А одеяло, прихваченное из пещеры, оказалось вырезано точно по моей фигуре.
Из озорства, сперва вытряхнул свой комбез, используя одеяло в виде подстилки, а затем разложил его на земле. Получился забавный силуэт дрыхнущего человека.
Пока прикалывался, привлек к себе внимание пары бомжей и мускулистого вида парнишки, который их шмонал.
И если бомжам я был сугубо сине-фиолетов, то парнишка сразу бросился в бой, дурашка.
Получив по зубам и проглотив их от удивления, он тихо лег на одеялко, слегка постанывая и прижимая коленочки к животику — бросаться на офицера контрразведки, размахивая двумя палками на цепочке — это даже не смешно.
Молодой человек был так любезен, что поделился со мной своим доходом, заодно лишившись и палочек, на цепочке, и документов, и телефона.
Глупость должна быть наказана!
Бомжи, за это время свалили в неведомую даль — надеюсь, они не догадались вызвать полицию? Иначе, мне будет сложно объяснить свое поведение... Не приличествующее офицеру флота.
Судя по деньгам — я был где-то в России, по документам — вроде нет, а судя по состоянию дорог — точно не в России.
Вывески были на трех языках.
В магазине, в котором я купил бутылку минералки, меня поприветствовали на английском, а в гостинице, где я снял номер на сутки — на чистейшем русском.
Вот и гадай, куда меня занесло!
Нежась в огромной ванне, шмыгая носом от избытка пены и ароматов ею наведенных, веселился сам на сам. Мальчик, получивший по зубам — Евгений Грех. Гостиница, в которой я устроился — "Бизгришное мисто", а пена, которую я щедрой рукой ливанул в воду — "Сладкий грех"!
Хоть стой, хоть падай.
В ванне провел целых два часа, оттирая себя от всех запахов и пыли всех дорог. Пока мылся — машинка успела прокрутить белье. А горничная — привезти нормальный обед, которому я отдал должное, сожрав его подчистую.
Завалившись в чистую кровать, пожелал своему отражению в зеркале на потолке, спокойной ночи и отрубился.
Смысла торопиться больше не было.
Уж не знаю, сдал ли меня прадед или кто-то подслушал наш разговор, но вся ситуация напоминала мне старый фильм, в котором главному герою никому было нельзя довериться.
Жаль, что фильм был прошлого столетия. Сейчас, любые игры с государством, контролирующим все и вся — не возможны по умолчанию. Так что, осталось только для кино, переодевание и смена паспорта. Даже сделав пластику лица, быть тебе на свободе ровно столько времени, сколько ты не обратишь на себя внимание дорожной камеры.
То есть — минуты три.
Так что, засыпал я с улыбкой на устах — Троле изрядно поработала над моим телом, добавив пяток сантиметров роста, укрепив костный каркас и сделав ребра шире обычного, прикрывая внутренние органы. Так что, на камерах, ни Тамира Коржика, ни Тимофея Матти-Горена, заметить было невозможно.
Аллилуйя, Звезды!
Сладких снов!
Лет в пятнадцать, когда моя самая большая страсть стала работой, я перестал видеть сны. Только — смутные образы, да два волчьих глаза, если устал.
Сегодня, я впервые за двадцать лет увидел сон.
Я ехал по ужасной зимней дороге, в странном автомобиле и болтал с рыжей девчонкой, на экране. Мимо меня мелькали странные километровые столбы — синие, с белыми цифрами. А вокруг, сколько хватало глаз — белые холмы и поля, покрытые снегом. Везде, куда я не смотрел — ущербная дорога, плохо вычищенная и бугристая, разделяла на пополам, бескрайние просторы, усыпанные белым снегом, с торчащими, голыми деревьями и вечно зелеными елями и соснами.
Я напрягался, пытаясь понять, о чем мы разговариваем, но... Словно в испорченном кино — звук пропал.
В кои-то веки, я — выспался!
Даже два звонка в номер, от девушек по вызову, предлагавших свои услуги, не разрушили волшебную пелену сна, убивая очарование сонного царства.
Комбез высох.
В портмоне Евгения притаилось еще с десяток бумажек высшего номинала и мелочи, еще на одну бумажку.
Можно было оставить за собой номер еще на одну ночь, но... Все, что очень хорошо начинается, имеет свойство заканчиваться кошмаром. Именно по этой примете жил "Пичалько", радуясь жизни, как ребенок. И меня заразил.
Так что, с номером пришлось распрощаться, и вежливо помахав девушке — администратору, сделать ноги.
На улицах города А-ска, куда меня занес артефакт — пусть ему на том свете икнется, заразе одноразовой! — люди на мой комбез внимания не обращали. Чистый, не вонючий, а что знаки отличия отсутствуют — так это может с армейских складов, человек прикупил...
Палочки Евгения, они назывались — нунчаки — я отправил утилизатор. Как он на меня кинулся, с такими "настучаками", или это безнаказанность так сильно влияет на умственное развитие?! Видно же было сразу — я на голову выше!
По пути, зашел в парикмахерскую и привел свой ежик в порядок, привычно обкорнав его под четыре миллиметра — и не жарко, и не лысый — очень даже рекомендую!
Увы, взглянув на себя в зеркало, едва не прибил девушку — парикмахера — волны, получились очень даже стильные, не спорю. Только вот комбез, в этом случае... Совершенно лишний! Пару минут стоял и любовался своим отражением, думая — бриться налысо или оставить, как есть.
Победила молодость и блаженное состояние выспавшегося офицера — пилота, способного простить даже врага, если тот даст ему выспаться. А уж отца — командира — на руках носить будет!
От комбинезона избавился, зайдя в первый попавшийся магазин готовой одежды.
Прикупил себе белую рубашку, с коротким рукавом и черными вставками на плечах, белыми джинсами и белыми, летними туфлями — на островах так одевался — так к чему менять стиль? Тем более что армия все равно загонит под расческу.
Документы Женечки из принципа, оставил в гостинице — кто и как поступит с ними — не моё дело.
Для комбинезона, женщина продавец, в униформе с логотипом магазина, протянула мне безразмерный пакет. И оторвала, не замеченную мной, бирку с рубашки, едва заметно улыбнувшись и заговорщицки подмигнув мне при этом.
Часы, над входом в ближайшее кафе показывали 10:02, напоминая, что я не завтракал.
Да и звезды с ним, с завтраком! Никогда не завтракал, а теперь и начинать поздно!
С гордым и независимым видом, прошел мимо кафе.
Пришло время провести время с толком — исследовать город.
Пошатавшись по центральным улицам, сел на первый попавшийся маршрут городского вагона и поехал до конечной.
Ехать пришлось долго. Больше сорока минут вагон, раньше называвшийся автобусом, крутился по улицам города, увозя меня все дальше от центра.
Промелькнули и пропали трех — пяти этажные дома, старой застройки, следом исчезли в пыли одноэтажные, частные коттеджи и вагон вывернул на широкую, свежеуложенную бетонку, с новенькими фонарями освещения, не работающими светофорами и развязками, упирающимися в пустыри.
На холме горделиво выделялось черно-белое здание с надписью: "Центр крови" и эмблемой, знакомой любому, кто попадал на операционный стол и кому хоть раз делали переливание — капля крови, падающая в открытую ладонь.
Перехватив пакет, выскочил из вагона и направился в сторону центра крови.
За мою службу, переливание мне делали раза четыре, а то и пять. Пришло время вернуть долги!
Изучив стоявшую напротив входа информационную стойку, смело шагнул в прохладу вестибюля и сразу попал в ласковые объятия улыбчивых девушек, с шапочками на волосах и в белых халатах.
У одной, судя по виду — на голое тело, честное слово!
— Здравствуйте! — Мне досталась симпатичная брюнетка. — Хотите сдать кровь?
Я в ответ кивнул и улыбнулся.
— Проходите в гардероб. Там Вы оставите свою обувь и получите стерильную. Сами понимаете — стерильность и чистота... Брюнетка, видя, что я замешкался, ища глазами вывеску "гардероб", улыбнулась и добавила: — Можете идти по черным следам, на полу.
Опустив глаза, я увидел черные следы, с надписью "Гардероб".
Восхищенно качая головой — пустяк, а уже приятно! — пошел в сторону гардероба, где сдал свой пакет и обувь, получив взамен белоснежные бахилы, тапочки и гостевой бейдж, с надписью "Донор" и номером 66 .
— А можно, поменьше... — Попросил я гардеробщицу, вертя в руках "безразмерные тапки". — А то у меня 40-й и в эти я провалюсь, бесследно...
Улыбнувшись, гардеробщица протянула тапки моего размера.
Поблагодарив, вернулся к "своей брюнетке", тут же вручившей мне пачку анкет и ручку.
— Пожалуйста, заполните анкеты. — Попросила брюнетка, пододвигая стул к анкетному столику. — Пожалуйста, не скрывайте ничего. От вашей правдивости, будут зависеть здоровье других людей, доверившихся вам и нам. Везде поставьте дату и подпись, что ознакомились.
Анкета оказалась небольшая, всего 26 вопросов, из которых два — исключительно для женского пола и один, на выявление входящих в "группу риска". Проставив "нет", везде, где надо и даже там, где не надо — по запарке полез в "женские вопросы" — отдал заполненную анкету свое кураторше.
— Вы не указали имя и фамилию! — Пристрожилась девушка.
— А можно, без этого? — Попросил я, понимая, что любая из указанных мной фамилий, может вызвать кучу вопросов.
— Можно. — Быстро кивнула головой, брюнетка. — Только Вам надо выбрать — Кодовое имя, по которому, в дальнейшем, Вас опознают в любом центре донора.
Только сейчас я разглядел имя, на ее бейдже — "Анна".
— Пишите — "Тортик"! — Ляпнул я и покраснел.
— Зато, точно, не будет дубликатов! — Рассмеялась девушка и провела меня к окну регистратуры. — Спасибо огромное, за Ваше решение стать донором!
В регистратуре, меня сфотографировали, взяли образец голоса и пустили по бело-зеленому следу, с надписью "Спасибо, Донор!", в сторону кабинета — лаборатории, где взяли из пальца кровь и долго восхищались количеством ТВ на грамм. В ответ я восхитился легкой рукой лаборантки — обычно кровь из пальца — это очень больно... А тут — раз и — готово!
Из кабинета-лаборатории, в котором главенствовала невысокая, пожилая женщина с бейджем "Исмаиля", меня отправили к терапевту, перед дверями которой, на экране уже горела надпись: "Тортик". Врач-терапевт измерила мне давление и попыталась что-то рассказать о донорстве, но нас прервал высокий и худой мужчина, с повязкой на запястье — видимо уже сдавший кровь:
— Доктор, а скажите, я могу сдать кровь из другой руки?
— Через три месяца. — На автомате ответила доктор и замерла. — А лучше — полгода.
— Нет, вы не поняли! — Мужчина, просунувший голову в дверь, звучно шмыгнул носом. — Сейчас я могу сдать кровь, из другой руки?
Видя мою офигевшую физиомордию, врач поспешила выйти за дверь — иначе, я бы лопнул от хохота!
Когда она вернулась, я уже совладал со смехом и сидел спокойно.
— Все. Пройдите в буфет, выпейте там чашку чая, с печеньем и милости прошу, в 302 кабинет, на донацию. — Доктор протянула мне бумажки, с моими данными по составу крови и улыбнулась.
Заглотив чай с печеньем, оказалось, очень даже кстати, прошел по бело-красным следам, на третий этаж и вошел в кабинет ?302.
В кабинете уже оказалась маленькая очередь — передо мной сидел и играл на телефоне молоденький парнишка, с "козырной" бородкой.
Едва я опустил свое седалище на стул, как очередной женский голос пригласил войти следующего. А через минуту, позвали и меня.
Комната, квадратов сто, на десяток лежачих мест, для доноров, чистая, залитая теплым солнечным светом с улыбающимся персоналом — если у кого-то и возникало чувство страха — здесь оно растворилось бесследно.
Моё кодовое имя — "Тортик", вызывало улыбку у всех, без исключения. И я улыбался в ответ.
Ведь это такая малость — улыбка...
Получив свои, номерные, системы, мы с молодым человеком улеглись в соседние кресла — кушетки, разложенные под удобным, для донора, углом.
На стене, напротив, на двух телевизорах, шел один и тот же, медицинский сериал. "Клиника", если я не ошибаюсь.
Пока я возился, устраиваясь, медсестра обработала сгиб левой руки, закрепила жгут и едва я замер — одним, неуловимым, движением, загнала толстенную иголку в вену.
— Кулачком работать постоянно, пока не услышите сигнал! — Предупредила она и занялась очередным донором — молоденькой девушкой — азиаткой, смешливой и симпатичной.
Вообще, к моему удивлению, в центре крови оказалось очень много молодых, лет 18 — 20, людей — парней и девушек. Но парней, все-таки, больше.
Пока было несколько минут, решил изучить телефон, доставшийся мне так по-глупому. Включив его в режиме без сети, быстро побежал по менюшкам и тут же рассмеялся — его владелец, верх тщеславия, назвал телефон "сладкой мамбой"!
— Молодой человек! — Услышал я, каюсь, не с первого раза, медсестру. — Уберите телефон, пожалуйста. Здесь запрещено...
Кивнув, выключил мобилу, давая себе зарок — выбросить ее в первую попавшуюся мусорную корзину.
От нечего делать, стал вертеть головой, по сторонам.
Сосед слева, молоденький парнишка, уже отстрелялся, и на его место укладывалась молодая и симпатичная девушка, лет может быть 23-25, одетая в тонкое белое платье на бретельках, свободное, без пояса и чуть ниже середины бедра. На кушетку девушка запрыгнула очень изящно, но не без смущения — платье так и норовило задраться. Короткие русые волосы, в каре и серые глаза — таких девушек наши "осы" называли "Лялями"!
Тут пискнул мой прибор, показывая, что вместо 450 миллилитров, я давлю уже на 500.
Девушка озорно на меня глянула и я покраснел.
Медсестра, покачала головой и, убрав иглу, быстро затянула на сгибе повязку.
Спрыгнув на пол с кушетки, прислушался к своим ощущениям.
Бывало и хуже. Да и организм мой, заявлял, что может и еще миллилитров, триста, скинуть.
— Спасибо! — Медсестра протянула мне четвертинку пластика, на которой было что-то написано и подколот значок, с капелькой крови, падающей в ладошку. — Пройдите в кафе, выпейте чай, а затем, зайдите в кассу...
Мимо кафе я пролетел, так вдруг захотелось выйти под яркий, солнечный свет, что и мимо кассы бы я тоже пролетел, но был остановлен и возвращен невысоким охранником, следившим за всем, по камерам.
Сунув в карман купюру, вышел на палящее солнце и замер, чувствуя, что возможно, впервые в жизни, стал, на один маленький шажок, ближе к Звездам.
— Молодой человек! — Мягкий голосок, словно пушинка, задевшая ухо, заставил развернуться. — Вас подвезти?
Давешняя соседка в белом платье, прятала глаза под зеркальные очки, стоя возле серебристого флаера, с откидным верхом.
— Так как?
— В легкую! — Улыбнулся я, восхищаясь собственной наглости. — Куда хотите!
Улыбка девушки, стала еще привлекательнее, а на щеках заиграл румянец!
Да, представляю, как она краснеет, если даже после сдачи крови, у нее хватает на это сил!
— Тогда — садитесь! — Скомандовала красавица и, дождавшись когда я сяду рядом, протянула руку: — Женя.
— Очень приятно, Женя. А я — Тамир.
— Не смеши меня! Какой из тебя — Тамир?! — Женя приподняла флаер и неторопливо повела его в сторону ворот. — Скорее уж — Тимофей!
