— Ну, что сказать? Молодец, просто красавчик.
— Вчера на Кастаняшкину базу заглянул, там этих черножопиков — мужики, бабы, ребятишки — целое общежитие. Я говорю, через неделю, чтоб духу не было. Подгоню бульдозер, с землёй сровняю.
— Ну и дурак!
Я в сердцах поставил чашку и расплескал кофе.
— Алекс, ты куда?
— Иди к чёрту! — хлопнул дверью.
Заглянул в рекреацию:
— Лёвчик, поехали.
Они обступили плотным кольцом и хмуро молчали. Даже груднички притихли на маминых руках.
— Живите, никто вас не тронет. Но чем на жизнь зарабатывать думаете? Что умеете, кроме хреново строить? Механизаторы есть? Водители? Чёрт! Метлой махать можете?
Набрал Рамкулова.
— Кастаняновскую базу знаешь? Жду стоя.
— Лечу, — был ответ.
В молчаливом сопровождении толпы мы обошли всю территорию, осмотрели строительную технику и оборудование, склад строительных материалов — всё, что бросил Жорик, перенадеявшись на авторитет брата.
— Идея такая: забираешь всё, тебе пригодное, и поставляешь полный набор коммунальной техники. Здесь будет частное предприятие "Уклад".
— Посчитать надо, — торговался Рамкулов.
— Я тебе конкурента устранил.
— А я цен не знаю на эти поливалки, подметалки.
— Поставишь в кредит — ребята рассчитаются.
— Своих ссуд по горло.
— Не ищи со мной ссоры, — повернулся спиной к несговорчивому татарину.
Армянам:
— Знаете мой офис? Кто поголовастее завтра спозаранку — помогу с оформлением юридического лица.
Утро следующего дня. Мой визави Игорь Оганесян. Акцент у собеседника тяжёлый — что Оганесян, сразу уловил, а вот имя.... Пусть будет Игорь.
— Согласны трудиться на коммунальном поприще?
Он кивнул.
— Нина Васильевна подыскала аудитора, он поможет описать, расценить и продать строительное имущество — не верю я Рамкулову. Не очень верю. Давай паспорт.
С фотографии смотрела симпатичная мордашка. Вскинул удивлённый взгляд. Словами и жестами Игорь объяснил, что нет у него российского гражданства. Это паспорт его русской жены.
— А в Армении другая?
После паузы собеседник подтвердил — да, есть.
Вызвал Нину Васильевну.
— Оформляйте частное предприятие "Уклад" на эту особу.
Попросил Изабеллу разыскать в городе настоящий армянский коньяк. После третьей рюмки гость перестал коверкать русские слова и без запинки курлыкал что-то на своём наречии. Я понял, это рассказ о мальцах и жене, оставленных в далёкой Армении.
Сжал его бицепс:
— Привези их сюда. Вторая жена поймёт, обязательно поймёт, только для этого надо много зарабатывать.
Нина Васильевна вошла:
— Готовы документы.
— Оставьте, а завтра поедите с Оганесяном в налоговую.
Связался с дежурным:
— Пошли ребят за главным коммунальщиком в администрации.
Нас трое в кабинете.
— Проходи, садись, выпей, познакомься.
Когда выпили и познакомились, бросил чиновнику папку с документами.
— Родилось новое предприятие коммунальной сферы "Уклад". Исполнительный директор перед тобой. Тебе задача — составить перечень и прейскурант необходимых городу услуг. Под него будет приобретён набор техники. Правила игры просты: никаких откатов, "Уклад" без работы не оставлять, расчётов не задерживать. Короче, как затоскуешь по неприятностям, устрой её Оганесяну. Обещаю — верну сторицей....
Загорелся на селекторе сигнал от дежурного.
Поднял трубку:
— Говори.
— ЧП у нас, босс.
— Пошли ко мне Лёвчика.
Вошедшему водиле:
— Отвезёшь господ, куда скажут.
Пожал гостям руки, прощаясь.
Дед был небрит, избит и полупьян. Смял трясущимися руками пластиковый стакан, пролив воду на колени. Пытался что-то говорить, швыркая носом и вытирая слёзы.
— Похмелите его.
Водку поднесли в металлической крышке термоса. Гость выпил, крякнул и заговорил:
— Бабку мою в больницию свезли — выживет ли? Четырнадцать харь сильничали.... И надо мной, падлюги, надругались.
Дед ещё раз опрокинул пустую термосную крышку в пасть, ёкнул кадыком и шумно втянул воздух носом.
Я проигнорировал намёк:
— Говори.
И он говорил, не выпуская крышку из рук, говорил, говорил....
Такая складывалась безрадостная картина. Квартировали у стариков таджики-строители, сезонные рабочие. Некоторые в доме ночевали, иные в вахтовке автомобиля "Урал", на котором по объектам разъезжались. Ничего, скромно жили, стариков не обижали, всё работали и работали от темна до темна. А потом расчёт получили, и домой засобирались. Перед самым отъездом накрыли столы во дворе, пир затеяли.
— Нет, ни от водки они таки дурны стали, — уточнял дед. — Курили что-то, похваляясь. Мне предлагали. А потом будто с цепи сорвались....
Действительно, трудно представить картину, как забитые джумшуты, насиловали древнюю старуху, открывая неизвестные ей доселя таинства орального и анального секса. Нашлись охочие и до стариковой плоти.
— До беспамятства меня, — всхлипнул гость. — До беспамятства.
Когда очнулся дед бесштанный, облизанный утренним туманом, постояльцев и след простыл. Нашёл старуху бездыханной, кинулся к соседям. Те вызвали скорую, а пострадавшему посоветовали:
— Ты в милицию не ходи, топай прямо в "Алекс".
По моему знаку дежурный плеснул в крышку водки.
— Отвезите старого к бабке. Если жива, прикупите чего — фруктов, соку, сладостей. Врачей расспросите, какие лекарства нужны? Да самого покажите — может что заштопать надо. Пацанам — общий сбор. Лёвчика разыщи.
Через полчаса в офисе стало тесно от бандюков.
Макс горячился:
— Сволочи! Все рванём, всех порвём.
— Нет. Четверо на "Лексусе". Дай мне двух лучших бойцов.
Когда парни были отобраны, приказал снять шпалеры.
— И ты, Лёвчик. Нам надо проскочить казахскую таможню без осложнений.
— А как же...?
— Руками будем рвать.
— Да их четырнадцать морд.
— Кто боится, заменю. Всё, некогда болтать, в машину.
Мы нагнали их на закате, в голой степи, в пятистах километрах от границы. Обогнали, подрезали. Они могли бы удрать по бездорожью — "Урал" не "Лексус", но, должно быть, тяму не хватило. Они посчитали нас вооружёнными грабителями, а от пули не убежишь. Вываливались из кунга и кабины с воплями:
— Вай, вай, насяльника...!
Мы действовали на арапа — хватали за шиворот, бросали на асфальт:
— Лежать, суки, не двигаться!
Не получилось. Разглядели-таки джумшуты, что мы безоружны, и бросились врукопашную. И была сеча жестока и кровопролитна. Мы уложили их на асфальт — не в рядочек, мордой вниз, а кого как пришлось, кому как досталось. Потом выкинули из кунга и перетрясли походные торбы. Все деньги ссыпали на широкий платок — внушительный получился узел. Вахтовку подожгли — долго озаряла горизонт, когда возвращались домой.
— Вести можешь? — спросил Лёвчика, ему проткнули ножом живот.
— Нормально, босс.
— Упёртый народ, — сетовал боец с проломанной монтировкой косицей. — Врежешь от души по-русски — кости хрустят, ломаясь, а он, гад, опять встаёт. Приловчился — вдарю, пока летит, ногой вдогонку — так смиреют.
— Где так драться научился, босс? — прохрипел второй боец с пробитой киркой головой.
— В балетной школе.
На мне не было ни царапины.
.... Бабка оклемалась. Прятала глаза от смущения:
— Срам какой.
Посмотрела на пакеты с фруктами, прикинула, что не осилит и загрустила:
— Что-то старый не идёт.
А дед её запировал на радостях. Нас встретил во дворе присядкою:
— Опа-на да опа...!
Я бабке:
— Добавка вам к пенсии вышла — раз в месяц привозить станем.
— Вот хорошо-то, — покивала головой и, перебирая дряблыми пальцами край одеяла, за своё. — Чтой-то дед мой не идёт? Поди, бросил — зачем я ему опозоренная.
— Дома он, пол домывает, скоро притопает.
— Ну-ну, — зашевелилась бабка.
— Выздоравливайте.
Герои степного побоища после больничного стационара реабилитировались в пансионате "Лесное озеро". Мы подъехали с Максом навестить. У Галины Дмитриевны гость — директор городского детского дома и по совместительству её родной брат Михаил Дмитрич. Пил водку и жаждал собеседника.
Лесная Нимфа обрадовалась нашему появлению.
— Миша, познакомься — мои друзья.
Макса он, должно быть, знал — обратил затуманенный взор на меня:
— Кто будете?
— Директор охранного предприятия "Алекс"....
— Кого охраняете?
— Всех нуждающихся.
— Так защитите меня.
— А что случилось?
Перебивая друг друга, они с Галиной Дмитриевной поведали, что случилось.
Случилось это год назад. Местный олигарх Романов подарил несовершеннолетнему сынишке иномарочку "Пежо". Октябрь был, в 23 часа уже темно. Выпросил сынок руль у водителя и выехал на трассу покататься. Придавил гашетку, но поскольку помеха была слева, пошёл на обгон справа и на обочине насмерть сбил трёх детдомовских подростков. Год почти следствие шло. И вот суд....
Каково же решение?
Оказывается, в неустановленном месте переходили подростки обочину. А виноват во всём директор детского дома, который позволяет гулять по ней воспитанникам в такой неурочный час. Выставили ему неполное служебное соответствие и обязали возместить восстановление мятого автомобиля.
— Вот оно, российское правосудие — на весах Фемиды три смерти и денежный мешок.
Я удивился и Максу:
— Ты в курсе?
Тот пожал плечами — что поделаешь?
— Большая шишка Романов?
— Самый богатый человек в городе. У него на той стороне озера роскошная вилла — поболее этого пансионата будет.
— И что?
Макс опять пожал плечами — а чёрт его знает.
Набрал дежурного.
— Романова в пансионат "Лесное озеро". Да-да, того самого, владельца фабрик, заводов, газет, пароходов.
— Да у него своя охрана, — оробел дежурный.
— И что?
Макс сделал жест — не напрягай пацана.
— Я сам слетаю.
— Справишься?
— Как два пальца об асфальт.
— А дежурный очконул.
— Я знаю, как к нему подобраться, а он нет.
— Ждём.
Субъект был доставлен не без помпезности. Максовой.
Бойцы вытащили из багажника куль, сдёрнули мешки, и предстал местный олигарх Романов. Минуты две стоял, озираясь, приноравливая глаза к свету фонарей, силясь рассмотреть тех, кто сидел за его границей.
— Поговорим?
— Вы кто?
— Судьи, естественно.
— У вас с головой всё в порядке?
— На твоём месте я бы поостерёгся хамить.
— Что вам надо?
— Правосудие уже свершилось, ищем справедливости. Я не жажду крови твоего парнишки, и детей погибших уже не вернуть. Даже не требую публичного оправдания доброго имени директора детского дома. Люди и так знают, сколько в деле его вины. Я хочу от тебя....
— Денег?
— Чадолюбия. Своего отпрыска ты пожалел, теперь позаботься о сиротах — отдай им виллу, что светит огнями на той стороне, под летний лагерь.
— Что? Это беспредел! У вас тоже дела делаются по понятиям. А это беспредел.
— Понял, с кем говоришь?
— Ты — Положенец города.
— Верно. И удивлён, что насмеливаешься спорить. Следакам, судьям, адвокату сколько передал? Да Бог с ними — я бы тоже защищал своего ребёнка. Но надобно и совесть очистить. А дети народ не злопамятный — простят за товарищей и назовут лагерь твоим именем.
— Я подумаю.
— Ответ мужчины. Только, если за неделю не родятся благостные мысли, заберу дачу, и никто не вспомнит тебя добром.
— Я подумаю.
— Выпьешь с нами или торопишься?
— Поеду.
— Думаю, даже и без брудершафта расстаёмся друзьями. И как другу: сожги "Пежо" или сдай в утиль — зачем тебе такая память. Отвезите его, парни, теперь в салоне.
Романов уехал.
— Ловко у тебя получается? — позавидовал Макс. — Я бы не додумался.
— Нормальное решение? — я к Михал Дмитричу.
— Ах, если б выгорело!
— Куда он денется? Не подарит — прессанём.
Макс отправил с нами своего водилу и остался у Галины Дмитриевны. Позже, возвращаясь домой, в черте города сбил мальчишку. Тот нёсся сломя голову ночною улицей, и бампером ему под зад — как мячик покатился. Макс поднял, осмотрел мальца, ощупал:
— Жив? Где болит?
Тот в рёв:
— Мамку убивают.
— Кто? Показывай.
У Аксиньи Петраковой праздник — сын из армии пришёл. С другом так и заявились на порог — в парадной форме морских пехотинцев, при значках и аксельбантах.
Выпили, как не выпить — такое дело. Ещё выпили. Захорошело. Друг сыну говорит:
— Я мамку твою шоркну.
— Ну, шоркни, если даст.
Аксинья уступила — давно без мужика живёт.
Сын, на них глядючи, сам в охотку пришёл — следующим полез.
Аксинья запротивилась:
— Нельзя тебе — ты ж кровиночка моя.
— Изголодался, мать — пойми.
Та ни в какую.
Сын другу:
— Подержи.
Аксинья в крик. Гость ей рот зажал — зажимал, зажимал, да задушил ненароком.
В семье Петраковых ещё двое детей были. Семилетний мальчуган, как мамка закричала, кинулся в милицию. А четырёхлетняя девочка под кроватью спряталась.
Обнаружив собутыльницу мёртвой, дембеля принялись думать, что же делать дальше. Решили в подполе закопать. Сбросили труп, стали лопату искать и обнаружили девочку.
— С этой что делать?
— Вместе закопаем.
— Надо бы прикончить сначала.
— Сама помрёт.
Макс появился на пороге избы, когда гость душил маленькую девочку. Экс призёр боксёрского первенства страны отдубасил морпехов, связал им руки за спиной, пакеты целлофановые на голову надел и шнурочком перетянул. Когда конвульсии у дембелей закончились, стал думать, что же делать дальше. Мне позвонил.
Увидев три трупа и двух ребятишек, я присвистнул:
— Как два пальца об асфальт?
— Чё зыришь? — рычал Макс, он ещё не совладал с эйфорией движений и готов был броситься на меня. — Не могут такие отморозки ходить по земле, не имеют права.
Намерения его были столь откровенны, что Лёвчик шагнул вперёд и выставил плечо.
— Ладно, — я взял девочку на руки. — Мёртвых не воскресить, а живым надо жить.
И Максу:
— Замети следы и скройся из города. А я детишек спрячу.
Забрал у Лёвчика ключи:
— Помоги Максу, один скатаюсь.
Когда выехали за город на ночную дорогу, мальчик спросил:
— Дяденька, вы убивать нас везёте?
Девочка зашлась в беззвучном плаче.
Погладил её по головке и пацану:
— С чего ты взял? Я везу вас к ракете. Вы улетите на другую планету, где найдёте маму и папу живыми и здоровыми.
Билли всплыл в сознании:
— Что задумал?
— Пришли флаер. Мы отправим их в реальный мир, где должны быть оригиналы тутошних родителей. Ты поможешь их найти.
Свет фар упёрся в "тарелку", стоящую прямо на асфальте шоссе.
— Ничего не бойтесь, ждите меня, — я покинул "Лексус", но на всякий случай пультом сигнализации опустил замки.
Принёс оптимизаторы и защёлкнул на худеньких запястьях. Вот теперь совсем хорошо! Мальчик перестал дрожать, его сестрёнка плакать. Проводил их в летательный аппарат, усадил в кресла пилотов.
