«Так что же мне делать с Айсой? — взгляд сержанта невольно остановился на мерно посапывающей наёмнице. — Не думаю, что Скахет, когда очнётся, одобрит её присутствие. Хотя она всё-таки меня спасла... Да и клятва эта в придачу... Даже не представляю, как быть. Может всё как-нибудь само собой разрешится? Ладно, чего гадать. До деревни мы вместе, а там кто знает...»
За размышлениями Колин не заметил, как сжевал всю оставшуюся солонину. До боли захотелось пить, но помня слова Айсы о том, что воды не осталось, он стиснул зубы и решил всё же поспать. Хотя он и думал, что за день выспался с лихвой, но сон не заставил себя долго ждать...
Проснувшись засветло Колин сперва осмотрел место ночлега. За ночь ничего не изменилось, и он решил немного пробежаться, дабы разогреть застоявшуюся кровь. Чувствовал сержант себя превосходно, словно и не было истощения и гнойной раны. Бежать решил по дороге, что вела к деревне — заодно и обстановку разведает. Бежал легко и непринуждённо, едва касаясь подошвами земли. Когда вдалеке показались крыши невысоких домов, над которыми клубился приветливый дымок, сержант решил что пора возвращаться.
За время его отсутствия в их лагере ничего не изменилось, и Колин решил заняться делом. Он извлёк из сумки меч и, отойдя на открытую площадку, принялся вспоминать уроки Скахета. Выпад, шаг, разворот, блок. Шаг, ещё шаг, блок, контратака... Воин называл это «битвой с воображаемым противником», но в исполнении сержанта она выглядела весьма неуклюже. И всё же Колин не сдавался, продолжая наносить по несуществующему врагу импровизированные связки ударов. Через некоторое время ему стало казаться, будто в его движениях появилось некоторое изящество, так сказать, боевая грация, но звук аплодисментов разорвал иллюзию, словно ветер жидкие облачка.
Прислонившись к молодому деревцу Айса с ехидной ухмылкой вяло ударяла ладонью о ладонь. Колин опустил меч и, злобно зыркнув из-под бровей, произнёс:
— Прекрати.
— И давно ты занимаешься? — полюбопытствовала девушка.
— Как проснулся, так и занимаюсь, — буркнул сержант и, сунув меч под мышку, направился к месту их ночлега.
— Нет, я серьёзно, — Айса последовала за ним. — Прости, если обидела... Просто мне до этого казалось, что ты неплохо владеешь мечом, а сейчас вижу что...
— Да иди ты! — Колин резко остановился и повернулся к девушке. — Куда уж мне до тебя — прошедшей школу вашего хвалёного Храма. Я в отличие от тебя убивать не учился!
Наёмница хотела было возразить, но заглянула ему в глаза и промолчала. Колин развернулся и продолжил путь, а она всё стояла, глядя на его удаляющуюся спину. Отчего-то слова сержанта сделали ей больно. Она вдруг поняла, что ничего другого, кроме как убивать не умеет. Захотелось плакать, но вместо слёз пришла злость. Да что он вообще о ней знает! Он ведь даже представить себе не может через что ей пришлось пройти, чтобы попасть в трезубец. Она решительно сжала кулаки и последовала за Колином.
Айса застала его за сбором вещей. Наёмница хотела выхватить кинжал и покарать обидчика как учили, но клятва не давала руке опуститься на рукоять. Так она и стояла, злобно сжимая кулаки пока сержант, наконец, не обратил на неё внимания.
— Прости мне мои слова, — вдруг произнёс он и заглянул ей в глаза. — Просто в последнее время столько всего навалилось... А мечу Скахет начал обучать меня совсем недавно. Мир? — Колин улыбнулся и протянул ей раскрытую ладонь.
Из девушки, будто весь воздух выпустили. Она разжала кулаки и, опустившись на землю, обхватила голову руками. Спасительные слёзы прорвали, наконец, плотину напускной злости. Колин недоумённо уставился на всхлипывающую девушку, не понимая, что такого сказал. Как в такой ситуации поступить он понятия не имел. Если бы то была обычная девушка из его мира, он бы давно уже прижал её к себе и держал так, покуда она не успокоится. Но здесь иная ситуация. Перед ним не просто девушка, а наёмный убийца, пусть и давший слабину каким-то своим чувствам. Поэтому Колин просто стоял ничего не предпринимая до тех пор, пока её плечи не перестали вздрагивать.
— Айса... — окликнул девушку сержант, но та отмахнулась от него как от назойливой мухи и принялась поспешно собирать недособранные вещи.
— Айса, — повторил он попытку и наёмница, наконец, на него посмотрела.
— Ну что?! Давай, смейся!!! Такой матерый убийца и плачет в три ручья! Смешно ведь!
— Прости, — ещё раз повторил Колин и, взвалив на себя сумки, подхватил волокуши.
Сержант уже выходил из леса, когда позади раздались мягкие шаги, и Айса его окликнула:
— Постой, подожди. Давай помогу.
Колин как ни в чём ни бывало, скинул с плеча одну из сумок и указав на неё предложил:
— Помогай.
Но девушка прошла мимо лежащей ноши и взялась за рукояти носилок.
— Лучше я потащу Скахета. И не спорь, — настойчиво отрезала она, видя, что Колин собирается возразить.
Сержант пожал плечами и, выпустив волокуши из рук, подхватил сброшенную сумку. Когда он обернулся сказать, что они могут идти дальше, Айса успела уже пройти метров десять. Причём она с таким непринуждённым видом тащила его друга, что Колин невольно позавидовал. Вспомнилась вдруг её фраза о том, что если бы наёмница захотела, он был бы уже мёртв. Тогда он не поверил, но сейчас угроза обретала смысл. ГЛАВА 15
— Ты помнишь те слова, с которых началось наше знакомство? — Колин решил, наконец, нарушить затянувшееся молчание.
Айса настолько непринуждённо тащила волокуши с бесчувственным Скахетом, что сержант, сгибающийся под тяжестью собственной ноши, мысленно позавидовал силе и выносливости хрупкой на вид девушки. Оно и не удивительно — в трезубец абы кого не брали. Колин решил даже что будь у него возможность начать новую жизнь, он бы хотел стать воином этого загадочного Храма. Некоторое время сержант смаковал эту мысль, примеряя роль тренированного воина с разных сторон, но вспомнив, через что приходится пройти послушникам Храма в борьбе за выживание, тут же отмёл эту идею. Уж лучше быть тем, кто он есть, но живым, чем опытным, но мёртвым бойцом. И чтобы хоть как-то разрядить гнетущую обстановку Колин задал наёмнице давно мучающий его вопрос...
— Про то зачем ты нужен Храму? — Айса даже не обернулась.
— Именно. Может, всё-таки расскажешь?
— А ты не знаешь?
— Даже не догадываюсь, — Колин попытался пожать плечами и едва не потерял равновесие.
— Вынуждена тебя разочаровать, я тоже ничего не знаю, — Айса аккуратно опустила волокуши и села рядом.
Сержант с великим облегчением скинул сумки с плеч и последовал примеру спутницы. Вот уже битый час он волочился за неугомонной наёмницей, мечтая лишь об одном — вытянуть гудящие ноги. Признаться же в том, что устал до смерти, ему не давала ущемлённая гордость. Женщина не может быть сильнее мужчины и точка. Поэтому и тащился, стискивая зубы и стараясь пыхтеть как можно тише.
— То есть как? — недоверчиво спросил сержант. — Вам должны были хоть что-то да сказать. Ни за что не поверю в то, что ты слепо выполняла приказ.
— Можешь не верить, но это так, — не стала переубеждать его Айса. — Старшим в нашей тройке был Севел. Он-то и владел всей информацией.
— Дай-ка угадаю, Севел это тот, которого убил Скахет?
— Ага, — подтвердила девушка.
— Насколько я понимаю в ваших тройках один главный, а остальные ему подчиняются? — Айса кивнула. — Выходит командир второго трезубца тоже был в курсе происходящего?
— Отнюдь, — наёмница качнула каштановыми кудрями. — Когда Верховные считают, что для выполнения задания одного трезубца недостаточно, выделяется ещё один, но командование надвое не распыляется.
— Понятно, — протянул Колин, хотя на самом деле ни черта в организации Храма и его структур не понял. — Кстати, а что ты скажешь насчёт того, что я убил твоих друзей? Наверняка если бы не клятва давно бы уже со мной расправилась? — на его лице появилось некое подобие ехидной ухмылки.
— Да какие они мне друзья? Я их и знала-то всего пару дней.
— Как так? — искренне удивился Колин. — Я думал, что вы в Храме все друг друга знаете.
— Мы учимся работать в тройках, но сами тройки формируются лишь перед началом задания. За время миссии мы, конечно, можем познакомиться ближе, но, как правило, чаще всего узнаём только имена.
— Кстати о задании, — решил зайти с другой стороны сержант. — А как звучал приказ?
— Было приказано выследить и уничтожить отступника, а его спутника доставить живым. Лично мне сказали, что ты враг Храма...
— И ты вот так сразу поверила? — не удержался от шпильки сержант.
— Нас учили не задавать лишних вопросов, — пожала плечами Айса. — Если бы приказ звучал по-другому, то и тебя не задумываясь, пустила бы в расход. Такая у меня работа... Была, — добавила она еле слышно.
— Ты и теперь считаешь меня врагом? — поинтересовался Колин затаив дыхание. Отчего-то ответ девушки был для него очень важен.
— Нет, не считаю, — после некоторой паузы произнесла наёмница. — Враг Храма не стал бы выхаживать одного из его воспитанников. И меня бы убил ещё там на поляне.
— А Скахет? Ты всё так же хочешь его убить?
—Нет, не хочу, — Айса взглянул на сержанта. — Я ничего не имею против Скахета. Был приказ, и я его выполняла.
— А что изменилось теперь? — не унимался Колин. Ему позарез хотелось раз и навсегда всё выяснить, и поэтому он продолжал наседать. — Приказа ведь никто не отменял.
На минуту Айса задумалась, а затем встала и, когда сержант поднялся вслед за ней, проговорила:
— Если бы мы выполнили приказ, я бы вернулась в Храм и продолжала жить прежней жизнью. Но теперь... когда трезубцы уничтожены... Думаю, Храм сочтёт меня мёртвой... Прекрасный повод начать жизнь сначала, не находишь?
— А как в Храме... — начал было Колин, но девушка раздражённо его прервала:
— А если ты задашь мне ещё хоть один вопрос, клянусь, я нарушу свою клятву! — она подхватила волокуши и продолжила прерванный путь.
Сержант не стал её одёргивать, понимая, что от такого количества вопросов и сам бы вышел из себя. Но не задать их он не мог. Не говоря больше ни слова, он взвалил на себя поклажу и поспешил следом за наёмницей, кляня свои ноги за то, что так и не успели отдохнуть...
К полудню дорога сделала небольшой поворот и вскоре за ним показалась деревня. Вернее показался высокий частокол, коим она была огорожена. Плотно пригнанные друг к другу толстые колья воинственно ощерились во все стороны острыми зубьями. Такая защищённость была обусловлена тем, что любителей лёгкой наживы в этих краях хватало с лихвой. Поэтому все в деревне, от мала до велика, в случае нужды способны были взять в руки оружие. Деревня стояла на пологом склоне невысокого холма, а над частоколом гордо возвышались печные трубы и верхушки развесистых яблонь. Айса свернула с наезженной тропы, по которой путники шли прежде, чем несказанно удивила сержанта, но оказалось, что эта другая тропа ведёт прямиком к тяжеленным воротам, плотно вставленным в частокол и широко распахнутым настежь.
Деревня Серебряный Родник, несмотря на свои скромные, по местным меркам, размеры, была выстроена по образу и подобию всех поселений вольных земель и, пройдя через ворота, друзья очутились разом в самом начале главной улицы — широкой, свободной и на удивление чистой. Белые домики с разноцветными черепичными крышами, что приветливо проглядывали сквозь густые заросли садов, придавали посёлку вид праздничный и нарядный.
«Черепичные крыши заводят только крепкие хозяева, те, что победнее соломой избы кроют» — подумала Айса да сколько она ни оглядывалась, ни одной соломенной крыши так и не приметила. Значит, не бедно живут селяне. Ишь, дома какие ладные, ухоженные! Почти перед каждым — цветник. Чтоб там живность какая по улице шлялась, того и близко нет, вся скотина, как ей и положено, по дворам рассована. Да и народ выглядит вполне дружелюбно. Ребятишки любопытно таращатся на пришедших, кое-кто приветливо машет ручонкой. Мужики ненадолго оглядываются и не обращают особого внимания. Сразу видно, что местный народ открытый и приветливый. Колин, несмотря на тяжесть ноши даже улыбнулся — наконец-то нашлось место, где его никто не пытается пленить.
Центральная улица пролегала через всё поселение и упиралась в точно такие же крепкие ворота. Аккурат посередине деревни возвышалось здание о двух этажах, к которому и подошли уставшие путники. Вывески над дверьми сержант не заметил, но по тому насколько этот дом отличался от остальных, догадался, что здесь может находиться гостиница. В дверях, приветливо улыбаясь и попыхивая резной трубкой на длинном мундштуке, стоял мужчина с седыми вислыми усами. Колин и Айса не сговариваясь, опустили каждый свою ношу, и девушка шагнула к дверям.
— Светлого вам дня, добрые люди, — выпустил колечко мужчина.
— Неужели то, что мы добрые написано у нас на лицах? — ухмыльнулась наёмница.
— Коль вы с миром пришли, так и я уважу, а коли с умыслом, не обессудьте... — чинно молвил незнакомец. — Батька мой так говорил: «Уважай человека покуда он не докажет обратное». Куда путь-то держите?
— Везём раненого друга в Сион к лекарям. Нам бы телегой, какой разжиться. Может, продаст кто?
— Может и продаст, — многозначительно попыхтел трубкой вислоусый и вдруг прищурившись, спросил: — А ты случаем не из той полудюжины, что давеча в окрестностях шастала? Уж больно одёжа твоя на ихнюю походит.
Айса напряглась. Как бы не были они осторожны, а всё же трезубцы заметили, что не удивительно — местным жителям знакома в округе каждая трещинка. От взгляда наёмницы не укрылось и то, что вокруг собралось уже порядочно народу и преимущественно мужики. Нет, она, конечно, справилась бы с дюжиной-другой, но не с одним же кинжалом и не после того, как столько протащила неудобные волокуши. Седоусый, конечно же, заметил её напряжение, но виду не подал, предоставив возможность наёмнице ответить самой. Девушка раскрыла уже рот, как вдруг на её плечо легла рука и сержант, отстранив Айсу, вышел вперёд.
— Меня зовут Колин. Мы с моим другом, — движение рукой в сторону Скахета, — шли в Ивокарис и в лесу натолкнулись на драку между разбойниками и теми шестерыми, что вы упомянули. Мы им помогли, но моего друга сильно ранили. В знак благодарности Айса вызвалась помочь довезти друга до Сиона. Мы были бы вам очень признательны, если бы у вас нашлась на продажу телега с лошадью.
Некоторое время старик молчал, загадочно улыбаясь в усы и пуская дымные кольца. По его виду нельзя было разобрать поверил он словам Колина или нет. Наконец седоусый последний раз пыхнул дымом, вытряс трубку себе под ноги и растёр пепел сапогом. Когда пауза чересчур затянулась, он отступил в сторону и, сделав приглашающий жест, изрёк:
