Башня Близнецов 2к 2ч

Вейтлинь, если бы ты знала, как я тебе завидую...

Свобода. Лети куда хочешь.

Стоит ли свобода одиночества? Нет, не так — это две стороны одной медали. Что такое медаль? Откуда вообще это выражение? Ах, да... От кого по Башне — пожалуй, по всему Дому, — разошлись странные словечки и фразы? От Сары, разумеется. Медаль — это нечто, имеющее две стороны. Которые, очевидно, чем-то отличаются друг от друга, но и дополняют.

Тут она вспомнила ещё одно изречение беглой анимы. На другом берегу реки трава зеленее... как-то так. Смысл пословицы в том, что чужая доля кажется более желанной и завидной.

Возможно, Вейтлинь тоже завидует ей. Потому и среагировала тогда так остро...

Вейтлинь лениво ругалась с Лин. Девушки выясняли, чья доля вины больше в том, что они засветили такое своё преимущество, как крылья.

...С момента знакомства с Лин жизнь Вейт наполнилась смыслом. Она не припоминала, когда в последний раз работала так интенсивно. Днём — занятия с магнусом, тренировки с грандами Тьярми и Железнорукой, спарринги с Варишей. Ночью её ждал Манор.

Она спускалась туда почти каждую ночь. общалась с близняшкой, разрабатывала новые тёмные заклинания и занималась взломом старых. Потом, устав друг от друга (оказывается, это очень утомительно, общаться с половинкой себя) — девушки расходились и тренировались по отдельности.

Вейтлинь, вполне освоив призыв разнообразного оружия из Оружейного Зала, теперь занималась превращением частей тела — когтистые лапы, чешуйчатая кожа. Всё эти метаморфозы пили силу и рассеивались на ярком свету.

Однажды Вейт занималась не в зале, а снаружи, и увидела, как Лин порхает в дымном небе на чёрных крыльях.

Тренировка была забыта. Вейтлинь следила зачарованно, когда близняшка приземлилась, выдавила из себя робкую просьбу. Лин расхохоталась, сдёрнула с себя крылья, пригрозив:

— Будешь орать — больше не дам.

Когда Лин уложила крылья на гравийной дорожке и уложила Вейтлинь на них спиной, девушке подумалось, что близняшка всё же решила её убить.

Вейтлинь не орала. Но кто бы знал, во что ей это обошлось!..

Во время её форсирования и ломки после него было, пожалуй, больнее. Но... Врастающие крылья подарили непередаваемый букет болевых ощущений. Вдоль позвоночника словно раскалённые гвозди всадили. Стиснув зубы, Вейтлинь всё вытерпела и даже ухитрилась встать, несмотря на боль.

Снять крылья оказалось так же непросто и болезненно. Кажется, Лин ожидала, что Вейт надолго отвратилась от "пернатых" опытов.

Но в следующее своё посещение Вейт закончила обычную тренировку раньше обычного и потребовала себе крылья. Надев их, она ухитрилась даже пройтись туда-сюда прежде чем свалилась в обморок.

Терпение Лин лопнуло, и она попросту наорала на близняшку, когда та и в третий раз высказала желание примерить крылья. Они серьёзно поругались, но Вейт всё же отспорила себе право носить их, пригрозив, что в противном случае попытается отрастить крылья в реальном мире.

Через несколько занятий она сумела укротить бунтующий рассудок, для которого шесть конечностей было черезчур. И даже ухитрилась вполне пристойно "порхать", как сказала Лин, которая наконец разрешила брать с собой крылья в реальный мир.

Вейтлинь тренировалась как проклятая, желая когда-нибудь здорово удивить всю Башню. Да уж, бенефис удался на славу. Лучшего времени и места демонстрации нельзя было и придумать. Эпический прыжок с Лестницы несомненно войдёт в анналы Башни...

Вейтлинь мотнула головой, вырываясь из плена воспоминаний. Чуть расправила крылья, служащие к тому же этаким локатором. Ага, так и есть. Столь ровное мощное ощущение Тьмы нельзя было ни с чем перепутать.

— Вы готовы? — а вот Вариша от неожиданности подскочила, не почуяв приближение гранда, обернулась.

Харинь стояла у лестницы.

Назвать эту женщиной красивой или даже симпатичной было нельзя — правильные черты лица слишком неподвижны, фигура стройная, но слишком уж мускулистая. Правая рука Железнорукой была, соответственно, железной, с тремя когтистыми пальцами и выдвижными лезвиями.

Из лестничного проёма показался Сапфир. Или показалась?

— Я готова, — сказала Вариша.

— Вейтлинь? — Железнорукая обернулась к стоящей на краю девушке. Та неторопливо кивнула.

— Полетишь своим ходом?

Вейтлинь серьёзно поразмыслила и покачала головой.

— Не думаю, что я уже настолько хороша.

Харинь сложила "сотовый", бросила пару слов. Пол содрогнулся под ногами, когда ниже загудели чудовищные механизмы. Часть площадки поворачивалась и уходила вниз. Открылся провал, через который наверх выдвинулся громоздкий ветролёт, раскрашенный в чёрный и красный, с ладонью на дверце.

— Грузитесь, — велела Харинь, Вариша немного замешкалась, она летала всего пару раз, но этого хватило, чтобы понять — она плохо переносит полёты.

— Говорят, на больших меньше трясёт, — тихо сказала Вейтлинь, соученица подскочила от неожиданности и покраснела, поняв, что её нерешительность не осталась незамеченной.

— Я вовсе не...

Вейтлинь улыбнулась понимающе-покровительственно — эта её мина раздражала Варишу куда больше, чем обычная откровенно издевательская ухмылка, — чуть кивнула и вслед за Харинь вошла в ветролёт. Крыльев она не убрала и в пассажирском отсеке мгновенно оказалось тесно. Вариша устроилась на мягком диванчике, стараясь не прикоснуться к перьям — хотя и знала, что ничем не может повредить полуматериальным крыльям.

Сапфир устроился на внешней подвеске, там, где обычно возили охраняющих горгулий. Пилот проверил, как ему там виситься, с умным видом потыкав ногой в опоры, и занял своё место в кабине, обернулся на Харинь.

Гранд кивнула ,и пилот принялся тягать рычаги и нажимать кнопки. Крылья аппарата развернулись, между тонкими металлическими пластинами с шелестом поползли голубые молнии. Винты провернулись раз, другой, и превратились в размытые круги.

Что-то в животе рухнуло вниз, Вариша беззвучно ойкнула и уцепилась за ремни привязи. Опасливо глянула на спутниц, но тем дела не было до её испуга, Харинь, казалось, вообще едва заметила момент взлёта, она перелистывала страницы небольшой книги в кожаном переплёте. Вейтлинь рассеянно улыбалась, поглядывая в окна.

Вариша тоже осмелилась глянуть. Башня медленно уходила вниз, по корпусу ветролёта скользили защитные заклинания, окутывающие резиденцию Дома Искусников. Ровно гудели моторы.

Вейтлинь чуть коснулась пальцами управляющих рун, и часть деревянной обшивки стала прозрачной. Вариша едва не завопила от ужаса, обнаружив бездну сбоку и у себя под ногами, но сдержалась и не стала требовать вернуть непрозначность.

Она это нарочно!..

— Даже не знаю, Рах, — протянул Блад, поглядывая на Башню сквозь стеклянную крышу трактира "Под Башней".

— А ты подумай, — предложил ему собеседник и хлебнул пива.

Блад последовал его примеру. Этот непримечательный мужчина среднего роста, среднего возраста и самой средней внешности был главой Ночной Гильдии города Шестама. Воры, наёмные убийцы, рыночные трясуны, убийцы, шлюхи, скупщики краденого — большая часть теневого бизнеса огромного города находилась в руках Блада.

Он был кое-чем обязан Раху, и время от времени выполнял его небольшие просьбы. Вроде этой.

Рах был человеком Дома Искусников. Время от времени он появлялся в городе, покупал что-нибудь, нанимал людей для разных дел. Иногда убивал и снова исчезал в Башне. Крепкий мужчина с невыразительным некрасивым лицом. Манера его движений опытному человеку сказала бы, что он не слишком много времени уделяет воинским упражнениям, но тем не менее легко одолеет нескольких обычных мечников. Рах был форсирован, то есть прошёл через несколько превращений, создавших из его тела боевую машину.

— Двое, — сказал наконец Блад. — Один — Бродяжником зовут, человек, ну, по крайней мере, внешне. Исходил те тропы. У него чутьё на опасность. Ещё один, Красавчик, крепкий воин, вроде тоже в тех местах ему случалось быть. Только над ним поработали резчики. У тебя нет предубеждения?..

Рах покачал головой.

— Мозги у него в порядке?

— Ну, насколько они могут быть в порядке у человека, обработанного резчиками.

— Мозги-то они ему не резали?

— Нет вроде.

— Неубедительно. Ладно, посмотрим на него, на Красавчика. А почему только двое?

Блад развёл руками.

— Больше не найду, извини. Сам понимаешь, немного охотников идти туда.

— Тогда дай ещё парочку боевиков и бродяг. Имеющих опыт жизни в таких условиях.

Глава Ночной Гильдии ухмыльнулся.

— Не думаю, что твои детишки многое знают об окружающем мире. А мои ребята существа простые и не очень тактичные. Эй, ты не боишься, что детишкам будет нанесена психологическая травма, если они обнаружат, что миряне не спешат преклоняться перед мудрыми магами?

Рах с удовольствием захохотал.

— Это тоже часть испытания. Столкновение с грубым внешним миром.

— Забавно.

— И, насчёт нашего дела...

Блад кивнул.

— Акробаты, циркачи, воры. Я нашёл тебе уже пятьдесят человек. Могу найти ещё.

— Но твои ребята...

— Я отпущу их участвовать в этом деле лишь при одном известном тебе условии.

Искусник кивнул. Блад понемногу нанимал людей, специалистов по проникновению, взлому обычному и магическому. Но он привлекал сторонних людей. Своих же подчинённых придерживал, осторожничая. Дом Белого Цветка назначил то же условие — в войне он будет участвовать лишь если Орден будет разгромлен полностью.

— Тогда я и сам поучаствую, и ребят своих спущу с цепи. Всем будет легче, когда "светляки" наконец подохнут.

— Разве они вам мешают? — Рах вскинул брови, потешаясь.

— На их земле почти невозможно работать, — буркнул Блад. — Контрабанда, девочки, игровые заведения, даже трактиры вроде этого — ничего у них нет и не организуешь. Праведники, храй им в центр праведности. Такое впечатление, что они святым духом питаются. И мало того, других тоже пытаются им пичкать насильно.

— Я слышал, тебя Орден заочно приговорил к сожжению, — усмехнулся искусник.

— Дай им волю, они всех бы посжигали, — Блада, казалось, не очень беспокоил смертный приговор от одного из самых могущественных Домов. — Ладно, пошли ко мне ночью львиномордого, и я передам через него ответ Красавчика и Бродяжника и кое-что об остальных, которые могут подойти тебе.

Они обменялись рукопожатием. Рах никогда не забывал выразить почтение к полезным людям, неважно, к какому сословию они относятся. Блад исчез, как будто телепортировался прочь, чуть отвёл глаза — и нет его. Искусник сгрёб со стола арт, обеспечивающий конфиденциальность разговора. Магическая пелена, препятствующая подслушиванию и подглядыванию исчезла, и Рах подозвал трактирщика, заказывая ещё одну кружку пива и глядя через крышу на Башню, с вершины которой как раз сорвалась крохотная точка какого-то летательного аппарата.

— Оба-на!.. говорящий?!. — с изумлением воскликнул мужчина. — Ты кто такой, чудо-юдо перепончатое?

— Не твоё дело, — буркнул Хегор, озадаченно разглядывая вопрошающего.

— Нет, моё. Всё, что происходит в этом лесу — моё дело, — сообщил встречник. — Я здесь вроде как лесник. Собственно, мы лесники...

Он двинул кистью — и перед глазами Хегора вдруг поплыли тени, с руки мужчины как будто пали тончайшие чёрные нити, охватили рукоять меча — и клинок взлетел, прыгнул ему в руку.

— Вот ведь упрямый, — пожаловался встречник. — Никак не может забыть прежних хозяев. Я его у искусников отнял, знаешь таких?

— Ага... знаю... — Хегор подобрал челюсть. Отнял меч у искусников, вот как?

— ...То из ладони вывернется, то не туда бьёт, — доверительно сказал встречник, одновременно насылая свои чёрные нити на него. Хегор напрягся... но магия лишь скользнула по коже.

— Давно бы его об колено сломал... — продолжил как ни в чём не бывало маг. — Только вот другой негде взять, а каждый раз доставать меч из крови муторно, долго и больно. К тому же Маньяк всё же для убийства тех, кто уже мёртв, сделан, и для тварей вашей... Стаи, правильно?.. — подходит как нельзя лучше.

— Ты убиваешь тварей Стаи? — спросил Хегор. Чёрные нити отступили, отозванные магом.

— Последний месяц только этим и занимаюсь, — ухмыльнулся он, разглядывая его с превеликим интересом. — Показать мою коллекцию черепов?

С ним что-то определённо было не так. С виду человек, но то, как он пах, как двигался... на оборотня не похож. Может быть, форсированный? Потому и не боится, разглядывает с любопытством. Хегору было не по себе. Одно дело — знакомые, можно сказать, родные твари Стаи, другое дело — человек, обученный убивать таких, и тех, что даже посильнее, и явно маг...

Какой-нибудь Дом волшебников... Хегор вдруг задохнулся от безумной надежды — форсированные люди, изменённые магией странные создания... и он среди них, ставший своим, считающийся человеком...

Он ощутил вдруг резкую боль в глазах, тот-кто-внутри?.. — нет, тварь тоже запаниковала, не понимая, что с ним происходит, где враги и что делать...

— Эй, неведома зверюшка? — окликнул встречник. — У тебя такой вид, будто ты в обморок грохнуться собрался. А я уж было посчитал, что у тебя вообще нет человеческих реакций.

— Я... — Хегор хватал ртом воздух. — Я... Меня зовут Хегор.

— Приятно познакомиться, Хегор, да ведь мы почти тёзки — меня зовут Йурий!..

Хегор не понял и на всякий случай промолчал. Убрал за спину руки, торопливо приводя их к человеческому виду.

— Давай-ка присядем, — предложил человек — человек ли? — со странным именем Йурий. Воткнул Маньяка в землю и действительно сел, жестом пригласив Хегора. — Помолчи, соберись с мыслями... и тело тоже собери, превратись в человека, если тебе это важно — лично мне плоскопараллельно, я и сам тот ещё чудной зверёк, хе...

Хегор предпочёл сначала закончить превращение, как бы демонстрируя своё миролюбие.

— ...Однако ты, пожалуй, всё же чуднее, — докончил маг, не спуская с него глаз. — Ну, поведай мне свои печали. Для начала скажи, твой облик... ты таким и был до того, как тебя сцапили?

— Угу.

— Я... я... — Хегор хватал воздух ртом. — Я сам толком не понимаю, кто я, или что я...

— Очень красноречиво, — проговорил Йурий. — Ты, несомненно, происходишь из Стаи. Мы с Маньяком и Дядей за последний месяц целую небольшую армию этих тварей выкосили. Но ты почему-то не подключён ни к одной из их Систем. Живой и мыслящий независимый монстр, какая прелесть!.. Кто же ты такой?

— Я... — наконец заикнулся Хегор. — Я сам толком не помню... и не понимаю... Стая... твари Стаи похитили меня, но я почему-то... я не знаю, что я такое, и чем я стал...

Он тоже присел и заговорил, спотыкаясь и заикаясь, потом постепенно втянулся, речь его стала ровнее, без провалов, мысли упорядочились. Йурий слушал внимательно, кивал и поддакивал, задавал наводящие вопросы.

Он беспомощно замолчал.

— До чего невероятная история, — сказал Йурий. — Клянусь кровью, мне это нравится. И ты мне нравишься. Давненько я не общался с людьми... Даже если они не вполне люди. Ты, тёзка, вот что... Жрать хочешь?