— Становись со мной. Мы с тобой самые слабые, так что нам стоит держаться вместе.
— Как-то не похож ты на слабака, — сказал Сони. Словно в подтверждение, мускулы на руке Лейни натянули рубашку, когда он проверил перевязь меча.
— Наша с тобой слабость в том, что мы можем драться только в рукопашном бою, — объяснил солдат. — Ну, ты скоро сам поймешь, о чем я.
Вспомнив о невидимых нитях, Сони кивнул. Интересно, может Кален обвязать ими и обездвижить десяток врагов? В Могареде про могущество волшебников рассказывали разные байки, но Сони не знал, какие из них правда. Возможно, все, а возможно, ни одна.
Баркас причалил к маленькой пристани, и отряд соскочил на берег, чтобы не мешать засуетившимся рабочим. Владелец судна, до этого ругавшийся с помощником, стал спорить с немолодым сехеном, который подсчитал количество мешков и отказывался передавать крупную мошну. До Сони долетели обрывки фраз — сехен возмущался, что груза пришло меньше, а денег он должен заплатить столько же, сколько за полную поставку. Исход торговли можно было предсказать заранее — сехен сдастся. Этот народ, впечатляющий своей физической силой, не отличался ни умом, ни настойчивостью. Все кинамцы в Могареде поступали, как и капитан баркаса, — стремились либо припрятать часть товара, либо всучить рыжим южанам порченый груз. Главное — убедить их в том, что они остаются с выгодой и что им вообще повезло получить хоть что-то. Легковерные и слабые на язык сехены всегда быстро уступали. А даже если не уступали, ни один судья не стал бы их защищать. У сехенов — рабов и слуг — было слишком мало прав, и со времен Южной войны с Арджасом сто лет назад никто не горел желанием их расширять. Вероятно, это устраивало обе стороны, потому что не успел Сони отвернуться, как понурый сехен уже вручал деньги кинамцу, который возвышался над ним с чувством собственного превосходства.
Впереди уже виднелись первые дома сехенов, по мнению Сони, настолько же неудобные, насколько и некрасивые. Под кронами деревьев на натянутые между стволами плотные сети из веревок крепились круглые дома из глины. Снаружи их обкладывали зелеными ветками, из-за чего жилища походили на огромные гнезда. Их должно было болтать от ветра, как качели от пинка, однако дома прочно держались в паутине канатов и не колыхались, даже когда в них прыжком залетал крупный сехен. Все "гнезда" в деревне были маленькими, рассчитанными на одного сехена или мать с младенцем. Нормальный человек, наверное, сошел бы с ума жить в такой клетке, подумал Сони, поглядев на крошечный шар из веток. Сехенам, однако, нравилось так жить, к тому же большую часть времени они проводили вне жилищ, в лесу или в деревне. Сейчас почти все из них высыпали из "гнезд", и те, кто не занимался делом, глазели на чужаков, которые нечасто забредали в сехенские поселения.
Мужчины и женщины в коротких льняных рубашках и штанах казались неотличимыми друг от друга. Сехены, прожившие всю жизнь в сельской местности, были не в пример мускулистее тех, кто выбрал служение в городе. Сони слышал, что в восстаниях сехенки принимали участие наравне с мужьями, не сильно уступая им в силе и выносливости, поэтому он не чувствовал себя спокойно даже среди матерей с детьми.
Собиравшиеся под листвой вечерние тени делали лица сехенов недружелюбными, а тихие переговоры на родном языке, который для Сони звучал, как шепелявый лепет, ухудшали впечатление. Какими бы раболепными сехены ни казались в городе, здесь была их территория. Хотя они не могли творить правосудие на земле, на которой жили, ничто не мешало им осуждающе хмуриться на представителей народа, который их поработил сто лет назад. Сони отвернулся от чересчур пристального взгляда молодого сехена со шрамом на губе. В голову некстати полезли слухи о том, что сехены опять чем-то недовольны и готовят бунт.
Сбоку к Лейни приблизился Кален и расправил лямку мешка у него на спине.
— Присматривайся, ищи слабые места, — прошептал ему главарь, так что Сони едва различил звуки. Только сейчас он заметил, как настороженно отряд оглядывает поселение.
Солдат кивнул и отодвинулся, пропуская Калена к Сони.
— Бывал когда-нибудь в сехенских деревнях? — спросил северянин.
— Мимо проходил.
Кален вопросительно поднял бровь.
— У них нечего красть, воров они не интересуют, — пояснил Сони.
— А ты мог бы их незаметно обокрасть, если бы очень понадобилось?
— На кой? Они же все нищие.
Улыбка главаря показалась неожиданно жесткой.
— Одна из первых вещей, которым учат в гвардии, это не задавать вопросы.
Сони мысленно обругал себя. Конечно, как он мог забыть одно из основных правил дна! Оно было таким не только для гвардии. Люди, которые задают слишком много вопросов или чересчур настойчиво интересуются причинами приказов, долго не живут. Хотя бы потому, что главарям быстро надоедает отвечать.
Он прокашлялся.
— Я думаю, что...
Начав говорить, Сони сообразил, что ответ требует более длительного обдумывания, чем пара мгновений. Кален не таков, чтобы его было легко обдурить бравадой. Мог бы Сони в самом деле обчистить дом сехена? Он внимательно осмотрел паутину. Она была одновременно и плетеной лестницей, и ловушкой для тех, кто не знает, куда ставить ноги и совать руки. Подъем в любом случае требовал сноровки. Допустим, Сони ей обладал. Но дальше начиналась настоящая головоломка. Какие-то из веревок были натянуты так, что не дрогнули бы даже под весом мужчины покрупнее Лейни. Другие, наоборот, ослаблялись от прикосновения, но и первые, и вторые выглядели одинаково. По каким-то веревкам можно было не то что ходить, а скакать, и "гнездо" не шевелилось. При подергивании за другие дом раскачивался, как при буре или вообще сдвигался — сехены пользовались этим, чтобы при необходимости перемещать дома вниз и вверх. Сони наблюдал за тем, как десятки сехенов вокруг заходят и выходят из своих жилищ, и схема веревок везде была разной, по крайней мере при беглом осмотре сходства он не находил. Проще всего было ограбить сехена, обрезав нити, сбросив "гнездо" вниз, а потом опустошив. Но такой способ Калена наверняка не устроит.
Наконец Сони признался:
— Может быть. После тренировок.
Он ожидал услышать разочарование в голосе главаря, но тот, не меняя делового тона, спросил:
— И сколько бы неудачных попыток тебе понадобилось?
— Трудно сказать. Думаю, словоохотливый сехен, который поделится тем, как все это действует, увеличит шансы.
— Хорошо.
Сони ничего хорошего в этом не видел. Вышколенный сехен выполнит любой твой приказ и все равно ни за что не расскажет про эти веревки. Невозможно, чтобы они нашли такого идиота. Хотя если они утащили с собой даже Сони... Внезапная догадка заставила его вытаращиться на Калена.
— Вы что, ради этого меня взяли?
— Помнишь, что я тебе сказал про первую вещь?
Он проглотил рвущиеся наружу вопросы.
— Тихо, тихо. Я просто хотел проверить, как ты относишься к дурацким вопросам. Ограбить сехенов? Да кому это нужно? — главарь деланно усмехнулся.
Сони выдохнул. Успокоения это не принесло. Говорили, сехены в своих деревнях очень ревностно относятся к нарушителям спокойствия и могут убить человека, который угрожает их жизням. Какая бы кара потом ни пала на них, этого человека никто никогда не найдет. Посчитают ли они угрозой вора, вторгшегося в их дом? Наверняка. Сони посмотрел на ловко скользящую по паутине девушку и представил, как пытается темной ночью повторить ее движения. Вот здесь он обязательно сорвется, веревки обовьются вокруг горла и задушат его. Прекрасная альтернатива тому, чтобы на всю жизнь остаться марионеткой мага.
И снова, как днем, его пробрал озноб. Может быть, Кален всего лишь пошутил. Но Сони поднял голову и, последовав примеру остальных членов отряда, стал пристальнее следить за сехенами. Лучше он запомнит сейчас, куда они ставят ноги, чтобы потом одним движением не укоротить себе жизнь до нескольких мгновений.
* * *
Отряд шел по проселочной дороге, когда солнце начало закатываться. Под кронами деревьев стемнело раньше, и Сони спотыкался несколько раз, приняв бугры засохшей колеи за тени. Мужчины по большей части молчали, только Дьерд насвистывал веселый мотивчик. Изредка к нему присоединялся Лейни, тогда они распевали похабные солдатские песни, которые были в ходу во всем королевстве. Когда до деревни оставалось полчаса, затих и Дьерд. Над отрядом снова повисла гнетущая тишина. Сони подумал, уж не он ли причина молчания — спутники боятся расслабиться при не заслуживающем доверия новичке и ляпнуть лишнее.
Однако причина оказалась совсем иной.
— Ладно, пока на дороге никого нет, посмотрим, насколько полезен наш дорогой друг — живой майгин-тар, — сказал Кален. — Дьерд, попробуй зачерпнуть из него энергию.
Сони инстинктивно напрягся — что-что они с ним намереваются сделать? Но рыжий маг просто приблизился к нему и вытянул руку по направлению к его груди.
— Слабенький запас, — пожаловался Дьерд. — Все-таки это лишь осколок. И мне кажется, что он изрядно потерял в силе, когда впитался в тело.
Сони с изумлением увидел, как парень вытягивает из его груди шелковинки вроде тех, которыми его сегодня обвивал Кален. Сони был уверен, что они могут витать только возле магов, но в темноте было гораздо лучше заметно, что его грудь тоже испускает слабое сияние.
— Это из кристалла?
— Да. Вернее, уже из твоего тела, — поправил Дьерд. — Забавно... Не думал, что такое может случиться. Ты прямо загадка природы.
— С удовольствием отказался бы от этой чести в обмен на признание меня невиновным в убийстве Эльера, — буркнул он.
— Этому не бывать, — с поразительной легкостью объявил Дьерд. — Но ты не расстраивайся. Если тебе разрешат к нам присоединиться, то на тебя еще и не такое повесят. А стража всей Кинамы...
— Первозданный Хаос, Дьерд, не запугивай его! — шикнул Виньес.
Рыжий хихикнул, как нашкодивший ребенок. Отлично... Сони зуб мог бы дать, что парень собирался сказать нечто вроде "А стража всей Кинамы будет охотиться за твоей головой".
Пока он гадал, как должна была закончиться эта фраза, с магами что-то произошло. Золотистое сияние померкло за доли мгновения и исчезло. Теперь Кален и Виньес, такие волшебные в испускаемых ими лучах, казались обыкновенными людьми. Зато Тэби засиял, как солнце. Кален не солгал, сказав, что он сильнейший из всех, — Сони видел это по его яркости, такой, что от долгого смотрения на Тэби могли заболеть глаза.
— Все, я потерял силу, — произнес Кален. — Виньес тоже. Сони, ты должен видеть это.
Он кивнул.
— Тэби, ты ответственный за новичка, — распорядился главарь.
— Да.
Пространные ответы из него с трудом выжимали даже другие спутники. Сони гадал, всегда он такой молчаливый или только в присутствии чужака.
— Сони, пойдешь рядом с ним, — продолжал Кален. — Ночью не отходи от него далеко, иначе он не сможет тебя защитить.
— Почему только ночью? — уточнил Сони и тут же прикусил язык, вспомнив, что главарь говорил по поводу расспросов. Но этот, видимо, не входил в перечень запрещенных.
— Магия бывает двух типов: дневная и ночная, — менторским тоном стал рассказывать Виньес. — Жрецы богини Альенны, Великой Матери, учат, что маги произошли от нее. Шасет, повелитель Бездны, вышел из проклятой тьмы и соблазнил Альенну, чтобы она родила ему совершенных воинов. Когда он приходил к ней днем, она рожала ему дневных магов, ночью — ночных. Итак, дневные маги могут использовать энергию, только когда светит солнце. Когда оно заходит за горизонт, в силу вступают ночные маги, беспомощные днем. Пользоваться энергией в любое время могут только существа божественного происхождения. Но таких среди нас нет, — помолчав, добавил он.
— Понял, — подал голос Сони. — Буду знать.
Он никогда не придавал этим историям значения — в Могареде что день, что ночь, магии не было одинаково.
— Почему ты так странно говоришь — "использовать энергию"? — спросил он, чтобы поддержать разговор, пока отряд шагал к деревне.
— Магия — это энергия, которую испускают наши тела под влиянием или при отсутствии солнечного света, — ответил ему Виньес. — Она проявляется как мельчайшие сияющие частички, которым мы способны придать разную форму. Сегодня Кален сделал из нее нити и заставил тебя танцевать. Дьерд бросил в Эльера Лендвига сгусток энергии, и купец умер. Ее видят только маги и боги. Ну, или некоторые ученые воры.
Интересно, эта тварь теперь будет вечно цепляться? Сони нахмурился.
— Что, ничего не понял? — хмыкнул Виньес, обернувшись.
— Все понял, — буркнул он.
— Эй, я лучше объясню, спорим? — Дьерд, шедший впереди с засунутыми в карманы руками, подскочил к Сони. — У энергии есть одно замечательное свойство. В обычное время мы ее просто источаем. Видишь ее частички? Попробуй взять.
Сони поднес ладонь к нему. Золотинки — те, которые он был способен различить, — облетели его стороной.
— А теперь дотронься до шарика.
Дьерд сжал пустой кулак, затем разжал, и в нем оказался блестящий комок. Сони осторожно его коснулся. Сгусток оказался твердым. Небеса, он чувствовал его, чувствовал магию!
— Ничего себе, — пробормотал Сони.
Разве могло ему когда-нибудь прийти в голову, что он будет трогать магию?
— А теперь... — Дьерд оскалился и взмахнул руками.
Внезапно от него протянулось множество нитей, которые опутали конечности Сони. Он испуганно дернулся, но не смог и шевельнуться. Проклятье! Может, и хорошо, что он раньше никогда не встречал магов?
Улыбающийся Дьерд встряхнулся, и нити тотчас осыпались в пыль, исчезнув без следа.
— При желании я могу вытянуть из своего тела больше энергии, чем есть вокруг меня в данный момент. Но есть риск, что она иссякнет...
— Тогда нам и пригодишься ты, — договорил за него Кален.
— А я смогу тоже... лепить всякие штуки из этой вашей энергии?
— Из нашей точно нет. Маг способен пользоваться только своей энергией. А вот не дал ли тебе камень королей дополнительных сил... — главарь остановился и пристально взглянул на Сони. — А ну-ка попробуй поймать хотя бы частичку энергии из камня.
Тэби и Дьерд, сияние которых мешало Сони сосредоточиться, отошли, и он смог четко разобрать границы того сияния, которое испускал майгин-тар. Оно было слабеньким, почти незаметным, если бы не сгустившийся под деревьями мрак, и все же удивительно красивым. Сони еще никогда не видел ничего настолько же чудесного — кроме разве что кошелька с золотыми монетами.
Перед тем как попытаться, он провел ладонью по груди. Пока рубашка закрывала нарост, сказать, что с Сони что-то не так, было невозможно, и даже он сам не чувствовал в себе никаких изменений. Сони вдруг ощутил странное волнение. Магия — и внутри него...
Вдохнув и набравшись смелости, он попытался поймать двумя пальцами золотинку. Она ускользнула от него, как пылинка, которую ловишь в воде и никак не можешь поймать, пока не зачерпнешь горстью. Сони резко сжал кулак, надеясь захватить побольше частичек, но когда он его разжал, там было пусто. В животе разлилась горечь разочарования.
