Я смущалась и говорила, что не стоило обо мне волноваться, на что все только улыбались и пытались накормить меня пирожками. После гостинцев мы были такие сытые, что не пошли в столовую, а вместо этого еще немного погуляли и отправились переодеваться. Для гостей выделили комнаты в учебном корпусе, куда и направились мужчины. А мать Сани осталась с нами, и помогла сделать потрясающие прически. А потом заговорщически подмигнула, и достала из сумки шкатулку с косметикой. Саня с радостными визгами повисла у неё на шее, и следующие полчаса мы потратили, нанося румяна и помаду. Мне было это непривычно и весело. Мои родители всегда держались отстраненно, а здесь, с посторонними для меня людьми, оказалось легко и уютно. Я понимала, почему Анника так кривилась при виде Сани. Ни её, ни её родителей нельзя назвать цветом аристократии. Но, возможно, именно поэтому с ними было просто, я видела, что эти люди искренне любят своих детей. Я завидовала Сане и радовалась за неё.

В первый раз после перевода я получала удовольствие от бала. Чтобы вместить всех, открыли все двери на первом этаже учебного корпуса, и мы вальсировали из холла в зал общих сборов, оттуда, через широко распахнутые двери, обратно в холл и зал для танцев и самообороны. На первый танец Саню пригласил её отец, Олега родители заставили пригласить меня, а Дима танцевал с матерью. Потом я танцевала с отцом Ксании, весело проплясала полкруга с подругой в паре. Потом меня пригласил старший брат одной из учениц, а затем — профессор Эрик. Он был в костюме модного покроя, к которому полагался шейный платок, но, похоже, профессор об этом забыл. Профессор изящно склонил голову и сказал, что я чудесно выгляжу. Я смутилась, и спросила профессора, где его шейный платок. Не хотелось, чтобы Эрик и дальше позорился перед гостями. Профессор смутился и сразу после танца пошел искать пропажу. Через два круга я увидела его в холле, беседующим с профессором Джозефом. Платок был на месте.

В комнату мы с Ксанией вернулись очень поздно, и, уже устроившись спать, долго говорили, не зажигая света. Её родители уехали еще до конца праздника, но мы понимали, что им предстоит долгий путь. Мы тепло прощались, и они желали нам с Саней присматривать друг за дружкой. Это был чудесный день.

На следующий день я с утра, наконец, смогла пойти на тренировку. Правда, из-за того, что поздно уснула, было тяжело. Но у леди Виктории и профессора Олрида оказался восстановительный комплекс упражнений для тех, кто недавно болел, и меня отправили вместе с тремя девушками заниматься в сторонку. Ксании поблажек не было. В первой половине дня были легкие занятия, вроде рукоделия и музицирования. После обеда в честь праздника нам дали свободное время, и я с прочими ученицами играла во дворе в салочки, а потом мы пели смешные песенки в музыкальном классе и играли в карты и модные шашки. Ненадолго к нам заглянул профессор Эрик, и спел забавный куплет. Правда, вставая из-за рояля, он нечаянно смахнул ноты, и листки разлетелись по комнате. Смутившись, он помог ученицам собрать ноты и тут же ушел. Может, зря я отказывалась от развлечений и всё время сидела в библиотеке?

Вечером мы с Саней делились впечатлениями дня и доедали гостинцы от её родителей. Мне было интересно, как Александр провел праздник. Почему-то казалось, что за государственными делами он его и не заметил.

От Сани не укрылось моё настроение.

— Что с тобой, подруга? Такая печальная. Вот, держи пирожок. Только не говори, что снова простываешь!

— Спасибо, Саня. Не волнуйся, я хорошо себя чувствую.

— А что тогда? Слушай, тебя уже давно не снимали с занятий к твоему придворному учителю. Он не приезжает больше?

Уловив мой печальный вздох, Саня отложила пирожок в сторону и удивленно на меня посмотрела:

— Лира, только не говори мне, что ты влюбилась!

— Что ты такое говоришь! — возмутилась я. — Ничего подобного! Просто он занятой человек, и не может тратить на меня много времени.

— Ладно-ладно, считай, что я этого не говорила, — примирительно подняла ладошки Саня. — Но ты после этих занятий всегда сама не своя.

— Просто... он меня пугает, — созналась я, глядя на свои руки.

— Такой страшный? С бородавкой на носу и шрамом на всё лицо? — округлила глаза Саня.

— Нет, что ты, обычный мужчина, — я рассмеялась. — Просто... он очень строгий, и я не понимаю, чего он от меня ждет, — я попыталась поделиться своими переживаниями, не выдав лишнего.

— О да, что у мужчин в голове, понять невозможно. Поверь мне, сестре четырех братьев! — заявила Саня, и мы рассмеялись.

Усталость

А на следующий день у меня было с утра какое-то странное настроение. Будто я что-то жду. Или кого-то. На улице падал легкий, редкий снег вперемешку с дождем. Снежное покрывало еще не скоро ляжет окончательно.

Улыбнувшись своим мыслям, сразу после завтрака я сказала Сане, чтобы она меня не ждала, и заглянула на кухню. Повариха улыбнулась — я часто забегала к ней за молоком и ватрушками.

— Ну что, леди, уже соскучились по моим булочкам? Вроде же только завтрак прошел!

— Спасибо, но я сегодня не за этим. Можно вас попросить передать в кабинет ректора что-нибудь мясное?

— Сегодня опять будут посетители? Хорошо, сделаю. Только леди на завтрак мясо не едят, я и не готовила ничего. Пока поставлю, пока приготовиться...

— А может, есть несладкие пироги? С капустой, с птицей...

— Как не быть, есть! — обрадовалась повариха. — Вы прямо мысли читаете, леди!

Я лишь улыбнулась, пусть меня просто считают проницательной. И надо будет помощницу лекаря попросить заглянуть на кухню, а то у поварихи уже несколько дней в боку болит, но она все никак не соберется сходить в лекарский кабинет. Считает, что это ерунда, но мало ли.

Одна из кухонных служанок-помощниц отнесла поднос с пирогами и горячим крепким чаем к кабинету ректора.

Я постучалась и, получив разрешение войти, пропустила служанку вперед. Брови леди Амалии взметнулись вверх.

— Леди Лира?

— Мне кажется, леди Амалия, нас скоро посетит гость. Очень голодный с дороги гость. Я могу воспользоваться вашим сервизом?

Леди ректор в некотором замешательстве кивнула. Я отпустила служанку, сама достала из шкафа чашки и блюдца, налила в одну из кружек чай. Разломила пирожок с капустой пополам, и, в тот момент, когда дверь без стука отворилась, поднесла пирожок на блюдце посетителю. Он благодарно улыбнулся, взял угощение и стал с аппетитом жевать. Взял вторую половину пирожка и с удовольствием доел. Это, конечно, не очень вежливо, но есть ему хотелось больше, чем соблюдать этикет. Да, это не разносолы с королевского стола, но я чувствовала, что этому мужчине, проводившему немало времени на военных учениях и тренировках, походный паек милее паштетов. Откуда я это знала? Пока Александр сидел у моей кровати, он приопустил щиты, позволяя слушать внешний контур мыслей. Мне так было спокойнее, чем когда он сидел, закрывшись — будто и не человек вовсе. Тогда он думал как раз о тренировках и походах.

Александр, без маски, в потрепанном дорожном костюме. Пальто и перчатки он держал в руке, на сапогах, до колена и со шнуровкой, блестел растаявший снег. Пока он не опомнился, я протянула ему чашку с горячим ароматным чаем, и он осушил её в два глотка. Возвращая чашку обратно, он одарил меня таким взглядом, что щеки и уши запылали, и сделалось жарко.

"Прости, если смутил. Но ты меня спасла", — пришла мысль-улыбка.

— Ты невероятная, ты знаешь? — произнес он вслух, ввергая меня в еще большее смущение. Я просто хотела позаботиться о человеке, который позаботился обо мне, вот и всё.

Леди Амалия, собрав документы в папку, неслышно выскользнула за дверь.

Александр оставил вещи на стуле и, пройдя к дивану, с удовольствием на него опустился, вытянув ноги и откинув голову на спинку. Интересно, он всегда ведет себя так свободно? Преподаватель изящных манер за такое заставил бы меня неделю отрабатывать реверансы, приговаривая вслух все столовые приборы и их назначения.

"Суровый у вас был учитель"

— Ты выглядишь уставшим, — я присела на краешек кресла напротив него, через стол. Руки на коленях, спина прямая, голова прямо.

— Да, я очень устал. Приехало посольство от северных соседей, как раз накануне праздника. Они из меня все жилы вытянули.

Александр сел прямо и взял кусок пирога с птицей. Я налила ему чай.

— Спасибо, — было в этом простом королевском "спасибо" что-то, от чего стало жарко. Я молча смотрела, как Его Величество завтракает. Потом он вытер руки салфеткой и, достав из внутреннего кармана камзола, положил между нами на стол веточку мяты. Целомудрие, тёплые чувства, чистота намерений. Что вы хотите мне сказать, Ваше Величество?

— Я тебя всё еще пугаю, — отметил он, склонив голову на бок.

— Немного, — честно ответила я, прикоснувшись кончиками пальцев к подарку.

— Понимаю. Я могу тебя попросить... об одолжении? Если хочешь, попросишь взамен что угодно.

Голос спокойный и ровный, но каким-то странным образом я почувствовала, что для него это очень важно.

— О каком же? — я склонила голову на бок.

— Снять щиты. И я уберу свои тоже. А потом тебе нужно будет просто сидеть рядом, этого должно быть достаточно.

— Для чего? — снимать щиты не хотелось. Первый день без них мне пришлось очень тяжело, смогу ли я без подсказки восстановить всё, как было? И потом, без них Ему будут доступны самые сокровенные мысли. Конечно, если он захочет, мои слабые щиты не станут помехой. С другой стороны, если бы нежданные способности, я бы и не знала о такой защите, ходила бы открытая, как все.

— Мне кажется... Думаю, это должно помочь мне справиться с напряжением последних дней. Было очень много работы, и я стал слишком вспыльчивым. Мне это не нравится, — нахмурился Его Величество.

Было страшно открываться. Я утешила себя мыслью, что другие люди ведь живут безо всяких щитов, и находятся рядом с Ним. Ничего, справлюсь. Это ведь не самая большая плата за его помощь.

— Спасибо, — ответил Александр, когда я начала осторожно, слой за слоем, убирать щиты. Как снять их все разом, я просто не знала. Он протянул мне руки, положив их на стол, ладонями вверх:

— Так тебе будет проще, я помогу.

Робко я вложила свои ладони в его руки. Он опять без перчаток, кожа к коже.

"И что ты цепляешься за эти перчатки? При моем прадеде были популярны яды, которые было достаточно нанести на кожу, чтобы серьезно отравить. Поэтому он и издал этот указ. Но тебя он ни в коей мере не касается. Для тебя нет никаких правил. Ты уже поняла..?"

"Что ты видишь во мне..." — я не смогла не то, что произнести, даже подумать "свою Истинную Половину Души". Но Он понял и кивнул.

"Да, поняла. Но я..."

"Не стоит, — он покачал головой и чуть сжал мои пальцы. — Я не буду ни торопить, ни принуждать, ни настаивать. Ты достойна того, чтобы самой сделать выбор. Я просто буду рядом."

"Боишься повторения истории Дональда Кровавого?"

"Когда плохо тебе, плохо и мне, помнишь?"

Я вздохнула. И не понять, что он имел ввиду. Мне, наконец, удалось снять последние щиты. Александр начал убирать свои, и я забыла, о чем хотела спросить. Я теперь поняла, почему Он всегда носил щиты. Его самого, его мыслей вдруг стало очень много в комнате, словно он проник в каждый уголок. Но это присутствие не было неприятным. Скорее... Волнующим.

"Остальные ощущают тревогу", чуть улыбнулся Александр.

"В том углу комнаты у тебя в мыслях что-то колючее."

"Хм, действительно... Не поверишь — это желание отдохнуть и необходимость работы так перемешались. Сам бы я не заметил, спасибо."

"И что ты будешь с этим делать?"

"Надо как-то разрушить этот клубок, пока он не перерос в большую проблему. "

"Я могу тебе как-то помочь?"

'Есть один вариант...'

Когда полчаса спустя леди Амалия постучала в дверь, мы с Александром были настолько поглощены происходящим, что пропустили этот момент. Я сидела на диване, и вслух зачитывала замысловатую петицию от гильдии купцов. Канцелярский язык был мне чужд, поэтому Александр мысленно пояснял непонятные места и улыбался моему недоумению — ведь можно было написать гораздо проще! Сам он лежал на диване, головой у меня на коленях, в полудреме. Меня это поначалу безумно смущало, но потом я увлеклась бумагой, и позабыла, что должна волноваться. Наверное, на это Александр и рассчитывал, когда попросил пересесть с кресла к нему на диван. Объяснил, что так ему будет удобнее заглядывать в бумагу, если я где-то запнусь. Сперва он просто сидел рядом. Одно это заставляло сердце биться чаще, но когда он водил пальцем по бумаге, показывая, где скрыт подвох, он словно невзначай касался моих пальцев. А его волосы порой щекотали шею, когда он наклонялся ниже, разглядывая мелкое письмо. Александр зевал, глаза закрывались. В его мыслях, словно бы летавших по комнате, не было злого умысла. Он просто устал и очень хотел быть ближе. Меня это смущало, но, если Он нуждался во мне, не могла же я его прогнать? В итоге я предложил ему прилечь. Король тихо, едва слышно попросил:

— Не уходи.

И столько мольбы было, что я не смогла возмутиться и встать, когда Он опустил голову мне на колени. Только залилась краской, казалось, до кончиков пальцев, и на миг задохнулась от возмущения и нежности. Я слышала Его мысли, в этом не было никакого иного смысла, и я смирилась.

Леди Амалии пришлось стучать повторно, прежде, чем она услышала ответ Александра с разрешением войти. Король стремительно встал и вернул щиты. Но ректор все равно нахмурилась и повела плечом, словно что-то её тревожит. Я встала сразу же вслед за Александром. Не положено сидеть, когда Его Величество на ногах.

— Прошу прощения, что отвлекаю, но мужчина внизу просил передать, что очень Вас ждет, — ректор присела в глубоком уважительном реверансе.

— Спасибо, леди, я уже ухожу. Леди Лира, — Король обернулся ко мне, тепло улыбаясь. — Вы сегодня мне очень помогли. Благодарю Вас. Надеюсь, в следующий раз вы позволите отплатить вам за эту услугу.

Я вспыхнула. Неужели Он думает, что я согласилась ему помочь из-за обещания ответной услуги?! Но, поймав его насмешливый лукавый взгляд, поняла. Это было всего лишь завуалированное приглашение на следующую встречу. Неужели при дворе все разъясняются так замысловато и запутанно? Но отказать я не нашла в себе сил. Да и могла бы?

— Почту за честь, — я присела в реверансе, сердце гулко билось в груди, а ноги, казалось, вот-вот подогнуться. Почему встречи с Ним всегда такие волнительные?

'Буду очень ждать, душа моя'.

Он ушел, оставив меня с ректором в кабинете вдвоем. Щеки горели, я никак не могла вспомнить, как правильно дышать.

— Леди Лира, у вас дрожат пальцы. Присядьте. Вот, возьмите, чай с мятой. Очень помогает после сложных разговоров, — и ректор протянула мне кружку с ароматным напитком. Уже из другого сервиза. Всё, что было до этого на столе, исчезло, кроме моей веточки для гербария. Она нетронутая лежала на краю стола, там, где я её оставила. Откуда взялся новый чайник и куда делось всё остальное, я не заметила, поглощенная мыслями.