Всё-таки, этот рослый широкоплечий азиат, в отличие от некоторых, действительно являлся воином. И молодым, и сильным. Наверняка, опытным и повоевавшим, раз всё снаряжение было подогнано как раз по его фигуре? Растерянность приученного к таким ситуациям человека длилась недолго. Видя, что его противник тоже вооружен, притом, всего лишь небольшим топориком и коротким копьём, воин почти мгновенно вытащил из ножен саблю и взмахнул чуть наискось сверху вниз. Он чуть-чуть не достал до меня, так как я, напуганный до дрожи в ногах, поддался назад, одновременно поднимая руку с топором. Сабля со всей силой рубанула по железной палке, выбив её из моих рук. Теперь я по инерции подался вперёд. Правую руку до упора назад! И мой топорик, кстати, из очень хорошей легированной стали, лично мною закаленный в заводской термичке, где я когда-то работал, тоже взлетел по инерции вверх. Взмах! И вот единственное мое оружие со всей силой опустилось прямо вдоль головы на плечо азиата. Точнее, топорик врубился сбоку в его шею, там, где она соединялась с телом. И там и остался. А я, до глубины души удивлённый тем, что только что совершил, застыл железным истуканом. Совсем не ожидал от себя такого! Но жить то хочется! И, наверное, и не такое совершишь во имя сохранения жизни.
Из глубокой раны на шее азиата появилась обычная красная кровь, такая же, как у меня, и как у всех людей. Взгляд его, одновременно равнодушный и оценивающий, сменился на сильно удивлённый. Видать, совсем не ожидал сопротивления от измождённого старика, судя по его глазам, безжалостный убийца, и, я бы добавил, истязатель беззащитных кошек и собак. Очень уж страшная была у него морда, не располагающая, внушающая только страх и отвращение.
Тем не менее, страшила зашатался. Его руки отпустились вниз, и из ослабевших пальцев на землю выпало оружие. Но воин, ещё крепкий и в сознании, не спешил падать.
Дальнейшее я, сильно напуганный, тем более, вообще парализованный собственным поступком и наползающим страхом, оглушённый и отлученный от действительности, только и успел зафиксировать своим угасающим сознанием, словно кадры из немого кино. Увидел, как где-то совсем недалеко от меня, такой же воин разинул рот в яростном крике, как из-за кустов появился коренастый юноша в жёлто-фиолетовом одеянии и поднял руки в необычном жесте. Из ладоней странного воина в мою сторону сорвалось фиолетовое облако и мгновенно достигло меня, накрыв с головой не только меня, но и азиата, который как раз валился на бок. Что за гадость такая? Не хочу, чтобы в меня кидались непонятно чем! Инстинктивный взмах руками, словно щит, заслонил меня от этой фиолетовой субстанции. Что там происходило дальше, я уже не видел. Страшный удар отбросил меня в кусты и стукнул об стоявшее сзади дерево. Уже в который раз я потерял сознание.
И опять мне послышался или почудился Голос?
'Ну, какой же ты, неразумный, неосторожный! Совсем неловкий и неумелый! Опять приходится всё делать самому! Ладно, можешь предаться спокойствию. Пока не войдёшь в полную Силу, придётся за тобой присматривать. Отдыхай'.
— Слышу, отче! Спасибо! Можно, я немного посплю? Устал что-то с непривычки очень сильно. Отдохнуть бы мне хоть немного?
'Можно. Так, а кто это тянет свои руки к моему человеку? Нельзя! Идите все прочь! Шаман? Хочешь забрать жизнь моего подзащитного? Не выйдет! Пока у меня силёнок и на кое-что иное хватает. Не подходите близко, неразумные. Огрею! Хотите его всё же унести в свое логово? Несите, несите. Только не притрагивайтесь к нему. Плохо будет!'
Это кто же хочет забрать жизнь у меня? Отче, помоги, не дай совершиться такому злодеянию! Век буду благодарен.
'Хорошо, неразумный! Отдыхай пока. Вижу, что ты ещё словно младенец. Ничего, вырастешь! Всему своё время. Я тебе верю! Набирайся сил! Так и так, придётся пока за тобой присматривать. Будь всегда осторожен!'
— Спасибо, отче! Буду!
Единственное, что отложилось в сознании, это то, что меня сильно трясло. Похоже, что бедного путешественника по мирам куда-то везли или несли. В принципе, это было уже неважно. После очередной сильной тряски или удара у меня опять померкло сознание, и я просто отключился, надолго и, надеюсь, не безвозвратно.
*
Нукер Жадам от злости на невезение не находил себе места и чуть ли не бесился. В душе воина клокотала ярость. Надо же, его, прошедшего через множество отчаянных схваток, как совсем зелёного юнца, поставили сторожить пленных имперцев с их слугами, и самое обидное, белолицего чужака, убившего его напарника и друга Данжу. Будь на то дозволение вождя, Жадам придумал бы этому отпрыску Шиктана самую мучительную казнь. Да он бы зарезал вонючего степного шигала сразу там же, у речки. Жаль, что не успел. Бади Алтангэр, хоть и юнец совсем, не растерялся, в один момент вырубил этого дохляка. Удивительно, как чужак не отдал душу своим богам, или точнее, не совсем своим злым духам благословенной страны Аргуны, родины далёких предков Великого племени Шэн-гэ. Молодец, полукровка, освоил общение с духами смерти. Как слышал Жадам из уст вождя Тумэнбата, до сих пор редко кому из шенгэрцев удавалось справиться с этими духами. Да и у других народов магов смерти имелось очень и очень мало. Со слов бади Цагэндолу, сумевшему приучить духов огня и воздуха, очень уж сложно общаться ими сразу с несколькими, тем более могущественными. Насколько знал Жадам, и сам, к сожалению, научившийся вызвать всего лишь небольшой дождик, и сумевший получить титул полбади, с жизнью или смертью могли справляться только самые умелые и сильные. Не повезло ему, не отмерили ему боги щедро своего Дара.
Могущественный часто, и не зря, хвалил своего ученика, хотя сам Великий Шаман намного лучше всех других шаманов и колдунов вызывал духов воды и воздуха и мог пользоваться слабым огнем. А вот бади Алтангэр как-то устроил сильный ливневый дождь, потом зажёг сырые дрова. Но с чужаком не смог справиться. Воин не один раз видел, как он убивал своих же провинившихся соплеменников, правда по указанию вождя или редко Великого Шамана. Так сказать, в учебных целях. Хватало небольшого Облачка Смерти. А белолицего бади атаковал со всей силой, видимо, от испуга, и ничего не случилось. Фиолетовое облако почти со всех сторон окружило проклятого и так быстро исчезло, что и заметить было трудно. Жадам сознавал, что, скорее всего, не чужак убил его друга Данжу, а именно бади Алтангэр. Когда он осмотрел своего напарника, то увидел, что рана на шее была серьёзной, но не смертельной. И если бы юный шаман применил несильно воду или хотя бы атаковал чужака огнём, пусть и в полную силу, то его друг остался бы живым. Тем более, Алтангэр ещё и лекарь, пусть и слабый. Просто духи жизни и смерти увидели в этом парне более сильное желание убивать, поэтому у него это получается лучше, чем лечить.
Да, к сожалению, растерялись все — и его напарник, и бади, и десятник Шараф, и он сам. Слишком уж неожиданным было появление чужака. Хотя Данжу сам, кроме того, что являлся неплохим мечником, мог вызывать огонь и посильнее, чем даже бади, хоть и был всего полбади. Ну, в личную охрану вождя простых воинов, как правило, не берут. Их всего десяток, но каждый может работать со многими видами оружия, да ещё может призвать какого-нибудь не очень сильного духа. Его напарник, если честно, на учебных схватках шутя раскидывал нескольких, менее умелых, соплеменников.
А теперь его нет! И всё благодаря этому белолицему чужеземцу! И одет пленник как-то странно и необычно. Когда открыли откатившуюся в кусты его котомку, то там нашли опять же удивительные вещи! Один длинный сосуд, круглый и прозрачный, был наполнен водой и при всём желании десятника Шарава не открылся. Другой сосуд из лёгкого железа, правда, с открывающейся крышкой, очень лёгкий и удобный, можно было даже повесить за пояс. Удивили два куска железа. Когда десятник попытался ковырнуть один из них ножом, то оттуда полилась оранжевая жидкость. Оказалось, это всего лишь тонкостенные сосуды для хранения рыбы. Хорошо сохранившейся, залитой какой-то жидкостью и очень вкусной. И топорик! Пусть и маленький, но из очень хорошего железа. Когда Шараф со злости ударил им по железной палке чужака, то чуть не перерубил ее. Таких вещей до сих пор никто из шэнгэрцев не видел. Поэтому и бади забрал их с собой для изучения Великим Шаманом.
А сколько вещей, не менее ценных и чудных, наверняка имелось у чужака в карманах одежды?! Но когда два нукера пытались схватить его, то откуда-то из-под одежды заискрились две тёмно-красные молнии и ударили по ним. Воины сразу отлетели на несколько шагов. И когда Шараф с Алтэнгэром тоже подошли к белолицему, то его одежда угрожающе зашевелилась. Затем вокруг него стал собираться свет! Белый свет! Точно проклятый, так как он пришёл явно из Проклятого урочища! Правда, свет оказался не очень сильным. Похоже, что это его одежда просто как-то светилась. Но всё равно шаман с десятником решили не трогать чужеземца. А так как он был без сознания, то пришлось делать носилки и нести его всю обратную дорогу к стойбищу! Правда, степные воины были привычны и к не таким перемещениям. Сколько своих израненных товарищей приходилось вытаскивать так в набегах. Да и лошадей хватало. А чужак так и не пришёл в сознание, хоть и спокойно дышал. Вот, проклятый! За эти два дня он так и не очнулся. Никто не делал даже попытки притронуться к нему. Только один раз бади приказал осторожно напоить его.
А когда пришли в стойбище, то оказалось, что Предводитель племени ушёл на охоту на большое гизелиное стадо, появившееся далеко в степях на востоке рядом с Великой рекой Дэлинэ, и не скоро вернётся. Ученик Великого Шамана захотел забрать чужеземца с собой, но брат вождя Тумэнэлз воспротивился.
— Так, бати Алтэнгэр, без повеления Предводителя не могу отпустить бучу никуда, хоть к Великому Шаману. Теперь он — собственность вождя. Только он решит, что делать с ним. Захочет, казнит за убийство его воина, захочет, отдаст Могущественному. На то будет его воля, и не дело нам, низким, решать прежде него!
— Так, Шараф, говоришь, что он очень опасен! Смог поднять руку на Данжу и убил его? А почему не было дозора со стороны рощи?
— Виноват, вождь Тумэнэлз! Рощу сразу, как только встали на привал, прочесали и не нашли никого! А брод был со стороны холма. Дозор бы его там сразу же и увидел. И за рощей всё просматривался с холма. Он каким-то образом незаметно смог пересечь речку. Его следов за рощей найти не смогли. А на другой стороне речки только выжженная земля. И камни. Там тоже никаких следов не нашли. Да и не могли они остаться на этих камнях! Земля же вся спёклась.
— Проспали твои воины, Шараф! Расслабились! Так, кто был на тот момент в дозоре? Раиф и Теки! По десять палок, и по десять шкурок Предводителю и семье Данжу от каждого! А от тебя, Шараф, по двадцать!
— Так, Жадам! Не уследил за товарищем? Ну что же ты? Значит, сам будешь охранять проклятого! Бери на усиление четырёх нукеров из десятка Шарафа. Там зиндан охраняет десяток Джангара. У них четыре смены по два стражника. Добавишь своих. Вместе с Джангаром будете следить за пленниками на пару. Смотри, чтобы через каждые четыре склянки смена. Через пару склянок проверяйте.
— Так, показывайте, что нашли? Топорик сюда! А остальное, бади, можешь забрать с собой на изучение к Великому Шаману. Может, что-нибудь и узнаете. Так, письмена непонятные как раз по вашей части. А всё остальное, что найдём у белолицего, потом отдадим. Тем более, что пока его нельзя трогать. Значит, придёт в сознание, сам отдаст. А пока бросьте этого вонючего степного шигала в зиндан. Пускай отлежится.
— Жадам, давай, приступай! И следи, чтобы с бучу ничего не случилось. Если что, Предводитель с тебя шкуру сдерёт!
Что ж, нукеру Жадаму охранять кого-либо не в тягость. Для него это вполне привычное дело. Одно только его бесило, что ему поручили охранять именно виновника в смерти его, можно сказать, ближайшего друга. И вот эта кровь требовала отмщения, иначе духи предков могли и не принять душу неотомщённого воина.
*
Мне снова снился сон. Странный, удивительный сон с такими чудными цветными картинками. Как будто меня со всех сторон вплотную окружало что-то ярко-светлое и ослепительно белое-белое. Может, такое облако света, а может, что-то иное. Вдруг оно распалось на бесконечное число разноцветных полос, словно множество радуг слились друг с другом. И сквозь этот разноцветный свет я увидел смутно очерченную женскую фигуру, стройную и прекрасную, и овал её лица. И хотя четко разглядеть это лицо никак не удавалось, но всё равно мне показалось, что оно очень красивое и притягательное, может, чуточку даже волшебное. И я услышал Голос, хотя, такой обыкновенный и немного бархатистый мужской голос. Точнее, он прозвучал прямо в моей голове, так как просто образовался там, и может быть, действительно и прозвучал, но звука не было. Просто осознание того, что я сейчас сказал именно эти слова:
— Ну вот, Аэлиэль, опять не получилось!
И в ответ прозвучали слова, волшебные и чарующие, произнесённые внеземным женским голосом. Опять же, может и не прозвучали, а просто на некоторое время появились в моей голове и потом рассеялись:
— Не огорчайся, милый. Получилось, получилось! Я же чувствую. Ты ведь сейчас почти что создал этот Великий амулет. Осталось совсем немножко, всего лишь чуть-чуть. Попробуй ещё раз. Соберись, и у тебя всё получится. Может быть, когда-нибудь, создашь и второй.
Снова вспыхнул свет. Он уже держался дольше. И был ярче и сильнее. Но сквозь него я не мог видеть ничего. Этот свет страшно слепил меня. И вдруг, неожиданно так, в одно мгновение, всё померкло. Потянулась темнота, долгая и бесконечная, длиною в бесконечное число жизней. И вдруг снова появилось что-то. Вроде светило солнышко. По крайней мере, мне так почудилось. И на свету блестела вода, обычная текучая вода. Ещё передо мной появилось светлое личико девочки. Вполне обычное, грязное, чумазое личико, но не лишённое привлекательности. Тем не менее, оно мне было очень дорого. Что-то такое родственное и единокровное. И снова во мне возник голосок, но уже мальчишеский, ломающийся:
— Чечекпи, я, кажется, нашёл что-то, и представляешь, оно тёплое!
— Аслут! Это, наверное, волшебный камень, раз оно тёплое.
Мне стало хорошо, спокойно, хотя я уже ничего не видел. Только что-то смутное, расплывчатое всё время мелькало перед глазами. А потом мне стало очень и очень плохо. На краткий миг, всего лишь на мгновение, но застывшее на долгие, долгие века, я увидел непонятную сценку. Передо мной возникло светлое лицо мальчика, такое симпатичное, но грязное. Обыкновенное лицо обыкновенного белого мальчика, с синими глазами, но уже практически безжизненное. И ещё мне предвиделось, что я увидел такой знакомый мне камень, виденный мною совсем недавно. Где и когда, осознать я просто не успел. Вдруг удивительно яркая вспышка ослепила меня, и потом перед моими глазами с огромной скоростью пронеслись все цвета радуги. Даже очень близко, совсем рядом, всего лишь протяни руку и поймай какой-нибудь из них, особенно такой самый яркий-яркий, даже ослепительно белый. Но, к сожалению, у меня почему-то не слушались руки, и вдобавок я просто не знал, как ухватиться за эти цвета и что же потом делать с ними. Постепенно всё исчезло. Точнее, цвета остались, но померкли. Ярко выделялись только красные и тёмно-красные полоски и шарики. И ещё синие, но чуть-чуть похуже. Долго-долго, словно бесконечная вечность, тянулось время. И я не выдержал, и в непонятном для меня самого наитии, как ребёнок, тянущий свои руки ко всему непонятному и интересному, попытался ухватиться за эти полоски и шарики. Но красный шарик обжёг меня своей яростью, а тёмно-красная полоска вовсе ударила электрическим током. И мне пришлось отдернуть руку. Но зато от синего шарика веяло прохладой и свежестью чудного лесного воздуха. Небольшой шарик удобно разместился в моей ладошке и вовсе не собирался покидать меня. Ну и пусть, мне он совсем не мешает. Наоборот, стало как-то даже спокойнее.
