Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Он прильнул теснее, потерся щекой.
*От меня тебе одни неприятности, любимый... как бы я хотел сделать твою жизнь легче, приятнее — а вместо этого я словно камень у тебя на шее...*
— Понимаешь... терпеть не могу скручивать шеи. Вот на дуэли, это пожалуйста. Но нет, до такого состояния меня доводили лишь дважды, и оба раза закончились для меня плачевно. Первый раз я стал герцогом, второй советником.
Герцог был серьёзен. Просто серьёзен, несмотря ни на что. Крепче прижал к себе принца, перевернулся на спину и фыркнул.
— Так что, твоё высочество, даже если ты меня доведёшь до белого каления, быть тебе выдранным и второй и третий, и двадцать пятый раз.
Даже мимолетное и шутливое напоминание о сцене в конюшне заставило принца покраснеть — герцог ощутил, как жарко вспыхнула щека, прижатая к его плечу.
Отодрал его тогда герцог основательно — он и вообще все делал основательно... а кроме боли есть ведь еще и унижение — вот уж чего, а этого добра принц нахлебался всласть — а все же... все же каким-то образом это не было унизительно, и его ломкая уязвимая гордость не терзалась ни тогда, ни сейчас... но вот оставить такое упоминание без ответа она не могла — даже с риском для себя...
— Ну что же делать, раз у тебя такие интересные предпочтения, — мурлыкнул принц самым что ни на есть провокационным тоном. — И ведь сам признался... да-да, и мне еще один наряд в свинарник, я помню. — Он лизнул любовника в основание шеи. — Ничего, у меня всегда есть возможность сквитаться — ходить с таким несчастным видом, что у тебя сердце дрогнет... — Рион ухмыльнулся совершенно плутовски, и это улыбка скользнула по обнаженной коже Арманда. — Нет... не выйдет, — со вздохом самокритично признался он. — Во-первых, тебя ужасно трудно провести... а во-вторых, я совсем не могу перед тобой притворяться. Просто не получается...
*Совсем не получается. Не могу я притворяться при тебе... при ком угодно — но не при тебе. Я даже не могу притвориться, что если ты и впрямь вздумаешь еще раз наказать меня подобным образом, я возненавижу тебя — нет, не возненавижу. Любого другого не просто возненавидел — убил бы... а тебя — нет... как же это так получается?*
— Всенепременно дрогнет... И мой оруженосец снова станет благоухать розами. Хм... я ничего не упустил? Ах да... задница моего оруженосца!..
Арманд улыбнулся и с силой провёл руками по плечам, спине и стройным бёдрам принца. Улыбка стала чуть тоньше и ироничнее, когда пальцы скользнули по упругим ягодицам и принялись легонько массировать нежную плоть.
— Ты хотел мне что-то сказать?.. — герцог выгнул бровь. — Кажется, у тебя были какие-то гениальные соображения и предложения? Ну так я всегда готов их выслушать... прямо сейчас...
Выслушать герцогу довелось нечто другое. Рион в ответ на ласку тихо вскрикнул и застонал так покорно, так моляще, что это бы и мертвого возбудило.
Еще час назад он принял бы выходку герцога за насмешку — но сейчас он был более уверен в себе и понял ее правильно — это была еще одна любовная игра... и не та, в которой он мог бы одержать над герцогом верх! Искусство провокаций герцогу было известно куда лучше... но ведь гордость требует попытаться хотя бы сравнять счет!
— Идеи? — простонал принц? — Мой сеньор... не знает... что ему делать... с задницей его оруженосца?... настолько... что нужны... идеи и предложения?.. извольте, мой... сеньор... итак... берется задница... оруженосца...
Рион и сам не знал, насколько он головокружительно соблазнителен, когда пытается язвить в ответ, умирая от страсти. Полная наивность, наигранное распутство и влюбленность до чертиков — гремучая смесь, сам соблазн во плоти... наивность, полная желания, и распутство, полное чистоты... и любовь, и страсть — искренние до того, что это потрясало...
— Берётся?.. — переспросил Арманд, не прекращая улыбаться. Ладони накрыли означенную задницу — Так что ли?..
Пальцы чуть сжались, но герцог деланно нахмурился и покачал головой.
— Нет, кажется... так... будет зна-чи-тель-но лучше... — пальцы легко вошли в тело, дразняще, осторожно. — Не находишь?.. Ну да ладно... идея... твоя... слушаю дальше...
Чуть глубже, и ещё чуть, безошибочно-ловко отыскивая скрытые точки, на миг касаясь и отступая, ровно настолько, чтоб позволить отдышаться.
Принц едва не заорал — настолько хорошо, волшебно... и безжалостно... Арманд, мне тебя не переиграть — я уже сдался, неужели ты не видишь... сдался — но ведь это не мешает мне сражаться до последнего... сражаться можно и под белым флагом... так даже интереснее...
— А тем временем... означенный оруженосец... начинает... распускать руки...
Руки и вправду распустились — добрались до уже весьма возбужденной плоти любовника и принялись поглаживать и ласкать ее, вынуждая теперь уже герцога к желанной для обоих сдаче.
— И учтите... мой сеньор... со стороны оруженосца... это наглое... ничем... не спровоцированное... нападение...
Еще как спровоцированное — прежде всего наличием возлюбленного в пределах досягаемости... но как же сладко продолжать сражение!
— Ну, в таком случае... продолжаем урок... — в перерывах между поцелуями сбившимся голосом проговорил герцог. — Нападение... как правило... особенно, если противоположная сторона... не готова к длительной осаде... отбивается... контратаками... Пример такой контратаки... я намерен продемонстрировать...
Мэва резко перевернулся, подминая под себя принца.
— О... как неудобно вышло... Право, мы оба... в плену друг у друга... — стон зародился глубоко в горле, и никак не желал остаться там же, прорываясь вовне хрипловатым рыком.
После этого полустона-полурычания принц едва не потерял дар речи... но все же кое-как чудом сумел продолжить...
— А контратаку... наглое нападение... как раз и провоцирует... м-ммм-а-аааххх... чтобы ввести при контратаке... скрытые резервы...
Резервы были тут же явлены — ими оказался кончик языка Риона, которым принц ласкал губы любовника, не целуя и не давая поцеловать себя, дразня, возбуждая... невинность невинностью, но у некоторых бывает врожденный талант к занятиям любовью — а у принца был еще и великолепный наставник в этом деле... любимый и любящий...
— Чтобы... заманить противника поглубже...
Рион обхватил герцога обеими ногами и изогнулся под ним.
— И сделать... сражение... неминуемым... и беспощадным...
*Не щади меня, любовь моя... не щади моей неопытности, возьми меня — так, как ты хочешь...*
— Беспощадным?.. — чуть шире ноги, и единым движением вперёд, целуя шею, плечи. Беспощадно, покрывая золотистую кожу мелкими отметинками. — Беспощадно!.. Замечательная стратегия...
Замечательная пытка, поймать неуловимый юркий язычок. И обезвредить. Поцелуем. И так же беспощадно перехватить изящные запястья. И раз за разом, глубже, резче, напористее... Без пощады...
— Но... кто-то... должен капитулировать...
Кто-то должен растаять первым, не выдержать, и сдать осаждённую крепость.
— Я... сдаюсь... мой сеньор...
Сдаюсь — весь, всем телом и душой, всем сердцем и жизнью, каждым движением, каждым стоном... не щади меня... я... твой... твой...
Рион выгнулся дугой, так сильно, что приподнял тело любовника, при всей своей мнимой юношеской хрупкости он был не хрупким, а гибким — и сильным в своей гибкости... тело, выгнутое дугой, запрокинутая голова, закушенные губы, разметавшиеся волосы... капитуляция — полная, счастливая...
Он не умеет проигрывать. Сдаваться не умеет. И не умеет это сделать первым. Даже сейчас. Даже здесь. Потому и выплеснул стон в губы, даже самому себе не сознаваясь в пережитом.
Потому до последнего сдерживал дрожь, такую яростную, такую испепеляющую, сжигающую заживо. И без сил опустился на гибкую силу, всё ещё оплетавшую его. И слушать колотящееся под губами сердце.
— Ты самая настоящая бестия... мой принц... — *Я преклоняясь пред тобой...* — Предупреди... если и впрямь захочешь брать меня штурмом... Или если надумаешь... осаждать...
— Настоящий... штурм... совершается... внезапно... мой сеньор...
Счастье было острым до слез, ресницы были мокры от них, губы дрожали... как же я люблю тебя, мой сеньор... мой герцог... мой Арманд...
— Я... предупреждаю... штурм и осаду... я устрою... без предупреждения...
Обнять сильнее, прижать к себе, ощущать сладостную тяжесть тела любовника, всем телом слышать, как колотится его сердце... таять, растворяться без остатка в этой нежности...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|