...Степан молодец! После того — несколько преждевременного "перехода с концами", я приставил к нему нашего Бургомистра:
— Про автомобиль или самолёт с двойным управлением понятие имеете?
— Имею...,— после некоторого то ли раздумья, то ли — короткого замешательства, ответил он, — понимаю, о чём Вы...
— Это очень хорошо, что Вы понимаете! Так, вот: РУЛИТ ОН!!! Понимаете?! А Вы — не высовываясь, не блистая ни перед кем своими административными навыками, только его направляете, поправляете...
Хороший тандем получился, очень хороший! Степан поначалу — с момента образования нашего "USSR" "руководил" так: бегал, орал, матерился... Тумаки развешивал бывало — чего греха таить! И, ни какие мои советы по смене им стиля руководства на него не действовали, им не воспринимались и, не усваивались... В моём присутствии, вроде нормально, спокойно, как меня нет — как будто, с чего-то срывался... Необъяснимая психологическая загадка — словами Мозгаклюя. Но, нам с Женькой, постоянно торчать за спиной Лузера, времени абсолютно не было... Сменил бы его, но не на кого — остальные ещё хуже, а нанимать кого со стороны — себе дороже! Нам в то время, было ещё чего скрывать...
В принципе, так оно всё и, продолжалось... Но, теперь за ним — за Степаном, повсюду — как тень, следовал Бургомистр, который иногда его тихонечко отзывал в сторонку и, на ушко что-то шептал... После чего Степан на какое-то время успокаивался и, как-то более осмысленно руководил. Постепенно, эти промежутки стали всё более и более увеличиваться и, Степан Поликарпович Лузер (десять лет, правда, для этого потребовалось — целых десять лет!) вполне самостоятельно стал административно управлять Солнечногорском, а потом и Солнечногорским уездом, а Бургомистр перешёл на преподавательскую работу в "Школу Эффективного Менеджмента и Маркетинга" — знаменитую "ШЭММ".
Сначала он преподавал искусство управления — менеджмент, затем, не оставляя преподавание, вообще стал правой рукой Мозгаклюя в системе образования — в административно-хозяйственном плане. Вышел он "в отставку" примерно в одно время со мной, но до сих пор — нет, нет да и, преподаёт...
Повезло нам очень, что Бургомистр тогда с нами "попал"! Вот, на кого я заранее не рассчитывал — так это на него.
Степан рулил уездом до середины двадцатых... Правда, последние пять лет — с приставленным к нему в помощники молодым специалистом, выпускником всё той же "ШЭММ". Он и, сейчас всё ещё живой и, даже — бодрячком! Правда, почти ничего не слышит и, очень плохо видит... Так, привозят иногда... Пообщаться...
Ничего, общаемся!
— ...Ась? — переспросил Лузер.
— Я спрашиваю, скока в нашем уезде осталось ещё живых крестьян! — заорал я.
Степан отдёрнул от уха слуховой аппарат, едва не порвав провода, ведущие к розетке:
— И, не надо так орать, Дмитрий Павлович! Я не глухой... Сейчас, в бумагах посмотрю...
Долго он листал какую-то толстую книгу... Потом, вторую... Мужики терпеливо ждали, а я тем временем осушил графин, ибо меня вовсю трахал жесточайший сушняк...
— Так, дык... Ни одного нет! — наконец, растерянно поведал он миру.
Я, проявил настойчивость:
— Как, это "нет"?! Везде есть — а, именно у нас крестьянина нет... А, ты не ошибаешься? Хорошо посмотрел?
— Кто мне не верит, пусть сам проверит! — обиженным тоном ответил Лузер и подтолкнул по столу в моём направлении обе свои толстущие книги, — нет у нас крестьян! Как, класса — нет! Есть кустари-единоличники — в основном на Приреченских Землях, но это не крестьяне...
Я дотянулся до книг, немного полистал их...
— Не... Соображался сегодня не та...,— и, указав на книги Фронтовику, вопросил его, — может ты проверишь? А то, не ровен час врёт, шельма?! БУГАГАГА!!!
И, я раскатисто захохотал...
Фронтовик, вдруг взбесился:
— Что ты перед нами Ваньку валяешь, Дмитрий Павлович?! Устроил тут... Балаган...
Фронтовики, я заметил — через одного, все какие-то нервные! "Вьетнамский синдром", что ли? Так, ведь не было ещё никакого Вьетнама?! Или, я что-то прое...ал?
...Счас, ещё — чего доброго, возомнит из себя Рэмбо, напялит рогожный мешок и, будет с большим мясницким ножом по моим полям бегать — да резать моих же ментов!
— Э, нет! Это вы ко мне заявились, значит — вы и, балаган устроили! — охолонул я его, — нет здесь крестьян — так что, делить мою землю некому... А, вы здесь — пришельцы! Ну, типа — марсиан... А, марсианам земля положена только на Марсе! ...Кино про марсиян видел? Если не видел, иди у нас в "Синема" посмотри — там всего полтинник вход...
Фронтовик не "охолонул":
— Как, это — "нет крестьян"?! А мой свояк, что у тебя пять лет работает?! А мой братан — который, с прошлого года?!
— И, мой... И, мой... И, мой! — понеслось из зала.
Гул нарастал, достиг максимума, а потом стих... Я в это время вдумчиво ковырялся в носу...
— Степан! — когда всё стихло, спросил я у Лузера, — про кого это они?
— А...,— пренебрежительно махнул рукой тот, — лимита! Понаехали тут... Работать ни хрена не могут — только вилами, да лопатой махать, а гонору... Как, у тракториста!
— ТАК, ВЫ ШТО?! — аж, позеленел от обиды и лютой злости Фронтовик, — ЗА ЛЮДЕЙ НАС — КРЕСТЬЯН, НЕ ДЕРЖИТЕ?!
Он давай рвать, задыхаясь, ворот своей побелевшей от времени и солёного солдатского пота гимнастёрки... Толпа в зале, тотчас же возбудившись, восстала — как волос на груди от наэлектризованной нейлоновой рубашки... Все, оря что-то, поддались, как один вперёд, в едином порыве... Жечь, крушить, ломать...
УБИВАТЬ!!!
Занавесы с двух сторон сцены, на которой — за столом мы с Лузером восседали, немного раздвинулись и, из-за них показались два ребристых, тупых рыльца станковых пулемётов ... Оба "рыльца" немного покачались верх-вниз и со стороны в сторону, как бы в укоризну — осуждая непорядок в зале.
— Ты, это...,— сказал я всё ещё бледному — как стена фронтовику, когда всё успокоилось, — не устраивай тут сцен! Здесь тебе не медкомиссия и, строить из себя контуженного, перед нами не надо!
Теперь фронтовик покраснел, как рак.
— Я вас за людей считаю...,— спокойно продолжил я, — именно по этой причине, здесь с вами и разговариваю. Но, люди для меня бывают разными, вы уж извините! Человека, который у меня проработал двадцать лет, я считаю большим человеком — чем того, кто проработал всего год. Вы уж, мужики, ещё раз — ИЗВИНИТЕ!!!
— А как же "свобода, равенство, братство"? — вопросил из зала какой-то, по ходу, шибко продвинутый "ходок".
— А с этим, у меня всё зашипись! СВОБОДНО(!!!) проработай в корпорации — НАРАВНЕ(!!!) со всеми, двадцать лет и, ты станешь всем нам — БРАТОМ!!!
Проработав в "Корпорации" двадцать лет, любой человек автоматически становился акционером со всеми правами из этого вытекающими... И, обязанностями — естественно.
— ...И, кстати! — как будто спохватился я, — вы, как я понял — за своих родственников просить явились...
— Не только за родственников! — ответствовал пришедший в себя Фронтовик, — за всех, гнущих на тебя спину наших крестьян! Которых, ты угнетаешь...
— ...Я УГНЕТАЮ?! — мне, аж дурно стало, — это я то, ВАС (!!!) угнетаю?!
— Да, угнетаешь! Ты уж извини, Дмитрий Павлович...,— Фронтовик опасливо покосился на занавески, за которыми снова скрылись оба пулемёта и добавил, — потому, что ты — ЭКСПЛУАТАТОР!!!
Зал замер... Даже, Лузер, протерев очки уставился на меня — как будто, в первый раз видя под таким ракурсом.
— ...Я — "ЭКСПЛУАТАТОР"?! — хорошо ещё, что кровопийцей не назвал!
Я встал в полный рост и обратился к залу:
— Вы, что? Вы ВСЕ (!!!) считаете меня ЭКСПУАТАТОРОМ?!
Ответом мне была подтверждающая тишина...
— ...Ну, спасибо, мужики! За всё спасибо! За всё то добро, что я для вас сделал — большое вам спасибо!
Я поклонился залу в полный пояс... Хотя и, побаливало:
— Век, я про то не забуду...
Сел, посидел... Помолчали все вместе, подумали... Заметил, что многие в зале отводили от меня глаза — видать совесть, то — кое у кого, ещё осталась!
— ...Ну, хорошо, — продолжил я спустя некоторое время, как будто успокоившись после сильного возмущения, — а, почему вы пришли просить за тех "людей"? Почему сами — угнетённые и эксплуатируемые мной "ваши крестьяне", не пришли требовать у меня делить "мою" землю?
Я, как можно более похабно осклабился:
— Что?! Баб своих, они тоже — через "посредников" ублажают?! ХАХАХА!!!
— А, сщас митинг возле твого Замка соберётся! — сразу несколько осмелевших голосов из зала, — там и, потребуют! Вот там тебя и, "ублажат"!
— И, пулемётиков твоих не испугаемся, Дмитрий Павлович! — добавил осмелевший Фронтовик, — власть теперь наша — народная! У нас теперича и, свои пулемётики припасены — на всякий случай!
Интересно, чем кончил там — в "реальной" истории, этот Фронтовик?! Дожил ли до тридцать седьмого, или ему ещё раньше башку открутили?
За пределами Замка — со стороны Солнечногорска и, правда — что-то пошумливать стало...
Я взял со стола телефон и позвонил в охрану:
— ...Что? Митинг? Тысячи три уже?! И, ещё подходят и подвозят?! — оторвавшись от телефона, панически вытаращив глаза, сообщил я "ходокам", — и, вправду митинг собирается! Вот, этой беды нам только и, не хватало...
Зал очень оживился. Даже те, кто стыдливо отводил от меня глаза и, те — воспрянув духом, что-то весело защебетали. Я показался слабым, а слабых редко жалеют — чаще добивают.
— ...Ладно, — добавил я в телефонную трубку, — как все соберутся, позвонишь. Ну, что? Продолжим наш с вами разговор, мужики? Пока народ на митинг собирается?
Ходоки одобряюще загудели...
— Конечно поговорим, Дмитрий Павлович! — вызывающе высказал общую точку зрения ухарь-Фронтовик, — почему бы и, не поговорить нам с тобой? ...Напоследок?!
— Если, народ на митинге решит мою землю делить, то я не против! — начал я, — даже напротив: сам — самым первым, мерной аршин возьму и пойду вам ваши доли нарезать!
Народ — не тот, что на митинге, а тот что — в моём пресс-конференц-зале, слегка начал охреневать...
— Супротив народа, я не в жисть не пойду! — продолжил я, — а, пулемётики за занавесками — так, это так! С перепуга... Да и, не заряжены они... А, если и, заряжены, то очень плохими патронами — ржавыми, да с тупыми пулями к тому, ж... А, пулемётчики — всё как один косые! Они и, жёнам своим когда "вставляют" — постоянно "в просак" попадают.
Народ, начал охреневать ещё сильнее...
— ...Кстати, интересно было бы узнать — как делить то, будем? — предельно вежливо интересуюсь, — поровну между всеми али, ещё как?
Тут вышла небольшая заминочка: одни хотели делить поровну, другие — ещё как-то, сам толком не понял. Где-то, через пятнадцать минут очень ожесточённой дискуссии, победила — перекричала точнее, первая точка зрения: делить мою землю надо поровну — по количеству едоков в семье.
— А между кем и кем, конкретно? Вот у меня, к примеру, с тысячу семей буров живёт... Ещё с конца прошлого века поселились. Им моя земля положена, или нет?
— ...Бурам? — Фронтовик несколько смешался, потом вполне уверенно ответил, — бурам, да! Буров мы уважаем! Серьёзные мужики, бородатые...
"...И, у каждого взрослого бура в доме одноимённая винтовка — из которой, каждый бур очень хорошо стреляет...", — так и, просилось на язык.
— А, с корейцами как решать будем? Их тут у меня с десять тысяч семей живёт. Ещё с седьмого года живёт — а, то и, ранее! Они то, побольше прав на мою землю имеют — чем твои свояк с братаном!
Опять — невообразимый гвалт...
Решили — большинством голосов, что "косоглазым" моей землицы не обломится.
— А, как же "свобода, равенство, братство"?! Вы уж, мужики — или крест снимите, или подштаники оденьте...
— ...
— Вот я знаю, у нас здесь около пяти сотен проституток с детьми живёт-проживает...
Оживление в зале...
— ВЫ, ТОЖЕ ИХ "ЗНАЕТЕ"?! Ну и, ну, мужики... Не стыдно, вам, а?! Счас Батюшку позову — он вас кадилом отходит, блядунов сивобородых!
Наш Батюшка, сменил Отца Иннокентия — когда тот на рубеже веков, ушёл всё же в монастырь. В то время, он ещё был ОГО-ГО (!!!) и, мог реально, так "отходить"!
— ...ГЫГЫГЫ!!!
— Им, тоже надо моей землицы нарезать? По количеству едоков, але как? Труженицы же, ёпсель... Тела!
...Долго я их таким макаром троллил, подкидывая с серьёзным видом подобные каверзные вопросы! Жалко, смеяться вслух было нельзя.
Наконец, мне это надоело — да и, шуметь за окном стало уже невыносимо громко, несмотря на закрытые по причине зимы окна.
— Пока митинг ещё не начался, давайте заранее прикинем хрен к носу — подсчитаем, сколько там моей земли на каждого "едока" получится!
Ходоки в зале одобрительно зашумели...
— А сколько, вообще у меня земли, то? — как будто осенило меня, — ...Степан, не спи!
Я запустил по столу все лузеровские книги обратно по направлению к нему... Попал!
— Ась? — Степан опять приставил к уху свой стимпанковский слуховой аппарат, — кто пришёл?!
— Да никто не пришёл, тетеря глухая! Это нам пора расходиться — засиделись уже... Ну-ка, быстренько посмотри в своих книжках сколько там у меня пахотной земли, сколько пастбищ, да прикинь что получится — если, на всех раскидать! Давай только быстрей, а то нам с мужиками на митинг пора...
Степан на свои книги, даже и не глянул, а с издёвкой мне ответил:
— Пить надо больше, Дмитрий Павлович!
— Пробовал больше — не получается, здоровье уже не то... А, что?
— Да то, что ты — ещё этим летом, передал все свои имущественные права на землю в пользу акционеров "Корпорации USSR"...
— Ну, ни... И, что? Я теперь нищеброд?!
— Ну, почему "нищеброд" сразу? Просто алкаш, с двадцатью пятью процентами акций и правом решающего голоса на Совете Акционеров "Корпорации USSR"...
— ...Ёбс тудей! А, я вот — мужикам землю пообещал...
Степан Поликарпович снисходительно усмехнулся:
— Обещать ты имеешь полное право: в Уставе "Корпорации" про это ничего не сказано! Так что, обещай на здоровье — хоть на Луне землю! А вот выйти из "Корпорации USSR" со своей долей, Устав "Акционерного Общества" не позволяет... Забыл, что ли? Сам же его придумал, сам подписал... Пей меньше, Дмитрий Павлович и, всё наладится!
— Да, куда уж меньше пить! ...Ааа... Это я наверное, после того запамятовал — как с верхней полки в самолёте упал и головой об потолок приложился. "Турбулентность", мать её итти! Здесь помню — тут не помню...
— Беда, прямо с тобой...,— тяжело вздохнул Лузер, — как Зимний брали, помнишь?
— Как Зимний брали — помню. А, вот как свою землицу акционерам раздавал, не помню... Ну, да ладно! Не забирать же её обратно! Хахаха!!!
— Хахаха!!! ...А ты попробуй теперь обратно забери!
Мужики в зале слушали весь этот наш со Степаном диалог очень внимательно, с разявленными до самого пола зевальниками...
— Ну, вы уж извините, мужики, что так получилось...,— виновато развёл я руками, — хотел я между вами землю свою поделить, да не вышло: "Устав" мне не велит...
