Сергей Зеленин
Корпорация "USSR". Часть вторая
Эволюция
Глава 1. Предисловие. Год 1933...
"Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираем тоже — как умеем.
Ни к кому претензий не имеем.
Каждый выбирает для себя!", —
Юрий Левитанский
"— ...На боевом курсе, товарищ командир, — сообщил ему второй пилот-штурман, оторвавшись от прицела и повернувшись к нему практически детским ещё, но донельзя серьёзным лицом.
Несколько комично выглядело и, он невольно для себя улыбнулся.
— Понял! Передаю управление кораблём...
— Есть! Управление кораблём принял, товарищ командир...
Сдвинув на затылок шлем — так что, вывалился на лоб взмокший белобрысый чуб, пилот-штурман которого все в экипаже звали Алексей — но, чаще просто Лёша или, даже — Лёшка, взялся за свой штурвал и снова приник к прицелу.
— Внимание, экипаж! — передав управление второму пилоту, по совместительству — штурману, сообщил он по внутренней связи, — подходим к цели! Доложить о готовности!
Бортмеханик, и трое бортстрелков по очереди — весело и, с юморком доложили, что к выполнению боевой задачи они готовы...
Эх, молодёжь!
Облегчённо вздохнув, он — командир экипажа тяжёлого, четырёхмоторного воздушного корабля и, заодно — Второй эскадрильи, Пятой авиабригады, Третьей Эскадры Тяжёлых Воздушных Кораблей, Рабоче-Крестьянского Красного Военно-Воздушного Флота, убрал руки с штурвала и огляделся вокруг — испытав нечто вроде гордости за себя и своих подчинённых: его "девятка" — хотя и, насчитывала всего семь тяжёлых бомбардировщиков "Илья Муромец Пак-Фа М5А2", новейшей модификации (у крайних "троек"-звеньев не хватало внутренних ведомых... Да! Восстанавливаться не успеваем...), но шла в общем строю в идеальном порядке — плотным строем, красиво и ровно.
Не его заслуга, кстати — предыдущего командира... Он, несколько опасливо скосил глаза вниз — на своё кресло: да, именно в нём тот и, был убит — истёк кровью от осколка зенитного снаряда, две недели назад.
Дааа...
Хотя, кабина оттапливалась, по низу кабины ощутимо сифонило сквознячком... "Потоптав" по полу кабины ногами, несколько затекшими и замёрзшими — несмотря на лётные "валенки" и носки из кроличьего пуха, он — задрав голову вверх, пару минут любовался инверсионным следом, остающийся за летящим на немыслимой высоте "Большим Братом" — шедшим встречным с ними курсом. Высотный стратегический разведчик заснял цель до бомбардировки, а когда они отбомбятся — развернётся и заснимет её результаты.
Не позавидуешь этим ребятам! Когда он в последний раз лежал в госпитале, то немало общался с одним из них: готовясь к полёту, они садятся в тесную кабину самолёта — залезая через узкие люки на свои рабочие места, одетые — как будто полярники на Северном Полюсе, в меховые одежды... Потом, медленно-медленно взлетают, долго-долго набирая высоту — перегруженные колоссальным запасом топлива... С них пот ручьём льётся!
Потом, когда стратегический разведчик забирается всё-таки на высоту восьми — девяти километров, его экипаж буквально околевает от холода: несколько часов в обледеневшей кабине, дыша кислородной маской. Несмотря на все конструктивные ухищрения, в кабине "Ильи Муромца" жутко холодно! После выполнения задания, вся эта "процедура" повторяется — только, в уже обратной последовательности.
Недаром, все разведчики постоянно кашляют — как туберкулёзники и, слегают в госпиталя целыми экипажами... Если б, не "Антибиотик"!
Зато, ни один "Большой Брат" ещё, за обе войны не был сбит — ни зенитным огнём, ни истребителями противника. Он, где-то там — внутри, поёжился и признался самому себе: есть чему завидовать!
Пару часов назад, вся Третья Эскадра Тяжёлых Воздушных Кораблей — девяносто с лишним тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков, взлетела с аэродромов под Ревелем. Кружа над Финским Заливом, они построились в "пеленг" и направилась длиннющей "кишкой" на северо-восток. Там, уже над территорией враждебной Финляндии, Эскадра развернулась и взяла курс на северо-запад. Долетев до долготы Гельсингфорса, они ещё раз перестроились — в боевой строй и, уже — "коробочкой", легли на боевой курс — строго на юг.
"Алёши-Ведьмаки" — лёгкие ночные бомбардировщики, оттуда же — с аэродромов из-под Ревеля, каждую ночь летали бомбить Гельсингфорс напрямую пересекая Финский Залив. Попробуй их ночью обнаружь и сбей! Среди "ночников" самые маленькие потери — боевые, по крайней мере...
А, эскадры тяжёлых бомбардировщиков — "работающие" днём, такие сложные эволюции вынуждены проделывать для того — чтобы, подбитые над целью самолёты имели шанс долететь хотя бы до вод, контролируемых советскими ВМФ. Но, такая хитро...опасть физически выматывала экипажи и, неизбежно снижало бомбовую нагрузку...
Вот и, сейчас, он чувствовал себя неимоверно уставшим, после всех этих маневров: "Старею, что ли? — подумал, — дело то, вроде для меня обычное?!"
"Когда же эти... Когда же, они автопилот до ума доведут?! — неприязненно подумал он об авиаконструкторах, — саботаж, что ли?"
Как ему было доподлинно известно, автопилот был запатентован ещё задолго до войны и, с тех пор всё "доводился и доводился" — не поступая в производство и на вооружение. Не иначе — саботаж, что же ещё! В позапрошлом году шли громкие процессы по делу "Осень" — когда, были осуждены и расстреляны несколько десятков изменников, шпионов и вредителей из числа военных специалистов РККА — принявших участие в левоэсеровском мятеже осенью девятнадцатого года...
— ...НО, "КОРЕШКИ" ТО, ОСТАЛИСЬ!!! — верещал на последнем митинге Верховный Главнокомандующий товарищ Троцкий.
Типа, ещё не всех гадов выкорчевали...
Неужели и, до нас они уже добрались?!
Он ещё раз посмотрел вверх: державшиеся чуть выше "Алёши — Ястребки Д" — истребители сопровождения, сместились несколько вперёд. Говорят, толку... Запаса топлива у них хватает, только на очень короткий воздушный бой.
Так... Вроде почётного эскорта.
Он, достал из нагрудного кармана кожаной лётной куртки пухлое портмоне, из него одну из фотографий жены и троих детей — двоих родных дочерей и приёмного сына. Младшенькой дочери — Наташеньке, через... Ну, почти через месяц исполнится семь лет — в пятнадцатом году родилась. "Почти её и, не видел...,— запершило в горле а, в глазах предательски защипало, — всё время — восемь лет уже, всё по "командировкам"...".
"Тьфу, ты! — мысленно выругал он себя и, прокашлявшись, решительно спрятал обратно в карман фотографию, — слабак, тряпка, слюнтяй! Точно, старею...".
Он мог бы отказаться, да! Но... Но, не смог. Когда его попросили, соблазняя головокружительной карьерой: "С вашим то, огромным опытом... Да, Вы — через три месяца станете командиром авиабригады! Да, чего там: ЭСКАДРЫ!!!"
Да, не в этом то, дело! Дело то, не в этом...
Да! Чего, чего, а — опыта, у него... Он, начинал ещё тогда — вместе с "ней"! Да, да! Именно, так: С НЕЙ!!! Он, был в первой пятёрке... Ну, ладно — в первой десятке пионеров русской и мировой авиации.
На чём он только не летал! На всём том — что летает и, даже на том — что летать по определению не может... С двенадцатого года, он делал регулярные рейсы на пассажирских "Ильях Муромцах — Дрим-Лайнерах", осваивая первую в мире авиалинию первой в мире пассажирской авиакомпании "USSR-АЭРОФЛОТ". Если, не считать немецкую "DELAG[1]" — основанную в девятом году, конечно! Но, та летала на дирижаблях "Цеппелин".
Потом — с четырнадцатого года, он добровольцем вступил в Русский Добровольческий Военно-Воздушный Флот и, всю Великую Войну и большую часть Продолженной, летал на военно-транспортных "Антеях"...
Это он, первым сел на своём грузовом "Муромце-Антее" в расположение окружённой в Восточной Пруссии армии генерала Самсонова и вывез оттуда первых пятнадцать раненых! Не он один, конечно, летал в тот "котёл" — ещё, немногим меньше тридцати экипажей... Но, именно он был ПЕРВЫМ!!!
Это он, лично, сделал туда ещё более сорока рейсов... Туда — патроны, снаряды, продовольствие и медикаменты. Оттуда раненых и... Пленных немецких офицеров! С приказами не спорят — их выполняют.
Это был ПЕРВЫЙ (!!!) "воздушный мост" в истории человечества! Три-четыре рейса в "котёл" каждый день (а, бывало и, пять и шесть — в зависимости от того, как успевали подвозить топливо) и, никогда он не чувствовал себя таким уставшим, как сегодня...
Он же сделал и, последний рейс из того "котла"... Последний рейс, поставивший крест на этой затянувшейся трагедии.
Это на его глазах, застрелился сам генерал Самсонов — не пожелавший бросать своих солдат и офицеров улетев с ним последним рейсом, когда полевой аэродром уже обстреливался не только тяжёлой германской артиллерией — но и, немецкой пехотой...
По вспотевшей ранее спине, пробежал жутковатый холодок от крайне неприятных воспоминаний: в тот раз, он взлетал с очень большим перегрузом, буквально насилуя тогда ещё сто двадцати пяти— сильные двигатели: грузовой отсек был забит под завязку ранеными, а здоровые солдаты, устроились даже между плоскостями, вцепившись в подкосы и расчалки... Петляя между свежих воронок, он всё же сумел тогда оторвался от взлётной полосы и, более-менее благополучно долетел до своих (не считая, конечно, неудачной посадки — при которой разбил самолёт и сломал себе обе ноги...), привезя на остатках шасси ветки от верхушки одного из деревьев на краю аэродрома и дырки от пуль в фюзеляже и крыльях.
Первый "Крест", да... Специально для него придумали — "Георгиевский Крест Авиатора". Сам... Хм, гхм... Сам Государь Император в Госпитале вручал! Специально для этого — ДЛЯ НЕГО (!!!) туда приезжал, в Солнечногорск!
Да, есть что вспомнить. Вот тогда, они с Ксенией Наташеньку — на радостях и... И, ТОГО!!! Заделали! Ксюха пишет: весёлая такая, дочка растёт... Всё спрашивает, когда папа на самолёте домой прилетит...
Он, резко провёл по глазам, рукой затянутую в жёсткую кожаную перчатку, отгоняя ненужные мысли.
Вообще-то, лётчиков военно-транспортной авиации особенно наградами не баловали... Но, вот его... После этого, он кем только и, чем только не награждался! При всех властях... ПОЛНЫЙ ГЕОРГИВСКИЙ КАВАЛЕР!!! "Красная Звезда" — всех трёх степеней, "Красное Знамя" — третьей и второй степени... Потом, когда во время Польской компании утвердили "Орден Боевой Славы" — как высшую награду за личное мужество, он получил его под номером "семь".
Он дослужился, пройдя все положенные уровни, до командира военно-транспортного авиаотряда — ещё при Империи. Подумать только: это ТРЕТЬ(!!!) всей военно-транспортной авиации, не только России — МИРА!!! Ибо, за пределами России, ничем подобным ещё не обзавелись — хотя, уже начинают подумывать!
Куда он только, после этого не летал!
Наземный транспорт России с самого начала не справлялся с грузоперевозками и, он доставлял, например, срочные грузы во время первой воздушно-наземной операции под крепостью Осовец... Вывозил оттуда раненых и отравленными германскими боевыми газами.
В Карпаты, сбрасывая боеприпасы далеко вырвавшимся вперёд ударным авиа-полевым батальонам Императорского Военно-Воздушного Флота — во время Брусиловского Прорыва и, опять же — вывозя оттуда раненых...
Особенно, запомнилась "особая" миссия в Швейцарию — после Февральского Переворота: группа из трёх "Муромцев-Антеев" вывезла оттуда Ленина и других товарищей в Россию...
Вообще-то, первоначально вылетело их аж целых восемь бортов. Но, один не долетел — вернулся с полдороги из-за поломки двигателя, другой не долетел — разбился вместе с экипажем на территории Румынии по неизвестным причинам... А, шесть самолётов успешно долетело до Швейцарии и благополучно приземлилось на заранее выбранную альпийскую "лужайку"!
На трёх бортах вождя российского пролетариата со товарищи, вывезли (в тесноте, да не в обиде!), а с трёх слили бензин — для первых трёх и, бросили их там же — предварительно хорошенько испортив. Он тогда был командиром группы "танкеров", но с Ильичом за руку поздоровкался лично — было такое дело. Ведь, в одной "лодке" с ним обратно летели! Неделю потом руки не мыл...
ХАХАХА!!! Шутка, конечно.
После провала июльского наступления — летом семнадцатого, он вывозил из разрушенной и горящей день и ночь Риги в Нижний Новгород квалифицированных рабочих с семьями и наиболее ценное заводское оборудование — в то время как, ударно-штурмовые бригады генерала Слащова, спецназ и отдельные роты "городских бойцов", ожесточённо дрались в уличный боях за каждый городской перекрёсток с немецкими штурмовыми батальонами...
Особо "приятные" воспоминания остались про "воздушный мост" к батьке Махно... Это, уже после Октябрьского Переворота — во время Продолженной Войны. Да... Знатно он тогда — когда погода, чуть ли не неделю была нелётной, погулял-повеселился с хлопцами-анархистами! Эх, хорошо погулял! Даже, на недельку лишне...
Чуть, всех своих наград — вместе с головой, не лишился! Другого бы, точно под трибунал — за такие "художества" отдали, а ему простили. Простить то, простили — но с авиаотряда сняли... Да, он не в обиде — за всё надо платить!
Во время операции "Шок и тремор", летом "боевого" восемнадцатого, он посадочным способом высаживал в аэропорту Борисполь под Киевом десантников Данилы Стерлихова... Дерзкая операция! Более дерзкой, наверное — никогда ещё не было и, уже никогда не будет.
Через месяц, он уже, питаясь одними таблетками кофеина, делая — до сих пор рекордное число вылетов в сутки, вывозил с того же аэродрома тех же — но, уже сильно поредевших числом десантников, городских ополченцев и рабочих киевских заводов... И, снова — раненые, раненые, раненые... Казалось, сам воздух насквозь пропитался запахом свежей крови и смрадом гниющего гноя!
После этой операции его снова наградили — орденом "Боевого Красного Знамени". Он снова пошёл на повышение, снова был в фаворе у командования — но прежних высот, уже не достиг...
Он делал "челночные рейсы" в Крым в самую лихую, тяжёлую годину Продолженной Войны — осенью восемнадцатого и зимой девятнадцатого года. Сначала "Антеи" летели на оккупированную немцами территорию — в расположение повстанческой армии того же батьки Махно. Там, с самолётов выгружали оружие и боеприпасы, загружали мешками с зерном и свиные туши и, летели в блокадный Крым — откуда вывозили на "Большую Землю" раненых и детей-дистрофиков, умирающих прямо в полёте. Порой бывало, менее половины он их живыми привозил...
В тот раз и, сбил его — почти над линией фронта, прямо над Царицыным, немецкий истребитель "Zeppelin D.I[2]". Садился на лёд Волги, разбив в хлам машину об торосы... Опять пара переломанных костей и несколько месяцев, в том же самом госпитале — вместе с уцелевшими в катастрофе "скелетиками". Тогда они с Дашей и, усыновили одного из них — Мишеньку, на которого почему-то оба запали...
