Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Обижаете. Я не собираюсь никому пересказывать то, о чём мы с вами говорим, — я гордо вздернула нос, а про себя уточнила: "Разве что напишу. Эллису". — А откуда у Фаулера долги?
Близнецы воровато переглянулись. Даниэль нахмурился. Потом Кристиан состроил пристыженную физиономию молитвенно сложил руки... Брат нехотя кивнул ему, и Крис обернулся ко мне, шепча:
— Вообще-то это не долги Фаулера. Это долги мужа его сестры. Винс оплачивает счета своих сестёр, но это — тс-с! — секрет.
— Понятно, — кивнула я, хотя понятно не было абсолютно ничего. Фаулер, смиренно оплачивающий счета сестры, казался явлением фантастическим — пожалуй, поверить в это было сложнее, чем в существование привидений... Кстати, о привидениях. — Скажите, а женская фигура на стене, которую мы видели накануне — не ваших рук дело? Уж не знаю, что это было, но не человек точно.
— Не знаю, — пожал плечами Даниэль. — Мы с Крисом вообще не успели к началу спектакля. Чарли наконец отделался от матери, и мы решили не терять времени даром и обсудить кое-какие планы на это лето... Он странный стал в последнее время, Чарли, я имею в виду. Хочется как-то освежить впечатления и устроить нечто наподобие того, что мы в прошлые годы делали, но с размахом побольше — мы ведь уже не дети... Ой, ты только и об этих планах не говори матушке, то есть леди Абигейл, хорошо?
— Буду помалкивать, — улыбнулась я.
У ворот замка мы расстались. Близнецы отправились по своим делам, о которых, разумеется, знать никому не полагалось. Я же поспешила в свои комнаты — поскорее записать рассказ и отправить Эллису срочное письмо. Конечно, стоило бы сначала позаботиться о деловой корреспонденции, но там не было ничего срочного, а вот расследование и так продвигалось слишком медленно, чтобы откладывать его даже на несколько часов.
— Мне сегодня придется проехаться до станции? — поинтересовалась Эвани, поравнявшись со мной. — Снова конверт для детектива?
— Да. Но если у тебя планы...
— О, ни в коем случае, леди Виржиния, — покаянно склонила голову она. — Просто я хотела бы попросить вас одолжить мне нож для бумаги. Видите ли, в прошлый раз меня преследовал какой-то всадник. Он держался поодаль и, несмотря на жару, кутался в плащ так, что я даже не могла разглядеть фигуру, не говоря уже о лице. Но, несомненно, этот человек следил именно за мною. На обратном пути я его тоже видела.
— Может, лучше будет, если с тобой поедет кто-то из слуг леди Абигейл? — не на шутку встревожилась я. Эвани была не из тех женщин, что поднимают тревогу по пустякам и, едва заслышав шорох, уже начинают вопить: "Мышь!". Нет, если она говорит, что видела нечто подозрительное, значит так оно и было. Преследовать Эвани мог кто угодно — и Фаулер, что-то заподозривший после первого нашего столкновения, и случайный грабитель, и мой личный враг, принявший мисс Тайлер за меня... Вариантов множество, и все неприятные.
Впрочем, есть ещё один — скромный поклонник Эвани, не решающийся подойти.
— Не стоит волноваться, леди, — спокойно улыбнулась бесстрашная мисс Тайлер. — Ножа вполне будет достаточно. Знаете, что бы ни говорили доктора, а лучшее успокоительное для женщины, идущей по темной дороге — это не валерианов корень, а старая добрая сталь в руке.
— Не вздумайте вступать с этим человеком в схватку, — предупредила я её. — Если заподозришь неладное, то пускай лошадь в галоп. Лучше выставить себя живой трусихой, нежели мертвой, но храброй дамой.
— Я не из тех, кто способен на поступок, леди Виржиния, — практично заметила Эвани. — Разве что дурной поступок совершить не позволю, а вот геройствовать — это не про мою душу.
— Приятно слышать, — вздохнула я.
До обеда оставалось всего ничего, поэтому послание для Эллиса получилось кратким, но информативным.
Дорогой мистер Норманн!
Во-первых, имейте в виду, что сведения, предоставленные в этом письме, являются строго конфиденциальными и могут бросить тень на честь людей, которые мне очень дороги, а потому убедительно прошу Вас не разглашать их ни при каких обстоятельствах.
Надеюсь на Ваше благоразумие.
Во-вторых, Вы были абсолютно правы, когда предполагали, что появлению первой записки с угрозами предшествовало скандальное происшествие с сыновьями А., которое едва удалось скрыть. Некто Ф. из Эннекса (думаю, сообразить, кто это, не составит Вам труда), тогдашний учитель фехтования, решил заняться ещё и образованием своих воспитанников в области женской анатомии и, с их согласия и при горячей, подозреваю, поддержке, отвел мальчиков в публичный дом, принадлежащий некоей мадам Эрис. Это в Бромли, на западном краю "чаши". Однако мистер С., о котором я упоминала в предыдущем письме, заявил А., что в указанном доме вовсе не мальчики будут постигать женскую тайну, а их самих постигнет, скажем так, внимание со стороны Ф.
А. поверила С. и с его помощью вернула сыновей домой. Однако они занимают сторону Ф. и считают, что того оболгали. В данный момент мальчики шантажом принуждают А. терпеть в своем доме Ф.
От себя добавлю, что человек это крайне неприятный, лишенный всех представлений о морали и нравственности.
В-третьих, мне удалось узнать, что первая записка появилась аккурат через неделю после этого происшествия. Мальчики сильно испугались за жизнь своей матери, и ссора была временно позабыта.
И последнее. Вы писали, что одна из групп записок сделана густыми чернилами на дешёвой бумаге. Это навело меня на мысль. Обратите внимание на это письмо — я воспользовалась чернилами, которые А. ставит в комнате гостей, и "гостевой" же бумагой. Мне показалось, что определенное сходство с записками имеется.
Одну из них пересылаю Вам обратно. А. все равно не заметит пропажи.
С нетерпением ожидаю ответа,
Ваша мисс Э.
P.S. Ах, да, едва не забыла. Поговаривают, что Ф. по уши в долгах.
Довольная собой, я запечатала письмо, вручила Эвани конверт и обещанный нож — и поспешила к обеду.
Человеческая память — странная штука. Она похожа на огромный сундук с тяжелой пыльной крышкой, в котором сложены аккуратно самые диковинные предметы. Те, которыми пользуешься чаще — на самом верху. Тёплые, приятные воспоминания, словно отполированные частыми прикосновениями деревянные фигурки; воспоминания полезные, от постоянного употребления острые, лишившиеся лишних подробностей; наконец, страшные воспоминания, которые гонишь от себя, но они как моль — обязательно вылетят из той самой меховой накидки, которую бережёшь к особому случаю.
То же, чем пользуешься редко, покоится на самом дне. Пожелтевшие от времени кружева — фрагменты детства. Рассохшиеся почти что в труху воспоминания-карты тех мест, которые довелось посетить... Кажется, что знания уже потеряны, но вернись на шаг назад, развороши сундук, докопайся до дна, поднови их свежей краской новых впечатлений от полузабытых пейзажей из отрочества — и вот они, на твоей ладони, опять чистые и сияющие.
Возвращение в Дагворт — реставрация воспоминаний.
...Я шла по коридорам Дэлингриджа и изредка касалась рукою стены — шершавая поверхность почти не обработанного камня холодила ладонь даже сквозь плотный шёлк перчатки. Забавно. Всего несколько дней назад мне казалось, что заблудиться здесь легче легкого. Однако теперь в моей голове словно появилась карта с отметками — "свернуть здесь", "короткий путь", "опасное местечко". Как в детстве, когда мы с Дэнни и Крисом могли часами ускользать от нерасторопных гувернёров, скучных уроков и правил, прячась в лабиринтах Дагвортского замка — конечно, нам-то провожатые из числа прислуги были не нужны... Даже сейчас я ощущала привкус той свободы, и он побуждал не дожидаться, пока кто-нибудь из людей Абигейл сопроводит меня в столовую, а идти самой.
И только почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, я подумала, что решение было несколько безрассудным.
За мной... следят?
Я оглянулась через плечо, мельком, чтобы не спугнуть случайного преследователя — и, готова поклясться, за поворотом мелькнула какая-то тень. Возможно, это прошмыгнул по своим делам кто-то из прислуги, а ощущение взгляда в спину — всего лишь плод моего разыгравшегося воображения. Однако после рассказа Эвани я насторожилась. Слишком свежи были воспоминания о том парикмахере, сумасшедшем преследователе. Однажды меня уже перепутали с мисс Тайлер, так отчего бы не случиться этому снова?
— Кто здесь? — окликнула я негромко и прислушалась. Ни намека на шаги. Такая тишина, что можно собственное дыхание услышать.
Стараясь ступать беззвучно и благодаря небеса за туфли без каблука, я осторожно направилась к повороту. Кто бы там ни прятался, но до следующего извива коридора дойти он не успеет, слишком велик прямой участок. Если побежит — выдаст себя топотом, если попытается спрятаться в одной из комнат — скрипом дверей. Это замок, не загородный дом, да и река под боком. Как ни смазывай петли, все равно они останутся разговорчивыми.
Однако за поворотом никого не было. Пустой коридор, закрытые двери, тишина.
"Показалось", — чувствуя огромное облегчение, подумала я, и в этот момент за спиной у меня совершенно четко раздался стук каблуков. Шаг, второй...
Сердце пропустило удар.
Я резко развернулась — и никого.
Острый приступ паники растворил, точно кислота, ностальгически-светлое ощущение от одинокой прогулки по Дэлингриджу. Каждая дверь вдруг стала казаться ловушкой, в любой темной арке мерещилась засада, даже пасторальные пейзажи на стене выглядели зловеще. Честно говоря, не думала, что когда-нибудь буду рада увидеть Фаулера, но когда едва не налетела на него, то на мгновение ощутила иррациональный порыв броситься ему на шею.
К счастью, на лице у меня это никак не отразилось. Но, видимо, и с печатью испуга на челе я справиться не сумела, потому что в глазах у баронета появилось обеспокоенное выражение — словно в противовес застывшим в неизменно насмешливой улыбке губам.
— Что это с вами, леди Виржиния? Вы как будто повстречались с привидением.
Проглотив совершенно неуместный смешок, я взяла себя в руки и ответила спокойно:
— "Повстречались с привидением" — это нынче модная замена выражению "что-то вы бледны, леди, всё ли в порядке"? В таком случае, позвольте уверить вас — нет, не встречалась, да, в порядке, — и решительно направилась к лестнице, намереваясь завершить диалог.
Однако у Фаулера были другие планы.
— Погодите, леди. Если мы с вами сейчас спустимся в столовую с разницей в минуту, а на вас лица не будет, то мне определенно припишут очередное злодейское покушение на девичью честь. Может, подождете пока здесь и подышите воздухом?
— Если мы с вами появимся в столовой вместе, да ещё с опозданием, то вам припишут очередное злодейство, даже если я буду цвести, как роза, — возразила я и попыталась пройти.
Не тут-то было.
— До обеда около получаса. Я настаиваю. — Фаулер жестко придержал меня за локоть. Подсознательно понимая, что на этот раз веер мне не поможет, я подчинилась и позволила отвести себя по лестнице наверх, затем по узкому коридору — прямо в галерею. В некоторых окнах были стёкла, другие были закрыты ставнями.
"Вот сейчас кое-кто подтолкнёт меня в спину — и прости-прощай, Виржиния, — подумала я, глядя, как Фаулер сноровисто распахивает створки и тщательно протирает платком подоконник. — Хороший будет урок тем, кому взбредёт в голову дать отпор какому-нибудь наглецу".
— Идите сюда, — негромко позвал Фаулер. — Я бы предложил вам нюхательные соли, но, во-первых, не имею обыкновения носить их с собой, во-вторых, после нашей беседы у реки это выглядело бы издёвкой.
— Любые ваши действия сейчас выглядят издёвкой, — вздохнула я, однако подошла. Не настолько же он сумасшедший, чтобы и впрямь выбрасывать меня из окна. — Кого вы караулили в том коридоре? Уж не меня ли?
— Нет, — коротко ответил Фаулер и придвинулся ближе, не нарушая, впрочем, границ личного пространства. — Но, сознаюсь, рад встрече. Наше знакомство состоялось в некрасивой ситуации...
— О, да. С этим сложно поспорить, — согласилась я, отворачиваясь к окну. Отсюда из-за башни виден был только кусочек неба и желтоватая зелень дубов. Забавно. На земле листья казались тёмными, а с высоты — словно вылинявшими. — И не скажу, что с тех пор мое мнение о вас претерпело изменения. Разве что в худшую сторону.
— Я намереваюсь это исправить.
— И как же?
— Я хотел бы принести извинения.
— Извинитесь сперва перед леди Вайтберри.
— Разве что письмом, — он усмехнулся. — Боюсь, видеть меня она не пожелает.
— Отчего же вы решили, что пожелаю я?
— Потому что вы практичны, леди Виржиния, и не держите обиды. Просто запоминаете. А ещё у вас стальная воля и самообладание, как у хирурга. — Фаулер с нажимом провел пальцем по моей руке, от локтя к запястью. — Вот сейчас, например, вы и бровью не повели, а красавица Эмбер бы уже давно закатила глазки. Или истерику.
— Чего вы добиваетесь, сэр Винсент Фаулер? — обернулась я к нему, подавив желание отступить на шаг или два. — Это не похоже на извинения. Скорее, на новый виток угроз. Намекаете на то, что я могу оказаться следующей, после леди Вайтберри?
— Нет. На то, что ваша подруга, возможно, была не совсем честной с вами, — ответил баронет, не отводя от меня взгляда. Я чувствовала себя крайне неуютно, но старалась этого не показывать. Если Кристиан был прав, и у Фаулера волчьи инстинкты, то страх демонстрировать нельзя. — Ещё раз настоятельно прошу не верить всем слухам, которые здесь курсируют. Под маской добродетели иногда прячется такая мерзость...
— А иногда не прячется, — я открыто смерила его взглядом. — Меня нельзя назвать доверчивой особой. Я склонна воспринимать действительность критически. В том числе и ваши слова.
— Так вы мне не верите? — он выгнул бровь.
— Нет. Но ваши слова учту.
Фаулер кивнул.
— Этого будет вполне достаточно. К слову, вы сейчас прелестны, леди Виржиния. Настоящий боец. Интересно, что больше пошло вам на пользу — свежий воздух или фехтование словами?
— Предвкушение обеда, полагаю, — уклонилась я от ответа. — Думаю, мне пора. Спасибо за беседу, это было очень познавательно. Если бы вы ещё меньше говорили намёками, а больше — прямо, цены бы вам не было. Увидимся за обедом, — и я направилась к лестнице.
— На обед я не приду, — настиг меня оклик уже у самых ступеней. — Приятного аппетита, леди Виржиния.
У баронета определенно был дурной глаз. После этого напутствия мне кусок в горло не лез, несмотря на то, что повара Дагворта превзошли самих себя. В качестве дополнения к десерту леди Абигейл представила нам медиума, миссис Халли. Голова у знаменитой Белой Головы и впрямь оказалась белой; седые волосы, молодое лицо — броский контраст. Сопровождали миссис Халли пожилая помощница и мужчина неопределенных лет, который представился как брат медиума и её агент. Видимо, он занимался всеми денежными вопросами, потому что общаться с медиумом нам надлежало исключительно через него. Ни разговоров, ни прямых вопросов, ни попыток познакомиться поближе — иначе "духовный проводник оставит медиума". Не могу сказать, что новоприбывшие гости были мне неприятны... Но хватило одного взгляда на них, чтобы вспомнить многочисленные случаи, когда знаменитые специалисты по миру потустороннему оказывались просто мошенниками.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |