Через две недели Маргарита поняла, что беременна и обрадовалась. И вначале всё шло хорошо. Но затем начались проблемы. На пятом месяце врач шокировала её известием, что плод развивается неправильно, речь шла о серьёзных патологиях. Доктор женской консультации отправляла встревоженную женщину на разные дополнительные обследования и всё равно никак не могла понять причин возникших проблем. А Марго молчала, как дура. Хотя уже начала о чём-то догадывалась. Но ведь её супруг давал у себя на службе подписку о неразглашении! Не могла же она подвести Вадика и рассказать врачихе о своих подозрениях...
Лишь спустя полтора года, незадолго до своей смерти от рака, супруг поведал без пяти минут вдове как всё было... В ту злополучную командировку он отправился в составе группы своих коллег и друзей во главе с завлабом. Молодые сотрудники неофициально звали шефа "Мэтром", и демократичное начальство не обижалось, не смотря на научные регалии профессора, доктора наук и звание подполковника медицинской службы. Это с чужими шеф обожал строить из себя большую шишку, даже генералы таскали за ним сумки, но только не с ними. С коллегами и учениками ему нравилось быть первым среди равных, на эту тему он любил пофилософствовать.
"Я вирус, — любил говорить про себя "Мэтр" (который долго работал над тематикой боевых вирусов и по привычке часто пользовался прежней терминологией и образным рядом) — великий и безжалостный убийца и паразит! Но без вирусов и бактерий эволюция на этой планете давно бы остановилась и даже повернула вспять. Попробуйте стереть в гипотетическом эксперименте из истории все вирусы, чтобы избавить человечества от смертельных распространителей лихорадки Эболы, чумы, кори, полиомиелита, свинки, проказы и всевозможных штаммов гриппа, и то колоссальное биологическое разнообразие, так украшающее нашу планету, просто рухнет. Поэтому мы и наши подопечные из пробирок и холодильников, дети мои, — тёмные ангелы эволюции, великолепные и пугающие. Это делает нашу работу столь увлекательной и необходимой...".
У руководства института их небольшой коллектив был на хорошем счету, что имело приятные вещественные "последствия" в виде регулярно получаемых сотрудниками лаборатории премий, прогрессивок, очередных званий. Шутливый термин "мальчики "Мэтра"" прочно вошел в институтский лексикон и довольно часто произносился в кулуарных беседах, обычно с плохоскрывамой с завистью.
Вот и новая работа сулила всем массу новых приятных "дивидендов". Перед группой была поставлена задача испытать в боевой обстановке синтезированное учёными новейшее боевое отравляющее вещество нервнопаралитического действия бинарного класса. Так как коллектив лаборатории лишь недавно закончил работу над новой формулой, то в шутку сотрудники называли своё детище "новеньким". "Мэтр" неплохо знал, как проводятся подобные акции, ибо по прежней своей научной специализации испытывал боевые вирусы в схожих условиях, в других частях света...
Военные биологи высадились в намеченной точке на рассвете, когда розовые снежные вершины горного перевала вдали блестели на восходящем солнце, будто усыпанные алмазами. Через двадцать минут ходьбы по петляющей горной тропе перед испытателями, как на ладони возникла из-за скалы, довольно крупная деревня с населением в несколько сотен семей. Эти люди веками жили здесь. В глинобитных домишках на склоне, обращённом к долине, название которой человеку нездешнему трудно было с непривычки произнести и тем более запомнить. Многие поколения жителей кишлака занимались гончарным ремеслом или скотоводством. Эти данные командированные узнали от вертолётчиков по пути сюда.
Бомбу с малой высоты сбросил на центр кишлака истребитель-бомбардировщик МИГ-23. Похожий в своём пятнистом камуфляже на снежного барса МИГ появился с северо-востока, сбросил спецбоеприпас с пологого пикирования и, гремя форсажем, стремительно исчез за перевалом.
Атака кишлака была произведена в такое ранее время не случайно. Так и было запланировано — пока большинство жителей деревушки не успели покинуть свои дома. Предполагалось, что в селении может находиться банда моджахедов.
Боеприпас сработал с тридцатисекундной задержкой. Советские наблюдатели следили за испытаниями с противоположного горного склона, находясь на другой стороне ущелья, примерно в трёх километрах от цели. И прекрасно видели, как после отчётливо прозвучавшего хлопка над селением поднялся жёлто-зелёный гриб, как грязное облако быстро заволокло скопление жалких глинобитных хибар, прилепившихся к склону противоположной горы. Офицеры с любопытством наблюдали в бинокли как мечутся по узким кривым улочкам местные жители, пытаясь убежать от химической смерти, и никому это не удавалось. Правда, там было много женщин, старых и молодых, даже похоже беременных... детей, стариков, это вызывало неприятное чувство досады и стыда. Прежде-то они испытывали свои наработки на лабораторных мышах, а тут живые люди... "Но в конце концов, среди бородатых селян в нелепых мешковатых одеждах наверняка большинство бандиты" — успокаивали и оправдывали они себя.
После некоторого замешательства на импровизированном наблюдательном пункте воцарилось весёлое оживление — молодые лейтенанты и капитаны отпускали шуточки и едкие замечания в адрес "подопытных". И украдкой поглядывали в сторону завлаба — "Мэтр" чувственно вдыхал утреннюю свежесть горного воздуха, похоже его длинный ноздреватый нос уже улавливал в окружающем эфире, помимо трупного смрада, приятный аромат будущей Госпремии. А ещё скандальный душок предстоящей аппаратной подковёрной возни за вакантное место директора их института, которое вскоре должно освободиться после ухода нынешнего директора на пенсию.
Перед сотрудниками "Мэтра" его предстоящий взлёт тоже открывал такие карьерные перспективы, что у молодых кандидатов и аспирантов аж дух захватывало. И всё в конечном счёте зависело от того, насколько успешной будет затеянная ими в научных целях бойня...
— Британский биолог Питер Медавар и его жена Джин, как-то заявили: "Ни один вирус добра не приносит: недаром говорят, что вирус — это комок неприятностей, завёрнутый в белок", — объявил подопечной молодёжи обожающий красивые аллегории руководитель. — Но они не совсем правы, в конечном итоге всё зависит от того, какая генетическая посылочка завёрнута в белок...а неприятности там или хорошие новости — зависит от обстоятельств, — с усмешечкой добавил Мэтр и при этом странно оглядел своих людей, будто решая для себя их дальнейшую участь.
Пребывая в лёгкой эйфории после успешных испытаний военные не сразу заметили, что внезапно переменившийся ветер погнал ядовитое облако прямо на них. Все бросились к ожидающему вертолёту, и всё же краем их успело накрыть. И это было очень скверно. Противогазы-то надеть все надели, вот только разработанное своими же руками ОВ отлично "умело" не только поражать открытые части тел, но и проникать под одежду. Специальные комплекты костюмов химзащиты остались в вертолёте — руководитель группы посчитал такую меру безопасности излишней потому что на таком расстоянии, мол, опасности нет.
В вертолёте все немедленно ввели себе антидот. Уже через сорок минут после поражения членам группы оказали медицинскую помощь во фронтовом санбате, после чего накормили сытным обедом с водочкой и ближайшим рейсом отправили в Москву. По возвращению из командировки все снова были обследованы врачами и несколько дней проходили лечение в госпитале. Тревогу медики не поднимали, серьёзных диагнозов никому не поставили, при выписке всем было разрешено продолжить службу. Муж Марго сам носил на форме петлицы военного врача и считал, что в общем легко отделался. Его даже не насторожило и не смутило то обстоятельство, что при выписке особист в белом халате взял с него специальную подписку, смысл которой сводился к тому, что лейтенант подтверждал, что его поражения боевым отравляющим веществом...вообще не было! Якобы, он прошёл лечение после обычного солнечного ожога средней тяжести. "Ожоги" поначалу действительно выглядели не страшно, словно оказавшиеся по служебным делам в южной стране "туристы" в погонах слишком переусердствовали с загаром под ярким тропическим солнцем. Проблемы начались позже...
После смерти мужа их с сыном быстренько попросили из служебного общежития. Хорошо хоть в Горкоме соседнего Калининграда молодой вдове с ребёнком-инвалидом на руках посочувствовали и выделили из резервного фонда комнату в коммуналке по улице мира. И всё же Маргарита в полной мере хлебнула лиха. "У меня было всё: счастье, любовь, семья. А потом наступила темнота", — вздыхала о том времени соседка. У неё самой начались серьёзные проблемы со здоровьем... Но думать о себе было некогда. Пенсия по смерти кормильца была назначена мизерная, а требовалось таскать Тиму в буквальном смысле на себе по многочисленным докторам, массажистам, узким специалистам по развитию и лечебной физкультуре. На всё это требовались деньги.
Правда руководитель Вадима, вероятно чувствуя вину за трагедию, несколько лет, пока его не перевели куда-то за границу, навещал их с сыном и каждый раз оставлял на столе пухлый конверт. Но большинство друзей и подруг предпочли забыть об их существовании. Марго горько усмехалась, когда вспоминала те дни: "Да, познаются люди...". Зато со временем у них с Тимой появились новые настоящие друзья. И Антон Лирин был одним из них. Для писателя драматичная история жизни этой женщины служила наглядным напоминанием о том, что есть на самом деле любая империя — бесчувственный адский молох, равнодушно перемалывающий (не важно под какими лозунгами) человеческие судьбы.
Глава 113 "Человек в круглой шляпе"
После небольшого отдыха писатель сел работать. Начиная новую книгу, ты — словно монашествующий рыцарь-крестоносец, отправляющийся в многолетнее опасное путешествие в далёкую и неизведанную "Святую землю", — отрекаешься от всего мирского... Отныне перед тобой будет только "путеводная звезда" — чистый лист бумаги. Всё остальное — отношения, друзья, увлечения — без жалости отправляется в мусорную корзину...
Пока загружался компьютер писатель привычно рассматривал цветную иллюстрацию на стене. Это была репродукция знаменитой картины фламандского живописца 16 века Яна Ван Эйка "Портрет четы Арнольфини". Задумчивый взгляд в тысячный раз вглядывался в лицо мужчины в необычной круглой шляпе и балахоне с меховой опушкой. Репродукция появилась тут вскоре после того, как Лирин начал работать над книгой о Николае Крымове. За время работы Антон Павлович постарался вжиться в образ этого человека, примерно научиться думать, как Крымов, понять, как он принимает решения, почему снова и снова совершает серьёзные ошибки (конечно, это была очень приблизительная реконтрукция). И всё же герой его последнего романа оставался для автора непрочитанной книгой. Загадкой... Вечно ускользающий фантом, будто всегда разный, с сотней лиц... На разных этапах своей президентской карьеры Николай Крымов умудрялся делать прямо противоречащие друг другу заявления, что заставляло усомниться в том, а есть ли у него на самом деле стойкие жизненные принципы? Будто и не человек вовсе, а фейк, творение компьютерной программы...
Ещё при жизни президент стал героем баек, анекдотов, шуточных реприз (или как теперь принято говорить "мемов"), так что интересных сведений о его биографии и личной жизни по идее должно быть в изобилии в свободном доступе, особенно учитывая нынешнюю информационную эпоху, однако... заслуживающие внимания факты, как ни странно, были слишком скупы и нередко противоречили друг другу, как будто осведомлённые лица дали обет строго хранить тайну из опасений за свою жизнь.
Из-за этого порой даже складывалось впечатление, что когда-то молодой Крымов намеренно решил затеряться на стыках эпох, в мутных лабиринтах постперестроечных лет и взял себе в какой-то момент для прикрытия чужую легенду... Некоторые любители конспирологических версий даже высказывали совсем уж фантастическую мысль, что честного и талантливого подлинного Крымова подменили где-то в конце его первого президентского срока.
В версию с подменой Лирин не верил, а вот насчёт связанного с этой темой риска...он и сам за время работы над романом не раз остро начинал чувствовать опасность, ибо понимал, что за столь пристальный интерес к могущественной персоне запросто может получить "случайно" свалившимся с крыши кирпичом по темечку, или "внезапно" скончаться от приступа какой-нибудь банальной хвори, вроде резкого нарушения обмена веществ или оторвавшегося тромба... Но и остановиться уже не мог. Ты чувствуешь себя охотником. Так командир подводной лодки сутками и неделями "висит на хвосте" сверхсекретного корабля-"призрака" противника. И всё ради того, чтобы максимально изучить его конструктивные особенности, индивидуальный почерк неприятельского капитана, старших офицеров и штурманов. И самое важное — записать характерные лишь для этой лодки шумы. Её акустический "портрет".
Аналогия тут приходит на ум интересная. Хотя и говорят, что современные субмарины настолько бесшумны, что будто бы даже целый подводный ракетный крейсер может пройти на небольшой глубине мимо пловца в море незамеченным, если только тот не заденет его случайно ногой. Что уходя на тёмную пропасть на сотни метров, они становятся и вовсе неслышимы и невидимы для радаров (для радиосигнала водная среда почти непрозрачна). И всё же со временем наука дала военным технику, позволяющую отыскать на огромном пространстве в десятки тысяч морских миль и расслышать в тёмной океанской толще шум крадущихся "по секретным тропам" к берегам вероятного противника "убийц городов". После этого адмиралам осталось только научиться по полученным сигналам определять конкретного врага.
И вот в разгар "холодной войны", на пике подводного противостояния советских и американских ВМФ в мировом океане, противники в течение нескольких десятилетий вели опасную взаимную охоту под толщей ледяных вод. Стараясь сблизиться друг с другом на минимальную дистанцию и записать акустические параметры. Это давало возможность с помощью подводных гидрофонов мгновенно идентифицировать корабль вероятного противника. Но часто столь навязчивый взаимный интерес проводил к опасным столкновениям. Так как на военных подводных лодках иллюминаторов нет, то маневрировать приходилось вслепую, порой полагаясь лишь на обострённое "шестое чувство".
И всё же находились подлинные асы своего дела, которым удавалось досконально изучить противника, хотя их визави делали всё, чтобы не допустить слежки за собой, активно маневрируя, ныряли на предельные глубины, так что по всем отсекам слышались протяжные стоны и скрипы переборок под напором чудовищного водяного столба. Но даже высокий риск сгинуть в чёрной бездне, быть смятым в лепёшку не останавливал охотников. В итоге самым удачливым удавалось хорошо изучить предмет своего интереса, хотя некоторые жестоко поплатились за профессиональное любопытство. С 1968 по 2000 годы было зафиксировано 25 опасных столкновений, некоторые закончились трагически...
