Прямая, как след кометы дорога всё не кончалась, а затянувшееся молчание давило на нервы не менее, чем нависшие над головами тяжёлые тучи. Поэтому сержант, чтобы хоть как-то разрядить обстановку задал наёмнице первый пришедший на ум вопрос:
— Слушай, Айса, помнишь, ты говорила, что маги умеют создавать защиту от дождя?
Девушка, полирующая свой меч, провела по лезвию подушечкой пальца, проверяя тем самым его на остроту и хмуро буркнула:
— Ну?
— Можешь рассказать подробнее?
— А что тут рассказывать? — она спрятала меч под сумками и повернула голову к Колину. — Ты вроде и сам маг, и должен это знать, — она хитро прищурилась.
— Понимаешь... — замялся сержант. — Я такой маг, который ещё недавно им не был...
— Это как? — Айса подалась вперёд.
— Скажем, я совсем недавно обнаружил в себе магические способности...
— Так не бывает, — фыркнула наёмница. — Магические способности обнаруживаются, как правило, в детстве, а судя по тому, как ловко ты управляешься с огнём — и тебя сия чаша не миновала. Вопрос в другом, почему ты ничего не знаешь? Предположим, ты не смог поступить в Магическую Академию и тебя обучал кто-то другой. И если так, то он хоть что-нибудь да вложил бы в твою голову. Сам собой напрашивается вывод, что ты лжёшь... Но зачем тебе это?
— Поверь мне, я не лгу! — Колин обернулся к девушке, дёрнув от избытка чувств поводья сильней, чем нужно, отчего их телега едва не въехала в кювет. — Ах ты, чёрт! — в последний момент он успел выровнять повозку и некоторое время никто не произносил ни слова. Наконец, Айса решила нарушить молчание:
— Допустим, ты не лжёшь и действительно недавно приобрёл свои способности (хотя верится с трудом), тогда чего же ты хочешь от меня? Я ведь их не имею.
— Помнится, ты говорила, что многое знаешь о магах. Вот я и прошу тебя поделиться информацией.
— Хм, если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду обучать мага, я бы ему уши отрезала... — ошарашенно проговорила девушка.
— Не нужно меня ничему обучать, — перебил её Колин. — Просто расскажи о том, что умеют настоящие маги, а я уж как-нибудь сам разберусь, помогут мне эти знания или нет.
— Ну, так и быть, — согласилась, наконец, Айса. — Давай-ка двигайся.
И хотя места на облучке едва хватало одному, они сумели там разместиться вдвоём, тесно прижавшись друг к другу. Весь оставшийся день Айса с упоением рассказывала Колину что может сотворить рядовой маг, а вечером, наконец, показались высокие стены Сиона...
* * *
В город путники въехали на закате. Стражники на воротах в это время были уже навеселе и за несколько медяков согласились рассказать, как найти дом достопочтенного мэтра Кодиса, который и являлся лучшим в Сионе целителем. Уплатив въездную пошлину хмурому мужичку в длинном балахоне, Колин и Айса пустили лошадку по широкой улице, что пересекала ремесленную часть и вела к воротам внутреннего города. В отличие от «чёрных», ворота «белые» в этот час были уже закрыты, и сколько Колин не тарабанил в них рукоятью кинжала они так и не отворились. Зато через некоторое время открылось небольшое окошко сбоку, и сонный стражник с длинными усами зло поинтересовался:
— Ну чего стучите?! Или законы не для вас писаны?! А ну пшли вон отсюда, не то лакров спущу!!!
— Уважаемый, какой из законов гостеприимства запрещает вам впустить уставших путников? — дружелюбно поинтересовалась Айса.
Стражник уже почти было закрыл окошко, но сверкнувший в руках девушки золотой привлёк его внимание. Он жадно облизнул губы и уже менее уверенно произнёс:
— Закон для всех один — в город после заката ходу нет! — но окошко закрывать не спешил, ожидая возможных предложений.
— А мы никому не скажем, уважаемый стражник, что ты нас впустил, — ласково проговорила наёмница, и золотой кругляш перекочевал в жадно протянутую морщинистую ладонь. Мужик проворно всунул руку обратно в окошко, и оно тут же захлопнулось.
— Ну, ты молодец! — шумно прошептал сержант. — Нечего сказать, умеешь тратить деньги! В следующий раз, когда захочешь кому-нибудь просто так...
Стук отодвигаемых запоров прервал его гневную тираду и одна из массивных створок отворилась. Из образовавшейся щели выплыл тусклый шарик света который давал масляный светильник в руке того же стражника. Распахнув ворота пошире, усатый поманил их рукой.
— Ну, живо, — он отошёл в сторону, пропуская телегу и, воровато оглянувшись, затворил за путниками распахнутую створку.
Въехав внутрь, Айса осадила лошадь и, благодарно кивнув стражнику поинтересовалась:
—Почтенный, найдём ли мы дом мэтра Кодиса, если поедем по этой улице прямо и у рынка свернём направо? — пока она говорила, Колин успел занять своё место в телеге и ждал продолжения.
— Найти-то найдёте, да там на вас точно лакров спустят, — усмехнулся в усы стражник.
— Отчего же? — удивилась девушка.
— Мэтр Кодис не любит, когда к нему среди ночи заявляются страждущие, — словно ребёнку растолковал стражник. — Езжайте лучше туда, — он махнул рукой направо, — и за поворотом найдёте гостиницу «Склеп». Заночуете там, а поутру навестите целителя... — и, не говоря больше ни слова, усатый стражник пошёл к себе в сторожку.
Оставшись одни, путники переглянулись.
— Ну, что делать будем? — поинтересовался сержант.
— Ты же слышал, — пожала плечами его спутница, — к целителю уже поздно. Поехали в гостиницу.
— Что-то её название не внушает мне никакого доверия, — зябко повёл плечами Колин.
— Есть вариант получше? — усмехнулась Айса. — Можешь поискать другую гостиницу, с более благонадёжным названием. А я лично устала и до дрожи хочу как следует выспаться. И желательно в тёплой кровати, — она щёлкнула вожжами и направила лошадку в направлении указанном усатым стражником...
Гостиница «Склеп» на удивление не оправдывала своего мрачного названия. Двухэтажный домик светло-зелёной расцветки теснился меж двух домов повыше. Из подсвеченных окон раздавалась задорная музыка, а из трубы струился уютный дымок. Подъезжая к гостинице, путники отчётливо ощутили аромат жарящегося на огне мяса, отчего истосковавшиеся по нормальной пище желудки тут же скрутила голодная судорога. На широком крыльце оживлённо жестикулируя, разговаривали два подвыпивших постояльца, а из проёма распахнутой настежь двери за ними наблюдали ещё четверо. Все как один были облачены в добротную кожаную одежду, и у каждого на поясе болтался длинный меч.
— Наёмники... — скривилась Айса, но больше ничего не добавила.
Подъехав почти к самому крыльцу, путники покинули телегу и, протиснувшись между пышущих винными парами солдат, вошли внутрь. Вероятно из-за того что это заведение находилось на территории внутреннего города оно и носило гордое название «гостиница». На самом же деле никакого сходства с той гостиницей, которой владел в Нефлисе Худгарад Колин не заметил. Вертеп — вот первое что пришло ему голову, лишь только сержант переступил порог заведения. И судя по лицу наёмницы, у неё сложилось точно такое же мнение.
Внутри, сдвинув два массивных стола в один, пировала дюжина солдат. Разновозрастные мужчины со шрамами и без, шумно стукались обёмистыми кружками, отпуская грубые шуточки в сторону музыкантов. Со всех сторон раздавался хохот и одобрительные возгласы в поддержку особо крылатых выражений. Толстая служанка в некогда белом переднике только и успевала, что подносить наполненные кувшины да убирать опустевшие. Колин перевёл взгляд в другой конец зала, откуда доносились звуки музыки и с удивлением уставился на так называемый оркестр. Трое оборванцев — иначе и не назовёшь — пыхтя и пуча от усердия глаза, выдували задорную мелодию из дудок различной величины, закреплённых на специальной подставке. Всего таких дудок Колин насчитал порядка двадцати. Невольно заслушавшись, он не заметил, когда Айса прошла к стойке и завела разговор с хозяином гостиницы. Спохватившись, сержант подошёл к ним как раз в тот момент, когда наёмница договаривалась с конопатым толстяком о цене за постой:
— ... три медяка, — загибал пальцы хозяин, — а за раздельные комнаты по две серебряные монеты за ночь.
— По рукам, — достала кошель девушка, вполуха слушавшая долгий перечень всех услуг.
— За еду отдельная плата, — спохватился толстяк, — десять медяков с носа.
— Чтоб тебя, проныра! — не выдержала Айса. — Назови же, в конце концов, полную стоимость за две комнаты и еду!
— Я же говорю, госпожа, — залебезил конопатый, воровато стреляя маленькими глазками, — корм для лошади — три медяка, еда для вас...
— Это я уже слышала, — раздражённо отмахнулась наёмница. — Сколько за всё?
— Это будет зависеть от того, на сколько ночей вы остановитесь...
— Нет, я его сейчас точно придушу, — Айса страдальчески закатила глаза и схватилась за рукоять кинжала.
— Сегодняшняя ночь, сколько будет стоить? — поспешил вклиниться в разговор сержант.
Хозяин прикрыл глаза и, шевеля мясистыми губами, принялся складывать в уме. Сосчитав он, наконец, озвучил сумму:
— Всего будет пять серебряных монет, — и толстяк с невинным видом уставился на девушку.
Айса так же сосчитав в уме, вскинулась было, но Колин её опередил:
— Мы согласны. Расплатись, — он кивнул девушке и та, ругнувшись на родном языке, протянула толстяку запрошенную сумму. — Давай-ка занесём Скахета в дом, — и, не дожидаясь ответа, сержант вернулся к телеге.
На улице вовсю шла драка. Те двое, что до этого оживлённо спорили на крыльце, теперь методично лупцевали друг друга под одобрительные выкрики собравшихся друзей. Колин и Айса внесли бесчувственное тело воина в дом и, затащив на второй этаж, разместили в одной из комнат, ключи от которой им дал хозяин. Затем сделали вторую ходку за вещами и разошлись по своим комнатам.
Оставшись наедине со Скахетом, Колин первым делом прощупал его ауру и с облегчением отметил, что никаких изменений не произошло. Воин всё так же продолжал пребывать в «замороженном» состоянии. В комнате было тепло и уютно (в стенах пролегали дымоходы), и сержант разделся до штанов. Развесив портянки на сапогах, он поставил их сушиться у тёплой стены, а сам решил было прилечь, но в дверь постучали. Мысленно пожелав всем провалиться, Колин распахнул дверь и упёрся взглядом в грудь необъятных размеров. Посетовав на дырявую голову, из которой вылетел тот факт, что они с Айсой заказали еду прямо в комнаты, сержант принял из рук служанки увесистый поднос и захлопнул дверь. Сев за стол, сорвал с подноса тряпицу, которой тот был прикрыт и от удивления даже присвистнул.
— И это всё за десять медяков?!
А удивиться было чему. Привыкший за время своих странствий питаться скудно сержант не мог и помыслить, что человеку под силу съесть то количество еды, которое сейчас лежало перед ним на столе. Истекающий соком окорок необъятных размеров, возвышался среди половины буханки хлеба, крупной головки сыра и глубокой миски с овощной похлёбкой. Довершал натюрморт глиняный кувшин, из которого пахло чем-то хмельным. Сглотнув обильно выступившую слюну, Колин плюхнулся за стол и отломил ломоть ещё тёплого хлеба. Обмакнув в похлёбку, он закинул это дело в рот и, давясь сочным мякишем, выхватил из ножен кинжал. Отрезал здоровенный шмат мяса и стал рвать его зубами, даже не обращая внимания на стекающий по рукам горячий жир. Когда сержант понял что не в состоянии прожевать всё разом, он наклонил кувшин, и хотел было плеснуть жидкости в стакан, но в дверь вновь постучали. Чертыхаясь сквозь набитый рот, Колин подскочил к двери и, распахнув, увидел на пороге Айсу. Едва не задохнувшись, он проглотил то, что жевал и, утерев ладонью рот поинтересовался:
— Тебе чего?
Фраза прозвучала несколько грубо и девушка сперва отстранилась. Но потом взяла себя в руки и как-то виновато произнесла:
— Мне там принесли столько еды, что я подумала, будто это нам двоим, — она демонстративно встала на цыпочки и заглянула сержанту за спину. — Но теперь я вижу, что и у тебя еды хватает, поэтому не буду мешать...
Она развернулась, чтобы уйти, но Колин её окликнул:
— Постой, Айса. Мне одному всё равно столько не съесть. Предлагаю сегодня уничтожить то, что принесли мне, а завтра то, что тебе. Что на это скажешь?
Девушка остановилась и, повернувшись к сержанту улыбнулась.
— Давай лучше сегодня съедим моё, а завтра твоё, — ей трудно было в этом признаться, но сегодняшней ночью наёмница не хотела оставаться в одиночестве. — Тем более что в твоей комнате троим будет тесновато.
— Согласен, — Колин быстро вытерся висящим у рукомойника полотенцем и выскочил в коридор вслед за удаляющейся девушкой.
Комната Айсы отличалась от той, что досталась сержанту лишь тем, что в ней стояло большое зеркало в кованой оправе. Глянув мимоходом на своё отражение Колин отметил, что ёжик на голове не мешало бы сбрить, а отросшая бородка ему в какой-то мере даже шла. На столе, за который они уселись, стоял точно такой же поднос с точно таким же набором снеди. Разница заключалась лишь в напитках — сержанту принесли пиво, а Айсе, вино. Налив девушке полный стакан, Колин произнёс:
— Ну, вот мы и в Сионе, — и, отсалютовав ей бутылкой, надолго припал к горлышку.
Вино оказалось терпким и чересчур сладким, но Колин делал глоток за глотком, словно хотел смыть то нервное напряжение, что держало его на протяжении последних дней. Оторвавшись, наконец, от горлышка, сержант почувствовал, как приятное тепло разлилось по уставшему телу, и отставил ополовиненную бутыль. Поднял взгляд и встретился с неповторимо глубокими глазами Айсы, сверкающими в свете масляного светильника.
Повинуясь какому-то инстинктивному чувству, он перегнулся через стол и откинул с её лица каштановый локон. На мгновение ладонь задержалась у её лица, и девушка прижалась к ней щекой. Всего секунда и она отстранилась, но этого хватило для того, чтобы между ними проскочила искра, воспламенившая давно забытые чувства. У Колина это были воспоминания о первой любви, окончившейся трагически, после чего юноша отрешился от зова плоти, отдав себя без остатка учёбе. А Айса вспомнила как, однажды поклявшись отомстить за отца, на долгие годы заточила себя в непроницаемый для остального мира панцирь. Не говоря ни слова Колин вышел из-за стола и, встав рядом с девушкой прошептал:
— Айса...
Она посмотрела на него снизу вверх и больше слов не потребовалось. Их губы слились в поцелуе сперва робком, но с каждой секундой становившимся всё крепче и крепче. Её руки опустились вниз и стали терзать шнуровку на его штанах, в то время как сержант расстёгивал пуговицы на её рубахе. Не в силах больше терпеть Айса повалилась на кровать, увлекая Колина за собой, и он налёг на неё всем своим весом.
