— Ты бы мог и за нами обоими присмотреть! — яростно крикнул Теомир. — Ты хочешь меня... хочешь ее...
— Уймись! — положил ему руку на другое плечо Хлаш. — Тилос дело говорит. Нам с Загратом нельзя — не случалось еще такого, чтобы орк с троллем вдвоем по свету шатались. На нас все пялиться начнут, а мы вроде как скрыться хотим. А Тилос с Загратом вдвоем за Ольгой надежней присмотрят, чем я один.
— Он прав, Тёмка, — тихо сказала Ольга. — Нельзя Заграту с Хлашем вместе на люди показываться.
Теомир раскрыл рот для очередной отповеди, бросил растерянный взгляд на товарищей и замолчал, обиженно надувшись. Заграт бросил на него косой взгляд. Только не говорите мне, что мальчишка начал открыто ревновать Ольгу к Тилосу!
— Легенда прежняя, — Тилос ободряюще хлопнул Теомира по спине. — Ты — сын полководца, Хлаш твой телохранитель. Я купец, Онка — моя дочь, Заграт — проводник. Да не расстраивайся ты так, послезавтра к вечеру все в Золотой Бухте встретимся... надеюсь.
Теомир, не поворачиваясь, раздраженно мотнул головой.
— Хлаш, возьми, — Тилос протянул свернутый трубкой пергамент. — В столичной гавани спросишь, как пройти к Сабельной улице. Там найдешь лавку бронника Олента, отдашь ему грамоту. Он укроет, пока мы не появимся.
— А если не появитесь?
— Куда мы денемся, — невесело ухмыльнулся Тилос. — Денег у вас хватит до конца лета, да и бронник — человек надежный, на улицу не выгонит. Ты, кстати, нового молотобойца перед соседями изобразить можешь, чтобы лишних вопросов не возникало. А Теомир — подмастерье, Олент как раз в последнее время искал такого. Авось не нашел еще. Ладно, сами сообразите. Больше чем на день разминуться мы не должны.
— Как скажешь, — хмыкнул Хлаш, засовывая грамоту за пазуху. — Далеко до нужного причала?
— Вон огни горят, — махнул рукой Тилос. — Ну что, прощаемся? Незачем нам всем вместе там показываться.
По голове постучали — раз, другой, третий. Судя по ощущениям — чем-то вроде деревянного молотка. Клотис вздрогнул и распахнул глаза, судорожно нащупывая под подушкой рукоять кинжала. В дверь постучали еще раз.
— Кто? — хрипло спросил он, отчаянно пытаясь выпутаться из-под одеяла. Впрочем, первый приступ паники уже прошел. Он дома, за высоченным забором, дубовыми ставнями и дверью, заложенной могучим железным засовом, в окружении десятка сторожей и дважды по стольку слуг. Во всяком случае, убийца не станет стучаться в дверь спальни, прежде чем войти.
— Здесь я, Пристен, — приглушенно донеслось до него. — Разбой злодейский в городе.
— Какой такой разбой? — проворчал глава Совета, нащупывая мягкие тапки ногами. — До утра погодить не мог? Сейчас открою...
Начальник городской стражи выглядел весьма потрепанным. Видимо, его оторвали от хорошей дружеской попойки, и сейчас он едва стоял на ногах, мужественно придерживаясь за косяк. Вином несло так, что торговец невольно отступил назад. Впрочем, Пристен славился тем, что вино не туманило ему голову, почему с ним и пили только те, кому абсолютно нечего скрывать — портовые бродяги да собственные подчиненные.
— Выр... вырезали дом купца Перетука, — заплетающимся языком заявил он. — Всех, вм... вместе с работ... ик... ами.
— Ну и что? — поморщился Клотис, помахивая рукой перед лицом. — Я что, должен сам убийц искать? Твоя работа, вот и займись. Во имя Пророка, ко мне-то зачем среди ночи приперся?
— Так... ик... говорят, что их... тот, которого... ик... вы, хоз-зяин, искать приказали... не поспешая. Ты...лос... и еще с ним тролль и... ырк!.. орк, и прочие.
— Вот как? — насторожился купец. — Вот так прямо взяли и всех вырезали? Кто видел?
— Соседи! — уверенно заявил стражник. — Говорят, что... ик!.. днем заявились, а вечером... того... смылись. А там остались... сам Перетук... жена... работников штук пять... Кроме них некому, точно говорю...
Брезгливо сморщившись, купец отошел подальше. Ай да Каор, ай да поросячий сын! Нашел, как прижучить недруга, да еще как быстро! Жаль. Теперь Тилоса придется сажать на кол, а ведь у него, Клотиса, имелись на того свои планы. Ну, может и к лучшему. Слишком много знает бывший посланник, чтобы позволить ему разгуливать свободно. Честность честностью, но когда его хозяин спекся — во всех смыслах — вдруг да начнет торговать знанием...
— Так чего же ты ждешь? — заорал он, поворачиваясь к Пристену. — Воры, понимаешь, на свободе разгуливают, а ты со мной лясы точишь? Скоро о каждом карманнике докладывать начнешь, так, что ли? Пошел отсюда, и чтобы не возвращался, пока всю компанию тепленькими не возьмешь!
— Но... хозяин... вы же сказали... не тор... ик!.. питься?
— Мало ли что я сказал, болван! — прошипел глава Совета. — Я же не знал, что они глотки резать начнут, как тати с большой дороги! Взять, и быстро. Перекрыть выезды, прямо сейчас! Плевать мне, в каких кабаках ты своих бездельников откопаешь, из-под каких юбок вытащишь, но если уйдут — голову сыму. Пошел!
— Да... ик!.. хозяин! — преданно вытянулся Пристен. — Мышь... не пролетит! Сделаем... ик!.. в лучшем виде!..
Покачиваясь и придерживаясь за стены, стражник удалился. Клотис отчаянно замахал руками, пытаясь разогнать могучий запах перегара, но, спохватившись, торопливо прикрыл дверь и заложил ее засовом. Надо приказать глазок прорезать, а то мало ли кто чужими голосами разговаривать может.
Он на ощупь добрался до кровати, скинул тапки и забрался под теплое одеяло. Внезапно по его спине поползли ледяные мурашки. Что же получается? Если Каор способен в большом городе найти человека быстрее, чем его собственная стража, да еще и зарезать кучу народа, только чтобы подставить недруга... Не слишком ли большую власть, хоть и тайную, приобрел в городе Майно? И не захочет ли он в один прекрасный день зарезать его, Клотиса? Ох, дернули же нечистые духи связаться тогда с посланцем Разрушителя... Надо что-то предпринять.
Прежде чем уснуть, глава городского совета Талазены долго лежал в темноте с открытыми глазами, чутко вслушиваясь в каждый шорох ночного дома.
По улице ехали в полном молчании. Две свободные лошади постукивали копытами по булыжникам. Гнедая, носившая Хлаша, явно радовалась избавлению от непосильной ноши и сейчас весело топала рядом с кобылой Ольги, потряхивая гривой и пофыркивая. Ольга сердито пнула ее ногой в бок, и лошадь посмотрела на нее почти с человеческой укоризной. По сторонам улицы по-прежнему тянулись глухие высокие заборы с редкими могучими воротами.
— Куда сейчас? — осведомился Заграт. В глубине живота нехорошо екало, дурные предчувствия болотными пиявками присосались к душе. Оказалось, он успел привыкнуть к Хлашу, к его гранитной надежности, к уверенности, что никто не ударит в спину. Да и Теомир... Нет, отсутствие человеческого котенка чувствовалось меньше, но шаману не хватало постоянного удивления на его лице, его жадного интереса к окружающему новому миру. Девочке же, наверное, совсем тяжело — парень оставался для нее последней ниточкой к дому. Будь проклята эта Игра, выжившие из ума Демиурги, уродливый страшный мир — забава для впавших в детство богов!..
— Надо перекантоваться часов шесть, — задумчиво сказал Тилос. В отблесках дальнего фонаря над дверью трактира под его глазами залегли глубокие тени, белки глаз отблескивали голубым. — На корабль загодя не пустят, погрузка идет. Даже и не знаю, что делать. В трактиры идти опасно — наверняка по ним уже разослали наши приметы. По улицам тоже не поболтаешься, обязательно на ночных сторожей наткнемся. Оптимальный вариант — превратиться на время в призраков и повитать где-нибудь в эфирных потоках, но такого я, к сожалению, не умею.
— А других верных людей здесь не осталось? — поинтересовался Заграт.
— Остались, — согласился Серый Князь. — Но немного. Накладно, знаешь ли, шпионскую сеть содержать. В любом случае я к ним уже и соваться-то боюсь. Хватит нам одного раза.
— Ночь же...
— Если нас оттуда, — Тилос ткнул пальцем в небо, — отслеживают, то темнота им не помеха. Да и кто его знает — вдруг кто за нами сейчас тихохонько крадется... Как мне неудачно рецепторы выжгло, а! Будто ослеп наполовину.
— Не крадутся, — фыркнул Заграт. — Я бы почуял. Как, кстати, надвигающийся дождь чую. Еще до полуночи польет ровно из ведра. Насморк девке устроить хочешь?
— Никакого насморка! — обидчиво заявила Ольга, шмыгая носом. — Не сахарная. В первый раз в ночном, что ли? Да и Шиссак лечить его научил. Раз — и нету.
— Кто его знает... — туманно сказал Заграт. — Всякое случается. Только если нас сверху отслеживают, нам без разницы — на улице мокнуть али в трактире пиво хлестать.
— Логично, — согласился Тилос. — Хотя со Станции данные снять — не слишком быстрое занятие, наверняка не рассчитана она на слежку в реальном времени. Для другого делалась, не для уличного филерства. Ладно, до утра долго. Есть, небось, хотите.
— Не хочу, — решительно заявила Ольга. — А если некоторые с голодухи с коня падают, то пусть... пусть...
— Понятно, — вздохнул Тилос. — Помрем от голода, но не признаемся. Есть здесь рядом один трактир. Не совсем притон, но и с властями хозяин не дружит. Есть шанс, что до утра нас ни стража, ни уличные подонки не застукают. — Он надвинул на лицо глубокий капюшон, потом невесело рассмеялся и откинул его на спину. — Все равно не спасет. Ох, засветил я свою физиономию за столько лет-то... Жаль, что у меня тело морфировать не умеет. Ладно, давайте за мной. Заодно и лошадей сплавим.
— Ну да, — проворчал Заграт. — Пять лошадей, трое из тех, кого полгорода ищет. Младенец поймет, в чем его выгода.
Тилос резко натянул поводья, так что конь под ним даже привстал на дыбы.
— Слушай, брат Заграт, — тихо сказал он. — Просьба у меня к тебе. Если увидишь, что я очередную глупость совершаю, дай мне посохом по башке, ладно? Может, снова думать начну.
— Сейчас врезать? — деловито осведомился орк. — Или со следующего раза начнем?
— Со следующего, — улыбнулся Тилос. — Сейчас обойдемся. Слишком часто по голове получать тоже размышлениям не способствует.
Ольга прыснула. Заграт с облегчением покосился на нее. Отходит девчонка помаленьку, и хорошо.
Тилос отвязал от луки седла поводья второй лошади. Ольга, вопросительно взглянув на него, сделала то же самое.
— Жаль, хорошие кони для подменных, аж удивительно, — Тилос наклонился и звонко шлепнул одного из них по крупу. Тот возмущенно всхрапнул и отпрянул в сторону. — Ничего, еще до утра кто-нибудь подберет. Поехали, что ли.
Тучи надвинулись куда быстрее, чем ожидал Заграт, и до трактира уменьшившаяся компания добралась слегка промокшей. Зевающий слуга принял поводья лошадей, а путешественники прошли в неширокую длинную залу, тускло освещенную масляными светильниками. Тут и там за столами сидели маленькие группки людей, не обративших никакого внимания на вновь прибывших. Пахло прокисшим пивом, потом, с кухни несло застарелой кровью и прогорклым жиром. Толстый хозяин сидел за прилавком, флегматично протирая кружки. Тилос сбросил свой заплечный мешок на лавку, повелительно указал туда же Заграту и Ольге и подошел к хозяину. Склонившись к нему, он завел негромкий разговор.
Заграт устало пристроился на лавку, привычно поморщившись от боли в стертой седлом заднице. Не время для ковыляния. Придется забыть про дурацкую гордость да попросить Ольгу подлечить. Вот доберемся до комнаты...
Каор, бесшумно ступая по подмокшему деревянному настилу, подошел к конюшне и заглянул внутрь, на мгновение взблеснув лучом потайного фонаря. Лошади стояли здесь. Те самые, что описали разведчики, но лишь три. Значит, двое таки уплыли. Совсем немного не успели, ну что за невезуха... И бард безголосый под ногами путается. Если бы не однозначный приказ хозяина, Каор с удовольствием попортил бы подсылу наглую смазливую рожу. Но барда почему-то назначили главным, так что приходилось подчиняться и терпеть нахальную усмешку. Ничего, мы еще встретимся в чистом поле... Он прислушался. Связанный сторож уже даже не мычал — видимо, понял, что лучше не испытывать судьбу. Хорошо. Перерезать ему глотку — пара мгновений, но трупов на сегодня, пожалуй, хватит. Свалить на беглецов еще и сторожа окажется сложновато, а лишние подозрения у городских властей ни к чему.
Коротко мигнули огоньки у забора, в одном месте неслышная тень на мгновение попала в луч света надкрылечного фонаря и тут же снова растаяла во мгле. Мелиандр Красило откинул на спину плащ капюшона, быстро оглянулся по сторонам и вошел внутрь. Каор нажал на кнопку секундомера, и светящаяся стрелка медленно поползла по циферблату. Если через пять минут бард не выйдет обратно, Каор плюнет на приказ и прикажет брать харчевню штурмом. И объяснение найдется подходящее — не дождался, занервничал и все такое.
Посланник криво усмехнулся. Наконец-то он отомстит! На сей раз выпускать Тилоса живым, несмотря на все приказы, он не собирался.
Скрипнула дверь, и на Заграта снова обрушилось предчувствие беды. Он медленно повернулся ко входу, стискивая посох. Сердце отчаянно забилось.
В дверном проеме стоял чем-то смутно знакомый человек. Заграт смотрел на него, стараясь вспомнить, где же он мог его видеть. Огонь... отчаяние... удар... Гхаш-Курум! Волна наружного воздуха донесла до него запах пришельца.
— Гар'лаххар ушш гваритул... — с отчаянием прошептал шаман. Ольга с удивлением взглянуло на него. — Чтоб я сдох... Ну разве может так не везти?
Мелиандр Красило, бродячий менестрель, стоял у входа, бережно обтирая рукавом свою лютню. Ольга проследила взгляд орка и побледнела, прижав руки ко рту.
— Ой, мама... — прошептала она. — Он же меня узнает!
— Отвернись к стене, живо, — прошипел шаман. — Сиди и не дергайся.
Он встал из-за стола и боком вдоль стены двинулся в строну Тилоса, увлеченно обсуждавшего что-то с хозяином. Ольга сжалась в комок на лавке, стараясь сделаться как можно менее заметной.
— ... не везет, — говорил Тилос хозяину со скорбной миной. — Представляешь, уважаемый, ведь двадцать лет непосильным трудом наживал, и все жугличи разграбили. Хорошо хоть сами с дочерью ноги унесли, да и то в болотах бы заплутали, ежели не проводник. Ну скажи, как теперь жить, а? Все, что есть — в кошеле на поясе, а друзья — они ведь только пока тебе хорошо друзья, а в беде сразу знать не знают. — Тилос тяжело вздохнул. Хозяин флегматично кивал головой. Похоже, он почти не слушает, что несет очередной посетитель. — Пойду вот завтра с утра пороги обивать...
— Тилос, — Заграт легонько постучал Серого Князя по плечу. — Слышь...
— Чего тебе? — обернулся тот с высокомерной миной на лице. — Сказал же — заплачу завтра, не обману.
Заграт молча ткнул рукой в сторону входа — и обомлел. Странствующий бард направлялся прямиком к с ужасом смотрящей на него Ольге.
— Твою мать... — тихо выругался Тилос. — Погоди, уважаемый, сейчас мы со старым знакомым разберемся, потом договоримся насчет комнаты.
Он повернулся и двинулся к Мелиандру, но было уже поздно.
— Думала, сучка, я тебя не узнаю? — громко, на всю залу произнес бард. — Уж и не знаю, как ты от жугличей смоталась, но от Мелиандра Красило не уйдешь. Мелиандр Красило обид не забывает!..
