Вернулся он пешком, быстрыми шагами меряя твердый каменистый грунт Пустоши. Солнце все так же ярко освещало окружающую среду, все более окрашивающуюся в какой-то рыжеватый цвет. Павел то и дело косился на светлое пятно, выделяющееся на буром небе. Его яркость все более и более настораживала, особенно вкупе с тем, что все спутники, снабжающие связью этот регион, заглохли. Отгоняя бесполезные мысли, он перешёл на плавный бег и вскоре достиг места посадки. Точнее сказать, приземления.

Картина, представшая пред его взором, немало позабавила. За те сорок-пятьдесят минут, которые он отсутствовал, Алена ухитрилась извлечь из корабля целую груду предметов, включая некоторые его части. Оставалось ощущение, что в эту кучу не попали лишь корпус и двигатель. Хотя, возможно, до них просто ещё не дошла очередь.

— Я же говорил брать не всё подряд. А только по списку — сказал он.

— Ну, на всякий случай — ответила Алена и приоткрыла верхнюю часть шлема, чтобы вытереть лоб.

— Не нужно открывать шлем это может быть опасно.

— Как скажите.

— Подай лучше вон те коробки — Павел указал на ближайший из стоящих ящиков.

— Слушаюсь, товарищ Верховный Главнокомандующий! — громко ответила Алена и, отвернувшись, пошла к самому дальнему.

— Вот тебе и раз — удивился Павел — обиделась что ли?

Нет, он определённо не умел разговаривать с девчонками. Они всегда обижались. Алена взяла коробку молча отдала, и только потом спросила.

— Куда вездеход дел?

— Работу ему нашел. Берлогу роет.

— ???

— Берлога — это землянка — поспешил уточнить Павел.

— А что такое землянка?

— А... землянка — это жилище, вырытое в земле. Самый лучший способ спастись от разряда.

— А если он начнется прямо сейчас? — спросила она, как показалось Павлу с напряжением в голосе.

— Придется включать электронную защиту и молиться — сказал он, но поспешил добавить — Дело в том, что время наступления всплеска можно предсказать. Пока что ничего подобного не наблюдается. Так что будь спокойна.

— Постараюсь — честно сказала Алена.

— Постарайся — в тон ей ответил Павел. После чего взял коробки, снова приказал ждать и ушел.

Через полчаса он вернулся верхом на землеройке, опять загрузился и помог Алене взобраться в широкий кузов. Выжав всю мощь из двигателя, они помчались к месту земляных работ.

Снаружи берлога выглядела как небольшой холмик, присыпанный свежей землей. Лишь только небольшой проход, похожий на нору, говорил о том, что внутри что-то есть. Похоже, Алену поразило то, что за два часа Павел смог соорудить, по сути, настоящее жилье. Внутри впечатлений прибавилось. Землянка была солидной, состоявшей из трех отсеков.

Будь Павел один или со своими приятелями, не стал бы стараться. Чем больше яма, тем старательнее надо её укреплять. Но тут случай был особый, поэтому он без жалости израсходовал почти все материалы, запасённые для таких случаев, и соорудил настоящий шедевр, превзойдя самого себя. Открыв первую дверь, Павел показал внутрь первой комнатки в которой едва мог поместиться один человек.

— Сначала закрываешь наружную дверь. Наглухо. Потом открываешь внутреннюю и заходишь в предбанник. Внутреннюю дверь задраиваешь наглухо. Снимаешь скаф, запускаешь очиститель воздуха. Ждёшь минуты полторы и потом только заходишь внутрь жилой комнаты.

— Закрывая дверь наглухо — кивнула она.

— Вот именно — согласился он.

Алена осторожно забралась в узкую и тесную предварительную комнату.

— Оставайся тут — сказал Павел — мне надо еще раз смотаться к кораблю. Хорошо?

— Да, конечно — ответила она, обернувшись.

* * *

Павла не было около трех часов. Алене надоело торчать в комнате и она, соблюдая перечисленные правила безопасности, вышла наружу. Но и снаружи тоже ничего интересного не происходило. Она захотела связаться с Павлом, но передумала, решив не беспокоить по пустякам. Небо потемнело и из рыжего становилось черно-серым, что говорило о приближении бури. Часы показывали время — 19.20. Обычное время, вот только другие окошки на часах показывали сплошной хаос, что настораживало. Они, кажется должны получать данные со спутников. Например, прогноз погоды. От мысли, что в этой дыре придется провести долгое время, настроение Алены испортилось. Она всё-таки вышла на связь с Павлом и спросила:

— Видишь тучи?

— Вижу — сказал Павел. Судя по раздающемуся скрежету, он продолжал воевать с искорёженным корпусом корабля — Не волнуйся, это всего лишь буря. И сюда она придет только через два часа. Не раньше.

— Всего лишь буря — повторила она, не зная относить это к шутке или нет — А может все же лучше остаться на корабле?

— Поверь это не лучше, это намного хуже! — с лёгким раздражением ответил он — Корабль весь в трещинах и степень его повреждений оценить невозможно. Рвануть может!

— Ну не рванул же — тихо возразила она.

— Логично — усмехнулся Павел и больше ничего не добавил.

— А ты когда будешь?

— Через час, может раньше.

* * *

Час она потратила на приведение комнаты в человеческий вид, а потом пошла встречать Павла. Уже вечерело, солнце убавило яркость, но пока еще освещало Пустошь. Подхваченные боковым ветром песчинки неслись куда-то вдаль, застилая собой горизонт. Вдалеке виднелся пылевой поток, несущийся куда-то мимо. В его середине раскачивался небольшой вихрь. Над головой ползли тучи. Потоки воздуха внизу и вверху не совпадают. Массивные охлажденные холодным воздухом накопления пара, чернеющие на коричневом небе, плыли над головой прямо навстречу ветру.

Вдалеке она увидела движущийся вездеход, по самую маковку загруженный всевозможными предметами. Павел шёл рядом с ним и, казалось, что на нем навешано груза как минимум не меньше. За спиной был прикреплен рюкзак, в руках два больших чемодана. На плече висел большой моток толстого кабеля, на груди закреплены какие-то ящики. При этом он шел довольно легкой и пружинистой походкой ничуть не отставая от своей машины.

— Как дела? — спросила она, выйдя на связь.

— Думал, кое-что любопытное засек, а оказалось так себе...

— Что именно?

— Решил, что обнаружил вход в пещеру, оказалось, ошибся. Простой овраг.

— Разгрузился бы сначала, потом бы бегал — сказала она.

— Да, надо было... — согласился Павел и ничего не добавил.

— А зачем тебе столько хлама? — спросила она, когда он подошел к берлоге и начал разгружать себя и землеройку.

— В детстве не играла конструктором под названием — 'сделай сам'? — поинтересовался Павел.

— Нет — ответила Алена — И что ты хочешь сам сделать?

— Источник. Я сумел снять несколько энергоблоков из нашего корабля. Ему они больше не понадобятся, а вот нам в самый раз.

— У нас мало энергии? — настороженно спросила Алена, вытаскивая здоровенную коробку.

— Нет, не мало. На неделю свободно хватит — успокоил ее Павел, подхватывая ящик и помогая опустить его на землю — Но сидеть всю неделю, сложа руки — это же скука. К тому же нас могут не найти и за неделю.

Алена поёжилась.

— Нет, этого не может быть! Торчать в этой дыре неделю это же ужас.

Павел усмехнулся, мол, кто же нас с тобой спрашивает! Обстоятельства обычно строятся так, что ничего и не изменишь. Но вслух ничего не сказал. Предчувствие советовало запасаться всерьёз, а он привык своим чувствам верить. К тому же за время, проведенное в Пустоши он крепко усвоил, что чудес не бывает, а всякая погань случается.

— А это топливо не токсично? — обеспокоено спросила Алена. Павел улыбнулся:

— Ну, во-первых, в этом насквозь отравленном местечке токсичность уже никому не повредит. А во-вторых, для этой штуки я завтра вырою отдельную землянку. Далеко отсюда. Так что не беспокойся, ничего опасного тут не будет.

— Есть хочешь? — спросила Алена.

— В принципе, да! — ответил Павел, и важно кивнул. Алена фыркнула.

— Прошу внутрь, всё уже готово!

Павел почти удивился. В полевых условиях он привык питаться из внутренней ёмкости. Есть такой в скафандре отдел с питательной смесью.

Ну что ж. Не зря же делал хоромы. Самое время отдохнуть после этого дня, богатого на впечатления. Он натянул на землеройку гибкое, но прочное покрывало, и надежно его закрепил. Укрыл остальную добычу и после этого установил несколько датчиков возле землянки. Наконец, прежде чем войти, он запустил режим 'размагничивания', который позволял легко и непринужденно отлепить прилипшие к скафандру пылинки и только потом зашел внутрь.

Закрыв наглухо наружную дверь, он забрался в предбанник. Неторопливо снял 'кольчугу' и внешний шлем и аккуратно повесил их на крючок, вбитый в стену. После чего плотно завесил тканью, прилепив к стене герметичной многоразовой липучкой. 'Кольчуга' Алены упакованная таким же образом, висела рядом. Два компрессора, получив команду, начали нагнетать воздух. Поступающий воздух очищался с помощью фильтров и уходил наружу, вынося все ненужное. Уровень радиации был невысокий, иначе Павел не стал бы играть в уют и сделал бы дебелую, но надежную каморку, в которой можно было жить в скафандрах.

Убедившись, что воздух в комнате больше неопасен, он снял внутренний шлем и осторожно вдохнул. Все в порядке. Погасил фонарь и собрался идти внутрь, как вдруг заметил, что под ногами лежала какая-то бумажка, явно кусок упаковки, играющая роль коврика. Павел снова усмехнулся. Тут только не хватало надписи — 'Вытирайте ноги'. Справа от второй внутренней двери стоял биотуалет. Скафандр, конечно, имеет свой собственный на крайний случай. Но если радиации нет, можно и так.

То, что он увидел внутри, удивило его еще сильнее. Землянка была залита зеленоватым светом от небольших 'светлячков', прикрепленных к стене. Стены были покрыты тем же материалом, которым он укрыл землеройку. Посреди комнаты стояли разборные стол и два стула. На столе еда, приготовленная из консервов, причем всё разложено так, что можно было забыть о том, какой дрянью является вся эта еда на вкус.

— Уютно — подумал он — А вслух сказал — Отлично, Алена!

Она смущённо улыбнулась и пригласила к столу.

После ужина они сидели на раскладных креслах-качалках, легко перестраиваемых в кровати, и болтали обо всём и ни о чём. Разморенный и сытый, Павел полулежал в кресле и испытывал настоящее блаженство. Как тот котяра, что нализался сметаны и устроился под тёплой батареей. Теперь лежит себе кверху пузом, мурлычет и, прищурив глазки, улыбается себе в усы. Похоже, настрой Павла и его уверенность, плавно передались и Алене. Смутная тревога, гулко бьющаяся в груди, постепенно прошла, и она все реже стала возвращаться к больной теме их вынужденного присутствия в Пустоши.

Светлячки оказались с начинкой. Уловив настроение людей, они начали пульсировать, и мягко переливаться самыми разными цветами. Павел вспомнил, как Имярек пытался пару раз подобрать музыкальное сопровождение под его настрой. И ведь почти угадывал.

— Да, такого чудесного вечера у меня ещё никогда не было — признался он перед сном. Алена смущённо хмыкнула и что-то ответила. Но Павел уже не расслышал, поскольку уснул.

* * *

Утро было самым обыденным. Пока Алена готовила завтрак, Павел быстро смотался наверх и осмотрелся. Ничего особенного. Разве что дымка стала гуще. Но так обычно и бывает. Буря их не застигла. Она прошла рядом и двинулась дальше. Разве что ветер немного усилился. И как следствие, образовал слой песка, толщиной несколько сантиметров, который покрыл всю вчерашнюю добычу. По меркам Пустоши — мелочь. Павел вчера ожидал худшего и закрепил свою добычу на совесть. Вбитые в землю 'колышки' — специальные устройства для прикрепления чего-либо к грунту — по идее должны были удержать всё имущество от улёта в дальние дали под ураганным ветром. К счастью оценить их надёжность пока не пришлось. Павел освободил землеройку от пут и сложил покрывающую ткань. Потом проверил показания датчиков и только после этого пошел завтракать. За завтраком как всегда болтали на отвлечённые темы, спорили о всяких глупостях. Главную тему по негласному договору не трогали.

Сразу после завтрака Павел, сытый и довольный, отправился доделывать начатое вчера рытьё сооружения для Источника. А потом взялся за саму установку.

Вот спрашивают люди — что есть счастье?! Сама постановка такого вопроса говорит о том, что они несчастливы. Счастливому человеку такие мысли и в голову и не придут. Занимаешься любимым делом, а дома девушка красивая обед готовит, иногда выходит на связь, чтобы поболтать. А чего ещё надо? Особенно если не грузиться ненужными мыслями или переживаниями.

Землянку под Источник Павел доделал быстро, а вот с самой установкой возни оказалось куда больше, чем он поначалу предполагал. Расчёты были сложными, обозначилась куча технических препон, о которых вчера не подумал, да и не мог подумать из-за отсутствия опыта. Главный спец по железкам у них был Семён, а по расчётам — Рыжий. Павел обеспечивал доставку и установку приборов в Пустоши, а также безопасность группы в Пустоши. В этом деле он был дока. С ним парни не боялись нарваться на старую мину, времен прошлой или еще какой войны. Не боялись попасть под всплеск разряда. Заблудиться и потеряться в Пустоши тоже не боялись. Особенно после того случая, когда застряли у черта на куличках, с поломанным лётом и пайком на двое суток. Ничего, выкарабкались, даже спасателей звать не пришлось. В общем, у каждого своя стезя. Но при этом каждый мог заменить каждого, хотя и не с тем же качеством, но всё же. А поэтому кое-какие знания у Павла имелись, надо было лишь руку набить, что и делал.

Собирая разные части будущего источника в единое целое, Павел не мог отделаться от мысли, что окажись тут Семен, шуток и приколов не было бы числа. Потом Сёма разобрал бы всё его творчество по запчастям и собрал бы все заново, убрав, по меньшей мере, половину всего того, что Павел сюда засунул. И получилось бы без сомнения куда лучше.

Но Семёна тут не было, а Источник нужен был позарез. И отнюдь не только для того, чтобы с комфортом, провести время до того момента пока их найдут. Процесс восстановления системы жизнеобеспечения скафандра и впрямь расходует много энергии. Но их скромного запаса вполне хватило бы даже не на неделю, а на две. Причина создания источника была другой. Павел не был бы Павлом, если бы просто так сидел и ждал, когда придет добрый дядя в лице спасателя или стража. Он задумал построить мощный передатчик и попытаться нащупать хоть какие-нибудь следы человеческого присутствия. А для этого обязательно нужен серьёзный источник энергии.

Пара дней прошли совершенно незаметно. Занимаясь источником, Павел попутно искал воду и наконец, нашёл. Пить её пока не решился, оставив на крайний случай, но перегнав через самодельный куб и очистив, использовал для технических нужд. Аленка перестала его стесняться, и темы их разговоров стали всё более глубокими по содержанию. До этого всё больше рассказывали друг другу истории из жизни, теперь же начали говорить о самой жизни. Отрадным было и то, что Алена оказалась большим умельцем в области приготовления пищи из консервантов. У неё в сумочке оказался целый набор приправ, которыми она щедро заправляла содержимое своих шедевров.