Марси выдержала паузу, дожидаясь трепета слушателей. Лично я трепетал. Эту бумагу я не видел.
— И это Джейми Роуленд, — сказала она. — Впрочем, вы могли бы подать в суд... — она повернулась к Хелене, но та только покачала головой.
— Это большая сумма, — заметил Гордон. — После выплаты налогов она может достигнуть двухсот тысяч.
Хелена улыбнулась Джею. Кажется, она испытывала облегчение от того, что он оказался обеспечен.
— Хорошо, — забормотал мистер Гордон, листая бумаги. — Недвижимое имущество мистера Роуленда...
Мы пропустили его речь мимо ушей, а затем синхронно повернулись к Марси, добровольно взявшей на себя роль переводчика с юридического языка на общечеловеческий.
— Есть еще дом и машина, но поскольку они взяты в кредит, есть определенные сложности, — растолковала она.
— Какие же?
— Кредиты не выплачены полностью. То есть, мистер Роуленд должен банку.
Хелена встревоженно нахмурилась.
— Боюсь, я не в состоянии оплачивать чужие долги.
— Нет-нет, — замахала руками Марси. — Это только звучит страшно. Но на самом деле ситуация такая: за дом выплачены почти все взносы. Осталось всего около сорока тысяч. Если вы сможете выплатить их банку, дом становится частью наследства — я имею в виду, что вы с Джеем сможете владеть им совместно, либо продать его и разделить деньги. Так выгоднее. Потому что банк может вернуть вам только взносы мистера Роуленда, а это будет на треть меньше, чем вы сможете получить за такой дом на рынке. То же самое с машиной. Но поскольку она уже была в использовании, я советую вам с ней не морочиться. А деньги у вас есть. Вернее, будут. Если вы вместе вложите деньги из того же наследства, то в итоге получите круглую сумму. Вы поняли?
Марси перевела взгляд с Хелены на Джея, и дождалась утвердительных кивков от обоих.
Хелена подняла глаза.
— Мне нужно подумать, — сказала она.
— Конечно-конечно, — сказала Марси. Она вытащила из сумочки визитку, и Гордон тоже засуетился в поисках своей. Хелена взяла обе карточки и положила в задний карман джинс.
Она умудрилась договориться и насчет Джея. Эллис со скрипом признал, что Джею нужно ближе познакомиться с тетей, и отпустил парня под ее ответственность. Адвокаты обещали подготовить всевозможные документы, чтобы решить вопрос быстро. Варгас успокоился, когда ему было обещано прибыть в морг для опознания.
Когда Хелена разобралась со всем этим, за дело взялась маман.
— Я думаю, нам лучше поехать домой, — я вскинулся, и она добавила, — мое приглашение распространяется и на тебя, Джей, и на вас, Хелена. Марси, завтра чек будет на столе. Хотя твоя помощь была воистину неоценима. Вероника — успехов в твоем нелегком деле. Мистер Гордон, благодарю за оперативность. Доктор Эллис, спасибо за вашу работу.
Эллис снова сделал вид, что никакого сарказма не расслышал.
Мне было интересно, что маман скажет лейтенанту, который с интересом наблюдал за тем, как она распоряжается. Но ничего особого я не услышал.
— Лейтенант, — мама попрощалась с ним коротким кивком, и мы вчетвером улизнули, оставив этих деятелей общаться между собой.
— Слава тебе Господи, — с чувством сказала Хелена, очутившись в коридоре. Затем она обернулась к моей матери. — Мисс Беннет, спасибо, что позаботились о Джее... И разрешите оплатить консультацию вашего адвоката.
Маман улыбнулась и покачала головой.
— Все в порядке. Марси — моя старая подруга. И у нас с ней свои тарифы. Так... — маман покрутила головой, выбирая направление. — Нам туда. Моя машина припаркована на здешней стоянке. Думаю, мы все устали, проголодались и соскучились по водным процедурам.
— Это было бы замечательно, — благодарно кивнула Хелен. Похоже, она умела принимать помощь.
— Где ваш багаж? — продолжала маман. — В аэропорту?
— Я налегке, — улыбнулась женщина. — Моя сумка внизу, у охраны.
— Вы не планировали, что эта поездка затянется?
— Она не должна затянуться. Я приехала на два дня, и завтра ночью улетаю обратно. Мой сын в больнице.
— О боже! — воскликнула маман. — Что с ним? Может, вам следовало быть с ним...
— Он астматик. Это очередное обострение. Он под присмотром моей подруги-врача, так что я уверена, что с ним все будет хорошо. Иначе я бы его, конечно, не оставила.
Переговариваясь, мы спустились вниз и пересекли двор. Мамина машина выделялась среди пошарпанных авто, припаркованных возле Центра, хотя она и не была такой уж дорогой. Даже видеть ее было замечательно. Еще чудеснее было оказаться внутри, вдыхая знакомый многослойный запах — лавандовый освежитель, мамины духи, кофе...
Ну а самым приятным было оказаться на заднем сидении бок о бок с Джеем. На радостях я позволил себе приобнять его за плечи. Он не возражал.
И с заметным облегчением вздохнул, когда мы наконец отъехали от уродливого здания РЦ. Но у меня было чувство...
Предчувствие.
Ничего еще не закончилось.
Глава 12. Скелет в шкафу
Джей сидел у меня на кровати, а я пытался выбрать ему одежду. Это задание усложнялось тем, что он был ниже и тоньше меня, но основная трудность состояла в том, что я пытался не наброситься на него немедленно. Зверь его хотел.
Я тоже.
При этом я совершенно не был настроен терзаться моральными вопросами. Зверь не давал мне. Он нашел настоящую Добычу, все остальное было не важно.
Если задуматься, его пол был наименьшим препятствием из всех.
Я бросил на кровать зеленую футболку с надписью "PEACE" — маман со своим извращенским чувством юмора считала хорошей шуткой подарить мне такую, учитывая мой характер. Затем порылся и нашел серые спортивки — почти такие же, как были на Джее, только — увы — на пару размеров больше.
— Не хватает только белья, — заключил я. Джей стеснительно улыбнулся.
— Обойдусь.
Представив его в брюках, еле держащихся на худых бедрах, и без белья, я решил, что это плохая идея. Худшая из возможных.
— У меня где-то была нераспечатанная упаковка CK, — сказал я. — Ага... я даже не распаковал тот пакет из магазина...
Я открыл шкаф и стал рыться в пакетах и коробках.
— Нет, правда, Тони... Мне неудобно...
Внезапно он замолчал, и что-то в его молчании заставило меня оглянуться. Он смотрел мимо меня, на что-то стоящее в углу шкафа. Я тоже посмотрел. И трижды проклял себя, идиота. Похоже, его близость превращала мои мозги в желе.
Джей поднялся с кровати и подошел ближе. Я попытался заступить ему дорогу, но он посмотрел на меня таким взглядом, что я отошел в сторону. Он взял биту и покрутил ее в руках.
— Тони... — сказал он, и это не было робкое, просительное "Тони", как раньше. Это было очень холодное и трезвое "Тони".
— Да, Джей? — покорно сказал я.
— Есть кое-что, что я хочу у тебя спросить. Есть две... три вещи, которых я не понимаю. Ты сказал, что я пришел к тебе в десять.
— После десяти, — поправил его я, но осекся, наткнувшись на его взгляд.
— Это неправда. Я был у тебя, когда уже перевалило за одиннадцать.
Мы помолчали.
— И как я умудрился заснуть?
Хороший вопрос. Я же сказал: Джей — не дурак.
— Я помню, как пил чай, и помню как ты... — внезапно он порозовел до самых кончиков ушей. — Как ты отнес меня на диван... — прошептал он, но потом строго сдвинул брови. — А теперь еще и это, — он указал на биту. — Откуда она здесь? Я же знаю, что это наша бита. Я... знаю ее до мельчайших деталей... — его голос сорвался, и я машинально шагнул к нему — обнять, успокоить. Но он предупреждающе выставил руку. — И эти вопросы рождают другие. Почему ты ездил в участок? Что ты сказал Варгасу? Почему он так на меня... смотрит и не допрашивал? Тони... что вообще происходит? Ты... ты не... Он...
Я не он.
Ну, почти.
— Он... сам? — прошептал Джей, опуская руки и с ужасом гладя на меня. Я воспользовался этим, чтобы поймать его в свои объятия и отобрать деревяшку.
Похоже он вот-вот заметит, что убежав от одного Зверя, забрался в пещеру к другому.
Я разжал стиснутые зубы. Врать ему я не собирался.
— Ты пришел в одиннадцать с чем-то. Я боялся, чтобы тебя не... ни в чем не заподозрили. Потому и сдвинул время на час.
Он не вырывался — ждал, что я скажу дальше. Я запустил пальцы в его шелковистые волосы. Кто знает, может это в последний раз. Я не очень верил в то, что он захочет познакомиться со мной поближе, когда услышит всю историю.
— Я положил в чай снотворное. Знаешь, зачем я это сделал? И откуда взялась бита? Когда ты уснул, я пошел к тебе домой. Я мог... я собирался сделать что-то плохое. Но не успел. Я не прикоснулся к нему и пальцем. Пока я выжидал удачный момент, он споткнулся и упал с лестницы. Наверное, потому что ты заслужил немного беспричинного везения. И потому, что он не стоил... он того не стоил.
— Ты... Ты бы... сделал это? — прошептал он, содрогаясь всем телом.
Еще один хороший вопрос.
— Убил бы его? Не знаю. Не знаю, Джей.
Он напрягся в моих руках, пытаясь вырваться. Я отпустил его, хотя Зверь и был против. Что я еще мог сделать?
— Наверное, это значит, что я не очень хороший человек, — я отвернулся, пряча биту обратно в шкаф. — Я много чего натворил. А Варгас... Варгас неплохой полицейский, Джей. Он согласился, что для тебя будет лучше, если он закроет глаза на некоторые вещи. Так что он позаботился о том, чтобы тебя не трогали. Все будет хорошо. Теперь все будет просто отлично. Просто поверь мне, — как только я загнал Зверя глубоко внутрь, я заглянул Джею в лицо. — Ну? Разве я когда-то тебе лгал?
Я только опоил тебя снотворным и собирался убить этого ублюдка, твоего отца.
Во взгляде Джея что-то мелькнуло, но, прежде чем я понял, что это было, в дверь забарабанила маман. Значит, обе ванные освободились. К сожалению это отвлекло меня от темы разговора. Я попросту представил, как он будет выглядеть в моем душе — капли воды на светлой коже, и все в таком духе.
Ну да, я был озабоченным идиотом.
— Так, — сказал я, прилагая титанические усилия, чтобы прогнать непрошеные картинки. — Ванна свободна. Идем, я покажу, что там и как. И найду тебе зубную щетку.
Джей неохотно последовал за мной.
Я принял душ, почистил зубы, побрился, одел то, что маман называла "приличными джинсами" и рубашку. А Джей все еще сидел в ванной. Я подошел к двери и прислушался. Вода монотонно шелестела по поддону. Меня зазнобило. Я подергал ручку — закрыто — затем поднажал плечом и вошел. Эта дверь была не из тех препятствий, которые могут меня удержать.
Джей сидел в уголке душа, обхватив себя руками и уткнув лицо в колени. Мокрая спина подрагивала от рыданий, неслышных из-за шума воды.
— Джей... — у меня перехватило горло. Он сжался сильнее, забиваясь в угол.
Черт, черт, черт!
Ругая себя последними словами, я плюхнулся на бортик и привлек его к себе.
— Джей! Поговори со мной. Скажи, что такое? Что бы это ни было...
Ненавижу, когда он плачет.
У него была истерика, так что я не добился от него связных объяснений. Тогда я просто вымыл его, прополоскал ему волосы, завернул в махровое полотенце и вынес из ванной. Не знаю, что бы подумала маман или Хелена, увидь они нас. Но они были внизу, на кухне.
Я отнес Джея в свою комнату и положил на кровать. Он совершенно обессилел от слез, и не сопротивлялся, когда я прикасался к нему. Так что я без помех вытер его и перевернул на живот. Затем достал из кармана захваченный из аптечки тюбик крема от синяков и ушибов.
— Мы уже делали это, — сказал я в холодное ушко, отодвигая пряди влажных волос. — Полежи тихонько. Я намажу, чтобы не болело.
Я коснулся пальцами худенького плеча, но он стряхнул мою руку и издал хриплый смешок.
— Пусть болит, — сказал он, кривя губы. — Я этого заслуживаю. Тони... Ты хороший, Тони. Это я плохой. Я ужасный.
Глава 13. Прогулки по льду
Я задохнулся.
— Что? Это не так, Джей...
— Я был причиной смерти моей матери. Я сделал своего отца насильником... А ты из-за меня чуть не стал убийцей. Не смей... Не смей мне говорить, что это не так...
— Бог ты мой! — сказал я потрясенно. — Какие глупости приходят тебе в голову, если оставить тебя одного на пару минут!
Я думал, он возненавидит меня. Но нет, — он умудрился обратить всю ненависть, весь страх и отвращение, которые раньше доставались Ублюдку, на себя самого.
— Думаю, — продолжил я, — если человеку долго делают больно, он начинает искать — за что? Но любой ответ — все равно ложь, пусть и необходимая. Так что ты можешь прекратить это делать. Потому что все уже кончилось. Ты просто еще не осознал это до конца, — я наклонился и обнял его напряженное тело. — А правда в том, что ты — хороший. Самый лучший, — прошептал я, поглаживая влажные волосы. — Самый сильный... И самый смелый...
Психологи нагло врут, когда говорят, что подобная чушь работает. Джей опять расплакался.
— Нет... Я не... Я даже тебя боюсь...
Ну, для меня это не новость. Вот только я все никак не мог определиться — приятная или нет.
— Что ты еще себе напридумывал? — поинтересовался я, отстраняясь.
Он отвернулся, зарываясь лицом в покрывало.
— Что если я больше никогда не захочу... этого делать? — глухо сказал он. — Понимаешь? Что если я откажу тебе, Тони? Ты просто оставишь меня в покое?
Что ж, я сам вырыл себе эту яму. Я не скрывал, что хотел его. Сам виноват. Нужно было дать ему больше времени, а потом...
Хотя, возможно это было бы более... подло. Он бы привык видеть во мне друга, и воспринял бы это как предательство. Нет уж, лучше так. Все честно. Все так честно, что это делает мне больно.
— Я понимаю, — медленно проговорил я. — Если ты захочешь уйти, ты уйдешь. А мне придется это пережить.
Он приподнялся на локтях, заглядывая мне в глаза, и я воспользовался этим.
— Но я сделаю все, чтобы ты захотел остаться, — сказал я, наклоняясь и целуя его в поясницу. Он выгнулся сильнее, укоризненно воззрился через плечо, но меня это не остановило. Глядя прямо в его глаза, и мягко касаясь губами каждого позвонка на худенькой спинке я проделал обратный путь к его ушку.
— Думаю, это не так уж невозможно, — мое дыхание на его шее заставило Джея покрыться мурашками и бессознательно прижаться к моей груди в поисках тепла. — Помнишь наш первый поцелуй?
— Это... другое, — прошептал он, обдавая мою руку горячим воздухом.
— Конечно. Все будет по-другому, — я лизнул розовеющее ушко и прошептал. — Будет очень, очень хорошо.
Он все равно выглядел испуганным, когда я взял его лицо в ладони и коснулся губами его губ. Я был осторожен. Я был бережен, нежен и жаден. Я проник во влажный горячий рот, погладил языком трепещущий язычок и медленно отстранился.
Яма углубилась. Запахло серой. Наверное, я попаду в ад за то, что делаю с ним.
Но, по крайней мере он не зарыдал опять. Шанс есть. Я подул ему в лицо, отбрасывая упавшие на глаза пряди волос.
— Я пока не...
Я не успел узнать, что он хотел сказать, потому что дверь внезапно распахнулась. На пороге стояла Хелена. Картина, которая предстала перед ней, была весьма двусмысленной — Джей лежал на кровати, совершенно голый, а я склонялся над ним, полуодетый и взъерошенный. Ее глаза расширились, но смотрела она на голые руки Джея, покрытые синяками. Джей ахнул, и попытался зарыться в матрас. Я поднял ладони.
