Линия разлома 2

...

— Ты помнишь обстановку несколько лет назад. На улицу было не выйти. В квартиры вламывались, каждое утро — по городу по десять — пятнадцать трупешников собирали. По Банковой из миномета засандалили. Стволов в городе — что грязи. А теперь? У меня за прошлый год по тяжким минус пятнадцать процентов — а ты меня спрашиваешь, откуда у меня доллары. Да пошел ты нах... со своими вопросами, понял?

Тяжелое молчание — разорвал телефонный звонок. Следователь снял трубку

— Борисенко...

— Пан Борисенко, поднимитесь к заместителю генерального прокурора...

Следовательно осторожно положил трубку на рычаг. Нажал кнопку электрического звонка, вошел конвой.

— Я наверх. Посмотрите пока.

— Есть.

— Саш...

...

— Закурить оставь, а? По старой памяти.

Следователь достал пачку Дойны и бросил на колени генералу...

Вернулся следователь — меньше чем через два часа. Ничего не говоря, прошел на свое место, бросил конвою

— Свободны.

— Нам ждать, пан следователь? — осведомился старший конвоя

— Нет.

Старший конвоя пожал плечами, конвоиры удалились.

Генерал — аккуратно положил пачку на стол, толкнул по направлению к следователю. Следователь — так же молча взял ее и сунул в карман пиджака

— Ты напрасно огрызаешься, Саш — наконец сказал генерал — вот думаешь, что я такая коррумпированная гнида сейчас тебя переехала вдоль и поперек. Ошибаешься, Саш. Это система. Против которой не попрешь. Уйди я — придет другой, и будет то же самое. Или — беспредел под самую крышу будет. Я, по крайней мере, дело делаю, не веришь — посмотри статистику. Придет какой-нибудь молодой и честный — через полгода тут такая буча будет... кровавыми слезьми наплачетесь...

Слово "честный" генерал произнес с отвращением

— Вы свободны, пан генерал

— Как знаешь, Саш. Только я тебе сейчас говорю — на дыбы не вставай. А лучше — иди ко мне. Со мной не пропадешь, а мне люди, которым верить можно — во как нужны — генерал провел ребром ладони по горлу — и вроде москалей нет, а вокруг одна погань, так и норовят нож в спину воткнуть. Я тебя с Майдана знаю, да и не гнилой ты. Место тебе подберу. Такое что от государства квартиры ждать не будешь. И квартиру себе купишь, и тачку и все дела...

Следователь молчал.

— Позвонить от тебя можно? Пешком не хочу идти

Следак передвинул аппарат

— Через девятку.

— Ага, дякую.

Генерал набрал номер, отдал распоряжение, чтобы его забрали.

— Щас приедут. Они тут рядом стояли. Тебя подвезти?

— Нет, спасибо.

— Ну, как знаешь. А ты все же подумай над моим предложением. Против силы не стоит переть, Саш. Никто это не оценит. Да... деньги когда вернете?

— Получите в установленном законом порядке.

— Ну, как знаешь — генерал поднялся — бывай.

Через несколько минут — бронированный, с подсвеченными изнутри стеклами Мерседес — плавно отчалил от тротуара и растворился в сгущающихся киевских сумерках. Следователь — стоя у окна, увидел, как он мелькнул в пролете между домами — и исчез...

На следующий день — следователь зашел на работу только на полчаса. Уголовное производство еще было открыто, он, как процессуально-самостоятельная фигура имел право делать что угодно. И потому — он наполнил большую спортивную сумку камуфляжного цвета, которую можно носить как рюкзак — с ней он прошел все АТО — и положил ее в багажник старенького Фольксвагена, который у него тоже был со времен АТО. Никто не остановил его, и никто не задал ему ни одного вопроса.

Уже направляясь в центр Киева — он набрал номер. Ответили сразу.

— Алло.

— Это я — сказал следователь

— Ага — генерал был явно в хорошем настроении — надумал?

— Да. Сейчас можно к тебе подскочить?

— Сейчас... ладно, давай сейчас. В главное здание. У меня тут делегация... немного подождешь, ничего?

— Ничего.

— Тогда давай, подъезжай, роевой...

— Вниз кого пошли встретить.

— Зачем?

— Подарок у меня для тебя.

Генерал засмеялся

— Умнеешь. Ладно, пошлю...

Министерство внутрешних справ Украiны — находилось на улице Академика Богомольца 10 в многоэтажном, построенном во времена великого министра внутренних дел СССР Щелокова здании. Раньше — оно было огорожено красивой кованой чугунной решеткой, а на пропусках — несли службу два милиционера. Теперь — главное здание МВД было огорожено высоченным бетонным забором высотой не менее пяти метров, с камерами и сплинкерами поверху для распыления раздражающего газа, а на входе — стоял БТР и Нацгвардейцы вооруженные автоматами. На крыше — заняли позиции снайперы, через каждые пять метров на заборе через трафарет было нанесено краской.

Увага! Зупинятися або повільно їхати заборонено! Паркуватися заборонено!

Все изменилось в этом здании с тех пор, как оно было построено. Неизменным — оставался лишь памятник Жеглову и Шарапову, поставленный здесь в иные, куда лучшие времена. Его хотели сносить... то ли в рамках демократизации МВС, то ли в рамках общей компании по борьбе с коммунистическим наследием... сама власть сносить не собиралась, не осмеливалась — но власти и не надо было, достаточно было шепнуть кое-кому: "можно". Как ни странно — памятник спасли уголовники. Киевские авторитеты — доходчиво объяснили всем свидомым и политически активным, что и с кем произойдет, если памятник вдруг "упадет". Аргументы оказались доходчивыми — памятник стоял до сих пор и стражи порядка тех, давних, времен — с грустью и осуждением смотрели на правоохороньцев новых, ведущих себя как... фашисты на оккупированной территории...

Так что памятник стоял — пусть власти его от греха подальше и огородили высоким забором...

На въезде в очередь стояли машины. Когда дошла очередь до него — следователь предъявил права, к ним — резинкой, с обратной стороны была прицеплена карточка ветерана АТО. Так делали многие ветераны, потому что ДАИшники

* * *

лучше относились в таком случае и могли ограничиться предупреждением вместо штрафа. Проверяющий документы лейтенант улыбнулся, увидев карточку.

— К кому?

— Борисенко, к замминистра Квачу.

Лейтенант быстро проверил по планшету

— Вас нет в списках.

— Мы только что договорились. Могли не включить.

Лейтенант быстро осмотрел салон, отступил в сторону

— Багажник покажите

Следователь вышел, немного прихрамывая, прошел к багажнику, открыл его. Там ничего не было, кроме большой сумки. Лейтенант показал на нее

— Что в сумке, откройте.

Следователь — вжикнул застежкой молнии. В сумке — плотно лежали пачки долларов. Очень много.

— Хорошо, можете проезжать, пан Борисенко.

В сухом голосе лейтенанта — прозвучало тщательно скрываемое презрение.

Следователь — проехал дальше, припарковался в тесном дворе, рядом с огромным светло-серым Субурбаном. На борту машины — вяло колыхался американский флажок.

Он достал из багажника сумку, надел ее за плечи как рюкзак, поковылял к входу.

После того, как он прошел к основному зданию — к нему сразу устремилась и охрана и молодой человек в аккуратно отглаженной новой серой форме.

— Прошу прощения, ваши документы.

Молодой человек — оттеснил безопасников

— К замминистру.

— Пан майор, сработка.

Молодой майор — посмотрел на безопасников как на пустое место. Те — молча отступили, знали — с кем в этом здании связываться не стоит. А то — отправят служить на Донбасс или еще куда, где пулю в брюхо получить — плевое дело.

— В журнал записывать?

— Нет

Они прошли через вертушки, следователь — прошел с трудом из-за рюкзака. Опять — сработка, но безопасник, только вскинувшийся, мгновенно сел на свое место под взглядом майора — порученца.

— Пан генерал сейчас занят, он примет вас, как только освободится.

— Добре. Туалет здесь где?

— В общий лучше не ходить. У нас на этаже отдельный есть.

Из туалета — следователь вышел довольно быстро. Подмигнул порученцу

— Пока пан генерал занят, можно в буфете на этаже посидеть.

— Нет, времени нет. Еще кто вперед проскочит. В приемной посижу.

— Хорошо.

Они прошли в приемную. Она была сразу на два кабинета, общая, на диване — сидели двое, увидев огромный рюкзак — оба насторожились, один — вскочил и преградил им путь. Как доберманы... сухие, поджарые, настороженные, в одинаковых костюмах двойках и едва заметных микрофонах — наушниках.

— Что там? — спросил охранник, показывая на сумку

— Вам какое дело? — грубо ответил майор — порученец

— Мы должны проверить. Такая сумка представляет опасность.

— Это наше дело.

— Можете проверить — сказал следователь.

Он поставил сумку на пол и расстегнул молнию. Охранник и майор — уставились на плотные пачки долларов, запаянные в толстый полиэтилен — упаковка, применяемая обычно при перевозке денег между банками.

Следователь — выпрямился, а в руке его — неизвестно откуда появился АПБ. Автоматический пистолет Стечкина с подготовкой под глушитель, который он снял в зоне АТО с одного из полевых командиров в окрестностях Донбасса. Пистолет был без глушителя, глушитель он заказал на него потом — нестандартный, очень короткий, титановый.

И стрелять из него — он умел.

Ни охранник, ни майор — порученец — не успев ничего понять — рухнули на пол. Второй охранник — прыгнул, выхватывая армейскую Беретту, но следователь, повернувшись, достал его тремя пулями, и на пол он — упал уже мертвым.

Подмигнув длинноногой секретарше, которая вскочила, от ужаса зажимая рот руками, следователь направился к двери, ведущей в кабинет замминистра — как и было положено для кабинетов служащих такого ранга, она была двойной. И вряд ли — в кабинете слышали то, что произошло в приемной.

Когда он открывал дверь — по нервам резанул истошный женский визг.

Американец — несмотря на свой сегодняшний статус и возраст — начинал на улицах и до сих пор — носил в карманной кобуре небольшой Глок-26. Они с хозяином кабинета — сидели в "гостевом уголке" в глубине кабинета — два пухлых кожаных креста, журнальный столик, дымящиеся кружки с кофе. Поняв, что происходит что-то совсем неладное — американец с поразительной для его возраста ловкостью упал на колено, выхватывая пистолет — он до сих пор регулярно тренировался в Квантико и был опасным противником в перестрелке. Они выстрелили одновременно, пуля следователя попала американцу в голову, и он упал как мешок, пачкая кровью дорогой ковер. Следователь пошатнулся, но устоял. Закрыл за собой дверь и щелкнул замком.

Генерал — остался сидеть в своем кресле

— Дальше что? — спросил он

— Я тебе бабки принес — сказал следователь — они там, в приемной лежат. Подарок.

— Дальше что? — повысил голос генерал — ну завалишь ты меня, и дальше что? В лучшем случае — придет такой же, как я. В худшем — придут колорады. Ты этого хочешь?

— Лучше под колорадами жить — сказал следователь — чем под такой мразью как ты...

Его повело в сторону — все-таки, ранение от пули американца видимо было серьезным. Но выстрелить он успел...

Опираясь на стену, следователь добрел до генеральского кресла за столом и рухнул в него. Достал из кармана гранату РГД-5, выдернул чеку и зажал гранату в руке. Сдаваться живым — он не собирался. Он не то чтобы боялся ответственности — просто он не хотел больше смотреть на то, во что превратилась его страна.

Кто-то тяжело, всем телом ударил в дверь. Дверь хрустнула — но устояла. Пока. Конечно же, вышибут... скоро вышибут.

Еще один удар. Освещение зловеще мерцало, мысли путались... ощущение было такое, как будто ты находишься в быстро взлетающем самолете.

Следователь — оперся, как мог о стол и направил Стечкин на дверь...

Reuters

...

Заместитель директора ФБР убит в результате теракта в Киеве, сообщает Reuters. Украинский полицейский открыл огонь по представителям американских правоохранительных органов в здании Министерства внутренних дел Украины. В результате теракта также был убит первый заместитель министра внутренних дел Украины, погибли несколько сотрудников американских и украинских правоохранительных органов. По сообщению пресс-службы ФБР — миссия ФБР на Украину была направлена с целью организации совместного расследования убийства посла США на Украине Дэвида Уолшо Гастингса...

* Генеральный прокурор СССР при Хрущеве и Брежневе, главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе.

** Жаргонное название русского флага у бандеровцев

* * *

Уголовники на профессиональном сленге. Такое название — обусловлено обильными татуировками, которые, как известно синего цвета

* * *

Державная автоинспекция

Где-то в Центральной России

22 августа 2020 года

Приняли меня конкретно и просто. Буднично, так скажем. Было сразу понятно, что у тех, кто меня принимал — был в этом немалый жизненный опыт.

Я тоже снимал квартиру в Москве, и, спускаясь вниз, столкнулся на лестнице с женщиной. Если бы я жил тут долго — я бы, наверное, знал, что она — тут не живет и вообще — неизвестно откуда взялась. Но я — тут не жил и своих соседей — практически не знал. Я посторонился, пропуская ее, сухо треснул разрядник — и больше я ничего не помнил. Просто скатился во тьму...

Пришел в себя я, когда мы куда-то ехали. То есть — я лежал на полу, со связанными руками и чем-то на голове — по крайней мере, видеть я точно не мог. Гул дороги и шум мотора — подсказали мне, что мы куда-то едем. Я попытался перевернуться — меня немного попинали ногами, потом — ногами же и зафиксировали. То есть — поставили на меня ноги, чтобы я не дергался. И мы — поехали дальше...

Точнее — меня повезли дальше...

В голове — была какая-то пустота, как всегда бывает, когда получишь по башке или хороший удар током, растерянность — я уже понял, что меня приняли, и вы, я так полагаю — тоже это поняли. Вопрос — кто меня принял?

В России — существует несколько спецслужб, в том числе и тех, о которых никто не знает. Но главное противостояние — идет между двумя. Министерство Внутренних Дел и Федеральная служба Безопасности. Если я действующий сотрудник ФСБ — то можно предположить, что меня приняло именно МВД.

Вражда МВД и КГБ — началась еще давно, когда нынешние участники этой грызни даже не пешком под стол ходили — а были лишь в проекте у своих мамы и папы. Два великих министра — Николай Анисимович Щелоков и Юрий Владимирович Андропов. Первый правил шестнадцать лет, второй — восемнадцать. Второй стал генеральным секретарем, первый — снес себе полголовы из ружья. Победив, Андропов принялся разрушать МВД, чтобы противостоящая КГБ структура, уже замахивающаяся на создание чего-то вроде международной милиции социалистических стран — Интермила — больше никогда не поднялась на ноги. С тех пор — в СССР началось стремительное развитие организованной преступности — одно время с ней действительно было почти что покончено.