Жизнеописание Айзена Соске.

Дав ему пару мгновений насладится сделанным, Айзен продолжает вести голову влево.

— Агхк... — хрипит бандит.

В ушах его друзей громом звучат щелчки ломающихся позвонков, один, второй, третий.

'Так просто' — про себя удивляется Соске.

Голова светловолосого смотрит теперь на свою спину, на склоненные, дрожащие фигуры товарищей. Пальцы разжимаются, но тело продолжает стоять на четвереньках. Юноша встает, бросает взгляд на мать, но она пристально наблюдает за догорающим домом Мей, сложив руки на груди.

— Ваша очередь, — спокойно сообщает остальным Айзен.

* * *

Через несколько минут Соске уже стоит возле матери, вложив руки в широкие рукава, с чернильными пятнышками на ткани. Хиями бросает краткий взгляд на исчезающие тела.

— Туда им и дорога, — поджав губы, говорит мама.

Парень открывает рот для ответа, но тело покидают вся былая мощь и легкость, пошатнувшись, он хватается за подоспевшую маму.

— Соске!

В сознании парня все перемешалось, перед глазами то темнеет, то чернильные мушки летают. В животе все скручивает и колет, хочется ногтями разорвать до источника боли. Лицо Айзена бледнеет, темные круги под глазами появляются на только что свежем лице.

'Я полностью истощен, мысли путаются' — думает парень, губы шевелятся беззвучно.

Мама переваливает его руку через шею, помогает идти к дому, Соске едва шевелит ногами, споткнулся.

— Тише, тише, осторожнее, — приговаривает Хиями.

Добравшись до кровати, юноша сворачивается клубочком, так меньше болит. Мама присаживается на краешек постели.

— Мы должны уходить, — еле слышно говорит она.

— Не хочу, — отвечает Соске, уставившись на разрисованные перегородки, — и не могу.

— Тебя губит твоя же сила, сынок.

Пальцы матери начинают поглаживать волосы Айзена, перебирая непослушные прядки. От них становится теплее, по коже бегут приятные мурашки, боль потихоньку успокаивается. Сидят так молча, спокойно слушая, как на улице догорает дом соседки. Потихоньку в доме темнеет, за окном на Руконгай опускается ночь, накрывает звездным покрывалом беспокойный район.

— Я же не один такой, — прерывает тишину юноша. — Должны быть еще души, обладающие такой силой. Они наверняка научились сдерживать ее, контролировать.

— Кроме синигами?

— Не все же хотят служить Совету? — с надеждой смотрит на маму. — Я не хочу уходить в неизвестность, рискуя напороться на еще одних отморозков и через десяток лет опять, снова и снова, кочуя все дальше. Пока мы не попадем в такие места, где даже районам нет названия.

Эта длинная фраза выпивает остаток сил, Соске смежил веки, сосредоточился на пальцах мамы, играющихся с волосами.

— Боюсь, мне придется отдать тебя в Готей 13. Они не служат Совету Сорока Шести, у них свои задачи.

— Ммм? — сонно мычит парень.

— Я спрашивала, — поменяла позу мама, расслабив затекшие ноги, — много не узнала, но Академия Духовных Искусств — единственный шанс для таких как ты изменить свою жизнь к лучшему. Про Сейретей тоже узнала не много, ты поселишься там, если станешь синигами, будешь вкусно есть и спать, не боясь ничего.

— Звучит неплохо, — чуть улыбнулся парень.

— Тем более, разве не ты мечтал об этом?

— Я малой совсем был!

— Конечно, конечно, — подкалывает мама, — сейчас ты уже взрослый мужчина.

— Значит, идем в первые районы? А что будет с тобой, когда я поступлю?

— Спи, Соске, — взъерошила волосы напоследок, — сначала отсюда выбраться надо.

Беспокойный сон хоть немного восстановил силы Айзена. Проснулись рано, солнце еще не показала краешек над горизонтом, лишь слегка окрашивает небо розовым. Не спеша собрали не хитрый скарб, оставив все мешающее. Соске с трудом заставил себя не тащить набор для каллиграфии и столик, мама оставила все наряды. Итого у каждого за спиной по вытянутой сумке с одной лямкой, на прощание поклонились дому и не спеша двинулись в путь.

— Может, котелок я понесу? — под тихое звяканье в маминой сумке, говорит парень.

Мама мельком оценивает бледный вид, запавшие глаза, неуверенную походку. Молча мотает головой. До границы с 69 районом всего ничего остается, как из проулка высовывается вихрастая голова мальчишки.

— Эй, сюда, — шепотом зовет, — это не ловушка и не засада.

Мать с сыном переглянулись.

— На дороге бандиты, — продолжает уговаривать мальчишка, — мы собираем людей для прорыва в другой район.

'Фраза явно заучена, он ведь даже не понимает, о чем говорит' — думает Соске.

— Кто мы? — спрашивает мама.

— Я, папа, дядя Айко... — мальчонка бесхитростно перечисляет имена.

— Стоп, — прерывает его Хиями, — веди.

Протиснувшись по узким проулкам вслед за маленьким проводником, через дворики низких домов, похожих на сараи и шалаши. Дальше потянулся грубо сколоченный забор, чей-то двор с длинным домом, выходят почти к столбам с цифрой '70'. Только высокий забор не дает увидеть сами столбы и широкую дорогу. Прямо около забора сидят, стоят и тихими голосами переговариваются люди.

'Тут что, пол района собралось?!' — пораженно думает Айзен.

Лишь взглянув можно насчитать около полусотни душ. Дети, старики, немного женщин, много простых работяг, несколько повозок с вещами.

— Они все сидят очень тихо, — мама тоже перешла на шепот, — даже дети.

Заметив прибавление, к ним подходит рослый, мускулистый мужчина. Такие же вихрастые непослушные волосы, как у мальчишки, лицо, будто высеченное из камня.

— Привет, — грубым голосом сказал мужчина. — Я Нарао, отец этого сорванца.

— Доброе утро, — кивает мама, — Айзен Хиями, мой сын Соске.

Соске предпочел промолчать.

— А что с ним? — чешет затылок мужик, — Ты не ранен, парень?

— Простите моего сына за неучтивость, — молитвенно складывает руки мама, — он давно ничего не ел... вот и приболел немного.

— Ах-ха-ха, — слегка неловко смеется мужик, остановив маслянистый взгляд на фигурке женщины, — А, это... Не ел? — недоуменно заканчивает, снова чешет затылок.

— Это проблема? — прохладно спрашивает Соске, разлепив засохшие губы.

'Только попробуй подойти к ней или начать заигрывать' — про себя продолжает парень, уставившись прямо в черные маслянистые глазки.

— Нет, конечно, нет! — замахал руками мужик, спохватился и продолжил серьезно: — Звиняй, парень, нету у нас еды. Мы собираемся прорываться через границу районов, собираем всех. Вот только нас уже заметили.

— Прорываться? — спрашивает мама.

За спиной Нарао, у забора начал плакать ребенок, ближайшая женщина тут же затыкает ему рот ладонью, слезы бегут теперь по пальцам женщины.

— Угомонись, — шипит женщина.

— Они там тоже не совсем идиоты, перехватывают бежавших из района, отбирают все и дают пинка на обратный путь. Кто начинает возмущаться — нож под ребро. Так у нас будет шанс добраться до семидесятого, — заканчивает мужчина.

— А сколько их? — мама пробегает пальцами по костяным заколкам, замечает взгляд сына и ободряюще улыбается.

'Волнуется' — понимает парень.

— Три раза по десять, — пошевелив губами, будто считает, ответил Нарао, — еще в лесах по разные стороны дороги засели банды поменьше. Ну или это те же самые, я без понятия. Пойдете с нами?

— Мам, — отвлекает Соске, не давая сказать 'да'.

Из другого проулка приводят сразу целую семью.

— Решайте сами, — махнул рукой мужчина, пошел к новоприбывшим.

Дождавшись, пока рядом никого не будет, Айзен говорит матери:

— Пойдем, когда вся эта толпа поднимет шум. В обход, через лесок.

— Но Соске, посмотри на них! — громким шепотом говорит мама, показывая на толпу у забора.

Толпа людей, жмутся к забору, друг другу, дети сидят притихшие, женщины со следами слез на глазах. Крепкие мужики поджимают губы, крепко сжимают кулаки и стараются ободрить всех решительными взглядами.

— И что? Что я должен увидеть?! — Айзен переходит на громкий шепот, несколько парней обернулись на них.

— Их много, у нас должно получиться, — продолжает стоять на своем Хиями, — бандиты не станут нападать на такую толпу.

— В их глазах застыл страх и отчаяние, — Соске чуть шатнулся, взмахом руки отвергая помощь матери, — бандиты наверняка с оружием, плевать они хотят на эту толпу. Стоит им зарезать вон того Нарао — все побегут. Пойми, мама, они все — просто живые трупы.

Пальцы Хиями крепко сжимают плечи сына, до боли стискивая. Мама хочет сделать ему строгий выговор, но натыкается взглядом на людей за спиной Соске, осекается. Она видит то, что сказал Соске — отчаяние в глазах женщин, дети не понимают ничего, но тоже боятся. А мужчины, ходящие среди повозок и присевших у забора, в их глазах теперь видна не решимость, а страх. Страх сразится за свою и чужую жизнь, за право быть свободными, а не дойным скотом бандитов. В потухших взорах стариков безысходность и понимание, о да, они тоже понимают все это, но идут на забой, как послушный скот.

— Хорошо, — выдавливает из себя мама, пальцы перестают тисками сжимать плечи сына, — идем.

* * *

— Наконец-то добрались, — Соске буквально падает в пыль у покосившегося забора в безлюдном переулке. Отступивший от волнений голод возвращается с новыми силами. — Я ведь говорил — их ждет смерть.

— Стоит уйти подальше от границы, — мать устала не меньше.

— Верно, — оперевшись ладонями о колени, с трудом поднимается и отряхивается. — Нужно дойти до торговой площади, там точно есть, где остановиться на время.

Немногочисленные уличные торговцы сопровождали их настороженными взглядами. Потрепанная, грязная одежда доверия не вызывает.

— Опять эти беженцы! — громкий женский шепот доносится из-за спины.

— Понабежали, понимайшь, — поддакивает мужской голос, не заботящийся о соблюдении тишины.

Игнорируя не слишком приятные реплики, семья продолжает путь. Разбираться не имеется ни сил, ни желания, да и дальше болтовни дело не заходит. А вот периодически мелькающие люди с большими баулами за плечами, а то и вовсе перегруженные семейные повозки заставляют насторожиться.

'Люди разбегаются, несмотря на внешнее спокойствие местных, они уже чувствуют приближающуюся опасность', — раздраженно думает парень. — 'Прощай, надежда отдохнуть перед длинной дорогой'.

На ближайшем рынке и вовсе творится нечто несусветное, все куда-то бегут, что-то тащат, вопят друг на друга... Мелькнувшее в толпе знакомое лицо заставляет поторопиться, быть может, удаётся узнать подробности о происходящем. Останавливаться на отдых как-то резко расхотелось.

— Господин Ватару! — Соске пытается привлечь внимание пожилого торговца мясом, несколько раз заказывавшего новую одежду у матери. — Господин Ватару! Подождите!

Пожилой мужчина оборачивается, тряхнув хвостом седых волос. В ярких зеленых глазах отразилось узнавание, он слегка улыбнулся, сложив руки за спиной.

— А, юный Соске и госпожа Хиями. Тоже сочли семидесятый район неподходящим для спокойной жизни?

— Бандиты, — печально отвечает женщина. — Сожгли пожилую соседку вместе с домом...

— Ужасно! — качает головой Ватару. — Мне повезло, был здесь, когда все это началось, но слухов успел узнать немало...

— Не расскажете, что тут сейчас творится? — вставляет слово парень.

— Думаю, это лучше делать не на улице. Как насчет чайной? Думаю, найдется свободное местечко.

Так и оказалось. Находят свободный столик в довольно дорогом заведении, высокая цена объясняет не слишком заполненный зал, в дешёвых заведениях не протолкнуться. К ним подходит миловидная девушка в красном платье.

— Рады приветствовать вас в 'Красном Драконе', что будете заказывать?

— У вас можно поесть?

— Конечно, — с готовностью отвечает официантка, — У нас есть блюда на любой вкус.

— Тушеное мясо, рыбу, рис, жареные овощи...

У пожилого торговца седые брови взлетают выше с каждым новым заказом. Официантка спокойно записывает кусочком грифеля на небольшой досочке.

— Что-нибудь еще?

— Воды принесите, — прокашлявшись, говорит торговец.

Девушка уходит, виляя бедрами, редкие посетители провожают ее взглядами. Мужчина за дальним столиком промахивается палочками мимо рта, засмотревшись на стройные ножки, рис падает на пол.

— Итак? — подталкивает к разговору мама.

— Тут было спокойно, — яркие зеленые глаза внимательно смотрят на слушателей. — Потом пошёл поток беженцев, за ними бандиты повалили. Местные не рады, встретили конкурентов в ножи. Там и за бегущих принялись, отбирая все. Сейчас тут относительное затишье, попытки прорваться встречают местные банды, пробираются немногие, не имея при себе ничего ценного, — промочив горло, старик продолжает рассказ. — Люди чувствуют перемены, пришлые банды продавят местных, хлынут на улицы. Лично я собираюсь двинуться дальше, пока проход в следующий район не перекрыт. Люди сбиваются в большие группы, организуют караваны. Я отправляюсь завтра утром, пойдете с нами?

— Спасибо за помощь, — переглянувшись с сыном, говорит Хиями. — Мы очень вам благодарны.

— Пока не за что, — качает головой торговец.

— Стоит поторопиться, собрать вещи, — отметив, что Соске уже доел, Ватару встаёт из-за стола. — Встретимся завтра, в конце торговой улицы.

Дождавшись, пока он уйдет, мама тихо говорит:

— Чтобы никакого воровства, понял?

— Больше не буду, — кивает парень.

На следующий день в дорогу выдвигается колонна людей, среди них идет красивая женщина с костяными заколками в длинных волосах и молодой парень, похожий на неё, мерно вышагивает, засунув руки в широкие рукава кимоно. Их путь лежит в сторону Сейретей, он будет долгим и трудным, но они даже не думают о таких мелочах. Просто рады, что живы и есть друг у друга.