— Пошли спать, Мэгги. — Я встал со своего места и стянул жмущий подмышками халат. — Зараза и без нас управится.
Уже лежа в ванне, Зараза со вздохом признался:
— Тим. Федерация приняла условия капитуляции...
Тяжело вздохнув, я уставился в белый перламутр крышки ванны и ничего не сказал.
Спор научников, о том, снятся ли в анабиозе сны, не стоил и выеденного яйца.
Снятся.
Холодные, блекло — черные и ярко — белые.
А еще — синие и голубые, словно лунные полотна и пейзажи.
Холодно, ветрено и уныло.
Снились и мне айсберги и метели, засыпающие белым снегом замерзающих существ — четырехногих и двуруких.
Не похожих, ни на кентавров, ни на людей, ибо головы имели ближе к крокодилим, а туловища, длинные и плоские.
Существа мерзли, сбивались в плотную кучу, стараясь сохранить последние остатки тепла, крайние отдавали их тем, кто в середине.
Метель издевалась, насыпая над существами сугробы и тут же смахивая их прочь. Час за часом. Порыв за порывом.
Жизнь за жизнью.
Только сейчас я понял, что же именно хотела показать мне вьюга.
То, что мы потеряли.
Самопожертвование.
Милосердие.
Верность.
Мы заменили их "подобными" словами, оставляя оригиналы в качестве ругательств и доказательств ненормальности человека.
И теперь пожинаем вьюгу.
Зря Ксорер отдал все на откуп "человечеству".
Поспешил.
Нельзя давать в руки ребенка гранату.
Хорошо если он ее кинет в воду.
А если в толпу?
В моем сне не было места милосердию — природа таких слов не знает.
А человек — забыл.
Мой сон — это мой сон.
Я слишком много себе воображаю, чтобы открыв глаза, рассказать о своем сне хоть кому-нибудь...
Откуда появилась в моем сне эта молодая женщина, задумчиво делающая глоток кофе и уставившаяся на меня своими черными глазищами? Откуда я знаю, что за стеной — ночь? Откуда я знаю, что сейчас будет боль?
Любуясь женщиной, ее длинными, волнистыми, черными волосами, на мгновение замираю — сон начал дрожать и терять свои очертания, пряча от меня лицо женщины, стол, обстановку комнаты. Все, что казалось во сне незыблемым — стало парить и таять, таять, таять.
Оставляя после себя — пустую рамку зыбкого сновидения и красивый женский голос: — У вас — сильная кровь. Вы найдете выход! Пусть, не с первого раза...
* * *
Интерлюдия
— ... Как это остановить? — Человек замер напротив меня, чуть прищурив глаза. — Ну же!
— Не "нукай", не запряг! — Огрызнулся я, все еще находясь в зыбком мареве сна. — Как — как... Клюмбоком! Стерилизацией или санацией... Раскакался...
Опешив, телохранитель от всей души приложил меня под дых, возвращая на грешную землю.
Дыхание он, конечно, выбил, зря. А вот мозги прочистил — очень даже вовремя!
Второй удар пришелся в пустоту, а третьего нанести, он уже не мог и теперь сидел, хлопая глазами и баюкая переломанную руку.
— Прекратите! — Рявкнул Волчик, обращаясь к своим охранникам. — Я же сказал, черным по русскому: "сидеть и не отсвечивать"! Ваше дело, в кои-то веки защищать, чтобы на меня не напали, а не самим, корчить из себя боевиков, Рэмбо хреновы! Вон, за дверь! Там и нойте!
Время, "ломаемое" в очередной раз, стало пластичным, словно разогретый пластилин, податливо принимая причудливые правила игры моего сознания, уже во второй раз "прогулявшегося" по — за гранью.
— Диенн... — Волчик сел на стол, напротив меня. — Прошу понять...
— Прошу понять, что моё имя произносится совершенно не Диенн. Просто — Дэнн. Дэнн Терновский. — Представился я, усаживаясь на стул Кажелецкой и привычно крутнувшись из стороны в сторону. — Простите, Ваш телохранитель нас, точнее — меня — перебил. Вы интересовались, как остановить запись, не так ли?
Волчик, опешивший от такой перемены поведения, хлопнул глазами и кивнул.
— Спешу обрадовать — никак. Кнопки "выкл" не существует даже в проекте. — Чувствуя, как с языка срываются слова, мне не свойственные, мысленно "поблагодарил" за это неведомых мне путешественников во времени, умудрившихся передать мне информацию, а заодно и кучу собственных эмоций, привычек, словечек.
— Дэнн... Если это на самом деле так... То... Смысла нам общаться, больше нет! — Волчик развернулся в сторону окна. — Если нельзя выключить, тогда, ради всех святых, объясните — зачем?! Неужели только ради того, чтобы привлечь внимание?
— Да. — Я качнул головой. — Так же привлечь внимание, как это делают маленькие дети, животные. Это Вашему внуку — повезло, что в кафе был я. И у меня были планы. Иначе — Ваш внук сидел бы... Уже... Кстати, а как его вообще в страну унесло?
Судя по лицу Волчика, мой вопрос застал его врасплох — раз, был неприятен — два и что на него отвечать, он не знал — три.
— Дела семейные — остаются в семье! — Отрезал мужчина.
— Здорово. — Стул подо мной снова скрипнул, влево — вправо, "скрип — скрип". — А может быть... Мне стало скучно? Или надоело, как новейшие технологии отупляют молодежь? Может быть — это протест, против скудоумных властей, все никак не нажрущихся? Выбирайте сами.
Семен Волчик опустил свой зад на столешницу и замер, рассматривая меня, как поразительное животное.
— Семен, ответьте на мой вопрос, пожалуйста... — Я решил добить человека, тем более что Дианка уже начала прямую трансляцию. — Зачем человечеству, столько "ТВ"? Вы его, что, продаете инопланетянам?!
Два щелчка — снятого с предохранителя ПМ и вправленной кости — продемонстрировали, что с некоторыми шутками надо быть осторожнее.
— Спокойно! — Поднял руку Волчик. — Это — шутка!
— Думаю — нет. — Охранник, тот, что в первые разы "убалтывал" меня все рассказать, кошачьим шагом выдвинулся вперед. — Рассказывайте, что Вы узнали! Хотя... Если бы вы, что-то знали...
— Мне бы никто не поверил... — Закончил я за... "Ити"?
— Тем не менее... — Волчик задумчиво потер запястье левой руки, переворачивая часы циферблатом вниз.
— Тем не менее, "Если хочешь горячего — не соглашайся на теплое!" — Расхохотался я, вспоминая, кому именно принадлежит этот жест. — Будем знакомы — Трианон!
Охранники переглянулись и направили оружие на меня.
— Нет! — Волчик рявкнул с такой силой, что у меня зазвенело в ушах, а бедных охранников, просто отшвырнуло к стене. — У нас есть "ДОГОВОР".
— Плевали они на договор, господин куратор. — Пока охрана приходила в себя от шока, я забрал их пистолеты и, оторвав кусок "UTP-хи", связал их "руки к ногам" — все чин по чину, как меня учил инструктор. — В прошлые века, вас бы сожгли на костре, за связь с нечистой силой...
— Прошлые века... — Волчик поморщился. — В прошлые века, таким договорам места не было...
— Чушь вы несете, господин Волчик! — Я вернулся на офисное кресло, до зубов вооруженный. — Во все времена, все правители, шли на сделки. Одни продавали — землю. Другие — энергоносители. Третьи — людей. Прикрывались, конечно, красивыми словами. Но — все едино — торговали. Черные царьки продавали свой народец за бусы и водку. Белые — за острова и банковские счета. А за что продались вы? За какую конфетку? За титул "Спасителя человечества"?
— Все не так просто... — Волчик попытался продолжить свою мысль, но его перебил слитный хохот трех глоток.
Хохотали мы, вместе с охранниками.
— Всё... Не так... Просто... — Задыхался, катаясь от хохота по полу, охранник, чью руку я недавно сломал. — Любимое выражение существа, перекладывающего свою ответственность на чужие плечи! Моральное оправдание урода и неудачника! Слова пораженца и предателя!
Успокоившись, я зааплодировал, полностью согласный с таким ходом мысли.
— Волчик, вы — просто — предатель. Вы, предали человечество, как ни пафосно это звучит. А теперь заявляете: "все не так просто..." — Охранник подогнул ноги и подкатился к стене. — Даже Тагава отказался пожимать вам руку... А уж на его руках крови...
— У, батенька, так вы не просто предатель... Вы дважды — предатель! — Не удержался я от шпильки, один бес, двум смертям не бывать, а в прямом эфире и одной хватит! — Сперва — предали человечество, а теперь предаёте новых хозяев, создав "ФОЭ"?! Вот так и знал, что где-то нас... поимели...
— Трианон... — Ненавистью в голосе Семена Волчика, можно было отравить Тихий океан. Да еще бы и на Байкал, думаю, хватило.
— Да уж... — Подлил масла в огонь охранник. — Не на ту лошадку поставили. А ведь говорил им: "Трианон — важнее". Нет, деньги и власть, власть и деньги!
— Да в жопу вас, с вашей властью и вашими деньгами! — Не выдержал я. — Кроме них, что — ничего и нет больше?
— Не кричи. — Потребовал охранник. — У нас очень чувствительный слух и ваши вопли нас убивают.
— Потому и рэп появился? — Вскинулся я.
Охранник просто расцвел.
— Учитесь, Волчик... Одно не вовремя брошенное слово, сказанная вовремя фраза — и готов ответ! Трианон... Гений анализа и системного подхода... Теперь, еще бы Диану, увидеть... Та еще, пролаза! Вот ведь, парочка получилась бы...
С большим трудом удержав смешок, обратился "дважды предателю": — Надеюсь, вам хорошо заплатят... И не придется, как Иуде, за 30 серебряников, на осину лезть...
— Ну... Вот точно не скажу... Но повесился — точно — Иисус. — Второй охранник тяжело вздохнул. — Иуда, вместо него на кресте висел, это помню точно — сам видел. Или вы, вправду думаете, что из-за предательства повесился? Да, скорее бы удавился от того, что продешевил!
У меня отвисла челюсть, от услышанного. Отвисла так, что едва не стукнулась о паркет, с диким грохотом.
— А что, все совсем переврали? — Охранник охнул. — Во, дела!
В очередной раз я зарекся шутить над неизвестными людьми.
Ну их, а то, не дай боком, там и вправду окажется ангел!
А я его — к черту пошлю!
Обе стороны обидятся!
В дверь сперва вежливо постучали, потом стукнули кулаком, а еще через мгновение, принялись пинать.
— Что?! — Не сдержался недовольный Волчик, открывая дверь, после моего приглашающего жеста и видя побледневшее лицо, прижавшегося к косяку руководителя фирмы BST. — Мы еще не закончили нашу беседу!
— Вашу "беседу", видят все пользователи интернета, в прямом эфире! — Выпалил Карел Амброз, стремительно уходя в фальцет. — На нем — камера!
"Уф-ф-ф-ф! Ну хоть что-то, осталось неизменным!" — Вздохнул я про себя.
— Бред! — Волчик первым делом глянул на "куполку", установленную напротив входа, с оборванными проводами, торчащими наружу. Варвары, блин, могли просто питание отключить... — Камера отключена!
— Значит, камера на нем! — Амброз кинулся ко мне и попытался приступить к обыску.
Увидев оружие в моих руках, замер, пискнул и выкатился из кабинета быстрее мыши, увидевшей голодного кота.
— Всегда говорил — "покупные" они и в Африке — "покупные"! — Охранник, талдычивший что-то по поводу Иисуса и Иуды, как-то по особому шевельнул руками, пытаясь порвать путы.
— Ну-ну, давай, мил человек, горн тебе в зубы! Рви, пока не пукнешь! — Рассмеялся я. — Сэкономили, закупили омеденную сталь, теперь, хоть трением, хоть ерзаньем!
Офисный стул привычно скрипнул, вызывая на лице Волчика очередную гримасу.
— Вы понимаете, что через пару минут, в кабинет ворвется охрана и вас — убьют? — Волчик занялся тем, что получалось у него лучше всего — торговаться. — Давайте, отложим оружие и поговорим, как взрослые люди... У меня есть, что Вам предложить!
— Скажите, неуважаемые, — обратился я, к охранникам, откровенно игнорируя Семена. — Зачем Вам столько "ТВ" — Топливо? Энергоноситель? Панацея от всех болезней? Зачем?
— Думаешь, что камера до сих пор работает? — Охранник потянулся и вдруг поплыл по полу, струйкой дыма, сбрасывая с себя, мои путы. — Все едино, никто не поверит, так что... Можно и ответить.
Струйка дыма собралась в плотную фигуру синекожего человека, ростом выше двух метров и замерла передо мной, сложив руки на груди.
— "ТВ" — наркотик. Не вызывает привыкания. Не портит организм. Позволяет перенести подпространственные прыжки с ускорением 11. — Оранжевые глаза пристально смотрели на меня. — Хватит? Или еще?
— О Иисусе — правда?
— Правда.
— Жесть. — Вырвалось у меня. — Все, что мы считали правдой...
— Есть переписанная победителем история. — Закончил за меня Ити.
Я отбросил один из пистолетов под стол, подальше от впечатленного Волчика — еще, не дай боком, взбредет ему в голову стать героем... Посмертно...
— Обидно... — Второй ПМ, приятно оттягивал руку, придавая уверенности.
— А что ты хочешь? — Развел руками пришелец. — Человеку не нужна, правда. Человеку нужен — налаженный быт.
— Дианка, все снимаешь? — Поинтересовался я, точно зная, что сейчас — то, получу ответ.
"Уснувший" ноутбук сбросил заставку и на экране появилась моя Рыжая.
— Всё!
— Как думаешь, поверят?
— Ни за что!
— Жаль... — Вздохнул я и приставил пистолет к подбородку. — Жаль... Люди, как же я хочу, что бы у Вас, наконец-то, проснулась совесть!
Мне показалось?
Или я, действительно рассыпался пеплом, прежде чем боек ударил по капсюлю?
* * *
— Удрал, таки, стервец! — Высокий, черноволосый мужчина, наблюдавший за событиями с экрана, повисшего в воздухе, вздохнул. — Вот же, стервец!
— Что ты, все стервец, да стервец... — Рыжий дядька, здоровый как медведь, с усмешкой вертел в руках здоровенный молот, изредка подкидывая его и снова хватая за рукоять. — Любимец Судьбы, не волкам хребты гнуть!
— Любимец... — Мужчина махнул рукой, словно стирая экран. — Вечно ты, Тор, все с ног на голову норовишь поставить!
Два бога, дышали морозным воздухом Пиренеев и разглядывали со склона горы лежавшую у их ног базу, по которой суетливо носились двуногие букашки, спешно пакуясь и упаковываясь в автомобильчики.
— Не дело, так все оставлять. Уйдут, синеж...! — Тор привычно раскрутил свой молот и отправил его в небеса.
— Ты что делаешь?! — Вой вздрогнул от прогрохотавшего грома. — Совсем, одурел?
В этот момент молот вернулся в руки бога, а в небесах раздался очередной грохот, и длинная, огненная полоса расчертила небо и уперлась в постройки базы, разбрасывая людей и разгораясь жадным пламенем.
— Хм. Так намного лучше! — Согласился Вой, любуясь пожаром и взрывами. — Стянуть челнок, с орбиты... Я бы не додумался...
Тор, гордый от похвалы своего старого друга — соперника, снова принялся играться с молотом.
— Думаю, он действительно стоит, Таких Похорон! — Вой поежился от внезапно налетевшего порыва холодного ветра. — Пошли. У нас есть еще попытка.
— Только — чур — в этот раз — выбираю я! — Тор легко встал с поваленного дерева и вновь полюбовался на дело рук своих. — Эх-х-х! Хорошо, горит!
Миг и поросший бок горы снова девственно чист.
Нет ни следа недавнего присутствия двух божественных персон, вновь ввязавшихся в спор.
На поваленное дерево запрыгнула крупная белка в своей зимней шубке, повертелась, любуясь пламенем и чихнула, когда ветер донес клубы дыма.
Сердито что-то проверещав на своем, беличьем языке, зверек распушил свой хвост и легким прыжком оказался на сосне, стоящей по соседству.
