Ты лети, лети...

Ты лети, лети...

Глава 1

— Нет! — процедила сквозь зубы, необычной внешностью девушка. Вроде, смуглая, но цвет кожи имел тёмно-медовый оттенок, явно, искусственного происхождения. Так же, как и глаза, — тьма чёрная, без белков. — Я не согласна!

— А тебя никто и не спрашивает, согласна ты или нет! — возмутился молодой мужчина в белом костюме худощавой наружности, представившийся доктором, но на деле являющийся специалистом по хозяйственной части. И на вид полная противоположность пациентки, но по ощущению, такой же искусственный экземпляр. Хотел он кулаком по столу ударить. А у него маникюр свежий. Причёска... Мужчина только, только из косметологического центра на работу приехал. Настроение хорошее. Было! А тут...

Девчонку он отсчитывал. Нет! Это на вид девушка выглядела юной, лет двадцати, а на самом деле, по биологическим часам, ей за двадцать пять.

Что там у неё за долгий сон был, она так и не поняла: не сильна в медицинских терминах. Сказали они (они — это хорцы, жители планеты Хорц, по сути, люди обыкновенные, только, почему-то помешанные на всём белом), что после операции, которую ей провели на Земле, у неё возникли проблемы, и врачи, чтобы сохранить пациентке жизнь, погрузили её в искусственный сон. А потом и в специальный центр перевели, в какую-то там чуть ли ни камеру хранения для безнадёжных больных, где жизнь людей поддерживалась с особым охлаждающим эффектом, сохраняя все жизненные функции, и надеясь, что способы лечения от их недугов со временем появятся.

— Ваше долгое нахождение в биокамере, поддерживающей жизнь, имело последствие, — не сдавался названный доктор. — Пятьдесят лет это не шутки. А мы вас излечили, дали шанс жить!

Да, да! Проспала она, якобы, пятьдесят лет, но эта новость была не так страшна. А вот, то, что самых близких в живых нет: ни родителей, ни дочери. Стало для неё шоком. Оказалось, что внуки у неё имеются, но они отказались от неё, подписав все документы.

Какое-то время её нахождение в специальном центре хранения, оплачивали родители. Вроде бы, так ей сказали. Потом, из-за большой задолжности, её тело перешло под опеку государства. А дальше... её продали, так как благородные господа с далёких звёзд, оплатили долги по содержанию безнадёжно больной и заверили, что вылечат её, мало того, проведут дорогостоящую процедуру восстановления пострадавшего организма. Омоложение. Ни чудо ли? У них же — хорцев — законное представительство на Земле. Через него они и помогают таким вот безнадёжным, как она.

Благотворители? Если бы!

И всё равно, в рассказах хорцев что-то не сходилось. 'Вас' — это он обобщал всех имеющихся 'пациенток в их больничке. По отдельности к каждой все хорцы обращались к ним на 'ты'. И неужели все они пробыли в камерах хранения пятьдесят лет? Что-то Свете в это не верилось. Помнила она, что после того, как очнулась здесь, чуть ни месяц ей было невыносимо плохо. Тошно. Но её состояние напоминало типичную акклиматизацию после, так сказать, некоего время пребывания в невесомости. Она же летала раньше. На других планетах, правда, не была, но по программе военной подготовки, было дело, лётные часы за пределом Земли все честно отработала.

Хорцы почти месяц держали её в специализированной камере, три на три метра, адаптируя её организм для жизни на их планете. Давление, воздух с примесями местного газа. И так далее. Таблетки, уколы и системы. Бррр.

Короче, после всех восстанавливающих процедур, о которых она ни то, что не просила, о которых не знала, на ней повис долг. Большой долг. Так ей ведущий специалист сказал. Куратор!

— И я благодарна вам! Но я хочу знать свои права, а для этого хочу обратиться в своё консульство.

— Нет! — укорял её молодой мужчина в дорогом белом костюме. Разговаривал он с девушкой, а сам на неё смотрел лишь украдко, больше интересуясь состоянием своих ногтей. И длинными пальцами так водил..., как дама в маникюрном салоне. Веером. — Ты неблагодарная! Ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло! Наша корпорация заботится о благополучие даже такой..., не кондиции, как ты. А ты...

О-о-о! Смерил жеманный типчик надоедливую особу презрительным взглядом, всем своим видом показывая, что он здесь господин, а она...

Не показалось ей, что он еле сдержался, чтобы словечко похлеще не вставить, для 'такой'. И мало того, она чувствовала, что он врёт. Она с самого начала чувствовала, что все вокруг ей врут. Так зачем было присваивать ей чужие данные, какой-то там Сары Свим, если она Иванова Светлана Селиванова. Они ей сказали, что это сложное имя для накти, а у них имя отца — отчество — в документах не указывается. И данные, когда она родилась на Земле, на планете Хорц не имеют теперь значения. Ей поставили в документах биологический возраст объекта, привязав данными ко дню прохождения медицинского обследования. Объект такой-то, возраст такой-то, число и месяц рождения — такой-то. Света не понимала этого. Всё было похоже на то, что её сознательно лишают прошлого. Обрывают связи со своими родными, со своей планетой, со своим государством, со своим миром. По этим новым документам, которые оформляли ей хорцы, она уже была другим человеком. Нет! Света этого не хотела.

— Я знаю, про аукцион, — насупилась девушка. — Это никуда не годится! Если корпорация даёте шанс, то дайте шанс связаться с консульством, а там... сообща решим, что можно сделать. Нет, можете в суд на меня подать. Пусть суд присудит требующиеся выплаты. А становиться товаром я не буду.

После того, как Свету, можно и так сказать, 'разбудили'. Она думала, что хорцы её подлечат и отпустят. Объясняли же ей, что она находится в частной больнице, какой-то там корпорации 'Возрождение', что беспокоиться ей не надо, они о ней сами позаботятся. Это пока не перевели её в другое 'больничное' крыло, где о ней продолжили заботиться, прикрепив к ней ещё и местного куратора, среднего возраста хорца, якобы, чтобы подготовить к выписке, к жизни в их обществе. Но вот, проводимые курсы реабилитации, с самого начала, начали напоминать курсы подготовки прислуги с функцией: 'всё включено'. И отношение персонала к ней изменилось: из более-менее заботливого, как к нездоровой пациентке, как к персоне, задолжавшей каждому встречному большую сумму.

Нет-нет она ловила на себе пренебрежительные взгляды местного медицинского персонала: поголовно всех блондинок в своих белоснежных платьях. Но это только женщины, худощавые, скуластые, носастые. Вот они у неё вызывали сочувствие. Ну, не красавицы. Не повезло девушкам.

Имея небольшую возможность к самостоятельным передвижениям по корпусу: само крыло проживания, кабинеты прохождения занятий, выход на свежий воздух — своего рода такая парковая зона, загороженная высоким забором. Создавалась такая иллюзию свободы. Но...

Пару раз Света пыталась подойти к блондинкам, попробовала разговориться. Это, когда первые азы разговорной речи усвоила. Но... нет! Надменные особы посмотрели на неё, открыв рот, мол, какая-то там 'букашка' с ними заговорила? Бррр... Тут же прибежал куратор, и на эту тему общения с их дамами провёл беседу. Вообще на тему общения с хорцами. Этикет на всё есть и она просто обязана его соблюдать. Так вот, нет у неё права подходить и общаться к ним, к господам. Не ровня она им. Накта!

Он, конечно, исключение. Он куратор! А если она ещё раз что-то нарушит... пригрозил, что запрёт её в палате. Да, насчёт общения с себе подобными, с такими же пациентками клиники, тоже имелся запрет. Типа, это больница, а не дом отдыха. У них, у каждой накти было своё расписание посещения учебных классов, медицинских и спортивных кабинетов. С каждой работали индивидуально. И еду приносили прямо в палату. Часы отдыха они должны были сидеть там. Всё предусмотрели, чтобы общение у них между собой вообще не было.

Как таковой свободной речи общения их не учили. Только самое необходимое, что прислуга должна знать. И чёткое произношение всего нескольких слов — 'да', 'нет', 'слушаюсь, мой господин', 'как прикажите, моя госпожа'. Всё в духе нулевого социального статуса: рабском. Но в вопросе языка Свете само провидение подмогло, слишком много в хорцской речи присутствовало понятных слов. Это если бы она из России поехала погостить в Польшу, или ещё дальше, в Индию. И услышала там, например, один из древнейших языков, как санскрит. Прислушавшись, вполне можно было понять, что к чему. Со временем разобраться. Вот она и разбиралась. Поняв большую часть речи, догадывалась об остальном.

Рабство у хорцев — обычное явление. Но всё сделано хитро. Без упоминания такого приобретения. Хорцы, желающие обладать накти, не покупали рабыню, а выкупали права на её долг и приписывали такого человека к себе, как опекуны, получая все права. И действие таких прав было бессрочным. Ведь сами по себе накти — слабые, беспомощные создания, которые, по определению, погибнут без них на воле. Интересно они себя обелили. И ведь искренне же считали, что помогают несчастным. И это нормально, что у высшей расы, которой они себя считают, есть такие бесправные приобретения или накта, ночная дева, способные только их поручения выполнять. Никто ведь не рождается в равных условиях! Не может же рождённый хищник траву жевать? Вот и хорцы считали, что они рождены высшими, а все остальные...

И этот белобрысый типчик в белоснежном костюмчике, утверждал, что Света радоваться должна такому везению, что она у них оказалась. И теперь, они, такие благородны, такие великие, пристроят её в хорошие руки. С оговорочкой, если она будет умницей.

Света вцепилась в подол своего длинного сероватого мешковатого платья, сжимая его подол в кулаках. Да, рядом с местной белоснежной красотой, чистотой, оно смотрелось грязным пятном, в благоухающем цветами, кристально чистом кабинете. Она сама чувствовала себя в этом кабинете лишней! А ведь такой серый цвет платьев был на всех тех 'пациентках', которых она видела. И не удивительно, что ей захотелось снять его, но... не сейчас. Ни при этом...

Она, свободный человек, а её принуждают отказаться от самой себя. И долг... Но она, ни у кого ничего не брала! Пусть докажут! Нет! Если бы они предложили ей отработать долг, наёмным рабочим, пускай даже в клиринговой компании. Она бы чуть-чуть подумала и согласилась. Загнала бы свою гордость куда подальше. Но вот так?

Лучше бы они обратно её усыпили. Если бы ей дали такой выбор: рабство или обратно в сон, она бы согласилась уснуть. Но теперь... надо решать возникшие проблемы.

А ведь казалось, что всё хорошо начинается. Её новая жизнь после пробуждения. Незнакомая планета с двумя солнцами встретила её ласково. Стояла жара. Лёгкий ветерок задувал в её палату воздух, заполненный ароматами цветов. Вокруг поражала царящая чистота, красота и стерильность. А за высоким забором, когда её перевели в индивидуальную палату, просматривающимся через прилегающую парковую зону, виднелся шумный город. Будучи городским человеком она мысленно уже гуляла по нему. Думала, что вот-вот... Особенно радовала её зелёная трава на лужайке, своя, родная. Деревья были только в городе. Правда, они имели вид пенной шапки. Так ей казалось. Но, может, это был особый вид растений, подобранный хорцами себе в усладу? Она пока не знала, а более подробно просвещать её не торопились. И даже с таким минимальным грузом можно было бы начать новую жизнь. Если бы не одно 'но'.

Первое, это лож! Ну как, если она так долго спала, как они говорят, у неё не отросли ни волосы с её реальным цветом, ни кожа не посветлела после супер стойкого загара со специальными затемняющими втираниями, про глаза вообще говорить не стоило.

По состоянию краски на волосах и теле, она думала, что всего месяца три прошло, ну, четыре, после последних её косметических процедур. Волосы и так у неё медленно отрастали. Особенность у неё такая. А тут вообще, ей взяли и подстригли её пышные космы по самые уши, оголив область шеи. Мало того, на затылке ещё и под нуль подбрили. Света, когда увидела, что с ней сотворили, чуть в истерику не впала. Хотя никогда она не замечала за собой нервозности. Довели! Тогда, она с неимоверными усилиями взяла себя в руки. Виду, правда, не подала. Никому ничего не высказала. 'Где наша не пропадала?' Заплела две плотные косички, чтобы уж специфическим одуванчиком не смотреться со стороны. Заколола короткие кончики на затылке. И, вроде, осмотрев свой новый образ в зеркале, решила, что ничего получилось. Успокоилась.

Второе, это статус! Статус бесправной вещи? Да, кого бы он устроил? И другого выбора, как убеждали господа хорцы, у неё нет. Долг у них строго взыскивается. Это если бы она изначально имела, хоть какой статус в их государстве. Можно было бы рассмотреть варианты. А она никто! Она — бесправна! Она — накта! Кто такая накта, они ей толком не объяснили. Просто тыкали в неё пальцем, и говорили, что — накта. Она так поняла, что что-то подобное и на Земле было. Когда жителей Африки развозили по всему миру в качестве рабов. Черный — значит, раб. Значит, никаких прав. Любой его мог поймать и повесить, если у него не было с собой особой таблички от хозяина, что его послали по поручению. Что будет Свете за бегство? Да и куда бежать с 'подводной лодки'? Нужны знания!

Вариант, по-быстрому выйти замуж за гражданина Хорцкого государства, чтобы её проблемы решил муж, отпадает. Опять же, она — накта! У них в законе записан запрет на вступление в брак хорцу и накте. И ещё, приобретение накти, приравнено у хорцев к приобретению дорогой машины, которой ещё и похвастаться можно перед гостями. Такие вот дела! И переубеждать Света хорцев не желала, о своей настоящей внешности. Разубеждать. Она им ничего не должна!

Типчик заявил Свете, что с такими внешними особенностями как у неё, пускай, что-то у неё и искусственно приобретено. (Это он насчёт глаз выдал). Ни один приличный центр адаптации её не возьмёт. И в репродуктивный в особенности, хотя именно там, после десяти балов, ей бы дали более высокий статус, не гражданина, но уже и не зависимого человека. А они на свой страх и риск её взяли. Ценила бы! Нет же! Права взялась качать. Консула ей подавай? Насмешила!

Но ведь есть возможность как-то узаконить своё вынужденное нахождение на планете Хорц? Пускай, временное. Вот, чувствовала же Свете, что возможно это, только просвещать её никто не желал. Не с руки! Им требовалось, чтобы она играла по их правилам. А она... сопротивлялась. Ничего не подписывала, когда её просили, якобы для чего-то незначительного подпись чистые листы бумаги, а с какими-то там надписями и подавно. А при появлении местного, так сказать, юриста, она вообще молчала, так как поняла, что переводчик, пришедший следом, будет говорить уже заученные фразы. Поняла по нескольким фразам, что шепнул ему куратор.

И тут такое... подслушала она, нечаянно, что скоро их, 'пациенток', находящихся во временном реабилитационном центре 'возрождение', продадут с аукциона. И об этом разговаривал имеющийся персонал, радуясь, что вот уже совсем скоро им премию выплатят за такую неблагодарную работу. Противно же, ходить и смотреть за этими неблагодарными накти.