Странник

Странник

(ознакомительный фрагмент, 10 глав, остальное в процессе выкладки на ат и литрес)

Пролог

— Раевский, — от души побарабанив в дверь вагончика, выкрикнула Зоя, второй режиссёр проекта, — Егор, на площадку. Бикович уже свои дубли закончил, твоя очередь, Каскад, пора зажигать вместо серба.

Егор распахнул дверь и выпрыгнул из вагончика, приземлившись в шаге от отпрянувшей от неожиданности красивой, высокой, эффектной блондинки. Ну, а какой еще могла быть любовница известного на всю страну режиссера? Причем женушка его об этой связи знала и помалкивала, пока муж выбивал из государства фонды на фильмы, ее не интересовало, кого тот трахает вечером после съемок.

— Раевский, ты скотина, — возмущенно пискнула девушка, которая едва не встала в лужу, и теперь балансировала на краю. — Вот все у тебя, ни как у людей. Если бы ты не был так похож на нашу сербскую звезду, что он хочет только тебя дублером, я бы Николаичу шепнула, что ты тут на площадке лишний.

— Мстительная ты стерва, Зоя, — процедил сквозь зубы Егор. — Как тебя еще не зарезали? Смотри, зарядит кто-нибудь патрон настоящий вместо холостого, и шлепнут тебя, как будто по ошибке. Ты дочирикаешься. Молодость, красота и благоволение режиссера — это же не вечно, а гадости ты людям делаешь ежедневно, и они обязательно про тебя вспомнят. Ладно, пошли, а то и вправду ждут, наверное, уже. Надо по-быстрому обгореть, и домой ехать, у мамы сегодня ужинаю, а я тут с вами зажигаю.

Со звездой фильма, сербом Милошем Биковичем, Егор столкнулся на краю съемочной площадки.

— О, Егор, — почти без акцента произнес серб, крепко пожимая руку каскадеру, — ты там постарайся, сцена важная, нужно красиво сгореть.

— Будет сделано, Милош, — заверил его Раевский. — Не беспокойся, выпрыгну на ходу, объятый пламенем, все будет в лучшем виде.

Они раскланялись, и Егор поспешил к режиссеру, который уже материл всех и вся, поскольку у него на площадке отсутствовал дублер звезды, а время ограничено, еще двадцать минут, и уже ничего путного снять не удастся.

— Наконец-то, — увидев Раевского, недовольно произнес Эдгар Николаевич. — Где тебя носит? Нет, я когда-нибудь тебя точно вышибу за безалаберность. Ладно, давай к машине.

Егор кивнул и направился к шикарному мерседесу гелендвагену, из которого ему предстояло выпрыгнуть и загореться. Забравшись с автоматом на пассажирское сиденье, он мысленно перекрестился, поцеловал по традиции армейские жетоны, которые приносили ему удачу, и поднял руку, показывая, что готов.

Выскочила девушка с хлопушкой, Зоя скомандовала в рацию: "Тишина на площадке", операторы запустили камеры.

— Камера один пошла, камера два пошла, камера три пошла, — последовал доклад оператора постановщика.

— Мотор, — заорал режиссер, и гелик рванул по горной дороге.

Вот контрольная точка, на которой сейчас сконцентрированы три камеры.

— Пошел, — раздался в миниатюрном наушнике команда, и Каскад, распахнув дверь, вывалился на каменистую дорогу. Тут же хлопнула пиротехника, и одежда на Раевском вспыхнула. Он потерял автомат и покатился по косогору, сбивая пламя. Его обдали из огнетушителя, и он смог подняться. Ощупал рожу, на этот раз обошлось, небольшая ссадина на скуле не в счет.

— Снято с первого дубля, — заорал Николаич, и все захлопали. — Егор, давай сюда, крикнул режиссер, надо следующую сцену обсудить, снимать завтра будем, сегодня поздно.

Егор кивнул и побрел к режиссеру. Именно в этот момент он увидел под ногой какое-то серебристое пятно неправильной формы, похожее на кляксу, и наступил в него. Нога тут же потеряла опору. Раевский пытался удержать равновесие, вот только он не просто заваливался вперед, какая-то неведомая сила тянула его к себе из серебристой мути. Он слышал даже, как вскрикнул техник, стоящий за спиной шагах в пяти. А потом небо и земля поменялись местами, и он с силой приложился затылком о камень, в глазах замелькали искры. Он застонал и сел.

— Б..., — коротко прокомментировал он увиденное, когда снова смог смотреть на мир.

Это было, что угодно, только не съемочная площадка.

Глава 1

Егор сидел среди старых, облезлых, трехэтажных домов, на мощенной камнем улице. За ней, похоже, очень давно никто не следил, поскольку из стыков росла трава, не сказать, что высокая, но сантиметров десять в ней было.

Раевский поднялся на ноги и медленно повернулся вокруг своей оси. Липкий страх, давно забытый (профессия обязывала), заполз под воняющую паленым куртку. Тут было относительно тепло, не меньше двадцати градусов, а там, откуда он сюда свалился, иначе это никак не назвать, было чуть больше трех. Так что, вспотел он почти мгновенно. Стянув через голову анорак, он скомкал его и сунул под подмышку. Охолощенный автомат, который участвовал в съемке, остался лежать на склоне, по которому он скатился. Но были три вещи, что его порадовали, это наличие в кармане сигарет, зажигалки и тяжелого боевого ножа на левом бедре.

— Как чувствовал, что пригодится, — пробормотал Егор, вытащив из ножен тяжелый клинок из дамаска, на сайте производителя гордо именовавшийся "Пластун".

Раевский механически проверил идеальную заточку, спецом взял нож из собственной коллекции, то, что было на площадке, совершенно не соответствовало образу. Милошу он его не предлагал, так как того снимали, что ножа видно бы не было, как ни старайся. И даже самый внимательный зритель не заметит, что в одной сцене тесак имеется, а в другой нет. Вернув клинок в ножны, он уже более спокойно смог осмотреть место, куда попал.

Вокруг был старый пустой город, ветер гонял по мостовой какой-то мусор, ни одного целого окна. Некоторые дома носили на себе следы огня, у других просели крыши, вот там фасад особняка перечеркнула трещина, в которую легко можно руку просунуть. Сами дома солидные и величественные, украшенные статуями, барельефами, стояли плотно друг к другу. У каждого было крыльцо с несколькими ступенями, ведущими к дверям, которые частью рассыпались в прах, частично висели обломками на ржавых дверных петлях.

Сама улица не сказать, что широкая, метров семь, относительно прямая, хотя метров через пятьдесят начинала слегка загибаться. Город был заброшен и мертв, во всяком случае, участок, находящийся в пределах видимости. Но следы людей, которые побывали здесь, имелись, и они явно не могли принадлежать местным. Кто-то выцарапал на фасаде соседнего дома — "Паша Рогов, 2020, попал, не знаю, куда и как". А снизу кто-то приписал похожее — "Рома Гусь, 2021, где я?". А вот третья надпись оказалась крайне интересной, и если Паша и Рома, не знали, что тут происходит, то автор третьей, похоже, неплохо представлял обстановку. Надпись была выполнена чем-то темным, может, и кровью. "Здорово, бродяги миров, добро пожаловать на вечную прогулку. В этом мире жить или умереть будет решать туман. Ждите свою дверь, вы ее почувствуете. Якорь".

Раевский завертел башкой, ища еще какие-то послания, надеясь получить больше полезной информации, но остальные стены были чисты, во всяком случае, наскального творчества больше не наблюдалось. Выводы напрашивались сами собой — он не первый в этом мире, отсюда есть выход, миров много, и кто-то изредка сюда заглядывает, а еще дверь должна открыться, и он это почувствует. Больше всего ему не понравились слова про бесконечную прогулку, это значило только одно — домой он не скоро попадет. К минусу можно было отнести предупреждение о туманах.

Егор подошел к стене и посмотрел вниз. Там, на опалубке, валялся ржавый гвоздь, причем очень странный, он был как будто кованым, и трёхгранным, даже не гвоздь, а шип. Именно он послужил его собратьям по несчастью письменными принадлежностями.

— Ну что ж, не стоит отрываться от коллектива, — произнес он тихо и, подняв гвоздь, принялся выцарапывать на штукатурке свой текст. Это оказалось несложно, и уже через пять минут сбоку от остальных имен появилась новая надпись — "Егор Раевский, 2023".

Единственное, куда он еще не взглянул, это небо. Задрав голову, он решил поинтересоваться, что над ним. Надо сказать, задачка резко усложнилась. Несмотря на то, что света хватало, небо выглядело совершенно необычно. Темно-малиновое, плотное, словно было оно соткано не из облаков, а из энергетических сгустков, которые постоянно находились в движении, перетекая из одного в другое. Никаких звезд или спутников разглядеть через эти плотные субстанции нереально. Вообще мрачным было и это небо, и этот город. Самое плохое, что ничего не понятно. Сколько тут нужно продержаться? А если дверь откроется через неделю или месяц? А где она откроется? Этот Якорь, который поздравил его с прибытием, не уточнил, можно ли уйти с места появления, или нужно сидеть и ждать. Вопросов было больше, чем ответов, например, что скрывается в тумане, и справится ли с этим обычный нож или нужна какая-то магия?

Егор больше всего не любил бездействовать и торчать на одном месте, ожидание неизвестно чего было не в его принципах. Он взошел по белым, но от времени грязным ступеням и толкнул дверь, ведущую внутрь особняка. Так с мерзким скрипом очень медленно отворилась, давая возможность заглянуть внутрь. Входить он не спешил, изучал с порога широкий холл. Высота потолка — метров шесть, длина — шагов двадцать, не меньше. Здесь гораздо темнее, чем на улице, но света еще достаточно, чтобы разглядеть обстановку. Потолок и стены в широких трещинах, на полу валяется огромная люстра, рожков двадцать, не меньше, каждый когда-то заканчивался мутным впечатляющим плафоном, большинство из которых разбились при падении, уцелело штуки три. Весь пол в осколках и обломках камня. Справа и слева по двери, дерево со стеклянными витражами, выбить такую — не проблема. Да и дерево выглядит плачевно, того и гляди развалится от легкого прикосновения. Лестница на второй этаж прямо по центру, шириной метра три, но часть обвалилась, осталось примерно чуть больше полутора. Белые ступени покрыты пылью. Дальше площадка метра четыре, оттуда ведут еще две лестницы, одна вправо, другая влево.

Но больше всего Раевскому не понравилась мумия, сидящая, прислонившись спинок к стене, всего в трех шагах от входа. Мумия была классической, как ее в фильмах показывают, желтая, натянутая на кости кожа, пустые глазницы, колени прижаты к груди, руки обнимают их, словно человек перед смертью сжался и так и замер навсегда. Самым поганым было то что мумия принадлежала его земляку. На руке были неплохие часы, видел и подороже, но все же не дешёвка, джинсы и кроссовки, причем брендовые, тоже не из дешёвых, сверху выцветшая толстовка, капюшон до сих пор накинут на голову, но лицо не закрывал. Каскад неспешно приблизился к трупу, присел рядом с ним на корточки.

— Ты кто? — цинично поинтересовался он у покойника. — Рома или Паша?

В то, что это опытный Якорь, он не верил. Ответ нашелся в заднем кармане джинсов, там обнаружился не менее дорогой кошелек из змеиной кожи, внутри которого были права на имя Рогова Павла Анатольевича, восемьдесят девятого года рождения, из города Владивосток. Он был чуть постарше Раевского, Егору исполнилось двадцать семь две недели назад. Кстати, мужиком Павел был не бедным, в бумажнике нашлось двадцать тысяч налом и четыре карты, фотография слегка полноватой, но очень милой женщины. Ничуть не стесняясь, Каскад обшарил остальные карманы. Ключи от машины, на брелоке значок лексуса, их он просто выкинул за ненадобностью, а вот складень с замком liner-lock он тут же прибрал, закрепив клипсой на кармане. Лишним такой тесак в его ситуации точно не будет. Но вот что его беспокоило, нож был на поясе покойника, а не в руке. Выходит, либо то, что его убило, действовало настолько быстро, что он его не увидел, либо, наоборот, очень медленно, и не обнаруживая себя. А может, в тумане ничего нет? Может, туман опасен сам по себе? Вдохнул — и играй отходную.

Еще одной полезной вещью оказалась пара презиков довольно хорошей фирмы. Их Раевский тоже прибрал, ведь функционал у них гораздо шире, чем просто на конец натягивать. Больше ничего полезного он не обнаружил. На мгновение он задался желанием похоронить собрата по несчастью, но искать место, где можно это сделать, и инструмент, было совершенно некогда, да и лень, если честно. Поднявшись, он осмотрел холл еще раз, вот здесь на него напал некий ступор. Что делать дальше? Обшарить дом, стащить все, что он считает ценным, в одно место? Оружие, золото, драгоценные камни. Нужно ли ему это все? Наверное, да, ведь если попасть в места обитаемые, это можно будет обменять на многое, что ему требуется — одежда, еда... Ведь странно, если он найдет здесь шпагу и попадет в мир космических крейсеров, вот местный Дарт Вейдер уссытся со смеху. Хотя, если он туда с калашем провалится, то все равно уссытся.

Егор уселся на ступени лестницы. Выбив сигарету из пачки, прикурил, пересчитал оставшиеся и тяжело вздохнул, их осталось всего семь штук. Каскад докурил сигарету до самого фильтра, после чего, раздавил бычок ногой. В доме темнело, да и на улице тоже, видимо, он попал в этот мир во второй половине дня ближе к вечеру. Сидеть в холле рядом с покойником было глупо, нужна комната, хотя бы защищённая от проникновения.

Раевский поднялся и внимательно осмотрел холл. Через пару секунд он заметил то, что требовалось, табурет, стоящий в стороне у одной из стен. Отломать ножки было делом минуты, потом он, без зазрения совести ломая покойнику руки, стянул с него толстовку, вполне себе сухую и годную для изготовления факела.

— Зажжем, — улыбнулся сам себе Раевский и принялся мастырить осветительный девайс.

Тонкие проволочки с упавшей люстры отлично сгодились для обмотки. Через пять минут у него имелось три факела.

Пока свету хватало, он обошел первый этаж. Какая-то гостевая комната, столик, кресла, стеклянный фасад с видом на абсолютно заросший сад. Видимо, хозяин дома принимал тут просителей или гостей, которые рылом не вышли, чтобы попасть дальше. В принципе, может, он какой делец был, пришел человек, посидели тут, покурили, дела обсудили и разошлись. На улице стемнело, пришлось зажигать факел. Что ж, не повезло, кто-то пошуровал тут, да еще очень активно, вскрытые шкафы, валяющиеся на полу какие-то бумаги... Больше всего его заинтересовало нечто, напоминающее оружейную пирамиду. Она была за стеклянной витриной, но кто-то вычистил ее на совесть, так что, ничего он в этой комнате полезного не нашел. Для убежища она не годилась. Много стекла, хлипкая дверь.

Второй этаж тоже был разграблен, но здесь имелся кабинет, причем дверь была массивная, а целое окно находилось почти в восьми метрах над землей. Оно так же выходило на заросший сад, но никто в него с разбегу не влетит, а значит, есть шанс провести ночь спокойно.

Раевский устроился в большом кожаном кресле, которое скрипнуло под его весом. Эх, знать бы, чего опасаться в тумане, яда или того, что там обитает. Не мог этот Якорь чуть подробней написать? Вот сложно ему было добавить пару строчек, авось Паша жив был бы.

Егор прикрыл глаза, и как ни странно, вырубился. И сон он видел крайне странный. Он стоял призраком в том самом кабинете, его тело полулежало в кресле, причем явно было живо, поскольку грудь вздымалась.