Гнусно воняло чем-то палёным и сизые кольца дыма лениво поднимались к белоснежному потолку, оставляя на его ровной поверхности уродливые пятна. Запах гари полностью забивал все остальные ароматы, но даже он был не в силах перекрыть смрад страха и ненависти, пропитавшую всё вокруг. Источник находился прямо передо мной. Оба.

Два молодых охотника, прижавшиеся плечами друг к другу и пытающиеся сделать вид, будто они, в большей степени ненавидят меня, чем боятся. Получалось не слишком хорошо.

Я, в который раз, взглянул на Чара — он продолжал неподвижно лежать у опрокинутого кресла, там, где я его бросил и даже не пытался пошевелиться. Возможно, удар головой о стену оказался чересчур силён? Впрочем, сейчас это было не самой важной проблемой. Пусть мы немного сблизились, но он оставался человеком и охотником, поэтому пусть его судьбу решают местные боги везения.

Я медленно прошёл вдоль странных серых коробок, лишённых каких бы то ни было признаков кнопок, рычагов или других управляющих элементов. Чёртов плащ обернулся вокруг ноги и я, раздражённо, отбросил плотную ткань, с трудом удерживаясь от ругательства. Всё было неправильно. Я оказался на грани, судя по всему, битком набитой охотниками, лишённый браслета, боевого оружия, части способностей и главное — своего прайда.

В груди жгло от осознания всех потерь. Леси больше нет, Зара — исчезла и моя собственная кошка предала меня, отправив на смерть. Куда уж хуже?

Я едва удержался, чтобы не приложиться кулаком по одной из коробок. Потом переступил через труп выпитого охотника и подошёл к парочке безмолвствующих людей. Оба подняли головы и уставились на меня тёмными, от ненависти, глазами. Блондин и коротко стриженый брюнет, с тонкими усиками на юной коже — совсем молодые. Я дам им шанс состариться.

— Мне крайне необходимо ваше сотрудничество, — очень тихо и спокойно сказал я.

— С какой стати? — едва не выкрикнул беловолосый, — мы не сотрудничаем с упырями! Можешь нас прикончить...

— Могу, — согласился я, — а могу тихо-мирно проследовать мимо и тогда очень много людей уцелеет. Поверьте, так будет лучше для всех вас.

— Чего ты хочешь? — через силу выдавил из себя темноволосый, — ты убил одного из нас, а теперь хочешь, чтобы мы помогли тебе, ха!

— Если бы он вёл себя тише, остался бы жив, — я слукавил: мне позарез нужна была энергия — не этот, так кто-нибудь другой, — насчёт сотрудничества...Мне необходим переход к Сердцу Льва. Пустой ненаселённый мир, где я никому не стану угрожать. Я знаю, здесь есть служебный портал, поэтому пропустите меня, а потом объявляйте тревогу, организуйте погоню, как там ещё полагается по инструкции?

— А если мы откажемся? — опять блондинчик, — убьёшь нас, чёртово отродье?

— Конечно, — мне хотелось сделать это немедленно, — а потом пойду искать рабочий портал и попутно прикончу ещё много-много других людей. Невинных людей, которые пострадают из-за вашего упрямства. Что скажете?

Охотники переглянулись. Брюнет просто истекал потом — отвратительно! Да и вообще, оба парня резко воняли человечиной, я просто изнемогал от этого запаха. Странно, но от Чара, вроде бы так не несло. Принюхался, или как?

Из соседнего помещения, где располагался портал, откуда мы вывалились, громыхнуло и к нам впорхнул почти идеально круглый клуб чёрного дыма. Приятно было сознавать: от моих врагов осталось лишь это — клубы тёмного смрадного дыма. Маленькое утешение в длинной цепочке потерь и разочарований. Как она могла меня предать?! Леся, прости...

— Я открою портал, — процедил блондин и сделал попытку встать, — но он выведет на пограничный мир — не к Львиному Зеву.

Так Чар и говорил. Похоже на правду.

— Хорошо, — мне не нравилось выражение его лица, но ничего поделать я не мог — другого пути у меня, пока что, не было, — это долго?

— Нет, — в уголках его пухлых губ притаилась усмешка, — совсем быстро.

Наши взгляды встретились, но серьёзного столкновения не вышло: человек тотчас потупился, нервно сжимая пальцы. Животное...Я должен был ощущать ненависть и отвращение, но был слишком опустошён и выбит из привычного существования. Так много всего... Новые враги, предательство друзей и гибель очень близкого существа. Очень трудно сосредоточиться на этом ничтожестве, даже если он и задумал какую-то пакость.

— Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь, — устало сказал я, — и чем это может закончиться, для тебя лично. Ещё раз напомню: мне, всего-навсего, нужно пройти в Сердце, без лишних жертв и прочих неприятностей.

— Угу, — он подошёл к одному из серых ящиков и положил на него ладони, — упырь желает отправиться в свой родной мир. Там он вызовет остальных упырей, и они вернутся к нам, чтобы всех прикончить. Всего-навсего! Получи!

Блондин отдёрнул руки и короб, которого он касался, окутался паутиной тонких разрядов. В моей голове зазвенело, и я ощутил глухую вибрацию смыкающейся грани. Человек обернулся ко мне и оскалился в кривой ухмылке:

— Ну, съел? Я блокировал все порталы на пограничных станциях и послал предупреждение о появлении хищной твари. Что скажешь, засранец?!

— Что ты — идиот, — он попятился, когда я подошёл ближе и упёрся спиной в стену, — я действительно пытался избежать лишних жертв. Теперь каждый издохший, на этой грани, человек, будет на твоей совести. Съел? Но для тебя это уже не имеет ни малейшего значения.

О чём бы этот придурок не думал он, всего лишь, удлинил мой путь. Тем не менее я не мог оставить его идиотский поступок без вознаграждения. Кроме того, я всё ещё был голоден и нуждался в пополнении сил.

— Тварь! — брюнет чуть ли не рыдал, стоя на коленях над трупом беловолосого идиота, — за что? Как же я вас ненавижу!

— Не поверишь, — я подошёл к массивной входной двери и потянул за металлическую рукоять, — но это — взаимно.

По бледной физиономии струились слёзы. Охотник смахнул их и прошипел мне вслед:

— Мы доберёмся до тебя! Я лично вспорю твоё поганое брюхо! И твоего прихвостня мы тоже прикончим.

Я остановился и посмотрел на него, через плечо.

— Прихвостня?

Его трясло, то ли от ярости, то ли от страха.

— Думаешь, мы не видели, как вы выползли из одного портала? Ясное дело — это ваш лазутчик.

Чар — мой прихвостень? Забавно. Учитывая наши странные взаимоотношения. Думаю, этот человек, с его характером, никогда бы не стал прислуживать львам. Скорее, сам стал бы львом.

— Знаешь, в чём заключается ваша самая главная проблема? — спросил я, возвращаясь, — вы не умеете держать язык за зубами, когда это требуется.

Сообразив, что сейчас произойдёт, молодой охотник зажмурился и оглушительно заверещал, закрываясь руками.

Мелкий дождь, который моросил последние несколько часов, усилился, превратившись в отвратительную завесу из воды, рушащейся с неба. Почва, и до этого, не особо хвалящаяся особой твёрдостью, трансформировалась в абстрактное нечто, весьма напоминающее желе, плывущее под ногами. Деревья, понуро поникшие под ливнем, промокли до последнего листа и были не в силах дать хоть какую-нибудь защиту от низвергающихся потоков. Не оставалось другого выхода, кроме как, завернувшись в плащ, медленно шагать вперёд, уповая на то, что дорога, ведущая к обитаемым местам, окажется хоть немного твёрже, чем та дрянь, которая тяжёлыми веригами облепила уродливые башмаки на моих ногах.

Впрочем, все эти неприятности позволяли отвлечься и, хоть на время, позабыть о той заднице, в которой я оказался. Тщетная надежда на то, что Зара сумеет отыскать меня в Сердце бросала слабый отблеск света в черноту отчаяния, но это была единственная надежда. Если я перестану надеяться, то уж лучше сразу отыскать охотников и позволить ублюдкам убить себя. Зара, я скучаю, найди меня, пожалуйста!

Очертания города, ещё недавно, хотя бы призрачно, различимые в водном тумане, окончательно размылись и стекли в землю, чтобы прорасти, когда дождь прекратится. Сейчас я не мог даже приблизительно оценить размеры селения и определить, является ли оно моей целью.

Откуда то, из-за упругих струй, донеслось равномерное поскрипывание, явно перемещающееся в том же направлении, куда двигался и я. Возможно, это было какое-нибудь транспортное средство аборигенов, но я не слышал ни единого слова. Впрочем, кому охота, вести беседы, в таких условиях? Разве каким-нибудь жабам.

Скрип слышался всё ближе: стало быть, и дорога находилась недалеко, если только какие-то психи не устроили гонки по бездорожью. Я постарался ускорить шаг, но чёртовы глыбы мокрой грязи, налипшие на ноги, упрямо не позволяли почувствовать себя беззаботным зайчиком, весело прыгающим под тёплым летним дождиком. Да и проклятый ливень, промочивший одежду, до последней нитки, не очень-то напоминал о горячем лете. Скорее он вызывал видение бесконечного зелёного болота, покрытого густым слоем тины. На влажных замшелых глыбах, нахохлившись, сидели унылые жабы и отвратительно орали друг на друга, возмущаясь нелётной погодой.

Пришлось напрячься, пытаясь отогнать дурацкое видение. Я встряхнулся, словно мокрый пёс и почувствовал, как ледяная струйка воды заскользила между лопаток, выбирая себе путь, на моей спине. Видимо плащ, добросовестно сдерживавший влагу последнее время, всё-таки сдал позиции и теперь меня ожидал небольшой локальный потоп. Где же эта чёртова дорога?

Глухой скрип внезапно прервался резким треском и до моих ушей донеслись ругательства, густо раскрашенные сочными эпитетами. Голос раздавался совсем рядом, практически рукой подать. Я смахнул капли с ресниц и рассмотрел смутную горбатую тень, неподвижно застывшую передо мной. От размытого силуэта отделились ещё два, поменьше, и рассыпая вокруг себя ворох проклятий, начали суетливо приседать и наклоняться.

Предстояла встреча с местными жителями, поэтому я слегка сгорбился, скрывая нечеловеческий рост и заправил выбившийся клок волос под капюшон, надвинув влажную ткань как можно дальше. Чёрт, этого было слишком мало, для маскировки, оставалось надеяться на дождь и невнимательность незнакомцев. В противном случае их придётся просто убить, а я так не хотел новых бессмысленных смертей.

Нога вдруг ощутила твёрдую опору, так, словно передвигаясь по илистому дну болота я, наконец, выбрался к каменистому берегу. Это и было своего рода побережье грязевого водоёма — тракт, состоящий из разнокалиберных булыжников. Между камнями дороги, деловито булькая, бежали ручейки воды, и я потратил некоторое время, очищая грязную обувь от лишнего груза.

Всё это время, тени впереди продолжали свою нелепую пантомиму, сопровождая физические упражнения с опытами в эпистолярном жанре, состоящими из коротких звучных фраз, врезающихся в память. Самое впечатляющее заключалось в том, что за всё это время, он ни разу не повторились и не сбились с тональности. Вполне вероятно, услышанное мной словоизвержение было последствием предыдущего затянувшегося молчания.

Время от времени, из большого горбатого силуэта, слабым эхом, доносились женские голоса, в которых звучали вопросительные интонации. Всякий раз это вызывало новый взрыв эмоций и ускоренные телодвижения наблюдаемых мною теней. Помимо этого, я различал, как подают голос тягловые животные, перекликающиеся отвратительными стонущими воплями. Все эти звуки, соединяясь и перемешиваясь, создавали своеобразную симфонию, которую можно было бы назвать: "Авария в дождь".

Впрочем, сейчас мне было не до высоких материй; слишком много неприятностей, плюс промокшая одежда, погружали меня в усиливающийся сплин, и я не видел пути выхода к мажорным мотивам. Посему я просто очистил обувь от грязи и отправился в сторону неизвестных путников, пытаясь не поскользнуться на мокрых булыжниках.

Впрочем, как оказалось, мелкие камни ютились у края дороги, а центральная её часть состояла из огромных, изъеденных ветром и временем, каменных плит. Каким образом местные жители сумели уложить столь огромные блоки — оставалось для меня загадкой. Уровень местной техники, а о нём я мог судить по транспортному средству, потерпевшему крушение, определённо не позволял совершать подобные чудеса.

Кстати, о транспортном средстве, печально замершему посреди огромной ямы, наполненной грязной водой. Это была грубо сработанная деревянная повозка на относительно круглых колесах, деревянных же. На криво сколоченном каркасе из грубо обработанных брёвен, торчали изогнутые рёбра шпангоутов, обтянутые прохудившимися, но ещё годными, для защиты, звериными шкурами, прогибающимися под тяжестью, попавшей на них воды. Влага, для которой уже не находилось места, стекала по заплесневевшим стенкам, наполняя, и без того полную лужу, где утопали колёса повозки.

Правда, не все, а лишь три колеса. Четвёртое, нелепо извернувшись, лежало под днищем телеги, видимо сделав тщетную попытку укрыться от проливного дождя. Кстати, теперь я мог рассмотреть и тягловых животных, тоскливые вопли которых слышал всё последнее время. Это оказались низкорослые серые животные с короткими лохматыми лапами и длинными плёткообразными хвостами. Поначалу мне показалось, будто за эти хвосты их и привязали к повозке, но чуть позже я сумел различить нелепое подобие упряжи.

Соскочившее колесо упрямо выцарапывали наружу два человека, одетые в странные короткие плащи, промокшие насквозь. Учитывая то, что оба стояли на коленях в глубокой луже, полной не самой тёплой воды, можно было понять, почему каждый то и дело поминал каких-то местных чертей, желая им весьма диковинных вещей. Люди оказались настолько увлечены своим занятием, что никто не обратил внимание на появление нового персонажа. В других обстоятельствах я бы просто миновал этих олухов, не привлекая внимания, но сейчас мне нужна была кое-какая информация.

Внезапное чувство пристального взгляда в спину заставило меня обернуться и положить пальцы на рукоять треспа, всматриваясь в переливающиеся струны ливня. Чей-то силуэт, на пределе видимости, растворился в небесном рыдании, оставив смутное чувство узнавания. Лев? Охотник? Титан? Дрожь, пронзившая меня, не имела ничего общего с холодом и влагой. Что происходит? Я покачал головой и отвернулся.

За это время мокрые неудачники сумели извлечь колесо из его логова и теперь волокли его к родимой оси. Из повозки неразборчиво спросили и тот, из обитателей лужи, который был поплотнее, поднатужился, словно намеревался лично тянуть повозку и оглушительно рявкнул нечто неразборчиво-враждебное. Женский голос обиженно запричитал и вторя ему, недовольно заголосили оба серых скакуна, видимо решив, что наступил подходящий момент для всеобщих жалоб. Оставалось и мне присоединиться к этому хору, попеняв на злосчастную судьбу, лишившую меня абсолютно всего.

Думаю, мои жалобы остались бы без ответа, как и вопли всех этих животных.

Мужчины сумели совладать с беглецом и совместными усилиями водрузили его на положенное место. С возгласами радости люди принялись крепить непослушную деталь, но сегодня был определённо не их день. Ощутив, как повозка обрела прежнюю устойчивость, длиннохвостые твари приумолкли и неспешным шагом направились вперёд. Худощавый человек попытался ухватить повод, но промахнулся и шлёпнулся в воду, куда мгновением позже, плюхнулось злосчастное колесо. Плотный, схватился за голову и громко завопил. Вторя ему, оглушительно закричали серые звери.

123 ... 131415

↓ Содержание ↓