Белая полоса инверсионного следа глайдера располосовала пронзительную синеву марсианского неба на две половины. С востока надвигался грозовой фронт — серые мрачные облака обещали непогоду и дождь — невиданное десятки миллионов лет для Марса явление, но после Преобразования, достаточно обыденное. Глайдер тормозил и стремительно снижался. По озерцу, плескавшемуся в древнем метеоритном кратере, стремительно понеслось белоснежное отражение машины.

Машина застыла в воздухе над песчаным берегом. Воздушные струи ударили вниз, машина плавно опустилась. Красно-коричневая пелена пыли и песка почти скрыла ее от нескромных глаз, но вскоре ветер унес пыль в сторону озера.

Люк открылся, на песок, всех оттенков красного, спрыгнула совсем молодая женщина — драуни по имени Аридэль, на лице маленькая маска респиратора — давление на поверхности и температура была вполне приемлемой, но в атмосфере — только следы кислорода. В белоснежной юбке, в легкой ветровке такого-же цвета — этот цвет был у драуни символом скорби. Лицо, необыкновенно красивое и правильных очертаний, смотрелось как идеал совершенства: тонкие черты лица с белоснежной, мраморного цвета кожей, казалось немного скуластым, скорее всего из-за больших изумрудно-зеленых глаз. И внешность абсолютно не портили торчащие из собранных в косы рыжих волос чуткие 'звериные' уши. Налетел ветер, растрепал прическу.

Извечным женским жестом откинула непослушную рыжую прядь, настороженно прищуренные глаза осмотрелись.

Зеленоватые волны, набегая на песок, с тихим шелестом сбрасывали на него белоснежную пену.

Равнину густо покрывали холмы и целые поля валунов, между них вилась узкая, хорошо утоптанная тропинка. Множество расселин, в которых притаились чернильные тени, трещин с крутыми скальными склонами и, конечно, множество кратеров. Больших и малых.

Но именно эта 'необузданность', дикая первозданность и суровость окружающего мира как раз и привлекали.

Аридэль никому не призналась бы, что полюбила планету. Нужно было просто разглядеть суровую красоту здешних краев, тем более что Марс навсегда изменился.

— Дети, — сказала с едва уловимым, но странным акцентом, слова сквозь маску звучали немного глуховато, — выходим!

Протянула руки внутрь глайдера. Один за другим подхватила под мышки мальчика, лет пяти, высокий для своего возраста и с вытянутыми лисьими глазами, как у матери и красивую девочку немного помладше, с острыми ушками, но не с такой бледной кожей как у Аридэль и, поставила на песок.

— Мам, — спросил по-русски немного глуховато из-за закрывавшей рот маски мальчик, в подсиненных миндалинах горячих глаз была заметна не детская серьезность, — а далеко идти?

Девочка посмотрела ему в лицо, потом матери, но вопреки обыкновению промолчала. Она была шумная и азартная, но только не здесь и не сейчас.

— Нет Ванечка, — Аридэль махнула рукой в сторону ближайшего холма, — минут пять идти. Пойдемте, пойдем.

Из открытого люка появился букет белоснежных цветов, одела на глаза черные очки — местное солнце слишком яркое и, взяв детей за руки, тяжелой походкой, словно на плечи давил невидимый груз, направилась к близким холмам...

* * *

На далекой-далекой планете, куда без способного 'протыкать' пространство корабля возможно долететь только теоретически, у высокого — в пол, бронеокна, в кресле сидел седовласый соргис, бесстрастный взгляд янтарного цвета глаз, в обрамлении сетки глубоких морщин, не отрывался от мира снаружи.

Солнце скрылось за горизонтом и шел снег... Ось планеты наклонена под углом сорока градусов к плоскости эклиптики что приводило к диким перепадам температуры в течение суток: она колебалась от арктической до тропической, но аборигенная жизнь как-то приспособилась к адскому климату. Жизнь... Все, буквально все, что ходит, летает или просто растет на месте на этой планете, и растения, и животные, пыталось убить соргисов. Сотни миллионов лет отбора создали такие бронированные, ядовитые, сплошные когти и щупальца, организмы, что жуть брала. Монстр, которого с трудом убивает даже плазма? Растение с зубами? Растение, которое плюется смертельным ядом? Здесь есть все и намного больше этого и, только находясь под защитой купола, можно чувствовать себя в относительной безопасности.

Вот и сейчас безымянное растение — с той стороны брони, увенчанное 'ярко-алым' цветком в форме глубоких чаш или раскрытых громадных ладоней, готовых в любой момент сомкнуться, извивалось на широком и толстом, в виде ананаса, стволе; цветок безуспешно скользил по броне, оставляя на ней зеленый, ядовитый след, не в силах не то, что прокусить, но и даже поцарапать, змеевидные белые лианы, непрерывно извивались, словно нащупывая жертву. Страшный мир...

Он смотрел на пейзаж снаружи, а перед внутренним взором была Киракам. Такая, какой он увидел последний раз...

Демоны бездны!

Грязно-серый шар, так непохожий на прежний светло-голубой и дружелюбный Киракам, непроницаемым для взгляда пологом укрывал ледяной ад. Там, внизу, приняли страшную смерть несколько сотен миллионов, а непогибшие в первые мгновения, успели позавидовать мертвым. И вскоре погибли от общепланетного похолодания, голода и радиоактивных осадков. Вместе с ними вымерли высшие биологические виды — на несколько столетий планета стала непригодна для сколько-нибудь сложной жизни. Погибла семья, мой клан, мой народ. И я не забуду это никогда...

Жалкие остатки многосотмиллионного населения — несколько тысяч соргисов, на орбите Киракама, пытались реанимировать древний, давно ставший экспонатом музея, фотонный звездолет, и оснастить его механизмом прокалывания пространства.

Демоны бездны!

Враг, ненавистный враг, хитрый, могущественный, уничтоживший мою жизнь, выжил!

Прости меня доченька и ты Менеланна... Простите меня, братья по клану. Прости меня мой народ. Прости, что я не завершил дело. Прости, что позволил ненавистным механическим ублюдкам, жить, когда вы погибли!

И неважно что это мы начали войну! Они наслаждались чистым воздухом и водой, они могли заводить столько детей, сколько захотят... А мы дрались с природой за каждый вздох чистого воздуха, за каждый грамм чистой воды. Мы даже детей... венец и смысл жизни, могли заводить только после разрешения. Ненавижу! Ненавижу! За их успех, за их роскошную жизнь, за наше прозябание в куполах, за все! У меня к драуни счеты и оплатить их они не смогут, даже отдав до последней капли всю свою ублюдочную кровь!

Перед глазами встала сцена из не такого уж и далекого прошлого. Его рука с силой подняла подбородок пленного. Он хотел видеть глаза, прятавшиеся под полуопущенными веками... глаза презренного, перед тем как собственноручно убьет его. Увидеть, как в них плещется предсмертный ужас, насладится им.

Презренный упрямо прятал взгляд, пока, наконец, взглянул в лицо мучителю. В янтарных глазах плескались такие презрение и ненависть, что предводитель соргисов вздрогнул и едва не отшатнулся. Он ощутил, как откуда-то из глубины души поднимается темное, страшное чувство: НЕНАВИСТЬ. К ненависти примешивалось удивление — почему, почему презренный ублюдок не боится его, не боится смерти? А еще он почувствовал разочарование.

Он отвернулся и взял гвоздь и молоток. Вдавил острие длинного и игольно-острого гвоздя к лбу механического ублюдка и вновь посмотрел в лицо, фиксируя взглядом мимику и глаза приговоренного.

Прищуренные глаза горели янтарным огнем, алая струйка пробивала дорожку по белоснежному лбу.

Соргис, не сдержавшись, выругался вслух. Размахнулся и боек молотка ударил по гвоздю, вбивая его в лоб жертвы до половины...

Тяжело дыша, откинулся в кресле, оно крутанулось, развернув лицом к столу — полуторная тяжесть на планете была слишком большим испытанием для старых и хрупких костей. Виртуальный экран с расшифрованным посланием погас. Рука нащупала стакан с водой. 'Наконец то Махтон дал о себе знать... Так вот где они спрятались!'

Жидкость прохладной струей потекла по пересохшему горлу. Стало немного легче. Вода...подумал с горечью, даже она роскошь. А когда-то лучшие вина Киракама из купола Сангретто, на экваторе планеты, были к моим услугам... Яростно мотнул головой, отгоняя неуместные воспоминания, горестная складка образовалась у сухих губ. Скрывать от самого себя глупо — попытка основать колонию провалилась. Слишком мало сил у жалкой горстки беглецов и слишком враждебна биосфера планеты. Не проходит и календалы (десятая часть года, приблизительно 36 суток), как они кого-нибудь теряют... они обречены на смерть... А топлива на корабле хватит только еще на один прокол пространства. Все известные планеты, способные укрыть жизнь выжжены и, шанс случайно найти пригодную не многим отличается от нуля... Так не лучше ли использовать оставшуюся мощь на святую месть? Уйти громко хлопнув напоследок дверью и забрав с собой в небытие ВРАГА? Лицо превратилось в маску скорби, на нем жили только глаза, горя неистовой злобой. Ненависть и желание наказать погубивших его прекрасную планету, и его собственную жизнь возобладали в душе. Наклонился к старому коммуникатору.

— Карантер, — произнес охрипшим голосом, — собирай всех, есть важные новости.

* * *

Война чудовищна, особенно она чудовищна и, ведется с особенным ожесточением, когда воюют братья — сыновьями одной матери.

Беженцы с планеты Таламаши — называвшиеся Ушедшие кланы, а сами себя они назвали соргисы, атаковали планету-мать и колонизированные драуни планеты. За столетия добровольного изгнания соргисы убедили себя, что уход предков был вынужденной ссылкой и пылали жаждой мести. За двадцать лет войны погибли миллиарды и все обитаемые миры, а уцелевшие драуни: пятьдесят тысяч, в основном женщины и дети, отправились к далекой планете-праматери, которую автоматические разведчики отыскали всего за несколько лет до начала войны. Появления на орбите Земли флотилии межзвездных кораблей вызвало панику и тревожное ожидание инопланетного вторжения. Первым 'контактом' с пришельцами стал воздушный бой над Сибирью, в котором друг друга сбили русский летчик Сергей Соколов и драуни Аридэль из клана Лэрдов. В тундре свирепствовал буран. Молодые люди, чтобы выжить, вынуждены были сотрудничать. За несколько дней проведенных вместе они почувствовали симпатию друг к другу, перешедшую в любовь.

С помощью оставленного Аридэль устройства русские вошли в контакт с драуни.

Беглецы — оказалось, что это дальние родственники землян, произошедшие от архаичных людей, двести тысяч лет тому назад перемещенных неизвестной цивилизацией на планету Таламаши, попросили у руководства России в аренду участок земли на севере в обмен на технологии, торговлю инопланетными артефактами и участие в терраформировании и колонизации Марса. После длительного перелета в состоянии анабиоза они нуждались в отдыхе на поверхности планеты. Правительство, после некоторых колебаний, согласилось на заманчивое предложение, дававшее возможность отыграть потерянные 90-е.

Руководству США не понравилась перспектива скорого возвышения Российской Федерации и оно предъявило требование России принудить драуни предоставить инопланетные технологии Америке, в противном случае угрожая применением вооруженной силы. После отказа руководства России, Америка нанесла ограниченный удар крылатыми ракетами по северу страны, с минимальными потерями перехваченный воздушно-космическими силами. После отражения нападения, президент США пошел на эскалацию конфликта и пригрозил нанести ядерный удар по территории России. Вмешавшиеся драуни погасили конфликт и обезоружили западные страны, уничтожив их ядерные арсеналы и носители ОМП (оружия массового уничтожения).

* * *

Военно-полевая любовь она такая... специфическая, да и гарнизонная жизнь не способствует уединению и приватности отношений. И поэтому командир — координатор подразделения воздушно-космических дронов Аридэль, клана Лэрдов, расы драуни и русский пилот Су-30 Сергей Соколов, встретились не в знаменитом на весь поселок Новосеверный, что прятался в небольшой бухте на берегу Северного Ледовитого океана, кафе 'Юность', а снова у него дома, в комнате офицерского общежития. Отдаленный гарнизон — есть отдаленный гарнизон и поселок был уже в курсе экзотической подруги старшего лейтенанта Соколова, а лишнее внимание влюбленным было ни к чему. И так стоило Сергею открыть дверь в коридор, как на нем скрестилось не меньше десятка любопытных женских взглядов. С едва не вырвавшимся матом, отпрянул назад. А вкусности на стол заказал через интернет в 'Юности' — прогресс семимильными шагами добрался и на Крайний Север.

Разговаривали так, ни о чем, словно и не провели вместе чудесную ночь и тем более не говорили о беременности Аридэль, словно договорились перенести решительный разговор на потом. Наверное поэтому, оба чувствовали себя скованно.

Наконец в дверь постучали.

Доставщик — молодой парень, судя по виду из старшеклассников, попытался просунуть любопытную физиономию в комнату, но нарвался на поднесенный к носу внушительный кулак, поскучнел и, быстро передав пакеты, удалился. В комнате явственно хихикнули.

Сергей положил покупки на пол и мягкой, тигровой походкой подошел к двери. Едва уловимо тянуло борщом — запах типичный для общежития. Тихо. Но это ничего не значило — уж он то знал соседок.

Рывком дернул за ручку двери и побагровел. Соседка справа и соседка слева, у двери, чуть ли не 'влипли' в нее ушами. При виде Сергея торопливо отскочили.

— Так, — рявкнул угрожающе, левая бровь остро сломалась, — Что вам надо здесь, а? Подслушиваете? Это уже переходит всякие границы!

— Ойц, — проворковала младшая, и уперла руки в едва прикрытые коротким халатиком полные бедра. С вызовом посмотрела в лицо мужчины, — А что такое? Соседи желают поинтересоваться как идут дела у соседа. А то может его уже и спасать надо! — родом она была из Одессы и местным говором владела в совершенстве.

Сергей в замешательстве не отрывал взгляд от довольных лиц наглых молодиц, сглотнул.

— Да! — поддакнула воинственно вторая и состроила гримасу, словно едва удерживалась от хохота.

Соколов явственно услышал, как в комнате снова хихикнули и покосился назад.

— Таки что, — низким, многообещающим голосом произнесла первая, — помощь нужна? Спасатели Малибу спешат на помощь?!

Шагнула вперед и едва не уперлась пышными достоинствами в грудь парня, и Сергей понял — проиграл.

— Надо будет — позову, спасательницы. И только попробуйте еще подслушивать! — буркнул и ретировался за дверь, захлопнул. Услышал, как в коридоре в голос захохотали.

Явился он перед подругой с деланно-спокойным лицом, хотя румянец все еще разливался по щекам. Телевизор негромко бормотал что-то о новостях в стране. На двери, из десятки приклеенной на двери мишени торчали глубоко вонзившиеся ножи.

Раскрыл пакеты и выставил на стол, между двумя аккуратно застеленными кроватями, дары Крайнего Севера и сразу заполнил комнату умопомрачительными запахами осетинского пирога домашнего приготовления, свежего сыра и шашлыка со свежим лавашем. Последней на свет появилась бутылка полусладкого шампанского. Все эти привычные действия позволили собраться с мыслями.

12345

↓ Содержание ↓