Пролог.
— Эти дети! Их жизни так ценны, а они разбрасываются ими налево и направо при первом же удобном случае! — негодующие восклицания поглощала Пустота, а ответа от неё веками не дождёшься. Впрочем, те, к кому эти восклицания относились, тоже вряд ли смогут сейчас ответить. Перед седобородым стариком в бесконечной Пустоте созданного им Мира зависло два тела, в которых едва теплилась жизнь.
— Это ж надо додуматься всадить в одну технику столько чакры, что даже запасы Хранителей исчерпались! И мало того! При этом не продумать пути отступления, даже не оставить себе чакры для переноса! Куда катиться мир? Чему этих детей только в школах учат?! Как быстро угробить свою жизнь?!
Старик неустанно читал им морали, при этом залечивая множественные раны.
— Ну ничего, я вам ещё покажу ценность жизни! Вы у меня ещё наберётесь уму-разуму! Я вам такое испытание устрою, что долго ещё меня вспоминать будете!
С этими словами старик довольно кивнул сам себе, совершил ещё какие-то махинации с телами, а затем, после щелчка пальцев, они просто исчезли.
— Вы должны быть мудрыми и сильными, чтобы исполнить своё предназначение!
Глава 1: Странная находка.
Тейжо не спеша направлялся домой. Почему-то эта звёздная ночь напомнила тот день, когда он, израненный после очередного сражения, будучи последним выжившим из своего отряда, с затуманенным от потери крови сознанием, пришёл к этому городку. Последним, что он увидел, прежде чем потерять сознание, было ясноё звёздное небо, совсем как сейчас, и на его фоне взволнованное красивое лицо молодой женщины. Это была Сачи. Она вместе со своей матерью, пусть земля ей будет пухом, выходили его. Он полюбил Сачи, и вскоре они поженились, своих детей Господь им не дал, и они приютили двоих сироток, которые теперь называли их родителями.
Содержа таверну в городе, Тейжо будто бы уже и позабыл о своём военном прошлом, но вот недавно оно снова дало о себе знать. Даже в их маленький городок в глубинке страны Земли дошли тревожные вести — между Огнём и Ветром всё больше стычек, в мире стало не спокойно, вполне вероятно, что грозит наступление войны. С такими тяжёлыми мыслями мужчина открыл двери таверны и зашёл внутрь. Да, сейчас как раз своеобразное время пик, когда единственная таверна в городе битком набита. За барной стойкой был Роо, и умело обслуживал всех посетителей, успевая ещё и последние новости от них выслушивать. Однако стояло старшему сыну увидеть Тейжо, как он тут же бросился к нему.
— Пап, скорее иди наверх, ты должен это увидеть! — взволнованно прошептал мальчик.
— Что именно?
— Иди, иди, мне некогда всё объяснять!
В полной растерянности мужчина следил, как 17летний мальчишка снова стал за стойку, а затем всё же направился к двери на второй этаж, где они жили. В своеобразной гостиной на диване кто-то лежал, а возле него суетились Сачи и Рен — младшая дочь, ей только 14. Подойдя чуть ближе, он понял, что на диване раненый мужчина, его тело было покрыто множеством ещё красных, не зарубцевавшихся ран, и особенно большая рваная рана возле солнечного сплетения. Вояка в своё время видел многое, но такие повреждения были только на трупах, и то, что этот жив — чудо.
— Кто это? — спросил Тейжо.
— Рен нашла его недалеко от дома сегодня вечером. Он был весь в крови, я сначала даже подумала, что он мёртв — Сачи только обернулась к мужу, а затем снова принялась втирать в раны незнакомца какую-то мазь, — Этот мужчина невероятно везуч, раз остался жив после такого.
— А он красив... — в это время прошептала Рен, вытирая его лицо от запекшейся крови.
— Рен, пойди, помоги брату, сегодня много посетителей.
— Да, папа — недовольно вздохнула девочка, и вышла.
— Что ты об этом думаешь? Неужели эти стычки дошли и до нас? — взволнованным шепотом спросила жена.
— Похоже на то, или же он, как и я когда-то, сам дошёл сюда...
— Ты сам-то веришь в свои слова? С такими повреждениями он самостоятельно и двинуться бы не смог!
— Давай не будем строить догадки, а дождёмся, пока он придёт в себя, хорошо?
— Роо, как думаешь, тот мужчина — воин? — тихо спросила Рен, наливая пива посетителю.
— Конечно, только в настоящем сражении можно получить такие увечья!
Девочке даже на секунду показалось, что она увидела в глазах брата маниакальный блеск, однако либо ей просто показалось, либо он быстро взял себя в руки.
— Только не говори мне, что ты тоже хочешь такие увечья!
— Не будь дурочкой, Рен! Увечий никому не хочется, это лишь признак того, что участвовал в сражениях!
— Значит, всё же хочешь! — обречённо выдохнула девочка, но тут же оживилась, увидев среди посетителей знакомые лица, — Маки, Хён, Гин!
Маки была лучшей подругой Рен, хоть и старше, и по совместительству подружкой Роо, а Хён и Гин местные шалопаи, вечно ищущие приключения на свои задницы, в общем, как и её неразумный брат.
— Ребят, вы вовремя! — заговорчески шепнул Роо, едва они подошли к стойке, — Обслужите посетителей вместе с Рен, а я разузнаю последние новости, хорошо?
Так и не дождавшись ответа, он пулей рванул на второй этаж.
— Что это с ним? — удивился Хен.
— Сейчас узнаем... — с улыбкой протянула Рен.
Сначала Роо хотел подслушать разговор родителей, но там не было ничего интересного, наверное они уже обо всём переговорили. Это было досадно. Однако парень не собирался сдаваться, и просто зашёл внутрь, всё же его любопытство нормальное явление в такой ситуации.
— Так он же мой ровесник!!! — в шоке вскрикнул юноша. Как это так — он его ровесник, а уже участвовал в настоящем бою?!
— Да, из-за крови на теле он казался старше — спокойно пояснила мать.
— Твоя мазь так быстро действует? Его раны вроде были больше...
— И правда... — удивлённо-настороженно отметил Тейжо, обменявшись с женой многозначительным взглядом.
— А когда он придёт в себя?
— Когда очнётся, ты об этом узнаешь, а сейчас иди, работай! — немного повысил голос отец, что ж, когда он такой спорить не приходиться. Роо молча вышел из комнаты и направился к лестнице, однако затем тише мыши вернулся и стал подслушивать.
— Сачи, ты понимаешь, что это значит? — голос отца звенел от напряжения.
— Этот человек не воин, он — шиноби...
У Роо даже в глазах потемнело от слов матери. Шиноби? Настоящий шиноби здесь, в их доме?! Он слышал лишь множество легенд и рассказов о них — об невероятно сильных воинах, которые способны использовать энергию природы в своих целях. Один шиноби равен по силе 20 воинам! О них рассказывают разное, но мало кто может похвастаться, что лично встречал шиноби. Единственное, что известно однозначно: если встретишь шиноби — никогда не зли его, ибо тогда даже не поймёшь, от чего умер. Их тренируют в секретных школах, и они подчиняются только Дайме и главнокомандующему. И теперь он лично познакомиться с шиноби! Вот это да!
"Нужно скорее рассказать об этом ребятам!" — подумал парень, но его остановил разговор в комнате.
— А если он шиноби, то кто мог довести его до такого состояния? Получается, что где-то поблизости бродит шиноби намного сильнее его, и ещё не понятно какое у него задание... — стал раздумывать воин, и его самого такие выводы отнюдь не радовали.
— Может просто этот юноша ещё слишком молод, неопытен, слаб и его победил шиноби постарше? — с ноткой страха в голосе спросила Сачи.
— Не нужно так заблуждаться, шиноби тренируют с пелёнок, возраст для них особой роли не играет.
— Но... что же нам тогда делать? — страх уже в открытую звучал в её голосе.
— Не бойся, жена моя, шиноби не будут причинять вред мирным жителям, так что нам нечего бояться.
— А что с этим юношей? Можем ли мы оставлять его у себя дома? А вдруг за ним охотятся шиноби? Вдруг он преступник? Что тогда?
— Давай сначала подождём, пока он очнётся, а дальше посмотрим. У шиноби есть особый кодекс, который они ни за что не нарушат, так что он не причинит вреда тем, кто его спас. Только давай договоримся, что никто не узнает о том, что у нас в доме появился шиноби, это и правда может принести проблем.
— Хорошо.
— ... вот так вот — закончил свой рассказ Роо. Они с друзьями сидели под деревом за таверной, тут никто не мог их услышать.
— Ну и ну! — выдохнул Хен, который на протяжении всего рассказа сидел с открытым ртом. В детстве он обожал истории о шиноби и всегда мечтал с ними повстречаться, а тут такое!
— Дядюшка прав, нам не следует никому об этом рассказывать, это вызовет слишком большой интерес, и вполне вероятно, что за ним охотятся другие шиноби раз он в таком состоянии — как ни удивительно, но Маки сейчас мыслила трезвее всех, — если те шиноби его найдут, то нам всем может прийтись худо за его укрытие!
— Но мы будем молчать! Мы не выдадим его, ведь так? Мне почему-то кажется, что он не причинит нам зла, к тому же он так красив...
— Не доведи Господь чтобы ты влюбилась в шиноби, Рен! — вдруг резко повысила голос Маки.
— Я и не собиралась! — надулась девочка.
Сачи выхаживала шиноби на протяжении недели, и его раны затягивались на глазах, даже шрамов не оставалось! Женщина прекрасно понимала, что это не мазь восстанавливает его, и с таким же успехом можно было бы совершенно к нему не прикасаться — он бы восстановился сам, но она упорно продолжала втирать мазь в раны, чтобы другие ничего не заподозрили.
Сегодня вечером она, как и всегда пришла промыть его раны от гноя и намазать мазью. Однако стоило ей снять бинты, и тазик с водой вывалился из рук — его кожа была абсолютно цела, не осталось ни единого шрама на теле! Вообще! Как такое возможно?! Да, он шиноби, но ещё вчера вечером он был весь исполосован красными рубцами ран! На грохот прибежал Тейжо.
— Что такое, жена?!
— Посмотри... — её голос дрожал, как осиновый лист, — Это... это невозможно...
— И правда странно... однако, не могу сказать что невозможно. Никто не знает, на что способны шиноби, кроме них самих.
Сачи хотела ещё что-то сказать, однако в этот момент юноша зашевелился. Он открыл глаза и тут же их закрыл, недовольно поморщившись.
— Где я? Почему всё тело так болит? — тихо спросил он.
— Ты в городке Ячи, в стране Земли. Моя жена и дочь нашли тебя полумёртвым, истекающим кровью.
— Но что случилось? — с некоторым непониманием продолжал спрашивать он, всё ещё открывая и закрывая глаза. Сачи пришлось невольно согласиться с выводами дочери — этот парень был очень красив: пшеничного цвета волосы, торчащие во все стороны и достающие до подбородка; в правильных чертах лица уже присутствовало мужество; на его щеках было по три какие-то странные полоски; а ещё эти удивительные ярко-голубые глаза, таких глаз она ещё никогда не видела. Отдельного внимания заслуживало его подтянутое накачанное тело, казалось, что матушка-природа отливала его из бронзы и очень старалась.
— Это я у тебя хотел спросить, что случилось — тем временем продолжал Тейжо.
— Но я не знаю — честно ответил юноша, на его лице отразилась задумчивость, а затем появилась растерянность, — Я не помню...
— Ладно, раз не помнишь, тогда не будем об этом. Лучше скажи, как тебя зовут и откуда ты? — спросила Сачи.
— Я не помню... я не помню... — будто заведённый повторял он, — Я ничего не помню!
В его голосе звучало отчаянье, так что усомниться в его словах не представлялось возможным.
— Вообще ничего? — переспросил Тейжо.
— Я же сказал!
— Вполне возможно, что после таких повреждений у тебя наступила амнезия — вздохнула женщина.
— А когда я вспомню?
— Я не знаю, может завтра, может через год, а может вообще никогда... Сожалею, но я ничем не смогу помочь.
— Тебе стоит поесть, ты пролежал без сознания неделю. Сачи, принеси что-то пожалуйста.
Женщина только кивнула и вышла.
— Почему ты не открываешь глаза?
— Свет очень яркий.
— Но здесь горит только одна свеча, на улице ночь.
— Но мне всё равно свет кажется слишком ярким! — в доказательство юноша снова открыл глаза, и тут же зажмурился, как от боли.
— А так? — Тейжо встал и потушил свечу. Шиноби снова осторожно открыл глаза, всё ещё щурясь.
— Так лучше — кивнул он через минуту, когда глаза привыкли к свету луны, который всё ещё казался ярким. Теперь он мог видеть своего собеседника. Это был крепкий коренастый мужчина примерно 40-45 лет, одет в простую одежду, в волосах уже поблескивала седина, черты лица были заострены, можно было рассмотреть пару шрамов на щеках и скулах. Он явно был воином, об этом говорил и его взгляд — настороженный, изучающий.
— Вы боитесь меня. Почему?
— Шиноби приносят смерть.
— Шиноби? Кто это?
— Ты и этого не помнишь? — в его суровом взгляде проскочило удивление.
— Нет.
— Тогда просто поверь мне на слово, ты — шиноби. И если не помнишь ты, то твоё тело помнит. Если ты хорошо себя чувствуешь завтра мы устроим небольшой поединок, возможно, это вернёт тебе память.
— Почему вы так хотите помочь мне вернуть память?
— Потому что хочу знать, что происходит.
— Вот и ужин! Почему вы потушили свечу? — удивилась вошедшая Сачи.
— Слишком яркий свет режет мне глаза.
— Но это всего лишь одна свеча.
— Мне даже свет луны кажется ярким.
— Так, это уже интересно! Тейжо зажги свечу, а ты юноша немного потерпи!
Пальцами женщина удерживала веки левого глаза юноши, а сама внимательно всматривалась в зрачок, который был слишком большим для такого освещения.
— Всё ясно — изрекла она через минуту, — Твои глаза либо попали под действия очень яркой вспышки, либо под длительное влияние менее яркого света, не знаю, что это могло быть. Но по каким-то причинам ты не ослеп, ты всё ещё можешь видить, но только во тьме. Такие случаи очень редкие, чаще люди слепнут, и, предубеждая твой следующий вопрос, я не знаю, пройдёт это когда-то или нет.
— Но что мне теперь делать, вести ночной образ жизни?
— Не обязательно, в нашем городе есть стеклодув, я могу попросить его сделать для тебя очки из самого тёмного стекла, чтобы днём солнце не заслепляло тебя — улыбнулся Тейжо.
— Спасибо вам.
— Пока не за что.
— Ты не помнишь своего имени, но нам же нужно как-то обращаться к тебе — задумчиво протянула Сачи, — Может Канамэ? Нравиться?
— Мне всё равно.
— Ладно, поспи немного.
На следующее утро Канамэ разбудил Тейжо.
— Я принёс тебе одежду, думаю, размер должен подойти.
— Спасибо... Чёрт, ничегошеньки не вижу!
— Давай я помогу тебе.
— У вас не найдётся куска чёрной ткани?
— Зачем?
— Даже через закрытые веки свет ослепляет меня.
— Сейчас что-то найду.
Спустя минут пять Тейжо вернулся с полоской чёрной ткани примерно метр на метр, она остался ещё с того времени, как Сачи шила себе платье для похорон матери.
— Этот должен подойти.
Мужчина сложил его вдоль несколько раз, и получившейся лентой шириной около восьми сантиметров завязал юноше глаза.
— Ох, как хорошо! От света у меня начали жутко болеть глаза.
