| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
-Лера, привет. Лера, прости, я не успел тебя предупредить, я в командировку уехал, очень срочно, очень важно....
— Секретно, ГУП ЧК, — пробормотала я. На том конце провода — растерянное молчание. — Ты... надолго уехал?
— На месяц. Или два, — как-то сердито ответил муж. Мы скомкано попрощались, и я вернулась к своим покупкам, огромному мрачному дому и привычному уже одиночеству.
Недели три мы приводили дом в порядок. Мы — это я и охранники. Парням тоже было скучно весь день топтаться в холле, поэтому мне не отказывали в таких мелочах, как сборка мебели и настройка бытовой техники.
На четвертую неделю дом приобрел жилой вид, даже как-то уютно стало. Кошмарное эхо сбежало, вытесненное мебелью и коврами, запах съемного жилья улетучился, уступив место запахам полироли, жаркого и освежителя воздуха.
Ночевала я в городской квартире. Одна оставаться в доме я не желала категорически, несмотря на все заверения охраны о полной моей безопасности.
Я как раз поставила тесто — на пирожки, как от входной двери донесся какой-то звук. Я насторожилась — охрана передвигалась совершенно бесшумно.
— Олег Владимирович, это ты? — вопросила я.
— Нет, это не он, — хмыкнул знакомый голос. Я взвизгнула и бросилась мужу на шею.
— Ты приехал!
— Я приехал, — на лице его ширилась улыбка. — А ты чего делаешь?
— Пирожки будут! — я цеплялась за его руку, пританцовывала на месте и заглядывала ему в лицо. — Пошли, я покажу тебе, как тут все стало!
— Пошли, — усмехнулся Чингиз.
Через час.
— Теперь здесь можно жить, — муж потянулся и обнял меня. Я охотно прижалась к его груди, вслушиваясь, как гулко бухает под водолазкой его сердце.
— Угу... Чингиз, а пошли завтра в ресторан, а? — я понадеялась, что муж знает о моем дне рождения. Если нет — жизнь облегчать я ему не собиралась.
— Хорошо, пошли, — отозвался он. — Ты тогда сама закажи, куда ты хочешь, а мне скажешь.
— Ладно, — сдоволилась я. — Ты, наверное, устал?
— Как собака, — сознался Чингиз и зевнул.
— Тогда пошли спать? Я тут без тебя ни разу не ночевала.
— Угу, — он уже откровенно клевал носом.
* * *
Ресторан я заказала, мужа оповестила, платье новое померила и даже осталась довольной. В дверь постучали. Я открыла, и обнаружила всех наших охранников, сияющих улыбками, с огромными букетами.
— Ой, мальчики! — умилилась я. Мне вручили букеты, осторожно поцеловали в щеку и на цыпочках удалились.
Я наводила марафет, предвкушая приятный вечер и не менее приятную ночь — хватит уже спать по разным комнатам, в самом-то деле!
Ресторан был намечен на шесть часов. В семь муж позвонил и сказал, что задерживается. Когда его не было и в восемь, я смыла макияж, повесила платье в шкаф, переоделась в пижаму.
Спустилась вниз. Охрана ходила на цыпочках и сливалась со стенами.
— Валерия Степановна, вы чего задумали? — заволновался Олег, следя за моими манипуляциями.
— Я задумала пьянку, Олег Владимирович! — я доставала водку, зелень и овощи. Нарезка, сок, посуда. Составила все это на поднос и пошла к себе, наверх.
Напиться не получилось. Только успела я выпить за свое здоровье, как в комнату ввалился муж. Я отсалютовала ему стопкой и запила водку соком.
— Мохито? — ехидно спросил Чингиз. Я помотала головой, захрустела перцем.
— Мохито по-русски!
— Это как? — с подозрением спросил муж.
— Водка с укропом!
— Блеск, — оценил муж. Огляделся, ткнул пальцем в букеты, — это что за оранжерея?
— Это мальчики с охраны, — в голову водка мне бьет моментально. — Принесли вот....
— По поводу? — Чингиз сатанел, по-моему.
— День рождения у меня сегодня, — вздохнула я и налила себе вторую стопку. — Мое здоровье!
Стопку у меня отобрали, водку отодвинули, взяли на руки и начали каяться.
— Мне нет прощения, да?
— Нету, — кивнула я. — Совсем.
— А может, все-таки, я как-нибудь, когда-нибудь, смогу получить прощение?
— Ну, не знаю, — надула я губы. Муж тяжело вздохнул и попытался ссадить меня на кровать. Я воспротивилась, ухватившись за него двумя руками. — Куда собрался?
— Переодеться хочу.
— Потом переоденешься. Переоденешься, запрешься от меня в спальне, спрячешься от меня за работой, — вздохнула я. Чингиз замер. — Сбегаешь от меня постоянно.... Зачем? Я же не бегаю от тебя, хотя могла бы! В конце концов, кто из нас трепетная лань?
— Кто? — растеряно переспросил Чингиз. Я смерила его взглядом.
— Я! И вообще.... — я заерзала, сползая с его колен.
— Лера....
— Ну, что, Лера? Лера нетрезвая и расстроенная! Сейчас протрезвею и перестану клевать твою дряблую печень, — сползти не удалось, Чингиз держал крепко.
— Ты ее клюешь совершенно обосновано!
— Ты думаешь? — я шмыгнула носом.
— Поехали в ресторан? Он еще открыт? — неловко сказал Чингиз.
— Ну, уж нет, — фыркнула я.
— Лер, давай так. Я уже собрал команду отличных специалистов, и времени у меня будет больше. Надо только присмотреться к ним, проконтролировать, чтобы без сбоев работали.... Недели на это хватит. А через неделю возьму отпуск.
— Здорово, — порадовалась я. — А потом?
— Встретим Новый Год, и поедем куда захочешь.
— По рукам, — мы важно пожали друг другу руки. Чингиз упорно отводил глаза и через минут пять слинял.
* * *
Все бесполезно. Вдали от нее он начал звереть — натурально. Срывался на подчиненных, путал цифры, чего отродясь не бывало, и перестал спать. В голову лезла чушь — начиная от того, что с ней что-то случится, и заканчивая адюльтером.
Бросив всю энергию в мирное русло — работу, он в рекордные сроки закончил все дела и поехал домой. Без звонка, предупреждения и особых ожиданий.
Реальность превзошла все ожидания. Лерка, в теплом платье, в фартучке, по уши перемазанная мукой, висящая у него на шее, вызывала такую мощную волну радости, что заболело сердце.
Такой свиньей он не чувствовал себя лет так двадцать. Забыть про день рождения жены — свинство, пусть даже жена... жена — святая.
Полон решимости покончить со всем этим фарсом — липовой семейной жизнью и превратить ее в нормальную, человеческую, он интенсивно нагрузил подчиненных, сам пахал как вол, но за неделю довел все до желаемого состояния. Теперь дела не требовали его каждодневного контроля. Правда, жену за эту неделю он видел два раза и мельком — но реагировал уже значительно спокойнее.
* * *
После финального рывка, муж отсыпался почти сутки. Я ходила по первому этажу — тосковала, но не решалась его теребить — боялась спугнуть. И ежу понятно, что муж ко мне испытывает нежные чувства. Видимо, до этого нежные чувства он испытывал давненько, и успел подзабыть, как это. Оттого — маялся и дергался. Совершенно зря, по моему мнению. Куда ему от меня деться, спрашивается?!
Я вот лично, не сомневалась, что все будет хорошо — и секс, и послесексие — оно ведь не менее важно, чем секс!
Муж решил не искать легких путей — поволок меня в тир. Винтовку разобрать у меня получилось, а собрать — как-то не очень. Чингиз терпеливо показывал, как и что надо делать. Процесс меня увлек, и на третий день я с горем пополам собрала несчастное оружие. Чингиз горестно обозрел скромную кучку винтиков и железочек и спросил:
— А это?!
— А это лишнее! — ответила я, гордая своими успехами.
Муж уткнулся лбом в скрещенные руки и немножко повыл.
— Ну, Чингиз, не расстраивайся, — я ласково погладила его по волосам. Так интересно — на ощупь, как проволока! — Ну, зато у меня пирожки вкусные получаются!
Муж поднял голову, задумчиво на меня посмотрел. Я ласково улыбнулась и поцеловала его — как умела. Чингиз замер, потом начал шевелиться — встал, подтянул меня к себе, прижал за талию. Я довольно вздохнула и запустила пальцы ему в волосы, ногтями слегка царапая кожу на затылке.
Определенно, тир начинает мне нравится!
Слава богу, добрались и до стрельбы — на следующий день. Наверное, Чингиз решил не рисковать, и дал мне другую винтовку, не ту, которую я собрала.
— Вот, смотри. Локти ставишь сюда, не растопыривай. Наклонись чуть-чуть. Плечи расслабь, не напрягайся. Смотришь сюда, вот эту риску совмещаешь с кругами на мишени и стреляешь. Поняла?
— Поняла, — кашлянув, ответила я.
— Наушники надень. И очки.
— А ты?
— Мне и так нормально. Ты ж палить из Царь Пушки не будешь?
— Не буду, — подтвердила я. — Я бы и рада, да кто меня туда пустит?
Теперь я и сама себя почти не слышала, а уж Чингиза и подавно. Он просто переставлял мои руки и ноги, помассировал плечи — хотя я и так старалась не напрягаться. Наушники приподнялись, и Чингиз со смехом сказал:
— Лера, не переживай так! Ты дышишь как лошадь загнанная! Успокойся!
— Как я могу успокоиться, — пробормотала я.
И правда, как? Когда он — горячий, как печка, и жар этот чувствуется даже через слои одежды. А ладони — большие, шершавые, проводят то по моим голым рукам, то давят на поясницу. Когда теплый запах его тела смешивается с моим, а тяжелые руки лежат поверх моих, придерживая винтовку, и его дыхание щекотит мне шею!
Выстрел! Плечо толкнуло отдачей, муж одобрительно улыбнулся.
— Я попала? — с интересом спросила я, стягивая наушники.
— Даже в мишень, — похвалил Чингиз. Мы так и стояли — прижавшись друг у другу, как до выстрела. Я осторожно отпустила винтовку и развернулась к мужу лицом, оперлась спиной на стойку. Чингиз напряженно на меня смотрел, упершись руками по бокам от меня.
— Ну поцелуй меня, — жалобно попросила я. Он медленно наклонился, как будто нерешительно коснулся губами моих губ. Я прикусила его за нижнюю губу, потянула на себя, намекая, чтобы он придвинулся ближе, обвила его за шею руками. Огненные ладони надавили на ягодицы, прижимая мои бедра к горячему твердому паху. Я лихорадочно вытаскивала футболку из джинсов, пробираясь к горячему сильному телу.
— Лерка, ты что со мной делаешь? — задыхаясь спросил он, оторвавшись от меня. Я сердито спросила:
— А на что похоже? Чингиз, мне надоело быть одной, я хочу с тобой быть!
Кажется, это сорвало кому-то папаху начисто.... Он с каким-то утробным рычанием подхватил меня на руки и поволок наверх — хотя я ничего не имела против тира, к слову сказать.... Его футболка потерялась где-то на лестнице, что-то трещало и рвалось, я не сразу поняла, что это мое платье.
Холодная мягкая постель внизу — матерое горячее тело сверху.... Колючая щетина царапает шею, грудь, живот, принося какое-то болезненно удовольствие.
Понимание, что ты целиком во власти этого мужчины, и ты сама дала ему эту власть над собой — упоительно, головокружительно. Неожиданно нежные прикосновения — как будто ты величайшая драгоценность мира — льстят, заставляя томно изгибаться, дразня. Глухой шепот, тихий стон, ласковые касания губ, жар сильного тела — распаляют желание все сильнее, срывают последний рубеж сдержанности с нас обоих.
Как кровать такое пережила — не знаю. Я сама пережила с трудом — оказывается, слишком хорошо тоже плохо!
Мы еще долго валялись в кровати, хихикая и дразня друг друга.
— Ты спать хочешь? — спросил Чингиз, наматывая прядь моих волос на палец.
— Хочу, но мне жалко спать, — созналась я.
— В смысле? — недопонял он.
— Вдруг, ты завтра решишь, что все зря, и снова сбежишь от меня? — жалобно спросила я. Чингиз подтянул меня к себе, обнял, подышал в ухо.
— Никогда, — серьезно ответил он шепотом. — Я обещал тебя не обижать, помнишь?
Я только счастливо улыбнулась.
Главное — вовремя стрясти с мужика обещание!
* * *
— Делать вам больше нечего, — проворчал папа, рассматривая фото УЗИ. — Какие-то три д, не три д.... Чего я тут увидеть-то должен, Лера?!
— Пап, ну смотри сам, это внук твой как никак, — возмутилась я. Чингиз с умилением рассматривал такую же фотку.
— Да вижу, что мой, вон, тоже лысый, — буркнул отец, гладя фото кончиками пальцев. — Рожать-то где будешь?
— В третьем, — пожала я плечами.
— Я тебе дам, в третьем, — заволновался муж. — В пятом, и нигде иначе!
— Милый, если меня припрет дома, то третий — ближе, — проинформировала я, выковыривая косточку из маслины.
— Что значит припрет!
— То и значит, если полезет наружу — я его обратно запихивать не стану!
— Так, замолчали оба, — рыкнул папа. — Заплатим в оба, а там уж как получится! Ишь ты, даже реснички видать....
Мы с Чингизом весело переглянулись.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
