Забытый чародей. Авария, которой не было.

В салоне ненавязчиво играла музыка, спокойная, не раздражающая. Но мне стало скучно.

— Во сколько заканчиваете смену?

— Вы мой последний пассажир.

— Всегда работаете по ночам?

— Да.

— Трудно?

— Дороги пустые, — девушка посигналила наглому "матису", попытавшемуся вклиниться впереди. — Но и дураков хватает. Или дурочек. Как эта. Четвертый раз лезет, перестраивается туда-сюда. А еще пьяных много. Не только пассажиров, но и водителей. Гоняют, наплевав на всё. Сегодня аварию видела глупую. Форд серебристый чуть коллегу моего не снес на перекрестке. А сам в столб влетел, им его сверху и придавило. Не знаю, насколько там серьезно вышло. Уезжать пришлось, клиент в аэропорт опаздывал. Бизнесмен. Нервный и грубый.

Следующий вопрос застрял в горле острой костью. Странностей в моей жизни всегда хватало. Сигналы о событиях часто поступают заранее. Вспоминаю редкую песню, а через пять минут она звучит по радио. Думаю о старинном приятеле, и он звонит в течение дня. Завожу разговор из области "а вот представьте...", и скоро что-то подобное, и впрямь, происходит. Однако сны ни разу не становились предвестниками реальных происшествий. Странно-то как. Аж до мурашек.

...Из пробки мы выбрались через сорок минут, когда черное покрывало растворилось, подарив город яркому, совсем белому из-за снега, дневному свету. Машина ловко вырулила из грязного уличного потока и свернула в арку еще одной девятиэтажки, тянущейся на полквартала.

Разведку на мягких лапах я провела позавчера. Выяснила, что матушка моей счастливой соперницы уходит на работу до восьми. Сама Алена отбыла на курсы повышения квалификации в столицу и пробудет там еще три дня. Отличный срок, чтобы сарафанное радио разнесло сногсшибательную информацию по всему двору. Для чистоты операции я позвонила в Аленину дверь и только потом забарабанила в соседнюю. Громко, но и не слишком рьяно, чтобы не перепугать главную местную сплетницу.

Недоверчиво щелкнул глазок, звякнула цепочка.

— Чего тебе? — недружелюбно прокаркал старческий голос. — Зачем хулиганишь?

— Бабушка, я из поликлиники инфекционной, — заговорщицки зашептала я. — Соседку вашу ищу. Алену. Она дома-то бывает?

— А как же. Ты вечером приходи.

— Так вечером у меня рабочий день заканчивается, — протянула я печально, демонстрируя досаду. — Может, вы передадите ей сообщение. Чтоб срочно лечиться бежала. Анализы пришли нехорошие.

— А что так? Погоди! Из инфекционной, говоришь? — цепочка громко лязгнула, и дверь распахнулась во всю ширину. На меня уставились два бесцветных глаза с изрезанного морщинами лица.

— Алена от парня заразу подхватила. Скажите, пусть оба лечение начинают. Не тянут.

— От парня? — бабка с облегчением выдохнула и припечатала с чувством. — Бесстыдница! А строят из себя интеллигенцию. На днях ее мамаша заходила. Жаловалась, что у меня из квартиры луком пахнет. Так едой же, а не какой-то там инфекцией!

...В такси я вернулась с потрясающе позитивным чувством выполненного долга. Пакость низкая, конечно, признаю. Даже сказать затрудняюсь, что хуже — мой дерзкий финт или рукоприкладство, которое устроила подруга Дина, когда соперницу головой в мусоропровод окунала. Но ведь так приятно! Душа, того гляди, запоет!

— Не понимаю, — вывел меня из вдохновенной задумчивости на светофоре растерянный голос таксистки. — Не могли же они так быстро все починить.

— Что? — я поймала в зеркале изумленный взгляд светло-серых глаз.

— Помните, я про ночную аварию говорила? Она тут произошла — на этом перекрестке, — возбужденно затараторила девушка. — Столб лежал на крыше авто, провода искрили. Но посмотрите — ни следа! Как так?

Действительно, странно. Друзья в прошлом месяце после аварии пять часов простояли в ожидании доблестных инспекторов. Ночью! А тут столб с оборванными проводами лежал. Я вытянула шею в попытке разглядеть следы недавнего ДТП, но через два плотных ряда машин сделать это оказалось проблематично. На беглый взгляд — все столбы на месте. Впрочем, голову на отсечения я бы не дала.

— Ладно, у Марата спрошу, что да как, — закруглила разговор о загадочном происшествии таксистка. — Он машину водит, которую чуть не задело, — она прибавила скорости, чтобы успеть проскочить следующий перекресток. — Где вас высадить?

Я перечислила тройку вариантов поблизости с офисом. Лучше сама пробегу квартал-другой, чем встать намертво. Последнее рядом с моей работой сделать проще простого. Опоздала, в результате, всего на десять минут. Никто и не заметил. Из-за "деловых" пробок вовремя у нас редко кто доезжает.

Утро рабочее в редакции тоже всегда начинается одинаково. С кофе. И вечерних новостей коллег. А еще чаще — с ругательств на общественный транспорт и дороги. Пока грузился компьютер и открывались новостные ленты, я вежливо выслушала жалобы на мужа соседки "по парте", то есть, столу, поставленному впритык к моему. Но мозг реагировал вяло, рисовал иные картины. Ох, как же весело сейчас на Гаврилова! Виталичек до вечера будет растолковать матушке, что за зверь такой — фотошоп.

* * *

Прошло два дня, а безрогий именинник не проявился. Решил не нарываться. Кто ж знает, какая еще сногсшибательная для его матушки идея втемяшится в мою дурную голову. Интересно, награжденная инфекционной заразой подружка тоже воспримет удар безропотно, когда из командировки вернется? Или следует ожидать ответной атаки? Впрочем, какая печаль? Будем решать проблемы по мере поступления.

На работе было тихо. В смысле, рутинно. Тишина и спокойствие — термины неприемлемые в нашей профессии, в принципе. Недостаток адреналина с лихвой компенсировался дома. Ежедневно там разыгрывалась трагикомедия под кодовым названием "Возвращение Яси" с мамой в главной роли. Роли не звездной и не претендующей на престижные награды из-за бездарно-фальшивой игры.

На родственниках стоит остановиться детальнее. Все-таки внимания и участия в их жизни, бьющей ключом по моей (преимущественно) голове, требуется в неимоверных количествах. Их четверо: мама, Ярик, Яся и Лимпа Мартыновна. Однако иногда кажется, что мои нервы в качестве музыкального инструмента использует дюжина родственников. Чертова дюжина!

Итак, мама. Вероника Сергеевна Светлова. Медсестра, 45 лет. Крашеная блондинка с густой шевелюрой и довольно стройной талией. В этой женщине умудряются существовать две совершенно не уживающиеся личности. Одна до скрипа на зубах кудахчет над потомством, доводя оное до приступа массовой истерии. Обожает дрянные сериалы с псевдоглубоким смыслом и шипит на каждого, кто пытается оторвать ее от вечернего просмотра. Вторая личность может без предупреждения сделать ноги к столичному другу Валере, с которым состоит в многолетнем вялотекущем романе. За неделю московских каникул ни разу не соизволит набрать наши номера, свято веря, что старшая дочь (то бишь, я) нейтрализует любые свалившиеся на безалаберное семейство катаклизмы.

Ярик. Ярослав Светлов. Младший брат двадцати двух лет. Блондин с гибким выражением лица, меняющимся по необходимости. С диапазоном от хитрого лисьего до невинного, как снегурочки, впервые выгуливаемой Дедом Морозом на взрослом корпоративе. Ярик, как говорит мама, находится в постоянном поиске. В моей интерпретации мысль звучит несколько иначе: не знает, куда еще себя приткнуть.

Сначала брат, одухотворенный моим примером, поступил на журфак, однако сбежал после первой летней практики. Дальше был истфак, Ярик вдруг решил стать писателем шедевральных исторических романов, а данный факультет был необходим для достоверности будущих нетленок. Следующим по списку шел географак, непризнанный творец решил переквалифицироваться в автора книг о путешествиях.

Следующей нарисовалась консерватория с курсом вокала, что заставило маман вальсировать по квартире от глубокого и невыносимого счастья. Зато, когда музыкальное учебное заведение было оставлено в угоду кафедре информационных технологий в негосударственном вузе, родительница три недели не разговаривать с отпрыском. По мне, так оставался бы братец в консерватории. Пение было единственным, что ему давалось без усилий, а окружающим — без слез.

Яся. Ярослава Светлова. Вторая половина Ярика. Сестра-близнец. Она тоже в вечном поиске. Но не в карьерном, а личном. Факультет иностранных языков был закончен полгода назад. Зато Ясины скитания в попытке удачно пристроиться за а) симпатичным, б) обеспеченным, в) умным мужем вносили в нашу жизнь попеременно столько драмы и комедии, что и чертям в в аду давно бы стало тошно.

Существовало два варианта развития сюжета. В первом случае кандидат на руку и сердце пресветлой девы с большими голубыми глазами, кокетливо стреляющими из-под длинных ресниц, сбегал от Яси, как от чумной, в течение первых пяти свиданий. Во втором случае, он их стоически выдерживал и переходил на следующий уровень испытаний. Да-да, испытаний! Моя своеобразная на всю голову сестренка превращала отношения с противоположным полом в бесконечную проверку на прочность чужой нервной системы, пытаясь выявить качества, присущие идеальному мужу.

На первом свидании Яся тащила жертву в кино на самую слащаво-слезливую чушь, что шла в прокате. На втором устраивала прогулку по городу и "теряла" любимое колечко (сережку, браслетик). На третьем напрашивалась в дорогой ресторан под предлогом придуманного личного праздника. На четвертом знакомила с друзьями, изображающими крайнюю степень назойливости, а на пятом — с нами. Совершать тот же подвиг, что и приятелей, Яся не требовала. Просила оставаться самими собой, что уже являлось незабываемым весельем.

И, наконец, Лимпа Мартыновна. Бабушка, которая за такое обращение способна спустить наглеца с лестницы. Точный возраст история умалчивает. По-настоящему ее зовут Олимпиада, а сокращенно — Липа. Но бабушка не хочет именоваться ни спортивным состязанием, ни деревом, цветение которого вызывает аллергию у всего семейства. Придумала себе новое имя, коим больше никто не сумеет похвастаться. Живет она в том же доме, что и мы — в соседнем подъезде. Наши квартиры находятся по разные стороны одной стены. Любые громкие проявления в нескромной обители доносятся до Лимпы в два счета, что позволяет ей быть в курсе последних новостей и всех перипетий наших взаимоотношений.

Характер у Мартыновны в меру вредный. Привычки дурные. Особенно способность окутывать кухню табачным дымом или манера включать громкую музыку, преимущественно джаз или отечественную "классику" годов 60-70-х. Кстати, мамой Лимпа приходится нашему отцу, сбежавшему два десятилетия назад на север с подвернувшейся на жизненном пути женщиной мечты. В наши с близнецами дни рождения до сих пор приходят поздравительные открытки с не выдающимся набором слов. Без обратного адреса. Но всенепременно с героями мультфильмов. Безалаберный родитель позабыл, что дети имеют обыкновение взрослеть.

...Привычный шум в четырехкомнатной квартире я услышала из подъезда. Мама предприняла очередную попытку взятия Бастилии, пробовала пробить Ясину стену безразличия и разрушить обет молчания.

Последний роман сестренки побил все рекорды и исхитрился не вписаться в привычные сценарии. Яся пала в объятия испытуемого на первом же свидании, а через две недели переехала жить к нему. Чем он покорил нашу неприступную невесту, осталось загадкой. Хоть убейте, хоть Аленушкиной хворью наградите, не обладал Игорек явными достоинствами! И скрытыми тоже. Нарцисс обыкновенный с гипертрофированным умением заливаться соловьем о собственных скучнейших делах и никуда не ведущих планах. Однако Яся беззаветно глядела ему в рот и томно вздыхала. Не перечила и начала повторять за ним полные идиотизма высокопарные фразы.

Какая гроза разразилась в любовном гнездышке, тоже оставалось для нас тайной, хотя мама целенаправленно работала над ее раскрытием. Яся объявилась на родном пороге с чемоданом пять дней назад. Зареванная и всклоченная. Прошагала к себе в комнату, не потрудившись снять обувь. Хлопнула дверью, предварительно объявив, что на каждого, кто рискнет лезть не в свое дело, наведет порчу. Угроза была не безосновательная, учитывая сколько гадалок и знахарок обошла невеста в нескончаемых поисках мужа. Кто знает, вдруг в шлейфе шарлатанок затесалась пара настоящих ведьм. Теперь Ярослава хандрила, валяясь в постели и начинала мычать неопознанную, но явно воинственную мелодию всякий раз, когда мама заводила задушевную беседу, неизменно переходящую в крики.

Сегодня я подвернулась под руку в момент последней стадии "разговора".

— Яна, хоть ты ей скажи! — попыталась маман подключить меня к атаке, прежде чем я успела скрыться в своей комнате.

Моя попытка прошмыгнуть мимо закончилась позорным столкновением с проворной родительницей.

— Яна!

— Я уже двадцать семь лет Яна! А Яська сама разберется, она — взрослый человек. В твою личную жизнь никто не лезет, — выпалив последнюю фразу, я тут же пожалела, но было поздно. Маман побагровела до самых корней волос, которые пора было красить, уперла руки в бока и приготовилась извергнуть тираду.

— Стоять! — проревела она мне в спину, ибо я решила ретироваться от греха. — Янина Павловна! Я с тобой говорю, неблагодарная девчонка! — неслось вслед, но я, не оборачиваясь, добралась до спасительного укрытия. Не обратила внимание, что нарочно была названа полным именем, которое меня бесило до дыма из ушей. — Ты не представляешь, что мне пришлось пережить, чтобы ты появилась на свет! — эта фраза стала последней перед тем, как я захлопнула дверь и показательно щелкнула замком.

Нет, мама бы не посмела нарушить мое личное пространство, согласно договору, заключенному три года назад, когда я вернулась домой. Но сейчас мне нужно было провести невидимую черту, отгородиться от родственников — и молчаливых, и страстно желающих пообщаться. Быстро облачившись в домашнюю одежду, я упала на не заправленную утром постель. Рука потянулась за электронной читалкой, оставленной вчера в изголовье. Однако с чтением складываться не торопилось. Слишком много мыслей жужжало в голове надоедливым роем.

Боже! Как же легко этой женщине удавалось вывести меня из себя! Умеет она вовремя припечатать, вспомнив все то, что взвинчивает с пол оборота. Одно только дурацкое полное имя, подаренное оригиналом-отцом, будет звучать в ушах до утра. А эта фраза о моем рождении?! Я, конечно, согласна, что история нетривиальна, но к чему вспоминать ее до бесконечности?

В отличие от всех нормальных детей, я пришла в этот мир не в стенах роддома. И даже не в машине "скорой помощи", а в обычном желтом такси. Покореженном из-за аварии. Папа вез маму в роддом, когда продуктовый грузовик не справился с управлением и протаранил три легковушки. В первой погибла вся семья. Во второй (нашей) пострадал таксист. В третьей пассажиры и водитель отделались испугом. А молоденькой девушке, оказавшейся медсестрой, пришлось срочно приходить в себя и принимать скоротечные роды у моей матери. "Неотложке", подъехавшей через несколько минут, оставалось констатировать факт моего рождение и транспортировать нас в роддом.