Пределы Делфа

Пролог

-Софрос благоволит лишь тем деяниям, за которые творящий их не ждет вознаграждения, — святой отец продолжал говорить, однако его уже никто не слушал: через отворившиеся двери в полумрак храма проникли солнечные лучи, в свете которых в проходе возникла коренастая фигура в грубой, мешковатой робе. Капюшон отбрасывал на вошедшего глубокую тень, мешая разглядеть черты его лица, однако почему-то всем показалось, будто взгляд его был направлен в сторону недавно прибывшего в лагерь юношу. Который, как и все вокруг, сейчас удивленно рассматривал вошедшего.

Пожалуй, если бы кто-то захотел описать его, то быстро столкнулся бы с неожиданными затруднениями, потому что взгляду было сложно за что-либо зацепиться. Русые волосы молодого человека были острижены очень коротко, как и у многих других: обычная мера защиты от насекомых и паразитов, что всегда являлись бичом больших лагерей. Рабочая роба, обычно пыльная и старая, зачастую заменяла собой повседневный наряд, и никто не удивился тому, что в ней пришли в храм. Нос чуть с горбинкой, легкая худоба, рост немного выше среднего, зеленые глаза — таких в лагере было пруд пруди. В такой толпе взгляд сам собой стремился скользнуть прочь от человека, и задержаться на нем мог лишь в том случае, если его целенаправленно искали.

Дикусар испытал смутную обеспокоенность. Чрезмерное внимание к своей персоне он уже давно считал признаком грядущих неприятностей. Тот же факт, что его узнали сразу, пополнил копилку сомнений.

-Дикусар, на выход! — громко объявил человек, — Потом послушаешь проповеди.

Юноша отделился от толпы, и на выходе поравнялся с вошедшим. По виду он напоминал монаха — об этом говорили его роба и висящий на груди знак бога земли Айда — чистый ониксовый диск без каких-либо знаков и обозначений. Выцветшие голубые глаза под набрякшими веками смотрели строго и сурово. Монах был чисто выбрит, и его кожа имела равномерный коричневый загар, который можно было приобрести лишь благодаря каждодневному нахождению на палящем солнце. Шириной плеч он мог поспорить с дверным проходом, и Дикусар невольно почувствовал себя неуютно в его присутствии.

-Я — Феснер, — кратко, и внушительно представился он, — Следуй за мной. Я нашел тебе другое применение, нежели как землекопу.

Дикусар молча повиновался. В облике и голосе человека чувствовалась уверенность в своем праве распоряжаться. Выйдя на улицу, парень вдохнул свежий воздух, в котором чувствовался запах дыма — первый его день в лагере прошел за сбором топлива для огня. Вероятно, сейчас на костре догорал тот самый хворост, что он не так давно для него набирал.

-Пойдем, — внушительно произнес монах, и пошел в сторону высокого деревянного дома, куда Дикусара пока не подпускали на полет стрелы. Феснер раздвигал толпу плечами, не опасаясь того, что может вызвать чье-то недовольство. Тех, кто не успевал убраться с дороги самостоятельно, монах просто отодвигал руками.

-Куда мы идем? — спросил Дикусар, поравнявшись с монахом.

-Готовься к переводу на новое место службы, — бросил Феснер, чуть повернув голову в его направлении.

-Куда? -спросил Дикусар, но монах уже вошел в здание. Стоящие на входе солдаты в коричневых кожаных куртках с металлическими заклепками молча расступились перед ним, едва ноги монаха коснулись ступеней. Юноша поспешил вслед за ним, будто опасался, что проход ему перегородят копьем стражники.

-В Храм на Горе, — сказал Феснер, обернувшись. Пройдя по коридорам в одному ему ведомом направлении, он остановился, и открыл массивную деревянную дверь, за которой было помещение с несколькими писарями, сидящими за столом, — Осталось уладить некоторые формальности, и ты будешь в моем полном распоряжении, — многообещающе произнес он, заставив юношу невольно занервничать.

Скорость, с которой бумажные дела были завершены, оказалась поразительной. Не прошло и получаса, как Дикусар оказался на верху повозки, которая жалобно затрещала, когда на неё умостился Феснер.

-Поехали, — скомандовал он извозчику, и вскоре они выехали за пределы лагеря. Деревянные оси колес жалобно скрипели во время движения по пыльной дороге, уходящей в сторону холмов. Храм на горе — припомнил Дикусар слова монаха. Пик одной такой горы он видел перед собой. Не туда ли его везет этот тип?

-Я не уверен, что хочу становиться монахом, — заметил он. И в следующий момент сжался. Интуиция подсказывала ему, что после таких слов его попытаются поставить на место, однако безропотно позволять распоряжаться собой как угодно он не мог.

-Никто не собирается спрашивать тебя, хочешь ты им становиться или нет, — обернувшись, произнес Феснер. Вопреки ожиданиям юноши, голос монаха звучал терпеливо и спокойно, будто он ждал таких слов, — Это — Пределы Делфа, сынок. Здесь не так давно была каторга, где ты либо выполняешь приказ, либо получаешь плетей. Теперь мы вроде свободны, — на лице монаха появилась кривая усмешка, — ...только необходимость в узде не исчезла. Три четверти населения Пределов — бывшие рабы и каторжники, которые нуждаются в тяжелой руке... и ради тебя сложившиеся обычаи менять никто не будет. Заруби это себе на носу, малец. Ты меня понял?

-Да, — ответил Дикусар, слегка оторопев. Феснер слегка усмехнулся, показав в улыбке крепкие зубы.

-Вижу, ты пока не освоился с порядками в Пределах, — произнес он слегка потеплевшим голосом, — Это радует. Ты еще не испортился, а это значит, что мы сделаем из тебя человека.

-Чем я буду заниматься в Храме? — спросил Дикусар, почувствовав, что может задать еще несколько вопросов.

-Работать, — коротко ответил Феснер, посмотрев куда-то вдаль. Через некоторое время он продолжил, — Работать, чтобы однажды стать на ступень выше, чем... — он осекся, — Чем простой смертный, — загадочно обронил он, — Но этих ступеней много.

-Какая самая первая?— спросил Дикусар.

-Рыба, — коротко произнес Феснер.

-Что? — поперхнулся юноша.

-Рыба, потому что молчит, когда говорит старший, — строго ответил Феснер, — Когда тебе будет разрешено в моем присутствии квакать, будешь лягушкой. Но это не важно.

-Гм, — выдавил из себя Дикусар. Ему показалось, или настроение Феснера внезапно сменилось на благодушное?

-Важно то, — монах наставительно поднял палец с заскорузлым ногтем на конце, — Что достигший последней ступени называется посвященный, а посвященный — становится магом.

Глаза Дикусара удивленно расширились, когда на раскрытой ладони Феснера вспыхнул лепесток жадного ярко-оранжевого пламени. От него исходил настолько нестерпимый жар, что Дикусар невольно отпрянул, хотя по Феснеру нельзя было определить, что он испытывает какое-либо неудобство от близости огня. Демонстрация длилась не дольше нескольких секунд, после чего огонь погас.

-Количество предыдущих ступеней ограничено лишь моей фантазией,— сухо кашлянул Феснер, — Ты побываешь и рыбой, и ездовой клячей, и ослом, и летучим орлом, если мне захочется посмотреть, как ты летишь с обрыва. Главное, чтобы в итоге мы вдолбили в тебя то, что нужно, и в первую очередь — ответственность. Никому не нужен маг, которого нужно постоянно контролировать. Когда я даю тебе приказ, — внушительно произнес он, — Я хочу быть уверенным в том, что могу лечь спать, и ты меня растолкаешь, чтобы сказать, что приказ уже выполнен.

Дикусар кивал большую часть времени. Феснер, кажется, оседлал любимого конька, и продолжил рассказывать о том, каким, по его мнению, должно быть настоящее обучение, и как младший должен почитать старшего. Юноша слушал, и думал о странных перипетиях судьбы, которые сначала забросили его сюда, в Делф, закрытый край, а теперь вели его по стезе, которой он никогда не думал, что последует.

Глава 1.

-Это тот самый неофит? — безразлично спросил у Феснера пожилой, сухой маг в мантии красного цвета, отороченной по краям золотым шитьем. Лицо его избороздили глубокие морщины, но черные глаза смотрели не по-старчески жестко и пристально.

-Он самый, — откликнулся Феснер, лениво пережевывая соломинку. Двое магов сидели в беседке, защищавшей их от солнца. Здесь, в предгорьях, редко было жарко, и сейчас настал именно такой день. Серые камни площадки перед храмом магов были горячими уже к полудню. Тот, о ком говорили двое магов, сейчас стоял в строю таких же, как он, послушников, обнаженных до пояса. Физическая зарядка была обязательной для всех членов ордена, хотя для магов считалась целиком добровольной, — У тебя есть по его поводу какие-то подозрения, Левнат?

-Да, — помедлив, произнес маг, — Есть опасения, что он может оказаться залетной птицей.

-Я знаю, почему ты так думаешь, — ответил Феснер, ничуть не обеспокоившись, — Однако мы уже договаривались с Магистром Убокаром о том, что такой риск допустим. Ордену нужно увеличить численность, но мы никоим образом не сможем найти столько перспективных послушников среди того материала, что забрасывают в Делф из-за барьера ежедневно. Даже если у кого-то есть потенциал, стоит дважды подумать, прежде чем его раскрывать. Уголовников здесь, и правда, многовато.

Левнат хмуро кивнул.

Делф был краем, закрытым магическим барьером. Обширная долина, в которой жили тысячи человек — в-основном, бывшие каторжники с рудников, на которых добывалась лунная руда. Невидимые барьеры, воздвигнутые давным-давно неизвестными магами, пропускали живых людей внутрь, но в большой мир выпускали лишь мертвую материю. Делф издавна был местом ссылки для провинившихся. Королевской власти в долине с недавних пор не существовало, но с правящим домом велась оживленная торговля: лунная руда в обмен на все.

Хозяева долины могли заказывать все, что угодно: предметы роскоши, золото, женщин и рабов. Иногда ходовым товаром становилось и зерно — край мог прокормить себя сам, но периодически засуха уничтожала часть урожая. В огромных количествах руда уходила за пределы долины, а взамен приходили мешки с зерном. Но даже тогда голод приводил к смерти многих и многих жителей долины. О них сожалели недолго.

Единственный товар, который можно было получить почти бесплатно — это люди. Правящий дом регулярно отправлял в долину тех, кого считал бесполезным для себя. Делф принадлежал короне уже лишь формально, но от этого не перестал быть главной королевской каторгой. Впрочем, не всегда в долину попадали преступники.

Королевство не признавало рабство, но в переговорах с хозяевами Делфа люди становились таким же товаром, как и все остальное. Женщины, ремесленники, умельцы, профессиональные воины — доходило до того, что с долины уходили списки с подробным описанием того, сколько нужно кузнецов, сколько нужно гончаров, или пекарей. Как в королевстве находили нужный товар, никого в долине не интересовало, но почти никогда в Делфе никто не оказывался добровольно.

-Мы получили то, что заказывали, — произнес Феснер спокойно, — Дикусар соответствует тем требованиям, что мы предоставили. Еще интересно, — добавил он, — Что он потерял память почти полгода назад. Считай, чистый лист бумаги. Мы можем написать на нем то, что нужно.

-Это-то мне и не нравится, — вздохнул Левнат, — Не стоит думать, что о нашем ордене в большом мире забыли. Тот, кто владеет обстановкой, в один миг бы сложил дважды два, прочитав список заказов. Не так сложно было бы догадаться, что орден ищет себе учеников, а догадавшись — отправить шпиона.

-Зачем? — резонно спросил Феснер, — Каким бы ни был шпион, он не смог бы вернуться обратно, чтобы доложиться и получить награду. Шпион остался бы в Делфе. А здесь, сам понимаешь — наниматель далеко, а мы ой как близко. Выгоднее служить именно нам.

-Только поэтому мы вообще пошли на это, — заметил Левнат, вздохнув, — И я бы не волновался, не обладай этот Дикусар одной необычной чертой, которая меня сразу насторожила, — взгляд его остановился на упомянутом юноше.

-Потеря памяти? — догадался Феснер. Его голубые глаза слегка потемнели. Маг почувствовал, что Левнат смог заразить его своей подозрительностью, — С чем это может быть связано?

-Ложные воспоминания, различные психотехники магических течений, что не в фаворе в королевстве, но все равно существуют, — сказал Левнат, -Чтобы быть шпионом, совсем необязательно действовать сознательно. Я скажу даже больше, — добавил он, — Закрытость Делфа означает как раз то, что любой шпион будет использоваться против нас каким-то изощренным, неочевидным способом.

-Проверить его? — жестко произнес Феснер.

-Необязательно, — помедлив, ответил Левнат, — Я бы хотел понять, кто против нас действует. Это значит, что нам нужно не ставить на этом Дикусаре крест, а сделать прямо противоположное. Ты понимаешь, что я говорю? — маг заговорщически наклонился, и посмотрел прямо в глаза собеседнику.

-Предлагаешь провести посвящение без предварительной подготовки? — выдохнул Феснер.

-Да, — ответил Левнат, — Так мы либо заставим тайного врага раскрыть себя, либо... в ордене появится новый достойный брат даже раньше, чем запланировано.

-Я понял, — кивнул Феснер, — Займусь этим.

-Этим займусь я лично, — удивил его Левнат, — Твоя задача — лишь объяснить ему самое необходимое.

-Понял, — слегка напряженно ответил Феснер, и стал медленно подниматься. Он вышел из беседки и направился в сторону строя, а его собрат остался на прежнем месте.

* * *

-Как ты думаешь, неофит, сколько времени может потребоваться, чтобы сделать из простого смертного мага? — спросил Феснер. Он находился в густом лесу неподалеку от храма, куда он увел ученика.

Дикусар задумался. Он находился в храме уже две недели. Царящие здесь порядки даже за такой короткий срок заставили его к ним полностью привыкнуть. Их основой было полное отсутствие времени, чтобы думать о лишнем, и постоянная занятость. Возможности поговорить с другими послушниками по душам ему так ни разу не представилось, однако кое-что он из бесед все же извлек.

-Я знаю одного послушника, который так и не стал магом, хотя служит в храме уже второй год, — заметил он, — Кроме того, по слухам, один из послушников стал магом после полугода службы.

-Так какой же ответ будет правильным? — спросил Феснер. В ответ Дикусар лишь пожал плечами.

-Правильный ответ — нисколько, — удивил его Феснер, — Но ты, возможно, задашь сейчас вопрос: а почему послушники так долго находятся в своем статусе?

Дикусар кивнул. Феснер огляделся вокруг, и уселся на пенек, приготовившись к обстоятельной беседе.

-На каждого мага здесь приходится до десяти послушников, которые занимаются повседневной работой, и выполнением распоряжений магов, — сказал Феснер, — Однако положение не всегда было таким. По традициям, в Храме должно быть не более одного-двух послушников на одного мага.

-Почему же их так много? — спросил Дикусар.

-Потому что мы собираемся увеличить численность нашего ордена, — сказал Феснер, — Но сделать это мы хотим незаметно, так, чтобы это не бросалось в глаза. Напомни мне, как называется последняя ступень, на которую ты шагнешь перед тем, как стать магом?

-Посвященный? — вспомнил Дикусар.

-Вот именно, — произнес Феснер, — Посвящение и есть то, что отличает того, кто способен сотворить чудо, от того, кто на это неспособен. Однако секрет заключается в том, что послушники мало теряют от того, что проходят посвящение позднее. Обряд этот — индульгенция. Получение от богов разрешения нарушать законы природы и не быть за это наказанным. Он не нужен для того, чтобы развивать умения человека, как мага.