— Нехорошо это, таить секреты от своих, — сказал он с попрёком в голосе.
— Хорошему парню, которого своим считают многие, очень трудно жить на свете, — улыбнулась порозовевшая и пришедшая в себя Мелкая. — Не все, с кем он пересекается, думают одинаково, — объяснила она саскачевану. Расскажи лучше, что засёк? Интересно ведь, насколько плотно вы нас своим колпаком накрыли.
— Были передачи с судна. Частота не наша, код неизвестный. Несколько коротких посылок. Как раз в то время, когда вы вышли из кубрика, чтобы пообжиматься. Ты ведь, Ниночка, не веришь в случайные совпадения?
— Верю. Но в данном случае могу доложить, что обмен был связан с действиями моего... Феденьки. Так и запиши в своём отчёте. Какая-то неизвестная мне аппаратура продолжала фиксировать наши брачные танцы. То есть — чего он у меня потрогал, и как я к этому отнеслась.
— Э-э... и как? — полюбопытствовал слегка ошеломлённый Цикута.
— А вот обстоятельства своих взаимоотношений с парнями, женщина с другими мужчинами не обсуждает. У неё для этого имеются подружки.
— Философ ты, Нинка, — улыбнулся саскачеван. Перевёл взгляд на Фёдора и добавил: — Ну, в общем, мужик, ты всё понял.
Если честно, так ничегошеньки Нах-Нах не понял. Поэтому смолчал, и никакого жеста не сделал. Нарочно. Для непонятности. Нет, ну почему все вокруг умные и взрослые, и только он один — сосунок непонятливый, нифига не просекает.
* * *
Кроме занятий по устройству судна и по управлению им, было несколько уроков навигации и прошло обучение сварочному делу. Выяснилось, что электрической дугой можно поистине чудеса творить. А иногда — даже обходиться без неё за счёт контактного прогрева или действуя эрозионными методами. В этой области Федька изначально от товарищей не отставал, поскольку, как и они, оказался у истоков познания.
Тараканы сбросили старые панцири, которые сразу были выброшены за борт — Минатор попросил. Сами же насекомые отсиживались в норках и на глаза не показывались, хотя оставленную еду прибирали чисто. Ещё примерно через неделю Мелкая сказала, что они перепрятались обратно в кладовку. Через часок позвонил их брательник и дал знать, что миссия завершена.
Этим же вечером, принеся корм собаке, Федька застал Фагора, лежащего на спине раскинув лапы и с выражением неописуемого удовольствия на морде. А оба инопланетянина разбирали колтуны свалявшейся шерсти у него на пузе.
"А ведь, действительно, собака последнее время просто шелковится", — отметил про себя мальчик.
Его появление всё изменило — пёс — не такое существо, которое будет прохлаждаться рядом с едой — Фагор высвободился из объятий чесальщиков и деловито проследовал к миске. Зелёные, словно кузнечики, насекомые отодвинулись в стороны и приняли смиренный вид.
— Мы подождём, — сказало одно из них.
— А вы способны разговаривать? — мальчик не на шутку удивился.
— Да, и понимаем речь.
Дальнейшего диалога не последовало — не пришло в голову ничего такого, о чём можно было бы спросить. Видимо от неожиданности.
Потом собака доела свою порцию и снова улеглась, на этот раз — набок. Тараканы приступили к работе, поедая очёски, а парень удалился.
* * *
Тараканов Федька назвал Тип и Топ — надо же было как-то к ним обращаться. А тут получается удобно: скажешь "Типтоп", и хотя бы один из них или отзовётся, или сам появится. А то и оба. Особой надобности в них, конечно не возникало, но было интересно пообщаться. Для начала пригласил ребят на разучивание танца "пасадобль": нужно было отыскать место, с которого им было бы удобно наблюдать, сохраняя скрытность.
Эти парни обрадовались и попросили Нах-Наха и Мелкую закрепить на себе несколько датчиков — колечко на палец и браслетики на запястье и щиколотку. На вопросы же эти создания часто отвечали невпопад или отмалчивались. Надёжно удалось выяснить у них только то, что мама у них большая, а сами они родились тут, на Прерии. Ни откуда тут взялась мама, ни то, сколько ещё представителей их вида присутствует на планете, ни даже, как называется их вид — ничего не удалось добиться. Вернее, самоназвание переводилось как "Люди", а звучание самого слова ухом не воспринималось.
— Детский сад, какой-то, — охарактеризовала их Мелкая. Она немного привыкла к ужасному виду новых знакомцев, а любопытство у неё ого-го! Вцеплялась в руку своего парня, бледнела, но не убегала.
Понятно, что встречи эти происходили без свидетелей и, о ужас, начинались всегда с обнюхивания, похожего на медосмотр — в столь многое количество мест умудрялись эти твари сунуться своими усиками-антеннами.
— Мне кажется, что основная цель контакта с нами заключалась вовсе в том, чтобы помочь Типу и Топу в линьке, — как-то сказал Федька подруге. — Скорее всего, они берут какие-то пробы, используя своё острое обоняние.
— Не, кажется. Так оно и есть. Думаю, Исследователь наблюдает за многими факторами, в том числе и за уровнем гормонов в наших организмах, — улыбнулась Нинка. Изучают они нас.
— Изучаем, — подтвердил Тип. Или Топ? Нет, Тип — у него правая терзательная конечность короче.
— Изучайте лучше ваших изучат, — выплыла из Федькиной памяти странная фраза. Но тут же подумалось, что это невежливо, и ради того, чтобы рассеять впечатление от собственной неучтивости, он продолжил: — А почему у тебя правая лапа короче левой?
— Не отросла еще.
— Постой, она что, была оторвана?
— Нет, откушена. Наша основная специализация по рождению — охранять, наблюдать и докладывать. Вот я один раз и встретился с нападающим, свойств которого не знал.
— А отращивание оторванной руки — это у вас от природы, или наука так продвинута, что позволяет... ну... это самое... восстанавливать утерю части тела?
— Регенерировать, — подсказала Мелкая.
— Во-во, регенерировать.
— Мама смачивала мне повреждённое место из сосуда, который доставил покрытый шерстью двуногий мягкотелый, похожий на вас.
* * *
Выйдя на палубу, Нинка взяла друга за пуговицу:
— Хочешь однорукому Фёдору восстановить руку? — спросила она прямо.
— Хочу, — кивнул парень.
— Мы не в волшебной стране. И у тех, кто владеет технологией регенерации конечностей нет ни одной причины помогать нам, — сказала она, и всхлипнула. — Но, если для того, чтобы уговорить их помочь Фёдору понадобится трахнуться в присутствии Типа и Топа... ты ведь тоже сможешь? — она смущённо подняла глаза. В этот момент засигналили визоры.
— Тебя, — парень отдал устройство подруге. Звонил Минатор.
Слушая собеседника, девочка выглядела спокойной и ни капельки не смущалась, а потом, дав отбой, сказала:
— Однако, торопиться не надо. Исследователь рекомендовал сначала разучить "ча-ча-ча".
"Перкаль" скользил по широкой речной глади среди покрытых непроходимыми джунглями берегов. Каникулы подходили к концу — уже завтра пара летающих лодок должна была забрать стюардов и развезти их по школам. Было немного жаль — как-то сдружился Федька с ребятами, хотя и были они преимущественно девочками.
Глава 32. И снова бой
Вызов застал Федьку прямо посреди занятий. В земных школах учителя сильно этого не любят и требуют всю отвлекающую технику выключать, но тут нравы свободнее, а ученики — ответственней. Да и визоров на весь класс — пара штук, это если не считать их с Нинкой шлемов, но в них на занятия не шибко-то походишь. Разве что на практику.
Но ежели звонят, значит приключилось чего. И сердце ушло в пятки ещё до того, как со словами: "Нах-нах, это тебя", — драгоценная игрушка совершила короткий перелет из одного угла помещения в другой. Увиденное оптимизма не прибавило.
— Привет, малыш, — появившаяся перед глазами Хранительница выглядела слегка взволновано и немного тревожно, — твой шлем далеко? А то тут ко мне один твой знакомец заявился. Прям не знаю, что делать...
Даже не разобравшись, присутствует Хранительница тут вживую, или сообщение шло в записи, мальчик бросил: "Пять минут", — и отправив визоры в обратный перелёт, пулей вылетел из класса мимо остолбеневшего учителя. Кажется, это и называется "сорвать урок"? Впрочем, в данный момент данное обстоятельство его не волновало, как и реальная возможность познакомиться с физическими аспектами "классического" образования. Перспектива "порки на конюшне" как-то блекла перед ближайшими задачами и их возможными последствиями.
Вихрем ворвавшись в общую спальню, с облегчением увидел шлем висящим на положенном месте и, пока сражался с подбородочным ремнем одновременно устраиваясь на кровати, мучительно думал: "Эх, это не огороженная бортиком койка на корабле — есть немалый шанс свалиться на пол. Может сразу туда улечься?" Но тут двери распахнулись, и чуть не пыхая дымом из раздувающихся ноздрей да сжимая побелевшие кулачки, ввалилась Мелкая.
— Нах-нах, скотина свинская! Ты куда, ирод, собрался?! Ты вообще помнишь, что обещал?!
"Надо же, вроде как еще ни разу и не того, а какие слова знакомые — будто уже не один десяток лет женаты!" — не в силах сдерживать разлившееся в груди счастье, Федька улыбнулся, что называется, от уха до уха, что привело Мелкую в состояние ступора.
— Да ты... ты... — девочка просто не находила слов и, кажется, сама не знала, что ей делать — наброситься ли на сговоренного с кулаками, или вылететь назад, хлопнув дверью.
— Золотце, а где твой шлем?
— Федька-однорукий попросил... Сказал, что... Ой! — чем-чем, а неспособностью соображать быстро Нинка никогда не страдала, и прижав ладошки ко рту, плюхнулась на ближайшую койку, вытаращив в ужасе глаза.
— Не боись, мы своих не бросаем. Жди меня и я вернусь... — последнее язык ляпнул видимо самостоятельно и не шибко подумав, потому как глаза девочки стали еще больше, а губы сурово поджались. Захотелось поцеловать каждую складочку, но перед глазами вспыхнула радуга, и все сантименты из головы мгновенно вымело. Осталась только одна мысль: "Успеть!".
Мимо звероподобного сержанта Федька прошел "на рысях" — тот только дернул головой, разом и приветствуя, и указывая направление — и ссыпался по ступенькам: "Странно, вроде не было раньше тут никаких лестниц", — в раздевалку. И только увидев знакомую щуплую фигурку перед дверью открытого шкафчика, понял, что он не имеет ни малейшего представления, что делать дальше.
— Привет, Нах-нах, — слегка удивленно поприветствовал его однорукий тезка и вернулся к конструированию персонажа, — а я и не знал, что ты тут подвисаешь.
— Ты это... Антис... — дыхание после бега сбилось, а сердце колотилось где-то в горле, — не ставь параметры, отличные от текущего состояния. А то я с этим тут уже крупно накололся. Чем ближе к реалу, тем больше толку и меньше геморроя.
— Во оно как... — внимательный взгляд просто уколол, но собеседник был аборигеном и без всяких переспросов поверил в информацию, нежелательную для него лично. — Жаль. А мне-то хотелось... Подумалось, что хоть тут можно будет почувствовать себя снова целым.
Его спокойствие могло обмануть кого угодно, но горькая улыбка сказала Фёдору, что отговаривать паренька совершенно бессмысленно. Антис отстегнул ремень от антабки и завязал его хитрым узлом — автомат повис на петле, охватывающей плечо — и тряхнул оружие за цевье. Затвор маслянно лязгнул, досылая заряд.
— Пошли чтоль? — и решительно ткнув в дверцу шкафчика, шагнул в открывшийся проход.
Как Федька смог шагнуть следом, он и сам не понял.
* * *
От открывшейся перспективы просто дух захватывало — судя по карте, отразившейся на внутренней части забрала Федькиного шлема, забросило их куда-то далеко в горы. Хорошо хоть — не в одиночестве. На том же тактическом плане щедрой россыпью были набросаны как синие, так и красные метки. Красных больше. А вот зрительно видно было мало — бездонный провал справа — наклоненный под шестьдесят градусов склон с гигантскими "ступеньками" выходов более твердых пород, на котором они сейчас стояли, да пыльная острая щебенка под ногами. Справа, метрах в восьмистах, маячил такой же "гребнистый" противоположный склон ущелья, практически без признаков жизни, если не считать за таковые колючие цветочки, цепляющиеся за голые камни. Вниз, на дно не такой уж бездонной расщелины, если верить карте — всего-то сто восемьдесят метров — смотреть не стоило. Во-избежание.
Оба паренька сглотнули вязкую и отчего-то горькую слюну, да встав на четвереньки, бодро двинулись вверх и вперед по склону в сторону ближайшей синей метки. Перемещаться на четырех было на удивление легко, и склон совсем не казался крутым. Это если не смотреть на пройденный путь, а то от мысли, что возможно придётся спускаться, по хребту пробегал предательский холодок. Так что Федька предпочитал поглядывать на маячившую впереди тощую спину.
Вот ведь, мальчишка — и в чем только душа держится! А единственной рукой-ногами перебирает так, что не угнаться, и ведь близость бездны его совершенно не сковывает. Стараясь отвлечься, Фёдор сосредоточился на мелких деталях, и отметил, что напарнику горы действительно знакомы, судя по ловко заткнутому за ремень стволу автомата, рядом с которым на спине лежала скатка маскировочной накидки и непонятная штуковина, напоминающая выкрашенный в зеленое тубус для чертежей. И это при том, что у Антиса всего одна рука — пустой рукав так и был заткнут за пояс, а сам Нах-нах, будучи и старше, и сильнее, заслужил уже не один встревоженный взгляд, когда неловко цеплял оружием камни или спускал вниз небольшие "лавинки" из щебня.
Стараясь отвлечься и предоставить рукам с ногами двигаться самостоятельно (это у них вроде неплохо получалось) без участия кружащейся от высоты головы, Фёдор решил прояснить давно интересовавший его вопрос:
— Слышь, тёзка...— шедший впереди мальчишка распрямился, бросил назад озабоченный взгляд и скинул поклажу на небольшую площадку, видимо решив устроить короткий привал, которому Нах-нах был несказанно рад. — А чего тебя прозвали так...скромно?
В гало-сериалах, которые Фёдор посматривал еще будучи "землянином", "антисами" называли всяческих заучек и прочих неприметных личностей. Которые, в случае опасности планете, могли переходить из материальной формы существования в энергетическую, и в одиночку расправиться с флотом вторжения.
Антис в ответ только криво ухмыльнулся:
— Так "Анти-Сильвером" сначала величать хотели. Поскольку не одноногий, а однорукий. А потом погоняло само сократилось. Как-то так оно...
Федька скрипнул попавшей на зубы пылью, сплюнул и про себя пообещал разобраться как следует и настучать кому надо по тыкве. После возвращения, естественно. То, что ровесники порой бывают весьма жестоки, он знал скорее теоретически, но и спускать такого глумления не собирался.
У него-то самого одно прозвище служило достаточным предупреждением, а наличие сговоренной останавливало даже тех из завистников, что любят ударить словом исподтишка. За своих девчата стояли горой — мигом выведут на чистую воду и ославят на всю ивановскую. Это помимо того, что могут по-свойски и темную организовать. А тут выходит — неприметному и не слишком рвущемуся на первые роли однорукому пацану без знакомых и просто земляков приходилось не в пример хуже. Запомним.
