Вампир и канатоходец

— Как с вами скучно, — неожиданно заговорил парень с кровати, и я даже моргнуть не успел, как он уже был рядом со мной, заглядывал в глаза снизу вверх.

От него пахло очень похоже на Алекса. Ну, еще бы! Они ведь тут до моего прихода явно не о вечном говорили. Поэтому я никак не мог ожидать от этого парня, что он прижмется ко мне голым телом и выдохнет в губы.

— Куда же ты собрался, сладенький? Нам будет хорошо и втроем!

Что? — Пронеслось у меня в голове, я вскинул руки, схватил его за предплечья, собирался оттолкнуть, но тут его белый волосы начали удлиняться. А потом и вовсе поплыли в воздухе так, словно их хозяин был не на суше, а под водой. Белоснежные пряди извивались, сплетаясь и расплетаясь снова, а у меня в мозгу настойчиво билась какая-то мысль, но мне все никак не удавалось на ней сосредоточиться.

— Ну, что же ты... — промурлыкал он мне на ухо, а потом потянулся к губам, и я... я тоже начал к нему склоняться. И тут до меня дошло.

Дернувшись, я резко отпрянул.

— Сильф!

— О, догадался-таки! — Пропел воздушный дух и ослабил хватку, но далеко меня от себя отпускать не стал. — Ты ведь понимаешь, что убедить тебя мне не составит труда, — заметил он, постукивая тонкими, почти прозрачными пальцами по моей груди.

— Переспать с вами обоими? — Отчаянно борясь с собой и природным очарованием сильфа, выдавил из себя я.

— Отдаться Алексу в моей постели.

— Зачем тебе это?

— Он мой единственный и самый любимый брат, — заявил сильф и отпрянул. Через миг он был уже рядом с вампиром, который встал навстречу... кому? Брату? Видимо, эти мысли отразились у меня на лице.

— Мы сводные, — сказал Алекс и обнял обнаженного (полотенце не в счет) сильфа за плечи. — Просто брат. Без всяких подтекстов.

— Избавь меня от своих... — начал я, но тот взгляд, которым наградил меня вампир, заставил осечься.

— Чего? Оправданий? — Ледяным тоном уточнил он.

Я почувствовал головокружение. Дело было даже не в вампире и его, так называемом брате, просто мое тело окончательно выработало свой лимит. Я вжался спиной в дверь и закрыл глаза. Конечно, Алекс все понял правильно. Мне плохо, что б тебя! Да, сделай ты что-нибудь!

Последнее, что я запомнил, был хлыст, которым он притянул меня к себе. Особый хлыст. Я такой только один раз в жизни видел. Никакого садомазо, что вы. Просто именно такие хлысты были эквивалентами наших канатов. Их плели из усиков кантолийских бабочек. И на изготовление одного такого хлыста уходила, по меньшей мере, сотня лет. Поэтому просто так в свободной продаже приобрести их было никак нельзя. Либо отобрать у прошлого хозяина по праву сильного, либо получить в качестве дара.

Не знаю, как такая штука оказалась у Алекса. Знаю только, что с помощью нее вампир был способен не просто ходить из одного мира в другой в обход общих троп, но и водить за собой других. Например, бессознательного меня. Я ведь на самом деле отключился. Очнулся уже в его спальне. И первое, что оглушило меня и почти дезориентировало, был уже знакомый запах его простыней. Опять! Ну, вот за что мне все это?

Алекс

Эль приходит в себя в моей постели и первое, что я слышу со стороны кровати — это его страдальческий стон. Понимаю. Ему не нравится все случившееся. Мне бы на его месте тоже было не по душе. Да и на своем тоже. Но я так и не сумел придумать, как начать разговор. Потому сижу к нему спиной и лицом к окну и перебираю смычком струны.

В голове ни одной трезвой мысли. Беда просто. Зато музыка рождается прямо под пальцами, словно сама собой. Улыбаюсь. На душе и муторно и светло. Странное чувство. Словно отпустило что-то тягостное, словно в один миг стало легко. Знаю, с чем это связано. Похоже, я, наконец, решился отпустить его. Если мы с Элем и сегодня не сможем договориться, так и быть, разорву, наложенные ритуалом узы. Проще найти другого, пусть и менее талантливого проводника, чем переупрямить этого строптивца.

Я настолько погружен в свои мысли и музыку, что не сразу осознаю, что резкий звук рождает лопнувшая струна, и только через три вздоха ощущаю боль в рассеченной щеке. Музыка во мне обрывается. Я ошеломлен. Не представляю, как такое могло случиться. Но тихий, вымотанный голос, раздающийся из-за спины, объясняет мне как.

— Прости... — надо же, извиняется. Зачем тогда вообще надо было струну рвать. Внимание хотел привлечь? С другой стороны, может быть, и, правда, теперь поговорить удастся? Не просто же так он извинился.

Отставляю в сторону виолу и откладываю смычок. Встаю. По щеке в районе скулы течет кровь, но скоро перестанет. Такие раны на мне быстро затягиваются.

Подхожу к изножью кровати, опираюсь на него руками и смотрю на Эля. Тот подтащил подушку повыше и теперь сидит, очень стараясь держать голову прямо. Зачем такие жертвы? Лучше бы лежал. Но, разумеется, вслух я об этом не говорю. Просто уточняю:

— Поговорим.

— Попробуем, — соглашается эльф, но согласно кивнуть даже не пытается. Могу его понять, голова у него, наверное, просто чугунная. Пока я собираюсь с мыслями, он добавляет: — Ты первый.

— Почему тебе так претит для завершения ритуала один раз переспать со мной, когда я знаю, что в своих путешествиях ты регулярно трахаешься? — Да, для меня сейчас это самый наболевший вопрос. Я ведь знаю, что он специально делал остановку в одном из миров голубого сектора, чтобы отыметь какого-то парня, до того, как принести посылку Исю.

— Знаешь? — Уточняет эльф.

Мне уже так надоели игры, что вместо пространных объяснений и признаний в том, что следил за ним, коих он ждет, я разворачиваюсь к нему спиной и стаскиваю через голову рубашку. Я не следил, я просто чувствовал.

Там, в номере шестьдесят шесть, где так же щеголял с голым торсом, я ни разу не поворачивался к нему спиной. Поэтому он не видел красной отметины, как от хлыста, что пересекает мою спину по диагонали. Она уже начала бледнеть, но все еще отчетливо видна на коже. Я знаю. Принимал контрастный душ, пока он тут без сознания валялся, доступный и податливый, как воск. Поэтому имел возможность рассмотреть в зеркале. И кто сказал, что вампиры не должны в нем отражаться?

— И так каждый раз? — Его голос звучит как-то странно, я вздыхаю и хочу развернуться обратно, но неожиданно чувствую прикосновения его обжигающе-горячих пальцев. Температура моего тела поднимается только во время занятий сексом. Поэтому сейчас его прикосновение кажется мне таким огненным.

— Эль? — Вырывается у меня.

Он стоит сзади. Я не решаюсь обернуться. Что он мне скажет?

— Так каждый раз?

— Да.

— То есть ты в курсе, как я провожу досуг.

— В курсе.

— Почему это происходит?

— Ритуал не завершен. Пока не пересплю с тобой, каждый раз буду получать такую метку после твоего очередного парня.

— Или девушки...

— Ты с девушками не спишь.

— И это знаешь?

— Я ведь не просто так втянул тебя в ритуал, поэтому подготовился, постарался как можно больше узнать о тебе, прежде чем сделать выбор...

— Не просто так? — Уточняет он, и эта интонация меня добивает, резко разворачиваюсь к нему лицом. Он стоит на коленях на кровати, опираясь руками на изножье, и пристально смотрит на меня. Неужели Ись прав, и он на самом деле так ничего и не понял?

— Я ведь говорил тебе! Объяснял!

— О, да, — ядовито шипит он. — Я помню, как, вливая мне в глотку собственную кровь посреди пентаграммы, ты разглагольствовал о том, как тебе нужен постоянный партнер, причем так и не объяснил зачем, собственно, именно я тебе сдался. Неужели нельзя было найти более сговорчивого кандидата в секс-игрушки?

— Секс-игрушки?! — Голос предает меня, срываюсь на рык и сам не замечаю, с какой силой вцепляюсь в собственные волосы. — О чем ты?! Я ведь не об этом совсем говорил!

— Да, что ты, — в глазах эльфа мелькает замешательство, но он быстро берет себя в руки, — а, по-моему, именно этим ты и занимаешься вот уже второй год. Только и думаешь о том, как меня в койку уложить!

— Конечно, думаю! Думаешь, мне так легко поддерживать нашу связь без полного завершения ритуала?

— И зачем же тебе так нужно его завершить, а? Не потому ли, что стоит у тебя на меня, драгоценный? — Плюется ядом эльф. А у меня, как назло, никак не получается взять себя в руки. Мы орем, друг на друга и уже не можем остановиться. Выплескиваем ярость и обиду. Наверное, давно пора.

— У тебя тоже на меня стоит, просто тебе проще вены вскрыть, чем признаться в этом.

— Ну, признаю и что с того? — Шипит он, а я шагаю к нему и накрываю его руки на кованом изножье моей кровати своими.

— Просто с ума сходишь... — шепчу я, склоняясь над ним. Его руки такие теплые. Могу думать только о том, как хотел бы почувствовать их на своем теле, когда он будет водить ими по моим плечам и спине, когда я буду брать его, грубо и быстро, о чем давно мечтаю.

— Схожу, — подозрительно легко соглашается Эль. — Твой запах меня убивает. Регулярно дрочу на него в коридоре, стоит только выйти от тебя, — ничего себе, какие откровения! Но не просто, же так он мне сейчас говорит об этом. А эльф продолжает, — и мне, действительно, хочется умереть при одной только мысли об этом.

У меня все обрывается от этой его фразы. Я закрываю глаза, но все еще удерживаю его ладони на кованой раме изножья. Я начинаю говорить, наконец осознав, что Ись изначально был прав. Я не сумел найти для Эля правильные слова. Не знаю, что всему виной, возможно, чувства, которые я до сих пор толком не осознаю, или просто глупое стечение обстоятельств. И все же, он так и не понял, зачем он здесь. Настало время объяснить еще раз.

— Мне был нужен проводник, он и сейчас мне нужен. Ты видел мой хлыст... хотя, нет, ты, наверное...

— Я видел, — говорит он тихо, я выдыхаю и продолжаю снова.

— Он удобен, но только в том случае, когда я, как его хозяин, уже был в том месте, в которое хочу попасть. Неизвестные миры с его помощью не особо исследуешь. А мне нужны именно такие. Потому что нам уже сейчас нечем отпаивать своих детей.

Я делаю паузу, и Эль тут же уточняет.

— Отпаивать? Неужели крови на всех не хватает?

Смотрю на него. Он осекается и стирает усмешку с лица.

— Наши дети рождаются мертвыми. Чтобы вернуть их к жизни, нужна кровь. Невинная кровь. Но ты ведь знаешь, какие сейчас вольные нравы, особенно в мирах нашего сектора. Трудно найти девственницу или девственника даже в шестнадцать лет, я не говорю уже в восемнадцать. А нашим детям нужна именно такая кровь. Причем, если ты не знал, кровь у нас пьют, только дети, да и то немного. Пять-восемь унций в год. Для того чтобы получить её вовсе не обязательно убивать донора. Но сейчас из-за острого дефицита невинности, иногда случаются летальные исходы.

— Постой, — вмешивается Эль. — Но ведь можно взять немного и у тринадцатилетнего, тогда точно...

— Нельзя. У моего народа не так уж много табу по отношению к потенциальным донорам, но это одно из самых страшных, за него вампиру положено распятие. Никаких кровопусканий детям до шестнадцати лет. Не стану отрицать, есть те, кто пробует нарушать этот запрет, но диаспора жестко карает их.

— Хорошо. С поиском мира с пуританским воспитанием подрастающего поколения все понятно, но, объясни мне, почему я. Или все банально и просто, — взгляд эльфа становится лукавым. Я никогда его таким не видел. Хотя нет, вру. Видел. В ночь нашего первого знакомства, в соседнем мире на одном из столичных приемов, тогда он заигрывал со мной, еще не зная, что встретит рассвет в пентаграмме. Пока я вспоминаю обстоятельства нашего с ним знакомства, Эль продолжает: — Ты просто запал на меня.

— Не просто, — разочаровываю я. — Сначала пришлось навести о тебе справки, расспросить кое о чем Ися, потом уже попытаться свести знакомство с тобой. К слову, ты в ту ночь был совсем не прочь из зала для приемов переместиться в самую ближайшую спальню, или я не прав?

— Прав, — холодно бросает он. — И что с того? — Пытается высвободить руки из-под моих ладоней, но я не даю. Сжимаю крепче. Смотрим друг на друга. Говорю:

— С того, что я рассматривал многих канатоходцев, но остановился на тебе по двум причинам, во-первых, ты лучший, — ловлю его благосклонный взгляд и добавляю, — и сам прекрасно об этом знаешь. Во-вторых, как и я любишь мужчин. Я изначально не хотел прибегать к насилию и ломать будущего партнера под себя. К слову, не взял тебя прямо в пентаграмме только потому, что посчитал это нечестным по отношению к тебе, ты ведь к тому времени был в полуневменяемом состоянии.

— Смотрите-ка, какие мы благородные!

— Да, такие! — Я снова начинаю заводиться.

Эль вырывает руки и садится на пятки, смотрит на меня. Он в той же одежде, в которой пришел к нам с Исем, я не посчитал нужным его раздеть. Но даже будь он обнажен, то вряд ли бы выглядел откровеннее, чем в этих узких брюках и белоснежной рубахе с рукавами три четверти, обнажающими тонкие запястья, на каждом из которых по несколько витых браслетов. Я только сейчас в полной мере начинаю осознавать, как он красив и как меня тенет к нему. И дело тут не только в последствиях ритуала избрания.

Он смотрит на меня и, судя по пристальному, изучающему взгляду, приходить к каким-то схожим выводам.

— Раз интересовался моими постельными пристрастиями, должен был узнать, что зад свой я никогда не подставляю, предпочитаю трахать других.

Он так запальчиво это говорит, что у меня невольно улыбка на лицо наползает. Наивный. Разумеется, я подумал об этом.

— Я в курсе.

— И что же, готов отдаться?

— А почему бы нет? Мне нужно быть сверху только в первый раз, чтобы ритуал полностью вошел в свою силу, а дальше как сам захочешь.

— А если не захочу?

— Мы можем разорвать партнерские отношения прямо сейчас. Мучить друг друга и дальше, думаю, не имеет смысла.

— Как-то ты поздновато об этом подумал, — фыркнув, заявляет эльф и глядит на меня, проверяя реакцию. Пожимаю плечами. Сказать на это мне нечего.

Эль помолчав, выдает следующее:

— Неужели было так трудно сразу мне все объяснить! — Вскидывает глаза и впивается в мое лицо требовательным взглядом. Неужели, разобрались?

— Я думал, что все объяснил еще тогда, в саду наместника Цирцера.

— Сам же говоришь, что я был почти невменяем, — протестует он. — Разумеется, я больше половины мимо ушей пропустил, зато хорошо запомнил, как ты полез ко мне, стоило только очнуться. И еще этот твой запах...

— Да сдался он тебе! — Конечно, я возмущаюсь, меня можно понять.

И тут мой эльф заявляет такое, что я не выдерживаю и смеюсь в голос.

— Я ежевику люблю. А ты, как будто, ей пахнешь...

Отсмеявшись, говорю:

— Конечно, пахну. Я сам её люблю, причем в вине.

— А что, вино бывает ежевичным? — Искренне удивляется эльф. Так что вместо ответа мне приходиться лезть в мини-бар и разливать вино по бокалам.

Я позволяю себе сесть к нему на кровать и протягиваю Элю его бокал. Но эльф не принимает, внимательно смотрит на меня, а потом склоняется и отпивает, позволяя напоить себя. Провокатор, шмысов! У меня и без того от желания в ушах звенит, а он еще и...