|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Аннотация от авторов: Вселенная хранит немало загадок, оставшихся от древних, ныне исчезнувших цивилизаций. Даже бесполезные на первый взгляд предметы в предприимчивых руках могут превратиться в мощное оружие...
Сагиб Кримсарт, ветеран-диверсант, выходец с уникальной планеты Шелта, благодаря богатому жизненному опыту и своим редким для человеческой расы ментальным способностям, давно научился избегать нежелательных приключений. Его кредо — не убивать без крайней необходимости. Его спокойствию может позавидовать робот, а его внешний вид отпугивает обывателей Новы-2, где он поселился после отставки с намерением наладить личную жизнь...
Но у судьбы иные планы. Находятся силы, по воле которых, Сагиб оказывается втянут в поток смертельно опасных событий...
Зайцев Сергей
Лариса Ворошилова
Сила Желания
Пролог
Тихо звереть в ожидании неминуемой развязки — занятие не для слабонервных.
Страх и бессилие многотонным прессом давят на психику, стискивают глотку цепкими холодными пальцами, отравляя и без того безысходное существование...
Чтобы хоть как-то отвлечься, разрядиться, Унгус Орт как заведенный вышагивал взад-вперед в крошечном карцере, где находился уже несколько дней. Кличка Бешеный Капрал, намертво прилипшая к нему за время службы в карательных войсках монопланетного государства Оаллари, вполне отвечала его характеру. Сверхактивный по натуре, он просто не умел сутками валяться на жестком полу в состоянии бездействия, как удается некоторым. Спятить легче. Карцер... Скорее уж — просторный высокотехнологичный гроб, два с половиной на полтора метра. Не особенно-то разгуляешься, но движение приносило хоть какое-то облегчение...
Его окружали только голые гладкие стены из металлопластика, вызывающие лишь глухую тоску и желание разбить о них голову. Никакой мебели, спать приходится прямо на полу. Пища подается через щель в стене — в посуде, которая распадается в пыль через несколько минут. Не успеваешь пожрать — и объедки шлепаются на пол. Гадишь прямо в небольшое углубление в углу карцера. А затем, чтобы не воняло и не портило вид, встаешь в "мышеловку" — круглую нашлепку на полу, расположенную рядом с "очком", — включая тем самым режим утилизации. Несколько секунд призрачного горения, и пол снова девственно чист — ни дерьма, ни объедков, ни пыли.
Вот и все развлечение. Тоска.
Как-то раз, поднявшись с "очка", он попробовал не убирать грязь — любопытно было проверить реакцию контролирующей автоматики, заменявшей здесь и охрану, и обслуживающий персонал. Через пятнадцать минут болевой импульс пси-охранника ржавым гвоздем ввинтился ему в правый висок. Ни могучая воля, ни понимание субъективности ощущений — ничего не помогло. Боль была сумасшедшей, невыносимой, убийственной. И она нарастала. Он чувствовал этот проклятый гвоздь, чувствовал, как ржавое, зазубренное железо все глубже погружается в башку, оставляя черную окалину в развороченной плоти, как крошатся края отверстия в височной кости, словно от вставшего ежом рашпиля, как под напором тупого конца в бесформенное месиво сминаются мозговые клетки... Полуослепнув от разрывающей череп боли, почти теряя сознание, Капрал наконец наступил на "мышеловку". Боль прекратилась. Благостное мгновенье полного бездумья и наслаждения. После которого Унгус Орт обнаруживает, что его тюремная роба буквально смердит, насквозь пропитавшись липким холодным потом, а все его ранее безотказное, тренированное тело безвольно сотрясается крупной, безостановочной дрожью, как у какого-то паршивого эпилептика. Столь жалкого, убогого вида он еще никогда не имел. Израсходовав весь запас общевойсковых матерных выражений, Капрал заказал себе впредь подобные эксперименты. Церемониться с ним здесь явно не собирались, наглядно продемонстрировав, что здесь он — лишь кусок плоти, предназначенной для выполнения какой-то утилитарной цели...
Развернувшись, он в бессчетный раз тупо послал себя к противоположной стене. Три шага — туда, три — обратно. Поворот. Тоже бессчетный. Вот и вся толика отпущенной свободы. Кстати, дверь, через которую он сюда водворен, в данный момент отсутствует. От нее остался только контур, обозначенный едва заметной канавкой. Высокие нано-технологии, мать их... Такую дверь с молекулярно сращенными краями ничем не вышибешь, со стеной она составляет единой целое. Ее можно только вырезать, выжечь, взорвать как кусок стены... Трудно даже представить, сколько стоят все эти прибамбасы на субклеточной автоматике, что окружают его только в этой камере. Пожалуй, если бы его заставили платить за "проживание", то размера бывшего жалованья не хватило даже на пару дней. Сбежать из такой камеры невозможно.
Три бессмысленных шага, поворот...
Ноги двигались практически независимо от разума. И все же... Еще не было случая, чтобы Капрал жаловался на отсутствие силы воли. Воля — единственное, что у него осталось. Вопреки бешенству, туманящему разум, вопреки страху, издевательски скалящему зубы и настойчиво вползающему внутрь ледяными костлявыми лапами, он заставлял сердце биться ровно. И пусть этот ублюдочный страх сколько влезет твердит о том, что отсюда ему живым уже не вырваться, так просто он не сдастся...
После того, как охранник, не говоря ни слова, вывел его из камеры смертников военного форта-тюрьмы Тинастар — безжизненной планеты-спутника Оаллари, и грубо впихнул в мобильный блок на магнитной подушке, предназначенный для перевозки заключенных, — с этого момента Капрал больше не видел ни одного человека. Запечатанный в глухой стальной ящик, о дальнейшем пути он мог судить только вслепую, полагаясь на собственные ощущения и жизненный опыт. Его доставили в космопорт и погрузили на некое транспортное космическое средство, после чего последовала жесткая перегрузка старта, подтвердившая его умозаключения и едва не размазавшая по полу. Несколько суток — опять же лишь по внутренним ощущениям, которые так и норовят сбойнуть, когда мозг длительное время не получает никакой дополнительной информации, никаких новых ориентиров, несколько суток тюремный блок кормил, поил и убирал за ним испражнения, пока не доставил сюда. И если это то самое место, о котором он думает, то лучше б уж эти подонки прикончили его еще в форте...
Себя, кстати, подонком он не считал, сколько бы его ни хаяли на суде высокие военные и гражданские чины. Нет, в самом деле, он же просто исполнял свою работу. И исполнял бы ее до сих пор, если бы его ублюдочному начальству, лижущему жирные задницы вышестоящих чиновников, не понадобился козел отпущения, на которого можно было бы свалить ответственность за события в Оултонской заварушке. Пока в том пришахтовом поселке, где произошло восстание горняков, полиция и спецвойска наводили порядок, на методы карательного взвода Капрала смотрели сквозь пальцы. Довольно жесткие методы, чего скрывать, но ведь действенные. А вот когда порядок был восстановлен... Суд был так скоротечен, что не оставил сомнений в показушном фарсе даже у законченных идиотов. После того, как Унгусу Орту и двум его заместителям впаяли по "вышке", а остальным в его команде — пожизненное заключение, овации присутствовавших в зале суда гражданских лиц длились дольше, чем вся процедура. Его заместителям, потерянным и жалким, раздавленным приговором, досталась целая буря насмешек и оскорблений. Капрал же такого удовольствия окружающим не доставил, его так и вывели из зала с едва заметной пренебрежительной усмешкой на губах, казалось, застывшей на окаменевшем от напряжения лице.
Несколько лишенных всякого смысла дней в камере смертников форта Тинастар показались ему самыми долгими в жизни. Но все познается в сравнении. Когда он попал в эту безликую тюрьму, то понял, как ошибался. Крупно ошибался. Потому что здесь, в пластиковом гробу карцера, время даже не тянулось — оно стояло на месте, окоченев и покрывшись трупными пятнами. Резиновая тишина, нарушаемая лишь ватным звуком шагов по звукопоглощающему полу, ровное постоянное освещение, без малейшей имитации смены дня и ночи — хуже этой пытки придумать невозможно. Душа словно выгорает изнутри...
Монотонность существования заставляет забыть о чем угодно, даже о сумасшедшей боли, пару суток назад (?) пережитой за нарушение — так и внезапный импульс пси-охранника все-таки застал его врасплох. Боль пробуравила мозг все тем же ржавым гвоздем — Унгус Орт, споткнувшись на ровном месте, словно налетел на невидимую стену и замер. Пальцы судорожной хваткой вцепились в "монету" пси-охранника, намертво сращенного с правой височной костью молекулярной присоской — словно этот жест отчаяния сам по себе был способен защитить, принести облегчение...
Взгляд резко прошелся по камере.
Дьявол вас задери, в чем дело?! Пол чист — он недавно уже убирался. На этот раз наказание свалилось без очевидных причин. Не найдя другого варианта, Капрал с позорной для себя поспешностью вступил на "мышеловку", запустив процедуру утилизации. Огибая ноги, по металлопластику пола пронеслась бледная беззвучная вспышка... Боль, вопреки ожиданиям, не пропала. Но и не усилилась. Значит дело не в чистоте... Ах вот оно что! На стене перед лицом, в качестве подсказки, красной нитью проступили контуры человеческих ладоней. Кажется, в его жизни наконец наметились какие-то сдвиги... Но размышлять было некогда, ведь боль еще никуда не делась.
Едва он прижал ладони к указанному месту, как из стены тут же стальными змейками вытекли гибкие захваты, обвили запястья и бесследно срослись. Такие же захваты зафиксировали голени. Перед тем как пси-охранник снова вырубил ему зрение, Капрал еще успел заметить, как прямо из той же стены и пола под ногами выделилась и приподнялась над общим уровнем некоторая транспортная структура с вертикальной стойкой, вроде погрузочного гравиката. А затем синтезированный камерой мобильный блок потащил его куда-то в душную непроглядную тьму...
Доставлен сюда он был точно таким же способом.
Лучше уж сдохнуть, чем постоянно выносить подобные унижения — после бесконечного ожидания и изнурительной неизвестности даже такая мрачная перспектива казалась отчасти привлекательной. Но лишь отчасти. Придушить бы еще кого напоследок... для успокоения души... чтоб вспоминали почаще. К сожалению, того чиновника-ублюдка, непосредственного виновника его ареста, ему уже не поиметь... Капрал четко осознавал, что возможности вырваться на свободу самостоятельно не существует. По крайней мере, в данный момент. Пси-охранник, неразрушимые кандалы, полная обездвиженность — с этим не поспоришь. И все равно безотчетно раз за разом напрягал мышцы. Со страхом, прочно обосновавшимся внутри, тоже спорить было трудно. Его хваленая воля дала основательную трещину.
Некоторое время спустя, судя по изменившемуся характеру окружающих звуков, можно предположить, что мобил доставил его в просторное помещение. Неизвестность явно близилась к концу. Слабое жужжание отъехавшей двери. Теплый воздух, дохнувший в лицо...
Капрал напрягся.
Мать вашу, еще одна такая же камера? Только не это...
Едва он подумал об этом, как жесткие клешни манипуляторов, обхватив его за плечи и поясницу, оторвали от транспортника. Несколько секунд парения в воздухе, затем жесткий удар, отдающийся в копчике и спине. Голову он успел отдернуть. По всем ощущениям — голое пластиковое кресло без всякой обивки. Сбоку послышалось шипение и липкое чмоканье захлопывающихся створок. Новые захваты с готовностью хорошо выдрессированных змей тут же фиксируют руки на подлокотниках, хватают и притягивают поясницу, пришпиливают ноги к неподвижному основанию. Затем прохладная, но неприветливая лента резко обвивает лоб, и затылок все же впечатывается в твердый подголовник — почти до боли. Не шевельнуться.
Свет.
После кромешного мрака вспыхнувший свет бьет по глазам с физически ощутимой силой. Веки захлопываются сами собой, выжимая слезы. Ублюдки... Сколько же можно издеваться... Его что, так и прикончат, вслепую? Капрал заставляет себя приоткрыть глаза. Проклятые веки так и норовят снова сомкнуться... Несколько секунд он просто смотрит на то, что его окружает. Сквозь резь, влажную муть и слепящий свет.
И понимает, что самые черные опасения подтвердились.
Место, где он сейчас находился, могло быть только лабораторией, испытательным полигоном. Над ним нависал прозрачный колпак, высотой около трех и диаметром около пяти метров в основании — глухо замкнутый со всех сторон и, судя по толщине стенок, наверняка повышенной прочности. Его кресло окружали жутковатого вида манипуляторы, утыканные скальпелями, иглами, точечными хоботками лазерных резаков и еще черт знает чем. Унгус раньше не видел такой дряни и не знал, как все это называется. Верх колпака щетинился стволом боевого лазера, тоже подвешенным на гибкой ложноножке. Перемигивающиеся желтые огоньки на кожухе охладителя свидетельствовали о холостом режиме, уж это-то ему, бывшему вояке, было понять под силу. За стенами колпака, на специальных рабочих платформах, приподнятых над полом с помощью телескопических штанг, в мягких креслах возле интерактивных голопультов, расцвеченных чистыми красками рабочих режимов, замерли двое спецов в легких вакуумных скафандрах с зеркальными лицевыми щитками. Сами люди были почти неподвижны, лишь иногда дрожали и дергались пальцы в утыканных сенсорами перчатках, в основном в управлении участвовало сознание. Подобная техника Капралу тоже была знакома не понаслышке, многие боевые машины в войсках Оаллари оснащены такой же. Сам колпак, под который его засунули, находился в огромном ангаре — плоском цилиндре диаметром метров в шестьдесят и высотой в десять. Других людей в комплексе, кроме этих двоих яйцеголовых спецов, в данный момент не наблюдалось.
Унгус Орт сомкнул веки, выжимая влагу на скулы. Челюсти сжались. Он чувствовал каждой клеткой своего тела, что с ним собираются сотворить что-то жуткое. С каким удовольствием он бы вырвал сейчас им глотки, этим шакалам, да не дотянуться...
Едва ощутимое жужжание и слабый ток воздуха справа заставили его снова открыть глаза. Манипулятор, увенчанный наконечником совершенно зловещего вида, пришел в движение и плавно приближался к его голове...
Лейтенант Ромэк поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, развернул информационную консоль пульта, считал стартовые данные. И, забывшись, потянулся почесать затылок, но рука в перчатке натолкнулась на жесткое покрытие шлема. Похоже, понял ассистент, он так никогда и не привыкнет к необходимости работать в скафандре.
— Господин майор, а на кой ляд так гнать? У нас же еще масса не систематизированных данных по опытам с животными, над ними еще сидеть и сидеть...
— Знаю, — грубо оборвал Гигсон, не отрываясь от изучения диаграмм на голопанели.
Ромэк бросил удивленный взгляд на своего шефа — коменданта орбитального лабораторного комплекса "Призрак", в данный момент занимавшего кресло нейрооператора, располагавшегося справа от лейтенанта. Что-то майор сегодня не слишком приветлив. Хотя понять его можно — незапланированное форсирование исследований у кого угодно испортит настроение.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
