Семья

— А ты пробовала остановить несущийся на полном ходу бронепоезд?

— Тогда зачем вообще надо было их в таком состоянии сюда везти? Ты ведь не пьешь, в отличие от некоторых, — она укоризненно покосилась на проштрафившегося мужа, который только и мог, что виновато улыбнуться в ответ.

— Уж лучше их Ростик отвез, чем эти начинающие алкоголики сами сюда добирались, — вставила свою ремарку Наталья, упоенно качающая на руках сверток с внучкой.

Это все было к тому, что, когда Аня только родила, молодой отец в компании Кости и Славки, как говорится, ужрался в усмерть. Причем брат жены, друг семьи в лице Славика и отец семейства, то есть Егор, не далеко от него ушли, когда коллегиально было принято решение поехать к роддому и громогласно поздравить жену, сестру и дочь с рождением ребенка. Егор в машину к Росту, на которого возложили священную обязанность доставить полумертвые тела к роддому, не поместился. Почему — непонятно, так как место было, но, наверное, не самую последнюю роль тут сыграла вернувшаяся от соседки Наталья, заставшая всю честную компанию в прихожей и вовремя затолкавшая мужа в супружескую спальню. Собственно, Рост никуда бы не поехал, если бы мама Кости не попросила его присмотреть за пьяненькими мальчиками, как она их всех любя называла. Так что пришлось менять планы, а ведь он собирался забрать с этой вакханалии Костю и вместе с парнем уйти к себе, но был вынужден исполнять долг перед семьей и отечеством.

Кончилось все тем, что сначала они драли глотки под окнами, но Аня так и не выглянула в окошко. Толи спала, толи просто не слышала. А потом кому-то, не будем показывать пальцем, Славка до сих пор отнекивается, пришла мысль раздобыть краску и присовокупить к надписям, сделанным на асфальте под окнами роддома другими счастливыми папашами, еще одну, но уже от себя. Так сказать, прочувствованную, крик души, во как. Кончилось все тем, что Росту пришлось объехать полгорода, руководствуясь невнятными инструкции пьяненькой компании с заднего сиденья, прежде чем удалось найти хотя бы один магазин хозтоваров, в котором продавалась в том числе краска. Кисточек купили четыре, но в итоге писать на асфальте пришлось все тому же Росту, у остальных вместо букв выходили невнятные каракули, а некоторые, опять-таки, не будем показывать, все норовили вместо символов алфавита изобразить что-нибудь от себя, причем художниками эти некоторые были от слова "худо". Так на асфальте появилась еще одна надпись: "Аня, спасибо за дочь! А назовем мы ее все-таки Машей!". Когда Рост, наконец, смог разогнуться и отложить в сторону кисть, выяснилось, что всего проделанного еще не протрезвевшим ребятам кажется недостаточно. Ведь надо же на реакцию ненаглядной Анечки посмотреть. И тогда вся троица начала снова упоенно орать под окнами и звать молодую мать хотя бы краем глаза взглянуть на это безобразие. Ростислав с трудом их в машину затащил, когда из окон уже начали высовываться медсестры и требовать вести себя потише. Одно радует, под его присмотром ребята вернулись домой в целости и сохранности. Наутро Костика мучило жуткое похмелье. Но коварный Рост и не думал ему сочувствовать. Тогда мальчишка оклемался где-то к полудню и пришел к выводу, что пора отомстить этому ехидному типу, не знающему, что такое сочувствие к страждущим. Из постели они не вылезали до утра следующего дня, когда одному пора было выходить на работу, а второму собираться в школу. И после всего этого, Наталья еще и сказала:

— Когда за дело берется Рост, я смело могу доверить ему не только сына, но и внучку.

От таких слов Ростислав изрядно смутился, но его с силой хлопнул по плечу Славик, еще крепче прижался к боку любимый Костик, и они принялись рассаживаться по машинам.

Вот такая у них получилась семья, не простая, со своими подводными камнями, со своими невзгодами и радостями. Но самая настоящая семья — и это самое главное.