"В поисках легенды"

Название: В поисках легенды. Бета: __MadO__ Категория: ориджинал, слеш (гомосексуальные отношения между персонажами), фентези Рейтинг: R Статус: закончен.

В ПОИСКАХ ЛЕГЕНДЫ

Часть 1

Захудалый трактир на окраине такой же захудалой деревушки был полон народа. Здесь проходил оживленный проезжий тракт, по которому день и ночь сновали всадники, повозки и даже кареты вельмож, брезгающих, правда, останавливаться на этом постоялом дворе. Однако, как рассуждал Йордан Эш, в его случае выбирать не приходилось. Он примостился в самом углу, за не струганным деревянным столом, ожидая свое пиво и ужин. Высокую статную фигуру скрывал длинный серый походный плащ, спинные ножны вместе с мечом были сняты, чтобы дать телу отдохнуть после долгого перехода и убраны под стол, так чтобы они находились под рукой. В таких местах всегда небезопасно, в любой момент могло произойти все что угодно, и это не раз подтверждалось опытным путем. На голову он накинул капюшон, краем глаза наблюдая за разворачивающейся рядом сценой, наглядно иллюстрирующей, почему не стоило расслабляться.

За соседним столом расположились трое королевских гвардейцев, опустошивших уже далеко не по одной кружке пива и отчаянно скучавших. Их внимание привлек паренек, разносивший еду и напитки, лет пятнадцати на вид, худой и нескладный. Чем он заинтересовал подвыпившую братию, Эш так и не понял, однако парню приходилось несладко. Один из гвардейцев, сильно вывернув ему руку, нетрезвым голосом допытывался у своей жертвы, почему тот подает кислое пиво, угрожал выпороть на конюшне за плохое обслуживание и раскатисто смеялся, глядя в перепуганные глаза. Второй тем временем, проникнувшись идеей о порке, начал развязывать на пареньке широкий пояс, удерживающий холщовые штаны. На них косились, но вмешиваться не решались, прекрасно зная славу королевской гвардии. Хозяин трактира с побелевшим лицом скакал рядом с разгулявшейся компанией, упрашивая их отпустить парня. Очевидно, это мельтешение разозлило третьего гвардейца, потому что он, выругавшись, сильно толкнул его в грудь. Трактирщик всплеснул руками и повалился назад, прямо на стол Эша, больно ударив того по плечу.

Это уже переходило все границы. Почувствовав, как разгорается ненависть к гвардейцам, изрядно уже попортившим ему жизнь за последнее время, Йордан, скинув с себя упавшего хозяина заведения, подхватил ножны, извлекая из них меч. Вокруг стало очень тихо. Паренек смотрел на него полными слез глазами, в который появилась безумная надежда, но Эшу было в высшей степени плевать на него. Его интересовали только противники. На него обратили внимание. Тот, кто удерживал мальчишку, осклабился в похабной усмешке, предчувствуя настоящее развлечение, и выпустил парня, мышкой нырнувшего в подсобку от греха подальше. Остальные двое извлекли мечи, рассчитывая быстро справиться с одним единственным бойцом. Эш широко улыбнулся, а затем, точным ударом ноги отправил тяжелый табурет прямо в лоб ближайшего гвардейца. Тот, не успев даже охнуть, осел на пол. Его товарищи напряглись и с гортанным рыком набросились на обидчика. Он увернулся, подставил одному подножку, второму двинул рукоятью меча в солнечное сплетение, а затем с силой впечатал головой в стену. Обернулся к пытающемуся подняться гвардейцу и, наклонившись, кулаком отправил отдыхать в компанию к остальным товарищам.

Все это заняло не больше минуты. Выпрямившись, Эш обвел взглядом трактирный люд, в немом изумлении наблюдавший за происходящим, и с грустью понял, что ужин, похоже, отменяется. От резких движений его капюшон откинулся назад, демонстрируя окружающим длинные темно-каштановые волосы, заплетенные в косу, лицо с тонкими, породистыми чертами и искрящимися темно-синими, почти черными, глазами. Не узнать того, кого разыскивает вся королевская гвардия и баронские дружины было невозможно. Он быстро закинул меч за спину, подхватил заплечный мешок и, пользуясь всеобщим оцепенением, выскользнул за дверь, предоставив трактирщику самому разбираться с проблемой в виде трех бесчувственных тел. На улице было уже темно, и Йордан, ругая себя последними словами за несдержанность, быстро пошел по дороге в сторону леса, рассчитывая скрыться, прежде чем поднимется шум.

— Эй! Подожди! — Эш стремительно обернулся, обнажая меч, но тут же опустил его, увидев давешнего спасенного паренька. Тот бежал за ним следом, что-то сжимая в руках. Йордан нахмурился, крепче сжал рукоять. Парень, тем временем, подошел ближе.

— Спасибо, что помог мне.

— Я и не собирался, — Эш презрительно скривил губы. — Я просто терпеть не могу таких придурков, а тебе всего лишь повезло.

Плечи парня поникли, но, справившись с обидой, он протянул своему невольному спасителю корзину, которую, как оказалось, он сжимал в руках. Эш непонимающе покосился на парня.

— Ну... из-за меня ты остался без ужина. Вот, на дорогу... то, что успел собрать, — мальчишка поставил корзину на землю и, поклонившись, бросился бежать обратно в деревню. Йордан потрясенно покачал головой, а затем наклонился, разглядывая содержимое неожиданного подарка. Там было вяленое мясо, сыр, хлеб и бурдюк с вином, оказавшимся весьма сносным.

— Ну, надо же! — мечник быстро переложил снедь к себе в сумку и, пригубив вино, двинулся дальше по дороге.

Подъем отнял последние силы. Пальцы были сбиты в кровь, ногти обломаны и стерты, когда он, пытаясь удержаться, изо всех сил впивался в гранитное тело скалы, выросшей на его пути. Сейчас, развалившись на зеленой лужайке и глядя в ставшее таким близким небо, Йордан думал о том, что если легенда о маге окажется вымыслом, то ему будет лучше всего просто спрыгнуть вниз прямо отсюда, чтобы решить все свои проблемы. За последние дни охота на него приняла феерические масштабы. Он уходил от преследователей по лесным тропам, тщательно скрываясь и запутывая следы. Эш не рисковал особо пользоваться магией, опасаясь, что его могут засечь, поэтому приходилось вспоминать старые охотничьи трюки, действовавшие, однако, безотказно. Но любой выносливости наступает предел. К своему Йордан был как никогда близок.

Вздохнув, он поднялся на ноги и оглядел себя. Нет, так не пойдет. Эш скинул ножны с мечом на землю, выудил из походного мешка холщовые брюки и расшитую рубаху, из тех, что носили крестьяне, и начал переодеваться. Свои кожаные брюки и куртку он аккуратно сложил вместе с мечом и спрятал под большой горой валежника, неподалеку от спуска. Оставались сапоги и коса. Первое не представляло проблемы, в дальних путешествиях простолюдины частенько использовали подобную обувь, а вот волосы... Поразмыслив несколько минут, Йордан понял, что не в состоянии обрезать их, даже под угрозой разоблачения. Это было равносильно отказу от себя, принятию поражения. Нет и еще раз нет. Тем более что живущий в такой глуши маг вряд ли сможет его узнать. Он поднялся на ноги и еще раз оглядел себя.

Теперь он выглядел гораздо более безобидно. Широкая одежда скрывала сильное мускулистое тело, глаза смотрели мягче, вживаясь в новую роль, а все движения внезапно утратили прежнюю кошачью грацию, выдававшую в нем опытного война. На вид ему можно было дать лет двадцать, особенно, когда, придав лицу простецкое выражение, Эш вразвалочку двинулся в лес.

Тропинка петляла между деревьями, становясь все отчетливее, хотя и оставалась достаточно сильно заросшей травой. Эш миновал ручеек, струившийся по небольшому овражку, и, увидев просвет, сбавил шаг, двигаясь почти бесшумно. Через минуту он уже стоял на небольшой поляне, посередине которой находился деревянный дом. Сердце забилось чаще. Вот она, цель пути, легенда, в которую никто уже почти и не верил. Тайное пристанище величайшего мага, давно уже ведущего отшельническую жизнь. Только бы он не ошибся! Отбросив сомнения, Эш быстрым шагом направился к дому.

Дверь была не заперта, да и от кого запираться в такой глуши. Йордан вошел внутрь, оглядываясь по сторонам и стараясь держаться ближе к выходу. На всякий случай. Дом был пуст. Едва сумев подавить разочарование, Эш заметил, что помещение выглядело обжитым, а значит, надежда на то, что хозяин где-то рядом оставалась. Мечник осторожно пересек большую прихожую, очутившись в светлой и просторной комнате с очагом, большим столом, лавками, застеленными плотной узорной тканью и полками с книгами. Витая лестница вела наверх, на второй этаж, а справа находилась дверь, как выяснил тут же Эш, на кухню. Хозяев нигде не было видно, а Йордан ощутил невероятный голод. Он углядел на столе фрукты и хлеб и яростно впился зубами в мягкую горбушку, чуть ли не урча от удовольствия, а в следующий миг пол ушел из-под ног, заставив мир перекувырнуться.

Его с силой впечатало в потолок, выбив весь воздух из легких и заставив ворох искр рассыпаться перед глазами. Эш отчаянно вцепился в балку, пытаясь прийти в себя и сохранить координацию. Внизу усмехнулись.

— Надо же, первый человек за столько лет и сразу вор.

Йордан похолодел, услышав звучный, глубокий голос и скосил глаза вниз, пытаясь разглядеть его обладателя. Им оказался статный седовласый мужчина, в том возрасте, когда уже не принято говорить "зрелый", но еще рано — "пожилой". На его лице выделялись серые глаза, удивительно живые и яркие, смотрящие на висящего на потолке Эша с нескрываемой насмешкой.

— Я не вор! — возмутился мечник. — Я просто зашел в дом!

— Не вор? — маг, а то, что это был он, у Эша не осталось сомнений, усмехнулся и поднял бровь. — А ты хоть знаешь, в чей дом ты зашел без спроса?

-Конечно, знаю. Ты Майрас Темный, маг воздуха, увлекшийся потом некромантией. Сначала служил королю Фриду, а после его смерти отказал в своих услугах наследнику и пропал. Все считали, что ты умер, но я слышал легенду, которая утверждала, что ты поселился отшельником. Чтобы никто больше не мог призвать тебя на службу, — Эш, увлекшись, махнул рукой и сорвался с балки, за которую держался. На миг его охватил панический ужас, а затем он почувствовал, как его подхватывает незримая сила и мягко спускает вниз. Сила эта, однако, оказалась сволочью. В полуметре от пола она перевернула мечника вверх ногами и отпустила. Тело сработало вперед рассудка, сгруппировавшись и приземлившись на носки и кончики пальцев рук. Выпрямившись, мечник метнул яростный взгляд на смеющегося мага.

— Очень смешно.

— Ну, прости, не мог удержаться, — Майрас огладил густую бороду и пристально посмотрел на непрошенного гостя. — Ну, а сам-то ты откуда взялся, такой грамотный?

— Я с севера, зовут меня Йордан. К нам в деревню как-то забрел проезжий человек, так вот он про тебя и рассказывал. А я что? Я как отец и братья упахиваться в поле не хочу, воин из меня никакой — в гвардию не возьмут. А вот дар имеется, да, все говорят. Вот я и решил поучиться, — Эш, войдя в роль, чуть ссутулил плечи и произносил слова с едва заметным выговором, характерным для северных жителей.

— И ты хочешь, чтобы я учил тебя, Йордан с севера? — маг удивленно выгнул бровь. — Заришься на кусок не по зубам, юноша. Я не беру учеников.

— Зажилить знания хочешь? — Эш презрительно сплюнул на пол. — Или уже все подрастерял и ни на что, кроме балаганных фокусов не годен? Наверное, поэтому ты сбежал от всех, что силы лишился и... — он не успел договорить, как понял, что не может пошевелить ни единым мускулом. Тело как будто сжали невидимые тиски, удерживая его на месте, как он не пытался вырваться, сдавливая все плотнее и плотнее. Делать было нечего, осторожность становилась неактуальной и, потянувшись к дару, Эш зажег мельчайшие искры на кончиках пальцев, которые огненной волной пробежали по удерживающему его воздушному кольцу, сжигая его. Запахло паленым, кожу обожгло болью, но тиски разжались, позволяя ему дышать. Потеряв равновесие, Йордан опустился было на одно колено, но тут же подскочил на ноги, готовый сражаться.

— Действительно, дар есть, — маг, скрестив руки на груди, насмешливо наблюдал за тяжело дышащим мечником, который морщился от боли. — А вот мозгов точно нет. Кто так это заклинание использует, придурок?

— А кто бы меня научил, как его правильно использовать?! — взорвался выведенный из себя Йордан. — От вашей братии хрен чего дождешься, кроме гадостей. Вот и приходится все самому! И вообще, не возьмешь меня в ученики, я тут тебе...

— Сколько жара! Побереги силы, они тебе еще понадобятся, — маг огляделся вокруг и покачал головой. — Ну и бардак. Обедать не будем, пока все тут не уберешь, что пожег. Занятия начнем завтра, на рассвете.

— Ты... ты будешь меня учить? — недоверчиво уточнил Эш. Маг бросил на него испепеляющий взгляд.

— Если придется все повторять дважды, то нет.

— Понял.

Когда за Майрасом закрылась дверь, на лице мечника расплылась хищная улыбка. Все идет как надо, глупый старикан купился на байку об ученичестве. Теперь, когда он проник в этот дом, остается только найти то, что он так долго искал.

Часть 2

— Я спрашиваю, сколько мне так еще стоять?

-Тссс... ты должен сохранять молчание и концентрацию.

Эш скрипнул зубами и чуть не потерял равновесие. Выровнявшись, он снова вперил взгляд в кустик травы перед глазами, который уже успел изучить до мельчайших подробностей. Он давно потерял счет времени, сколько вот так стоит на руках, вверх ногами, сливаясь, по словам Майраса, с окружающим пространством. Маг что-то говорил про контроль, про открытость сознания, про единение со своим даром, но мечник ощущал лишь боль в затекших руках и пульсирование крови в висках, напоминавшее военные барабаны. На босые ступни были поставлены чаши с ледяной ключевой водой, при малейшем движении затекавшей ему под одежду, из которой на нем оставались только штаны. Больше всего на свете хотелось придушить своего новоявленного учителя, невозмутимо восседавшего рядом на камне, но Эш прекрасно понимал, что его сил на это не хватит. Он уже успел убедиться, что своих способностей темный маг ничуть не растерял.

Йордан старался не вызывать подозрений, отложив пока свои поиски, хотя нетерпение было практически невыносимым. Но, необходимо было быть очень осторожным, чтобы сразу же не потерпеть неудачу. Не для того он прошел столько препятствий на пути сюда, чтобы все испортить. Поэтому придется стойко сносить муки ученичества. Кроме того, утешал себя мечник, эти уроки могут оказаться не лишними в последствие. До сих пор его учили не самые лучшие учителя, которые были в состоянии похвастаться разве что известностью, но не умением. Отец всегда следовал моде, даже в выборе воспитателей для сына, наняв ему самых популярных, а не самых сильных. Эш быстро научился их дурить и отлынивать от занятий, которые были ему не интересны. Многому в результате он научился сам, по книгам, по слухам и собственному печальному иногда опыту. Единственный, чьи уроки он не прогуливал никогда, был Хармилл, бывший гвардеец, преподававший ему науку обращения с мечом, верховую езду, стрельбу из арбалета и прочие воинские премудрости. Мальчишка проникся глубоким уважением к своему наставнику, слушаясь его беспрекословно, жадно впитывая новые знания. Позже, Хармилл был изгнан из дома Эшей отцом Йордана, который счел, что старый мечник дурно влияет на его сына и слишком втерся в доверие. Юноша, против обыкновения воспринял эту новость спокойно, не устроив бурю, как этого опасался отец, а ночью исчез из родового гнезда.

Нашли его спустя месяц, когда он уже служил рядовым гвардейцем, нанявшись, как простолюдин, хотя по праву рождения ему сразу полагалось место сотника. Отец бушевал, требовал вернуться домой, но Йордан отказался на отрез. Его лишили наследства и родительского благословения, но Эшу было все равно. В рядовых он долго не задержался, стремительно продвигаясь вверх, а через некоторое время и вовсе был переведен в Дворцовую Гвардию, занимающуюся охраной королевской семьи. Это и было началом конца.

По спине хлестнула хворостина, оставляя на коже алый след и вырывая из воспоминаний. Эш дернулся, выругался, почувствовав, как по телу бежит ледяная вода, и поклялся, что припомнит это все старику, как только обретет больше силы. Он скосил взгляд на своего мучителя. Майрас сидел на камне, скрестив ноги и прикрыв глаза. Длинные седые волосы рассыпались по плечам, спереди одна прядь была заплетена в косичку, подвязанную красной атласной лентой с маленькими металлическими пластинками на концах. Бока кожаных штанов были оторочены мехом, а к поясу прикручен бурдюк и ножны с охотничьим ножом. Выцветшая рубаха без рукавов запахнутая на груди и подвязанная веревкой дополняли облик отшельника. Но самое удивительное было не это.

От него веяло силой. Эш в сотый раз мысленно задал себе вопрос, почему маг отошел от мирских дел, сослав себя в добровольное изгнание. Сам он, имея подобное могущество, никогда бы не стал прозябать в глуши. "Значит", — мелькнула мысль, — "нет ничего зазорного в том, чтобы взять то, что не нужно хозяину. Да и какой он хозяин этой силе, всего лишь временный... " Увлекшись мечтами, Йордан покачнулся, уставшие руки подогнулись, и он рухнул на землю, получив по голове обеими глиняными чашами. Мокрый и злой, он разразился отборными ругательствами, кроя на чем свет стоит Майраса. Тот даже не взглянул в его сторону, лишь пролевитировал упавшие чаши к ключу, вновь наполняя их водой. Эш вздохнул, поняв бесполезность сопротивления, и послушно встал в стойку.

Утро для него началось с неожиданного открытия, что отшельник держал домашний скот. За домом, у самого края поляны находился хлев и птичий двор, огороженный плетнем. Все это требовало чистки и кормежки, о чем его немедленно и известили, проигнорировав попытку возмущения. Провозившись среди животных несколько часов, Эш был безумно счастлив, когда его позвали на тренировку, однако эта радость не продлилась долго, быстро вытесненная раздражением на изматывающее и дурацкое времяпровождение.

Экзекуция продолжалась до обеда. Точнее до того времени, как пришло время этот самый обед готовить. Йордан изумленно выгнул бровь, когда его привели на кухню и ткнули носом в котел, который следовало отчистить и разложили на столе овощи для похлебки.

— И что я должен с этим делать?

— На севере, как я слышал, — прищурил серые глаза маг, — варят потрясающую похлебку. Я давненько не бывал в тех землях, может побалуешь старика?

Эш почувствовал, как захлопывается западня, в которую он сам себя загнал. Готовить он не умел вообще, и уж тем более не знал, что там за похлебку варят крестьяне. Однако отступать так просто мечник не привык. Ну что там может быть сложного в готовке?

Через некоторое время он уже весь был перепачкан в саже, а котелок как был, так и остался грязным. Рассудив, что он все равно сейчас запачкается, Йордан сложил в него овощи и, залив водой, поставил на огонь. О том, что их следовало почистить, он вспомнил, когда вода начала закипать.

— Видимо, работу на кухне с тебя придется снять, — решил Майрас, отодвигая от себя миску с несъедобной массой странного цвета, в которую превратилась похлебка. Не успел Эш обрадоваться, как маг продолжил. — Однако нахлебником я тебе здесь жить не позволю, за уроки и кров придется расплачиваться. Что ты умеешь?

Йордан растерялся. То, что уроки могут быть не бесплатны, как-то не пришло ему в голову. Быстро порывшись в своих навыках, он радостно провозгласил:

— Я могу охотиться!

— Это будет отнимать слишком много времени от учебы, — покачал головой отшельник. — Пошли.

Эш последовал за магом. Они вышли наружу, обогнули дом и углубились в лес. Тропинка петляла среди деревьев и скоро вывела их на еще одну поляну, солнечную и светлую, откуда и начинал свой путь ручеек, встретившийся мечнику в овраге. Вся поляна была засажена растениями, представляя из себя наполовину сад, наполовину огород. Все было возделано с любовью и старанием, бесконечным терпением и заботой. Невольно Йордан залюбовался шикарным виноградником, раскинувшимся у ручья и оплетшим небольшую деревянную беседку.

— Странно..., — вырвалось у него от удивления, — странно для некроманта.

— Магия смерти всего лишь оборотная сторона магии жизни, — усмехнулся седовласый маг, садясь прямо на траву. Эш последовал его примеру. — Не познав жизнь, невозможно познать смерть, они слишком связаны между собой. Любой некромант это знает. Все разделения не более чем условности. Стихийных магов принято делить на огненных, воздушных, водных и земных — это всем известно. Но это вовсе не значит, что если ты владеешь стихией огня, то магия воздуха тебе недоступна.

— Но... — Эш потрясенно смотрел на учителя, — Во всех книгах сказано...

— Забудь про свои книги. Ты пришел учиться? Тогда слушай и не перебивай, — в голосе Майраса зазвучал металл, и мечник прикусил язык. А маг продолжал.

— Все стихии в природе тесно связаны друг с другом, они не существуют поодиночке. Вода присутствует в воздухе и земле, земля и вода в воздухе, а огонь гаснет в закрытом пространстве. Магия взаимодействует точно так же. Заклинание огня можно подпитать воздушным, или загасить водным и земным. Стихии можно переплетать друг с другом, усиливая или полностью меняя свойства привычных заклинаний. Но это требует сильнейшего контроля и сосредоточенности, иначе магия выйдет из повиновения и последствия могут оказаться непредсказуемы. Зато и сила в ней заключается немалая.

Эш слушал, затаив дыхание, жадно впитывая информацию. Маг говорил не спеша, размеренно, так, как это делал его наставник, обучая владению оружием, увлекая рассказом в совершенно другой мир. Идея с ученичеством уже не казалась мечнику такой дурацкой, как это было утром.

— Дар всего лишь определяет, к какой стихии ты способен более всего. Тебе легче дадутся огненные заклинания, мне — воздушные, но это не значит, что этим мы и ограничены. Просто, остальные стихии потребуют больше сил и большей сосредоточенности, чтобы удержать их в повиновении. Тяжелее всего тебе будет с водой, легче всего — с воздухом. А земля сочетается со всеми остальными стихиями одинаково, но земных магов очень и очень мало.

— А некромантия?

— А некромантия является уравновешивающей силой. Стихийная магия создает, магия смерти — уничтожает созданное, возвращая в первоначальное состояние. Так соблюдается равновесие.

— Но почему об этом никто не знает? Ты разыгрываешь меня, старик?! Решил посмеяться? — Эш вскочил на ноги, раздираемый сомнениями и яростью. Маг метнул на него такой взгляд, что мечник, опомнившись, моментально взял себя в руки и сел на место, все еще дрожа от возмущения.

— Потому что это опасное знание. Только сильный волей и разумом человек способен освоить его до конца, держать под контролем и не использовать во зло ту силу, которую приобретет. Именно поэтому очень давно великими магами было принято решение оставить это в тайне и не учить владению более чем одной стихией.

— Почему ты рассказываешь об этом мне?

Маг промолчал, теребя кончик атласной ленты и глядя куда-то вдаль. Эш уже не рассчитывал получить ответ, как Майрас тихо произнес:

— Как ты сам сказал, не хочу зажиливать знания. Если я умру — они умрут вместе со мной, а так хоть останутся в этом мире. Не могу сказать, что ты этого достоин, но другого ученика у меня нет, так что выбирать не приходится.

— А кто учил тебя?

— А вот это уже не твое дело, — резко отрезал маг, поднимаясь на ноги. На секунду Эш растерялся, до того плавным и тягучим было его движение, совсем не старческое, как будто бы перед ним был равный ему по силе воин, а затем наваждение схлынуло, явив прежнего старика. Только серые яркие глаза смотрелись еще более неуместно на покрытом морщинами лице.

— Урок окончен, теперь за работу. В беседке есть лопата, тебе нужно перекопать вот эти три гряды, а потом возьмешься за прополку. И подбери челюсть, ты же крестьянин как никак, — усмехнулся маг, глядя в растерянные глаза мечника, отродясь не державшего в руках ничего кроме оружия, — все это надо сделать до ужина. Точнее, ужин будет тогда, когда ты все закончишь.

И, одарив ученика ехидной ухмылкой, Майрас двинулся к дому. Йордан проводил его полным отчаяния взглядом, а затем, бормоча под нос все известные ему проклятия, двинулся к беседке.

Солнце садилось за горизонт, а Эш буквально изнемогал от усталости. Ему всегда казалось, что жизнь простолюдинов не таит в себе никаких сложностей и особых трудов. Другое дело гвардия, с ее тренировками, тяжелыми буднями, полными опасностей. После третьей вскопанной грядки, он начал проникаться уважением к крестьянскому труду. А потом приступил к прополке. Выдернув ближайший куст, Йордан обнаружил, что это какой-то корнеплод, понял, что выпалывать надо было не это, и быстренько попытался посадить его обратно, скрывая следы преступления. Над ухом раздалось хмыканье. От неожиданности Эш поскользнулся, неловко вывернув ногу, и рухнул в грязь, недоумевая, как это он не заметил приближение старика. Майрас расхохотался, а потом нагнулся, протягивая мечнику руку. Тот, сыпля проклятиями, ухватился за его ладонь, мельком подивившись крепости ее пожатия, и встал на ноги.

— Крестьянин из тебя никакой. Лучше надо придумывать себе личину. Одежду и меч где оставил?

— У спуска, — не стал отпираться Эш, понимая, что это бесполезно. Маг удовлетворенно кивнул, оглядывая фигуру мечника. — Чего разглядываешь?

— Да вот думаю. Маг из тебя пока никудышный, крестьянин и того хуже. Может хоть воин ладный?

— Да я лучший мечник..., — возмущенно начал Эш и осекся, понимая, что сболтнул лишнего. А чертов маг ухмылялся в бороду, крайне довольный собой.

— Вот и проверим это завтра, когда ты принесешь сюда свои вещи.

— И кто будет моим противником? — насмешливо спросил Йордан, скрестив руки на груди и выпрямившись. — Только не говори, что у тебя тут припасена маленькая армия в коровнике.

— Завтра и увидишь, — усмехнулся Майрас, и закряхтел, склоняясь над грядкой. — А теперь слушай внимательно. Еще раз выдернешь что-нибудь не то — простоишь на руках до рассвета. Все понятно?

После ужина, который все таки состоялся, несмотря на еще несколько выдернутых растений, из-за которых маг долго и вдумчиво ругался, Майрас придумал для ученика новое издевательство. Он принес несколько свечей и потребовал зажечь одну из них с помощью магии. Эш хмыкнул от удивления, запросто справившись с пустяковой задачкой, которая всегда давалась как первое задание новичкам. Маг кивнул.

— А теперь сделай так, чтобы пламя всегда горело одинаково, не колеблясь, не усиливаясь и не ослабевая.

Эш задумчиво посмотрел на свечу. Язычок огня плясал на фитиле, яркий, горячий. Мечник аккуратно поймал его даром, чуть подпитывая энергией, когда тот гас, или наоборот, оттягивая ее, если пламя разгоралось чуть сильнее. Через минуту на лбу у него уже выступили капли пота, работа оказалась не из легких.

— Хорошо! А если так? — воздушный маг махнул рукой, и Эш едва успел уберечь огонек, чуть было не задутый порывом ветра. Майрас откровенно забавлялся, то чуть распаляя пламя, то сбивая его потоками воздуха, а Йордан, стиснув зубы, пытался удержать контроль над язычком огня. Хватило его ненадолго и, под удовлетворенный возглас отшельника, он осел на пол, полностью вымотанный тренировкой.

— Завтра будешь держать две свечи.

Кажется, Эш застонал, потому что маг снова рассмеялся и покачал головой.

— Эй, ты уже сдаешься?

— Да пошел ты! Лучше объясни, зачем я это делаю?

Маг разочарованно вздохнул и сел на лавку.

— Я уже объяснял тебе, что главное — это умение контролировать свою силу. Иначе, вместо зажигания свечи ты спалишь дом. Для объединения разные стихий, требуется еще больше усилий, они будут взаимодействовать друг с другом, и не всегда предсказуемо. Что же касается магии смерти, — маг стиснул пальцы, — здесь сложнее всего, слишком разрушительная и непокорная сила. И страшная. Поэтому-то она и под запретом.

— И долго я буду зажигать свечки?

— Пока не сумеешь удерживать под контролем минимум пять.

Эш снова застонал, вызвав улыбку у мага.

— Но, учитывая, как ты справился сегодня, много времени это не займет. Способности у тебя неплохие.

Почему-то это было очень приятно слышать. Йордан поднялся на ноги, посмотрел на свечи и решительно тряхнул головой.

— Давай попробуем еще раз.

К ночи Эш уверенно удерживал уже две свечи. Однако занятие настолько вымотало его, что лишь проваливаясь в сон, он вспомнил, что так и не занялся своими поисками, начисто забыв о цели своего пребывания здесь. Разозлиться не хватило сил, и мечник лишь дал себе слово, что завтра он таки обследует дом.

Утром маг велел Эшу принести свои вещи, спрятанные под валежником. Мечник довольно быстро добрался до места и с удовольствием переоделся в привычную одежду, снова ощущая тяжесть меча за спиной. Глянул на снятые вещи, поразмыслил и сунул их в заплечный мешок. Работу в поле еще пока никто не отменил. Туда же последовал и дорожный плащ с капюшоном.

Завидев его, Майрас, сидящий на крыльце, удовлетворенно хмыкнул, оглядывая мечника с головы до ног. Кожаные брюки, не стеснявшие движений и заправленные в сапоги, облегали крепкую и стройную фигуру Эша, а зашнурованная до середины куртка открывала мускулистую грудь и плечи. Из косы выбилось несколько прядей, сразу же завившихся крупными кольцами и спадавшими на шею. Темные, почти черные глаза были обрамлены густыми и длинными ресницами, придававшими взгляду глубину и выразительность, так пленяющими женщин. Переодевшись, Йордан стал как будто выше ростом, расправив плечи и выпрямив спину. Дополняя облик, за спиной висел меч, сразу привлекший внимание мага. Он знаком велел Эшу подойти ближе и взял в руки оружие. Клинок был добротный, выкованный умелым мастером, вложившим в него все мастерство и любовь к своему делу. Такое оружие не подведет хозяина, надежно ложась в руку. Майрас повертел меч, пару раз взмахнул им на пробу и вернул Йордану.

— Пошли.

Маг обернулся назад и, к изумлению Эша, выудил из-за спины длинный двуручный клинок, а затем направился на открытое пространство. Йордану ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Ты же не думаешь, что я буду драться со стариком? — попытался воззвать к голосу разума мечник, когда отшельник, развернувшись к нему, принял боевую стойку. — А если я тебя покалечу?

— Боишься?

— Ага, боюсь. Покрыть себя позором боюсь, сражаясь со слабым противником... Эй!

Без предупреждения, маг сделал молниеносный выпад. Эш едва успел отразить его, как бедро обожгло болью. Удар был нанесен плашмя, не с целью покалечить. Не веря свом глазам Йордан покосился на свою ногу, а затем перевел взгляд на Майраса, опирающегося на меч, как ни в чем не бывало. В груди начала разгораться знакомая горячечная ярость боя. Поняв, что больная нога не сильно ему мешает, мечник, отбросив предубеждения, перехватил рукоять поудобнее и сделал пробный выпад. Майрас легко уклонился, а затем, без паузы пошел в контратаку. Клинки сшиблись, вышибая искры, и Эш едва устоял на ногах, пораженный силой, таившейся в старческом на вид теле. Схватка больше не казалась скучной или нелепой. Он с трудом отражал атаки, постепенно отступая под натиском противника, уверенно теснившего его к стене дома. Призвав на помощь все свое мастерство, Йордан поднырнул под занесенный для удара меч, меняясь с магом местами, а затем, воспользовавшись моментом и, вспомнив, как тот пару дней назад удерживал его воздушным барьером, потянулся к дару. Ощущения были непривычными, как будто пытаешься пальцами поймать пустоту, но внезапно Эш почувствовал отклик и, собрав всю волю в кулак, уплотнил воздух вокруг лодыжек Майруса. Тот от неожиданности покачнулся, теряя равновесие, и рухнул на колени. Через миг слабенькое заклинание развеялось, но это было достаточно, для того чтобы у горла мага оказался острый клинок.

— Не слишком честная победа, тебе не кажется? — Майрас отпихнул от себя лезвие и поднялся на ноги. Эш пожал плечами, убирая меч за спину.

— Победа, она всегда победа. Тем более, что ты тоже не открыл мне свои карты.

— За жульничество вечером вычистишь птичий двор, — маг усмехнулся, увидев, как скривился мечник, и добавил. — А сейчас продолжим. И раз уж мы используем магию...

Меч выплыл из ножен Эша, перевернулся несколько раз в воздухе и вонзился в землю, в том месте, где еще мгновение назад была его нога. "Похоже, я еще пожалею о своей выходке", — обреченно подумал Йордан, берясь за рукоять.

Пожалеть пришлось не один раз. Его неоднократно вываляли в грязи, загоняв до полусмерти по всей поляне. Майрас не стеснялся в средствах, уверенно показав, что тоже умеет играть без правил. Только когда Эш улегся на землю и наотрез отказался вставать, его оставили наконец в покое. Но только для того, чтобы отправить отбывать повинность на птичьем дворе. Вечером, мечник уснул прямо за ужином, так и не донеся до рта ложку. Он не мог видеть, как Майрас, усмехнувшись, легко поднял его на руки и отнес на второй этаж, сгрузив на кровать свою ношу. Затем он тщательно затворил ставни и спустился вниз, на ходу скидывая с себя одежду. Отшвырнув вещи в сторону, совершенно обнаженный, маг повел плечами, и очертания его тела стали таять, подергиваясь дымкой. Лицо исказилось, как от боли, спину выгнуло, и он упал на колени, упираясь руками в пол и низко склонив голову. А метаморфоза продолжалась. Через минуту посреди комнаты стоял огромный совершенно черный волк с серыми, человеческими глазами. Зверь потянулся, разминая мышцы, а затем бесшумно выскользнул за дверь, скрываясь в ночи.

Часть 3.

Утром Йордан без напоминаний, сам, отправился в хлев, чтобы выпустить на пастбище двух коров и задать корм остальным обитателям. Уже немолодая кобыла, по кличке Маска, данной ей из-за двух полос на морде, ткнулась мягкими губами ему в ладонь, отыскивая вкусненькое, и Эш не обманул ее ожидания, с улыбкой вынув из кармана прихваченную на кухне морковь. Затем, погладив лошадь по носу, двинулся дальше, не заметив, как следом за ним к Маске подошел старый маг, наблюдавший за происходящим.

— Ну, что думаешь? Можем ли мы ему доверять? — тихо спросил он у кобылы, потрепав за ушами. Та лишь фыркнула в ответ, все еще жуя угощение. Маг вздохнул. — Да, он не подарок. Но, мне кажется, можно попробовать, хотя риск очень велик.

Лошадь ткнулась губам ему в шею, и маг засмеялся, отвлекаясь от невеселых размышлений. То, что он узнал сегодня ночью, было любопытно и местами непонятно. Его ученик оказался совершенно непростой личностью, вызывая массу вопросов и интереса, а оставаться в неведении Майрас не любил.

Несколько дней прошли в привычном уже ритме. Бытовые хлопоты перемежались с тренировками и учебными схватками, во время которых Эш очень внимательно присматривался к магу, терзаемый смутными подозрениями на его счет, которые крепли с каждой минутой. Кроме того, они много разговаривали, точнее, говорил в основном Майрас, а мечник внимательно слушал, впитывая информацию, как губка. Не будучи вынужденным более изображать необразованного крестьянина, он частенько задавал вопросы или высказывал замечания, после которых маг качал головой и удивленно поднимал бровь, поражаясь живому и пытливому уму своего ученика.

О своей цели Эш не забывал, хотя усталость и обилие дел изрядно тормозили его поиски. Каждую ночь он обыскивал дом, стараясь найти магический тайник, но все было напрасно. Мечник кусал губы от отчаяния и разочарования, не в силах поверить, что легенда оказалась ложью. Неужели ее не существовало? Все стало казаться обманом. С чего он решил, что его новоявленный учитель — тот самый Майрас Темный, некромант, обретший величайшую силу, хранитель? Только потому, что тот так сказал? До сих пор маг не продемонстрировал никаких особых способностей, даже в их тренировках, в основном используя лишь магию воздуха. Сам Эш тоже освоил кое-что из воздушных заклинаний, но это казалось каплей в море. Раздражение и бессильная злость сводила с ума, выплескиваясь в яростных атаках во время схваток и едких подколках в другое время.

— Все, хватит! — Йордан усилием воли погасил все свечки, на которых они продолжали тренироваться. — Достало! Сколько можно заниматься ерундой? Если это все, чему ты способен научить меня, старик, то я пойду спать, а с утра отправлюсь домой, чтобы не терять больше времени.

— Сядь, — Майрас разглядывал кипящего от возмущения ученика, подперев голову рукой и поблескивая серыми глазами. Эша снова пробрало странное и неприятное ощущение, и он послушно сел, как будто пригвожденный к скамье спокойным и властным голосом.

— Неужели Йордан Эш так просто сдастся и не доведет начатое до конца? Ты ведь всегда был упрям, настолько, что потерял титул и наследство, — маг усмехнулся, отметив, как вытянулось от удивления лицо мечника, не называвшего до этого свою фамилию.

— Откуда ты...

— Слухами земля полнится, а тебя ищут так, что очень трудно остаться в неведении. Что за преступление ты совершил, легат Дворцовой Гвардии?

Эш скрипнул зубами, всеми силами желая оказаться где-нибудь подальше от пытливых и внимательных глаз мага, казалось, вынимающих из него всю душу. А затем нагло посмотрел на Майраса.

— Я расскажу тебе, но с одним условием. Ты покажешь мне свой настоящий облик, а не этот морок.

— А ты проницателен, — хмыкнул маг.

— Я не слепой и не идиот. Ну, так что?

— Договорились, — кивнул головой Майрас и, откинувшись назад, приготовился слушать. Эш вздохнул и начал свой рассказ.

Благодаря урокам своего наставника и магическим способностям, служба давалась ему легко. Упрямый, настойчивый, он поставил себе целью доказать всем, что способен достичь вершин сам, а не по праву рождения. Вспыльчивый, дерзкий, своевольный нрав не позволял ему ужиться в родительском доме, пропитанном правилами, традициями, условностями, буквально душащими юношу, и он без сожалений порвал с прошлым, ни на секунду не озаботившись ни чувствами родных, ни общественным мнением. Однако слухи и пересуды быстро стихли, когда он уверенно и быстро стал продвигаться вверх. На смену насмешкам пришли зависть и ненависть к красивому и успешному парню, которого обожали женщины и поощряло командование. Но и недоброжелателям пришлось замолчать, когда Эш до полусмерти отделал нескольких ревнивых мужей, чьи дамы питали к нему благосклонность. Надо ли говорить, что молодой парень отвечал им взаимностью?

— И кого же ты соблазнил на этот раз, что тебя разыскивает вся гвардия по прямому приказу короля? Неужели королеву? — маг рассмеялся, увидев, как исказилось лицо Эша.

— Она же старая! Бррр, я не интересуюсь женщинами старше меня! Вокруг всегда много юных девушек и мальчиков, готовых ублажить.

— Даже мальчиками не брезгуешь? — поднял бровь Майрас. — Да ты неразборчив.

— Какая разница, с кем спать, если тело красивое, — пожал плечами Эш, абсолютно не стеснявшийся своих предпочтений. — С юношами еще и проще, они не требуют потом жениться, не бегают за тобой в слезах и не забеременеют.

— Так кто же тогда это был?

— Младший сын короля. Нет, я не спал с ним, всего лишь сломал ему пару костей и разбил нос. Хотел еще добавить, но сбежалась стража, и пришлось смываться, — Эш нахмурился, вспоминая не такие давние события, поменявшие его жизнь. Маг слушал с возрастающим интересом.

— И за что ты его так?

— За дело. Какая тебе разница? Король не оценил моих усилий по воспитанию его отпрыска, и теперь меня ищут по всему королевству. Единственная моя надежда была найти легендарного мага и стать сильнее их всех, но она, похоже, оказалась ложью.

— Он что, не поддался твоему очарованию? Поэтому ты чуть не убил невинного королевича? — Майрас откровенно подразнивал ученика, провоцируя на откровенность, и вспыльчивый мечник поддался на провокацию.

— Этот боров?! Да он сам ко мне лез, а когда я его послал, изнасиловал дочь барона Бахета, с которой я танцевал на последнем балу. Просто чтобы досадить мне. Девчонку едва успели вынуть из петли, но она чуть рассудком не повредилась.

— И ты решил отомстить? Ты же сам не слишком щепетилен и деликатен в своих... — договорить маг не успел, Эш быстрее молнии оказался рядом, хватая его за грудки и приподнимая в воздух. Темные глаза горели сумасшедшей яростью, а голос срывался на хриплое рычание.

— Все, кто были в моей постели, оказывались там добровольно, без принуждения. Я никого не заставлял, ничего не обещал, не тешил надеждами и обещаниями. Они прекрасно знали, что все это на пару ночей, не более и испытывали иллюзий. Не смей меня равнять с этим ублюдком, старик!

— То есть, — отцепляя от себя его пальцы, насмешливо произнес маг, — ты угробил свою жизнь из-за девушки на пару ночей? Как-то слабо верится.

— Да плевать мне на девчонку, сама виновата. Ну, подумаешь, что случилось-то такого, чтобы руки на себя накладывать. Но высокомерных сволочей, считающих, что им все можно надо учить уму-разуму. Он же не просто ее изнасиловал, а мне назло. Кем бы я был, если бы стерпел такое?

— Какие тонкости, — ухмыльнулся маг. — Значит, король объявил на тебя охоту, к которой радостно подключились все твои тайные почитатели, чьих жен и дочерей, а так же сыновей ты успел очаровать?

Эш обреченно кивнул головой. Он и не подозревал, с каким воодушевлением те, кого он считал безобидными мухами, поддержат травлю. Скрыться из столицы ему удалось только благодаря бывшему любовнику и другу, с которым их связывали очень теплые отношения. Он же снабдил мечника деньгами на первое время. Что же делать теперь, Йордан не знал, потерпев сокрушительное поражение — первое в своей жизни.

— И ты пришел сюда, надеясь выучиться магии. А что ты собирался делать дальше? — маг испытующе и очень серьезно посмотрел на мечника. Тот дернул плечом.

— Конечно, вернулся бы и показал им всем, что со мной следует считаться! — Эш запальчиво сжал кулаки, как обиженный мальчишка, тщательно прогоняя из глаз странное сомнение в правдивости того, что сейчас произносит его язык. А чего он на самом деле хочет? Мести? Возможности жить так, как хочется? Власти? Чего? Все это не ускользнуло от Майраса. Маг встал и вышел на середину комнаты.

— Что ж, пришло время выполнить и свое обещание, раз уж ты выполнил свое.

Отшельник откинул голову назад и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. В его облике начали происходить изменения, за которыми, открыв рот от изумления, следил пораженный мечник. Седые волосы стали короче, падая на плечи тяжелыми черными волнами, менялось лицо, становясь моложе, расправлялись плечи... На Эша глазами цвета стали смотрел высокий мужчина, едва вступивший в средний возраст.

— Ты не Майрас! — мечник обрел, наконец, дар речи. Маг покачал головой.

— Ошибаешься, я он и есть. Магия способна на многое.

— Но зачем...

— Ну, кое-кто ожидал встретить старого мага, вот и пришлось подыграть. Если бы ты увидел меня настоящего, то насторожился, а так все прошло гладко. Кроме того, ты тоже не открыл все карты, — мстительно напомнил Майрас.

— Ты с самого начала знал, что я не тот, за кого себя выдаю? — охрипшим голосом спросил Эш. — И просто издевался, заставляя готовить и убирать за животными?

— Ну почему издевался? — усмехнулся маг, усаживаясь на край стола рядом с Эшем, — просто проверял, на что ты годен. Должен же я знать, кому передаю свои знания.

— А у тебя есть, что передавать? До сих пор, все, что я видел, это балаганные фокусы, — раздраженно пробурчал Йордан, сраженный своим полным и безоговорочным фиаско. Подумать только, как глупо он выглядел в глазах этого стар... Да уж, стариком его теперь не назовешь никак. В жилах Майраса несомненно текла благородная кровь, делавшая его черты утонченными, как будто выточенными искусным резчиком. Смуглая кожа оттеняла светлые глаза, кажущиеся ярче на этом фоне, чувственные губы были четко очерчены, словно вырисованы на его лице. Внешность казалась смутно знакомой, только Эш никак не мог вспомнить, где мог его видеть. Но это было сейчас не главное.

— Мне казалось, ты начал делать успехи, — кивнул в сторону свечек маг, вызвав у Йордана тихое рычание. — Смена облика, которую ты видел, это сочетание магии воды и воздуха, заклинание, искажающее то, что видят люди. Еще хочешь уйти?

-Нет! — Эш подскочил на месте. Это было уже интереснее и внушало надежду. Но как же книга? Существует ли она? Является ли Майрас ее хранителем? Спрашивать напрямую как-то не хотелось, не та это была вещь, о которой можно так просто говорить. — А ты... научишь меня этому?

Маг задумчиво кивнул, глядя куда-то в сторону. Эшу очень не понравился этот взгляд, как будто бы Майрас что-то оценивал и просчитывал про себя. Это раздражало. Кроме того, рассказывая о себе, Йордан не думал, что делает это в присутствии не старика, к которому уже успел привыкнуть, а совершенно незнакомого, по крайней мере, зрительно непривычного, мужчины. Отшельник внезапно хлопнул его по плечу и поднялся на ноги.

— Пошли?

— Куда? — изумленно воззрился на него мечник.

— На улицу, — последовал еще более непонятный ответ. — И меч захвати.

Клинок Майраса рассек воздух в нескольких сантиметрах от лица Йордана, едва успевшего уклониться. Стиснув зубы и выругавшись, Эш пошел в наступление, стараясь оттеснить противника. Пролевитированная под ноги кадушка не застала его врасплох, мечник легко перепрыгнул через нее, со звоном скрестив мечи с успевшим блокировать его удар магом. Тот улыбался очень знакомой, привычной улыбкой, обнажая белоснежные зубы, серые глаза мерцали в вечернем сумраке, и Эш постепенно начал привыкать к его новому облику. Уже изученная манера боя, обычные едкие комментарии, насмешки и магические фокусы делали свое дело. Они кружили по поляне в завораживающем танце, аккомпанементом к которому служило их хриплое дыхание, невнятные ругательства да звон оружия. Для обоих это звучало лучше всякой музыки.

Мечник не лгал, рассказывая о себе. Он действительно предпочитал иметь дело с парнями, нежели с девушками. Кроме уже упомянутых причин, это позволяло не сдерживать свой темперамент, напор которого не выдерживали нежные барышни, а ранить или причинять боль Эш категорически не любил. Не по доброте душевной, как сказал бы он сам, а во избежание проблем и претензий. Желающих было много, от воздержания мечник не страдал никогда, пользуясь бешеной популярностью, которая его и сгубила. Но еще не все было потеряно.

Руки мечника щедро украшали мозоли не только от оружия, но и от лопаты, вил и прочих ранее даже не виданных им инструментов. Неожиданностью для него самого было то, что это как будто и не беспокоило его, благородного, непривычного к подобному труду и обращению. Майрас гонял его в хвост и в гриву, совершенно распоясавшись после того, как открыл свой настоящий облик. Хозяйственные работы сменялись тренировками и лекциями по магии, не оставляя ни минуты на отдых. Только в постели Эш, скрипя зубами, вспоминал о своих поисках и сжимал кулаки от бессильной злости. Кто, кто научил Майраса всем этим премудростям? Если легенда не лжет, то... Но где же он тогда ее прячет?

Если Эш не ошибался, то со времени начала его ученичества, миновал месяц. Уроки стали серьезнее, юноша освоил даже несколько "проникающих", как их называл Майрас, заклинаний, научился усиливать свои огненные шары с помощью магии воздуха, а так же даже освоил одно простенькое водно-воздушное заклинания, заставив воду в плошке покрыться коркой льда. Кроме того, ежедневные схватки на мечах стали приятной традицией, доставляющей массу удовольствия обоим. Вход, кроме оружия, шли все накопленные знания, маг же обязался использовать только то, чему он уже успел научить Эша, чтобы бой был честным.

Йордан поймал себя на мысли, что начинает восхищаться своим наставником. Тот был умен, образован, виртуозно владел оружием, что Эш, как воин, особенно уважал, и красив настоящей мужской красотой. Скользящая грация, с которой он двигался, придавала его далеко не хрупкому телу утонченность и изящество, которому можно было только позавидовать, а в серых глазах иногда мелькало что-то настолько чуждое человеческой природе, что мечнику становилось не по себе. Он завораживал, притягивал внимание, зачаровывал... "Какого беса он живет в такой глуши?" — с какой-то ожесточенностью размышлял Эш, выводя Маску на пастбище, — "Жил бы в столице — был бы самым завидным мужиком... после меня, конечно". Почему-то мысль о возможной популярности Майраса только ухудшила его настроение, вызвав глухое и непонятное раздражение. "Интересно, а когда у него последний раз была женщина? И интересуется ли...", — Йордан помотал головой, обрывая неуместную мысль, которая, к тому же, вызывала нежелательные реакции в его организме. Словно подслушав его думы, рядом материализовался маг с мечом в руках. Эш вздохнул и поднялся на ноги. Пришло время тренировки.

Майрас едва не поскользнулся на тонкой корке льда, расстеленного ему под ноги крайне довольным собой парнем. Маг одобрительно ухмыльнулся, сверкнул глазами, а затем ушел в сторону. Эш развернулся вслед за ним, и в этот момент пальцы обожгло, а меч вывернулся из его рук, внезапно став скользким. Потрясенно глядя на вмиг обледеневшую рукоять, мечник лишь в последний момент заметил атаку, но успел пригнуться и поднырнуть под разящий клинок. Каким-то чудом ему удалось перехватить запястья мага и, с силой потянув вниз, заставить его опустить тяжелый меч. А затем врезал ногой в живот. Они потеряли равновесие и покатились по траве, потеряв по дороге клинок, но так и не расцепив друг на друге мертвой хватки. Майрас был тяжелее, так что Эш вскоре оказался под ним, притиснутый к земле спиной, с крепко зажатыми стальным захватом руками. Оба расхохотались над неожиданным финалом боя, перешедшего в банальную потасовку, а затем Йордан замер, осознав совершенно однозначную реакцию собственного тела на слишком близкое присутствие мага. В воздухе повисла потрясенная пауза, Эш почувствовал, как щеки полыхнули огнем, отдававшимся постыдным жаром внизу живота, а Майрас, от которого не укрылось происходящее, смотрел на него распахнутыми от удивления глазами.

— П-п-пусти... — охрипшим голосом выдавил из себя Эш, рванувшись из удерживающих его рук. Маг подался назад, и мечник, сильно толкнув его в грудь и подскочив на ноги, бросился в лес.

Остановиться он смог только у оврага, да так и рухнул на землю рядом с ручьем, приходя в себя. Затем, уже чуть успокоившись, перевернулся на спину, заложив руки за голову и прикрыв глаза. Тело перестала бить крупная дрожь, дыхание выравнивалось, но на душе было поганее некуда, и не потому, что он так явственно обнаружил свое желание перед другим мужчиной. Это как раз смущало меньше всего. Гораздо хуже было удивление и ирония в серых насмешливых глазах, оказавшихся вдруг так невозможно близко и, одновременно, слишком далеко. "А что он хочет?!" — билась в голове возмущенная мысль, — "После такого воздержания на кого угодно встанет, так что ничего удивительного...". Эш раздраженно мотнул головой и, сорвав травинку, зажал ее между зубами. Врать себе было глупо: "кто угодно" тут совершенно ни при чем. Хотелось вполне себе конкретную сероглазую язвительную сволочь, и так хотелось, что впору было прямо сейчас лезть в ледяную воду ручья. Что он и решил сделать.

Провалявшись в овраге до темноты, Йордан нехотя двинулся к дому, рассчитывая, что проклятый маг уже спит, и все объяснения, если они потребуются, придется давать уже утром. В доме было уже совсем темно, Эш запнулся о порог, приглушенно выругавшись, а затем начал осторожно продвигаться к лестнице на второй этаж, где была его комната. Темнота как будто бы стала еще гуще, а за спиной колыхнулся воздух, выдавая чужое присутствие. Йордан резко развернулся, вскинув руки, которые тут же попали в стальные тиски. Его дернули вперед, перехватывая за плечи и прижимая к чужому, так знакомо пахнущему телу. Сами по себе его ладони легли на спину мага, уже отыскавшему в темноте его губы.

Все походило на сон, настолько было нереально. Эш не видел ничего, весь мир для него состоял из звуков и прикосновений, горячих губ и сильных рук, освобождающих его от одежды. Слух и осязание обострились до предела, заставляя тело реагировать на любые мелочи. Руки жили своей жизнью, тоже сдергивая с мага совершенно лишнюю одежду, стараясь прикоснуться к каждому участку обнажаемой кожи. "Это сон, великие силы, это просто сон!" Над ухом раздался тихий смешок, и знакомый голос с неподражаемой издевкой произнес:

— И часто тебе снятся такие сны?

— Я что, произнес это вслух?

И снова в ответ лишь смех, заглушенный поцелуем. Да все что угодно: сон, бред воспаленного сознания, лишь бы оно продолжалось. Его осторожно уложили на пол, прямо на ворох снятой одежды, не прекращая целовать. По телу заскользили руки, пройдясь по бокам, бедрам, и снова вверх по животу, заставляя стонать от нетерпения, выдыхая в требовательные губы, терзающие его рот. Хотелось быстрее, грубее, напористее, так, как требовал взрывной темперамент, оставив неспешные и размеренные ласки на потом. Его поняли. Перевернули на живот, заставляя упереться руками в пол и раздвинуть ноги. От неожиданности он попытался вырваться, непривычный к подобной роли, и замер, услышав над ухом сбивчивый шепот без капли насмешки:

— Скажи, и я остановлюсь.

— Только попробуй, — сквозь зубы процедил мечник, — только посмей остановиться, и я убью тебя.

Тепло позади него исчезло, и Эш уже готов был начать претворять свою угрозу в действие, как по комнате разлился запах масла, которое маг выжимал из каких-то специальных растений, в изобилии растущих в округе. Ягодиц коснулось что-то холодное и скользкое, вторая рука легла на живот, придерживая, когда внутрь его тела скользнул один палец. Мир, и без того ограниченный чернотой, сузился до невозможности, отринув все остальные ощущения, кроме ласкающих его рук и губ, выписывающих замысловатые узоры на спине, покрывая ее поцелуями и укусами. А потом была боль, такая сладкая, пьянящая куда сильнее самого забористого вина, что хотелось, чтобы она не заканчивалась, так и оставаясь фоном для нахлынувшего наслаждения. Все, что он искал столько времени в плотских утехах, щедро дарилось ему сейчас, когда, снова перевернув его на спину, такой же сильный партнер входил в его тело. И можно было не сдерживаться, до синяков впиваясь в чужие плечи пальцами, до крови прикусывая припухшие губы, слыша в ответ не вскрики боли, а возбужденное утробное рычание. И это было так хорошо, что темнота раскололась, явив на миг сияющие серые глаза, а потом снова сгустилась, гася свет и сознание.

Часть 4

Утром, проснувшись в своей комнате один, Эш долго не мог прийти в себя, пытаясь понять, было ли ночное безумство явью или сном. Тело весомо свидетельствовало в пользу первой версии — во сне себе столько синяков и засосов не наставишь. Тем более в таких местах, куда физически сам не дотянешься. Оставался один насущный вопрос: и что теперь? Ответ на него следовало давать не одному, а для этого надо было выбираться из постели и разыскивать мага.

Тот обнаружился на крыльце, сосредоточенно чистящий свой меч, и совершенно не обратил внимания на опустившегося рядом Эша. Тот некоторое время искоса поглядывал на погруженного в свое занятие мага, а затем поднялся, толкнув коленом в плечо.

— Пошли.

Его собственный меч лежал тут же рядом. Йордан быстро подхватил его и развернулся к приближающемуся Майрасу, принимая стойку. Похоже, лучше всего приходить к пониманию у них получается сражаясь. Дважды этот фокус провернул маг, теперь пришла его очередь. Клинки сшиблись, сверкая на солнце и наполняя воздух звоном. Досада и ярость придали сил, и Эш навалился всем телом, прижимая меч мага к земле, вынуждая его податься вперед, ближе...

— Почему ты оставил меня одного? — выдохнул он почти в самое лицо отшельника. Тот отшатнулся назад, освобождая оружие и обходя мечника с бока. Эш парировал удар.

— Жалеешь? — голос почти срывался на шипение, но Йордану было уже плевать. Его злило, заводило, выбешивало это равнодушие, взирающее из серых глаз.

— Ты дурак? — Майрас, изловчившись, ногой ударил по его запястьям, заставляя со стоном опустить меч. — О чем ты вообще говоришь?

Эш замер. Не могло же ему в самом деле присниться все это? Обжигающая чернота, сводящие с ума прикосновения... слишком жестокая шутка. Маг усмехнулся, наблюдая, как лицо мечника поочередно приобретает все цвета радуги, и воткнул меч в землю, опираясь на него.

— А что я должен был сделать? — вполголоса спросил он. — Я же не знал, как ты отреагируешь с утра на все это. Вот и решил предоставить тебе выбор.

— Какой выбор? — ошеломленно переспросил Эш, во все глаза глядя на мага.

— Реши для себя, чего ты хочешь. Если развлечения на одну ночь, то считай все, что случилось, сном, мороком. Это несложно, даже сейчас ты сомневаешься, а было ли это. Если тебя интересует что-то большее, — маг усмехнулся и поднял оружие, — тебе придется потрудиться, мальчик.

— Уж не сомневайся, старик, — в тон ему ухмыльнулся Эш, вставая в стойку. — Мы продолжаем!

Только к чему это относилось: к схватке или ...? "А ведь я испугался", — мелькнула в голове мысль. — "По-настоящему испугался, что он просто выкинет меня теперь из своей, образно говоря, постели. Он ведь не давал обещаний, ты сам знал, на что идешь. Ничего не напоминает, Эш? И отчего так важно знать ответ..." Меч отброшен в сторону, а сам Эш так стремительно шагнул к магу, что тот едва успел отвести оружие, чтобы его не поранить. Пальцами стиснул ворот рубахи, притягивая темноволосую голову вниз, и впиваясь в его губы всего лишь на одно крохотное, бесконечно долгое мгновение. А затем его сгребли в охапку и повалили на землю.

— Сейчас день, светит солнце и уже не удастся притвориться, что это сон, — отчетливо произнес Майрас, нависая над мечником. Тот презрительно фыркнул.

— Мы с тобой мастера притворства, не привыкать. Но я не хочу притворяться.

"Да, поединки действительно помогают понять друг друга", — улыбаясь, подумал Эш, когда чужие пальцы нетерпеливо стали развязывать его пояс и распускать шнуровки.

Если Йордан и рассчитывал на какие-либо поблажки, то он жестоко ошибся — гонять его стали еще больше. А если учесть, что дневные нагрузки дополнились нагрузками ночными, то неудивительно, что мечник зевал на ходу и нахально пытался уснуть в любом укромном месте. Как Майрасу при всем при этом удавалось выглядеть свежим и отдохнувшим, он не знал и дико завидовал магу.

Маска паслась на лужайке, не спеша пожевывая траву, а Эш лежал в тени, отсутствующим взглядом следя за лошадью. По возвращению домой его ждал урок магии земли, а сил не было категорически, поэтому он всячески оттягивал неизбежное, наслаждаясь минутами покоя. Мечник уже изрядно повысил свой уровень мастерства, надо было отдать должное и его природным способностям, и живому уму, схватывающему на лету, и таланту Майраса, который был великолепным учителем. Все же, приходится признать, что, не смотря на то, что книгу он так и не нашел, решение прийти сюда было единственно верным. Только вот как быть с тоской по привычной жизни, многолюдным городам и трактам, воинской службе? Нет, с Майрасом было хорошо, очень хорошо, наверное ни к кому другому Эш не питал столь сильных чувств. Он был учителем, другом, любовником... но, Йордан не привык жить такой жизнью. Молодость и деятельная натура требовали большего. Гораздо большего. Да и обещание следовало выполнить.

Солнечный свет заливал всю поляну, щедро одаривая и деревья, и траву, и Маску, помахивающую ушами, отгоняя каких-то насекомых. Тени, блики — все смешивалось перед рассеянным взглядом мечника, лениво пожевывающего травинку, которой он внезапно чуть не подавился. От расслабленности и апатии не осталось и следа, быстрым шагом он подошел к лошади, внимательно оглядывая ее. Морок, великие силы, это же морок! Закрыв глаза, Эш очень аккуратно, как учил его маг, потянулся к дару. Магия воздуха уже давалась ему достаточно хорошо, но вот вода, с помощью которой удавались такие фокусы... Контроль, главное контроль и точность. Лишь посмотреть, не снимать чары, ни в коем случае не повредить. Есть! Йордан чуть не заорал от радости. Книга, та самая "Саэ Фиен", древнейшая рукопись, составленная великими магами, хранящая самые важные секреты и заклинания. Легенда не врала, книга существовала, и темный маг действительно был ее хранителем!

Эш открыл глаза, разглядывая лошадь, которая так же спокойно щипал траву. Какая изумительная обманка! Майрас настоящий мастер. Мечник сел на траву и задумался. Великая сила, великая власть сама шла в руки. То, о чем он мечтал, чего так жаждал — вот, прямо тут, на расстоянии ладони, просто протяни руку и возьми. Но он медлил, прокручивая в памяти события последних дней. Майрас ни разу не обмолвился о книге, более того, когда Эш спросил о легенде, только рассмеялся и велел прекратить верить в сказки. Сколько мечник не приставал с расспросами, просьбами, угрозами, маг только отшучивался, а потом просто отказался разговаривать на эту тему, очень разозлившись и впервые наорав на него не в шутку. То же самое произошло, когда Йордан спросил что-то касающееся некромантии. Нет, на общие вопросы Майрас отвечал охотно и подробно, но как только дело касалось конкретики, Эш утыкался в каменную стену. "Он не собирается меня этому учить", — с тоской подумал мечник, глядя на свою мечту, — "Слишком опасные знания, так он сказал, не для людей. Почему же он тогда может позволить себе владеть ими?" В груди поднималась странная обида, перемешанная с какой-то детской беспомощной злостью из-за разбивающихся планов и мечтаний. Идя сюда, он рассчитывал, что вернется в столицу, сильный, уверенный, заставив заплатить за гонения и унижение. Так и будет, если он просто протянет руку. Но тогда он лишится Майраса.

Он вернулся к дому, оставив Маску (вот уж говорящее имя!) пастись одну. Крайне недовольный его задержкой маг мстительно отыгрывался на уроке, мешая сосредоточиться, давая почти непосильную нагрузку, доводя ученика до белого каления. Эш старался сконцентрироваться, но ничего не получалось, все мысли занимала магическая книга и... темноволосый маг, дергающий его сейчас за волосы в попытке привлечь внимание.

— Что?

— Хватит, говорю, ты сегодня какой-то странный. Видимо, я все-таки тебя перегрузил. Сейчас ужинать — и спать!

— Майрас, а почему так много людей все еще верит в магическую книгу? — спросил Эш за ужином. Вкус еды он практически не чувствовал, автоматически поднося ложку ко рту. Маг нахмурился.

— Забудь ты про эту легенду. Люди верят в сказки, сами их сочиняют, сами и рассказывают.

— Угу. Майрас... а если бы книга существовала, ты бы мне о ней рассказал?

— Конечно, — улыбнулся маг и потрепал его по плечу. — Ты же мой ученик.

— Ясно. Жаль, что это всего лишь легенда, — кивнул Йордан и продолжил есть, уже ни о чем не спрашивая. Все и так было ясно.

Почему-то они предпочитали целоваться после секса, а не до, как все нормальные люди. Стоило им коснуться друг друга, как страсть требовала всего без остатка, сразу, в полную силу и мощь. На такую вещь, как поцелуи просто не хватало времени и терпения, зато потом они приносили столько расслабленной неги, сколько никто из них никогда не ощущал ранее. Это было незабываемо. И это предстояло забыть.

Эш выскользнул из дома, полностью одетый и собранный. За плечами примостился меч, а дорожный мешок он нес в руках, собираясь положить в него самое важное, то, что разделит его жизнь на до и после. Сердце билось ровно, не ощущая ничего — Йордан просто запретил себе чувствовать. Маска встретила его тихим ржанием и ткнулась мягкими губами в ладони, ожидая угощения.

— Прости, милая, — прошептал Эш. — Ничего у меня для тебя нет. Сволочь я, правда? Но ведь он сам... Я верну тебя, обещаю. Вот только морду кое-кому набью и верну. Клянусь!

Он сосредоточился, вспоминая все, чему успел научиться, ухватил энергию чужого заклинания и осторожно, чтобы не навредить, начал распутывать его, снимая чары. По лбу тех холодный пот, тело билось в мелкой дрожи от напряжения, но он не терял контроль, действуя умело и уверенно. Майрас был хорошим учителем. Был. Не отвлекаться.

Через некоторое время он открыл глаза и оттер соленую влагу с лица. Перед ним на земле лежала книга, оббитая серой кожей с металлическими пластинками на уголках. Она выглядела так невзрачно и просто, что если бы не ощущение силы, исходившее от нее, Эш ни за что в жизни не поверил бы, что это и есть легендарная "Саэ Фиен". Поколебавшись пару мгновений, мечник нагнулся, поднял талмуд и открыл на произвольном месте. Книга была пуста, на мечника смотрели абсолютно чистые страницы. Все, кроме первой, на которой, как понял Эш, находилось активизирующее заклинание. Он поразмыслил и начал запихивать добычу в заплечный мешок. Вскоре, Йордан уже скрылся в лесу, направляясь к спуску со скалы, так и не заметив, как вслед за ним бесшумно движется огромный черный волк.

Мечник без труда спустился со скалы, на вершине которой провел больше месяца. Душу рвали совершенно противоречивые чувства: от кружащей голову эйфории, до полного отчаяния и злости на самого себя, черноволосого мага, ненавистного принца и общую несправедливость мироустройства. Он старался не думать о том, что подумает Майрас, обнаружив пропажу и его, и книги, которую он хранил уже столько лет. Приступы чувства вины глушились бешенством и яростью, сознательно разжигаемыми внутри себя. Помогало плохо, но все же помогало. Он двигался очень быстро, подгоняемый сумбуром, творившимся в голове, и к ночи прошел уже достаточно большое расстояние, примерно четверть пути до той деревни, где некогда спас мальчишку от трех пьяных солдат. Это было, казалось, целую жизнь назад.

Уставший и измотанный, он развел костер, наскоро поужинал и уснул, как только его голова коснулась земли. Ему снилась столица, лабиринты коридоров дворца, прежняя прошлая жизнь, по которой он так скучал, и сероглазый маг, почему-то полностью обнаженный, сидящий рядом с ним в отблесках костра и с задумчивой улыбкой перебирающий его волосы. Он проснулся на рассвете, когда огонь уже давно погас, а на землю выпала роса, замерзший и продрогший. И только виски и волосы хранили чье-то непонятное тепло... Вздохнув, он двинулся дальше, с каждым шагом приближая цель всей своей авантюры.

Он замедлил шаг и прислушался. Его догонял большой отряд, и Эш быстро огляделся в поисках убежища. Прятаться было некуда, единственный выход — лезть на дерево, что он и не преминул сделать. С высоты, мечник с непередаваемым удивлением наблюдал, как по территории королевства передвигается вооруженный до зубов отряд соседствующего с ним государства, которым правил дальний родственник их правителя, король Талий. Государство это носило название Палеста и находилось в состоянии вечных пограничных конфликтов с родной Эшу Рахьей, но до полномасштабной войны не доходило. До сих пор. Великие стихии, что же произошло за то время, пока его не было?

Отряд скрылся из виду, и Эш, спустившись с дерева, осторожно направился следом. В первой же попавшейся на пути деревне его ожидал форменный кошмар. Вражеский отряд, не тот, по всей видимости, который видел он, прошелся по ней огнем и мечом, не оставляя после себя ничего. Йордан брел по пепелищу, не веря своим глазам, вслушиваясь и вглядываясь, стараясь отыскать хоть кого-то живого. Наконец он услышал слабый почти неразличимый стон и поспешил на звук. Голос раздавался из-под наполовину рухнувшего дома. Эш осторожно вытащил наружу старика, находящегося в полубреду и покрытого кровью. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он нежилец. Несмотря на это мечник осторожно уложил его на землю и попытался остановить кровь с помощью тех немногих магических приемов, которые уже успел освоить, Старик закашлялся, с трудом приоткрыл глаза и сфокусировал взгляд на склонившемся над ним юноше.

— Нет! — Эш едва успел ухватить за плечи вскинувшегося старика и уложил обратно. — Я не враг и не сделаю ничего плохого. Расскажите, что здесь произошло?

Тот вцепился в мечника, облизал запекшиеся губы языком и попытался что-то сказать, но из пересохшего горла вырывались лишь хрипы. Эш отвязал от пояса бурдюк с водой и поднес его к губам раненного, давая напиться.

— Солдаты Палесты... — старик, наконец, обрел способность говорить. Каждое слово давалось с трудом, срывая дыхание и заставляя кашлять кровью, но он упорно старался. — Они были здесь утром и двинулись дальше, в сторону столицы. Говорят... говорят, основные силы движутся южнее.

— Но почему они решились? — стиснул кулаки Эш, не в состоянии поверить в происходящее. Палесте никогда не доставало наглости ни на что, кроме мелких стычек на границе, так что должно было произойти, что они так осмелели?

— Не знаю, сынок, — старик откинулся назад и в изнеможении прикрыл глаза. Жизнь уходила из покалеченного тела с каждым вдохом и выдохом, дававшимися все труднее и труднее. — Наш король... бросил все силы на розыск какого-то преступника...будь он неладен... Была объявлена огромная награда... все, кому не лень, разыскивали его... Вот Талий и решил... видимо... что лучше времени и не будет.

— Преступника? — Эш побелел и закусил губу. — А как его звали, отец?

— Не помню... из благородных...— на губах раненного запузырилась кровь, взгляд потускнел, отпуская душу. Йордан коротко выругался про себя, унимая поднявшуюся волну глухой ярости, и осторожно прикрыл распахнутые в небо глаза старика. Его руки и одежда были в крови, но мечник, казалось, не замечал этого, невидящим взглядом смотря куда-то вдаль. Прав был тот, кто утверждал, что обвал начинается одного маленького камушка. И кому теперь нужна его месть, когда вокруг творится такое?

— Смотрите-ка, кто здесь у нас, — прервал его размышления насмешливый голос со знакомыми визгливыми интонациями. Эш вздрогнул, приходя в себя и проклиная за потерю бдительности. Он осторожно положил тело старика на землю и обернулся, доставая из-за спины меч. Перед ним стояли человек десять гвардейцев под командованием его давнего врага и соперника Дамира Малча, тоже принадлежавшего к благородному семейству, но, в отличие от Эша, воспользовавшегося всеми своими привилегиями. А еще у него была красивая жена и много поводов не любить длинноволосого мечника.

— Вы опоздали, — сквозь зубы процедил Эш. — Где вы шлялись, когда здесь кипел бой? Что с гвардией? Почему не оказывается сопротивление?

— А, по-моему, мы как раз вовремя, — неприятно осклабился Малч, давая сигнал остальным. Те обнажили мечи и начали обступать мечника с боков. — Награду за твою голову еще никто не отменял.

— О чем ты думаешь?! Сейчас не время для мести и сведения счетов! — Эш сжал рукоять и принял стойку, готовясь обороняться. — Или тебе так нужны деньги? Что, Элайза опять все спустила на развлечения?

Дамир зарычал от ярости и бросился на обидчика. Йордан легко увернулся, отбил удар подоспевшего на выручку командиру одного гвардейца, пинком в колено заставил упасть на землю второго. После тренировок с Майрасом бывшие сослуживцы казались недоучками. Правда, их было больше. Почва под ногами одного неожиданно стала вязкой, повинуясь чарам Эша, еще один поскользнулся на льду, но оставались и другие. Малч нападал на него с остервенением, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся ненависть, остальных грела мысль об обещанной награде, Йордан же был измотан тяжелым переходом. Плечо обожгло резкой болью, меч стал неимоверно тяжел, а торжествующая усмешка Дамира вызывала неприятные спазмы в животе. Медлить было нельзя, вряд ли они здесь были вдесятером, в любую минуту могло прийти подкрепление. Эш скрипнул зубами — ему еще ни разу не приходилось сбегать с поля боя, но выбора не было. С него начался этот обвал, он и должен был его остановить, не зря же он столько сил потратил, чтобы раздобыть легендарную книгу. Мечник отпрыгнул назад, сбивая с ног одного из гвардейцев, и потянулся к своему дару, своей самой надежной и отзывчивой стихии — огню. Вокруг заплясали искры, сливаясь в переливающийся шар, который, повинуясь воле Йордана, что было силы врезался в бросившегося вперед Малча. Тот закричал, схватившись за лицо, стараясь сбить языки пламени. Его солдаты бросились к нему, повалив на землю и старательно туша огонь, но ничего этого Эш уже не видел. Он бежал к лесу.

К ночи он нашел убежище — небольшой, хорошо укрытый шалаш, видимо оставшийся после охотников. Плечо распухло и нещадно болело, костер разжигать было небезопасно, провизия, прихваченная из дома мага подходила к концу. Необходимо было выбираться к ближайшей деревне, молясь всем милостивым силам, чтобы его не узнали, и чтобы там не оказалось гвардейцев. А сейчас настало время наконец-то поближе ознакомиться с волшебной книгой. Эш, морщась от боли, осторожно извлек свою драгоценность из заплечного мешка и открыл на первой странице, произнося магическую формулу, активирующую запечатанную в талмуде силу. Раздался едва слышный хлопок и из книги повалил густой сизый дым, удушливый и щиплющий глаза. Йордан закашлялся, замахал руками, разгоняя клубы, и неожиданно уткнулся ладонью во что-то мягкое, теплое и очень нежное на ощупь. В ту же секунду его хлестко ударили по щеке.

— Это возмутительно! — провозгласил звонкий девичий голос. Вторую щеку обожгла вторая пощечина, и Эш скорее инстинктивно, чем сознательно перехватил тонкие запястья сидящей у него на коленях девушки, лет шестнадцати на вид, одетой в легкую полупрозрачную тунику. — Пусти меня, варвар!

— Ты... кто? — ошеломленно оглядел свою неожиданную добычу Эш. Девушка зашлась в справедливом негодовании.

— Как это кто?! Я Саэ Фиэн, душа магической книги, которую ты нагло украл у ее хранителя.

— Но... так называется книга... — произнес Йордан, краем сознания понимая, что побивает все рекорды глупости. Девушка фыркнула, легко освободилась из почти не удерживающих ее рук и поднялась, глядя на мечника сверху вниз.

— Книгу назвали моим именем, когда я согласилась стать ее душой. Я храню знания, я же и учу тех, кого сочту достойными такой ноши. Ты — не один из них, — девушка зябко поежилась и раздраженно добавила:

— Мог бы материализовать меня и днем, когда потеплее, или хотя бы развести огонь.

— Прости, — механически отозвался Эш, во все глаза разглядывая Саэ, не до конца веря в происходящее. — А огонь нельзя развести: дым увидят и тогда нам крышка. Я не могу сражаться с таким плечом.

— Вот маги-то пошли последнее время, ничего не умеют, — девушка лукаво сверкнула глазами и, склонилась над поврежденной рукой мечника. Не слишком церемонясь, стянула пропитанную кровью повязку, которую тот уже успел наложить, и покачала головой. — Не очень хорошо, но и не смертельно. Закрой глаза. Сама я не могу вылечить тебя, но могу научить, как это делать.

Эш послушно зажмурился, ощущая, как по коже скользят тонкие прохладные пальцы. "Она же замерзла совсем", — мелькнула в голове мысль, — "Какой придурок одел ее в эту тряпку?"

— Слушай меня, — изящная ладошка требовательно хлопнула его по щеке. — Ты чувствуешь свое тело, свою рану?

Еще бы не чувствовать, печет как огнем. Эш кивнул, подтверждая.

— Хорошо. Сосредоточься. Обратись к магии воды — почувствуй, как бежит кровь по твоим венам. Обратись к магии земли — почувствуй каждую живую клеточку своего тела. Магия воздуха, магия огня, чувствуй их все, переплетай между собой. Чувствуешь пустоту? Это отмирающая часть твоего тела, то, что подчиняется магии смерти. Почувствуй ее... и вплети в общий узор. А теперь соедини все вместе, в единое целое и удержи, самое главное удержи!

Перед глазами плясали радушные круги, энергии переплетались, отталкивались, как змеи пытаясь ускользнуть между пальцев. Особенно своевольной оказалась черная, как будто лоснящаяся тьмой энергия, непослушная, вносящая сумятицу в общий цветной хоровод. Эш чувствовал, как по лицу течет холодный пот, стираемый холодными ладошками, слушал звонкий девичий голосок, покрикивающий на него, подбадривая или ругая, а потом разноцветные пятна внезапно слились одно белое сияние, слепящее глаза. И все померкло.

— Эй! Чего разлегся? Слабак, а не маг! А еще книгу стащил! Ты как учиться собирался-то, если тебя такая ерунда вырубает?

— Я сейчас встану и придушу тебя, — вяло пообещал Эш, пытаясь справиться с тошнотой, и открыл глаза. Девчонка, крайне довольная собой, сидела на земле, скрестив ноги, и показывала ему язык. Йордан с трудом приподнялся на руках и замер от удивления. Плечо не болело, более того, даже следа от раны не было. Он пораженно посмотрел на Саэ, которая лишь усмехнулась.

— Это был первый и единственный урок, больше не получишь. А теперь верни меня Майрасу.

— Ни за что! Посмотри, что творится! Я должен что-то сделать, как-то все исправить! Помоги мне, пожалуйста, а потом я обязательно верну тебя обратно, сделаю все, что ты захочешь! Клянусь!

— А как же твои планы мести? — девушка склонила голову на бок, задумчиво перебирая пальчиками край туники. Эш зло усмехнулся.

— Какая месть, когда идет война? Я не могу допустить, чтобы из-за меня пострадало столько людей. Пожалуйста, научи меня!

Девушка вздохнула.

— Хорошо. Но я буду учить тебя лишь тому, что тебе понадобится, чтобы остановить войну. Если я увижу, что ты используешь мои знания, чтобы свести старые счеты, ты очень пожалеешь об этом.

Почему-то Эш моментально поверил, что так оно и будет, и быстро кивнул в знак согласия. Потом взглянул на все еще ежащуюся от ночной прохлады девушку и полез в мешок, выуживая оттуда холщовые штаны и рубаху. Саэ скривилась, но влезла в протянутые ей тряпки, повисшие на хрупкой фигурке.

— Иди сюда, — Эш указал на место рядом с собой, под плащом. Девушка вскинулась и засверкала глазами.

— Да что ты себе позволяешь?!

Пару мгновений Йордан непонимающе смотрел на нее, а потом, сообразив в чем дело, заорал:

— Дура! Да кому ты нужна, пигалица малолетняя?! Так теплее, идиотка! — Эш осекся, увидев, как глаза девушки медленно наливаются слезами. — Да что опять не так?

— Я... некрасивая?

— Что?! — Йордан, усмехнувшись, оглядел душу магической книги. Тоненькая и очень хрупкая, с сияющими зелеными глазами и золотыми короткими волосами, торчащими во все стороны, Саэ была весьма очаровательна, особенно сейчас, насупившаяся и метающая на него грозные взгляды. — Дело не в этом. Во-первых, я никогда никого силой не укладываю к себе в постель. А во-вторых... во-вторых... не важно, все равно не поймешь. Но тебе нечего бояться.

Девушка недоверчиво посмотрела на него, а затем улыбнулась, так светло и весело, что у мечника на мгновение дрогнуло сердце. Саэ поднялась и легла рядом с ним, прижимаясь и давая укутать себя плащом. Стало заметно теплее, и Эш, измотанный донельзя, начал проваливаться в сон. Последнее, что он слышал, прежде чем отключиться совсем, был сонный голосок девушки:

— Майрасу бы понравилось, что ты о нем помнишь...

Очень захотелось улыбнуться.

Часть 5

С утра он честно разделил остатки еды между собой и ожившей книгой, которой, как оказалось, требовалась не только духовная пища. Посовещавшись, они пришли к выводу, что необходимо двигаться к ближайшей деревне, чтобы как-то раздобыть денег, нормальную одежду для Саэ и информацию о том, что происходит в королевстве. Так они и поступили. Девушка, вопреки ожиданиям Эша, легко поспевала за ним, как будто не шагая, а плывя над землей, почти не уставая. К вечеру они вышли к деревне, к счастью не разграбленной и вполне себе живой. Оглядевшись, Эш увидел вывеску трактира и решительно двинулся к ней. Саэ, что-то ворча про свой внешний вид, направилась следом.

Трактирщик за стойкой показался смутно знакомым. Эш, приближаясь, все гадал, где он его мог видеть, как из подсобного помещения вынырнул паренек, уставившийся на него во все глаза.

— Господин! — выронив все, что у него было в руках, парень бросился к мечнику, инстинктивно отпихнувшего Саэ за спину и схватившемуся за меч. — Господин, Вы не узнаете меня? Вы спасли нас от тех гвардейцев!

Из-за стойки тем временем выбрался трактирщик, рассыпаясь в благодарностях за спасение себя самого и сына, а Эш наконец-то вспомнил это заведение, где ему так и не пришлось поужинать. Это облегчало ситуацию.

— Спасибо не звенит, — нахально отозвался он и, ухватив за плечи, выдвинул перед собой девушку. — Если хотите меня отблагодарить, то вот это надо накормить и переодеть в приличный вид. А еще нам негде переночевать, и денег у нас тоже нет.

Трактирщик замахал руками, а Саэ, обидевшись на "это", двинула ему пяткой по лодыжке. Мальчишка ухватил девушку за руку и потащил на кухню, весело рассказывая о том, что у них припасено на ужин и клятвенно обещая найти ей самый лучший дорожный костюм. Эш, тем временем, оглядев совершенно пустой зал, поманил трактирщика к столу, намереваясь хорошенько расспросить. Новости были не утешительные. Как только началась война, король Зейд заперся в своих покоях, не зная, что делать. Все, что он умел, это устраивать приемы и балы, совершенно не уделяя внимания безопасности государства. Все держалось на порядках и военноначальниках, выученных еще королем Фридом и Майрасом. Кроме того, в их времена армия Рахьи приобрела славу непобедимой, причем такой ценой, что очень долго не находилось желающих проверять ее боеспособность. До недавнего времени. Все руководство взял на себя старший сын короля, принц Альрин, которому едва исполнилось восемнадцать. Юноша, в отличие от отца, был человеком серьезным, ответственным, и только благодаря нему Рахья еще сопротивлялась, причем весьма успешно. Принц покинул столицу и принимал участие во многих сражениях, показав себя с самой лучшей стороны.

— Ну, еще бы! — довольно улыбнулся Эш, оттаивая при воспоминании о принце. — Эх, не думал, что мои уроки пригодятся ему так скоро...

— Ты учил принца? — из дверей кухни высунулась взъерошенная голова, явно жующая что-то вкусное. Эш кивнул.

— Я охранял его. А потом он попросил меня обучить его обращению с оружием и военной стратегии. Он умный и хороший человек, наш принц, и то, что он командует войсками — лучшая новость за все это время. Мы идем к нему.

— Но ты же избил его брата, — недоуменно произнесла девушка, на которую удивленно воззрились трактирщик и его сын. — Почему ты считаешь, что он не казнит тебя в тот же миг, как ты к нему явишься?

— Потому что он мой друг и именно он помог мне выбраться из столицы, когда началась травля, — ухмыльнулся Йордан. Его хотели еще о чем-то спросить, но он вдруг прислушался и поднял палец вверх, призывая к молчанию. За дверью послышались голоса и звон оружия.

— Гвардейцы, — побелевшими губами произнес трактирщик. — Вам надо спрятаться, они приходят каждый день, едят, пьют, дебоширят. Распугали всех, еще и платят не всегда...

— А как же вы? — нахмурился Эш, берясь за меч. Мальчишка вцепился в него, удерживая на месте.

— Мы с отцом привыкли, а вас они просто убьют. Подумайте о Саэ, господин, Вы должны защитить ее. Здесь подпол, прячьтесь. Они напьются и уйдут. Ну пожалуйста!

Нехотя, считая все это плохой идеей, Эш дал запихнуть их с Саэй в погреб, как раз вовремя, за мгновение до того как дверь распахнулась и трактир наполнился голосами, требующими воды, перевязочных материалов, еды и выпивки. Йордан вздрогнул, узнав в одном из них голос Малча, визгливо стонущий и требующий сменить повязки. Видимо он все-таки выжил. Ситуация постепенно накалялась, судя по всему в доме находилось человек пятнадцать. Трактирщик и его сын, имени которого Эш так и не спросил, суетились как могли, то и дело получая тычки и оскорбления. Йордан стискивал зубы, мял руки и бросал отчаянные взгляды на девушку, гладившую его по плечам в попытке успокоить. Разговаривать они не могли из опасения быть услышанными, так что научить какому-нибудь сверхэффективному приему она его не могла, даже если бы его было возможно так быстро освоить. Шум наверху, тем временем, достиг апогея.

— Пустите! — в голосе юноши прозвучала неподдельная боль, и мечник не выдержал. Отпихнув Саэ и заставив ее прижаться к самому полу, он плечом вышиб дверь в погреб и с мечом в руках выскочил наружу. Сын трактирщика поднимался с пола, вытирая кровь из разбитой губы, его отец лежал поодаль, не шевелясь, и от этого зрелища что-то в голове мечника помутилось.

— Вы гвардейцы... — вырвалось у него, — вы должны защищать этих людей, а не бить или грабить. Если бы Майрас мог вас видеть, он бы...

Договорить ему не дали. Дамир, выглядящий ужасно из-за ожогов и пропитанных кровью лоскутов ткани, заорал, как будто его режут, увидев обидчика. Остальные молча бросились на мечника, обнажая оружие. Драться в тесном помещении, где столпилось куча народа было неудобно, чем Эш и воспользовался, умело используя ограниченное пространство, заставляя противников мешать друг другу. Не щадя мебель, он швырнул столом в наседавших на него гвардейцев, мечом перерубил ближайшего, сбив предварительно с толку порывом ветра — излюбленным приемом Майраса, в сотый раз благодаря мага за науку.

— Бросай оружие! — Эш резко обернулся на звук и замер, понимая, что проиграл. Один из гвардейцев удерживал Саэ, прижав кинжал к ее горлу, второй точно так же угрожал пареньку, выкрутив ему руку. Дамир кривил в усмешке обожженные губы, показывая на пленников.

— Ну же, Йордан. Ты же не хочешь, чтобы детишки пострадали.

Эш застонал про себя, ругаясь на чем свет стоит, но опустил меч без колебаний, понимая, что Малч выполнит свою угрозу.

— Отпусти их.

— Не раньше, чем проучу тебя, ублюдок! За то, что ты сделал со мной, ты ответишь. За мой позор, за мое лицо! Держите их крепче! — крикнул он своим людям, а потом вновь обернулся к Эшу. — Если только посмеешь воспользоваться своей вонючей магией, я прикажу отрезать одному из них по пальцу. Так что будь добр, просто сдохни, и тогда я, так и быть отпущу их восвояси.

Эш смотрел только на две хрупкие фигурки: Саэ вцепилась в удерживающую ее руку, пытаясь вывернуться, ранясь об лезвие кинжала; юноша, сын трактирщика, зло сверкал глазами, выкручиваясь из захвата уже двух гвардейцев, пытающихся его удержать, тоже не сдаваясь, несмотря на боль, причиняемую заломленной рукой. А затем отбросил меч в сторону. Дамир одобрительно хмыкнул и сделал знак двум гвардейцами, тут же ухватившим его за руки. Третий щипцами вытащил из камина головню и подошел ближе, остановившись в ожидании распоряжений.

— Ты же огненный маг, правда, Йордан? Что ты думаешь о собственной стихии? Знаешь ли ты, что чувствуешь, когда твою кожу пожирает огонь? Сейчас узнаешь!

По его знаку, солдат поднял пылающие угли к самому лицу Эша. Щеку обожгло даже на расстоянии, и как сквозь марево, Йордан услышал пронзительный крик Саэ, дикий рык, ответивший ей, и жар внезапно пропал вместе с головней и гвардейцем. Перед оцепеневшими от ужаса людьми над поверженным врагом стоял огромный черный волк, скаля зубы, с которых капала кровь. Сила и магия перехлестывалась через край, наводя на окружающих панический ужас. Все попятились, включая Эша, которого больше никто не удерживал. Воспользовавшись замешательством, Саэ впилась зубами в руку солдата и, вывернувшись из захвата, бросилась к зверю, обнимая ее за шею.

— Ты пришел! Что так долго?! — на нее смотрели во все глаза, а затем, не сговариваясь, гвардейцы бросились вон из трактира. Эш проводил их потрясенным взглядом, и, опомнившись, схватился за меч.

— Отойди от него, дура!

— Сам ты дурак, он тебе только что жизнь спас!

— Просто не хотел дать испортить такую физиономию, — произнес волк, внезапно теряя четкость очертаний. Его тело распрямлялось, исчезала шерсть, менялось лицо... Майрас, усмехнувшись, помахал рукой перед лицом застывшего от удивления ученика. А потом подхватил на руки радостно скакавшую вокруг него Саэ. — Ну, здравствуй, пропажа!

— Отец! — сын трактирщика бросился к неподвижно лежащему на полу мужчине. Тот не шевелился, а его распахнутые глаза безжизненно смотрели на сына. Юноша молча обнимал его за плечи, не плача, лишь шумно дыша сквозь стиснутые зубы. Эш опустился рядом, не зная, что сказать и как ободрить, а потом обернулся к Майрасу.

— Ты же некромант, ты умеешь поднимать мертвых!

Маг отрицательно покачал головой. Эш прикрыл глаза, чувствуя как из груди рвется темная ярость и заорал:

— Что, что на этот раз?! Запретные знания? Правила?! Почему ты не хочешь ими поделиться, сволочь?!

— Это не запретные знания, — тихо ответила вместо мага Саэ. — Просто никто не может оживить умершего. Можно поднять мертвое тело, но это будет просто марионетка, бездушная и убогая. Ты этого хочешь?

— Нет, — покачал головой мечник, мгновенно остывая. Он ведь и сам понимал это, просто не сдержать было так внезапно нахлынувшую обиду на мага, утаившего от него столько секретов. Кстати, о секретах...

— Ты бы оделся, — произнес Эш, отворачиваясь от полностью обнаженного Майраса, к которому, не стесняясь, прижималась соскучившаяся по хранителю Саэ. Сын трактирщика, как будто очнувшись от ступора, осторожно опустил тело отца на пол и повернулся к своим гостям.

— Пойдемте, господин, я найду Вам одежду.

Трактирщика похоронили в саду за домом. Эш хотел поставить над могилой какой-либо опознавательный знак, но юноша заявил, что он и так и не забудет, а остальным и знать не надо. Закончив эти хлопоты, он сноровисто снарядил всю троицу в дорогу, собрав и одежду, и провизию. Эш почти все время молчал, искоса поглядывая на вполголоса разговаривающих между собой Майраса и Саэ, не зная, что делать дальше. Душа книги согласилась ему помогать, но это было до того, как объявился ее хранитель. Что теперь скажет он?

— Ты готов? — маг, отвлекшись от разговора, посмотрел на ученика. Тот лишь молча кивнул. — Тогда выступаем, путь не близкий.

— Вы возвращаетесь обратно? — совершенно безжизненным голосом поинтересовался Эш, уверенный в положительном ответе.

— Обратно? Ты раздумал искать наследника и помочь ему в этой войне? — маг с ехидным выражением на лице склонил голову на бок. — Не знал, что ты так быстро отступаешься от своих планов. От идеи украсть книгу ты просто так не отказался, не смотря ни на что.

В голосе мага сквозь насмешливые нотки отчетливо прозвучала обида, такая человеческая и детская, что Эш бросился к нему и вцепился в ворот рубахи, и так трещавшей по швам на широкоплечем Майрасе.

— Я бы вернул! Клянусь!

— Знаю, — маг осторожно отцепил от себя его руки и заглянул в глаза. — Но я доверял тебе, Йордан.

— Доверял? И не сказал ни про книгу, ни про вот это, — Эш оскалился, намекая на волчий облик Майраса. Тот ухмыльнулся и изобразил невинность во взоре.

— Ээээ... а может это была иллюзия, как ты думаешь?

— Нет, — уверенно покачал головой Йордан, — это была не иллюзия, иначе бы ты не был голым. Ты оборотень?

Маг кивнул, внимательно вглядываясь в лицо Эша, стараясь прочитать на нем реакцию. Тот облегченно выдохнул и улыбнулся.

— Тогда все понятно! Вот почему ты такой сильный, ты просто не человек! А я уже начал думать, что слабак!

— Тебя это не смущает? — мечник на секунду замер, пораженный серьезностью тона, которым был задан этот вопрос. А потом спокойно и открыто посмотрел в глаза магу.

— Нет. Ты — это ты, а остальное не важно. Я не жалею.

— Тогда нам пора, — маг поднялся на ноги, легонько пихнув в бок Саэ, которая прислушивалась к их разговору с жутчайшим интересом, как самая обычная девчонка. — Нам нужно найти принца, пока еще не поздно.

— Я с вами, — друзья обернулись на чуть дрогнувший от волнения голос. Сын трактирщика, одетый по-походному, покусывал губы, держа в руках дорожный мешок.

— А это? — маг обвел взглядом разгромленный трактир. Юноша передернул плечами.

— Без отца мне здесь делать нечего. Я оставался только ради него, ведь я его единственный сын... хоть и не такой... Пожалуйста, возьмите меня с собой, мне здесь не место. Я не буду обузой.

Маг, нахмурившись, подошел к пареньку, внимательно вглядываясь в его глаза, а затем кивнул.

— Ты идешь с нами. Как тебя зовут, парень?

— Натан.

Они вышли на рассвете, оставив позади тихие и безлюдные улочки деревни. По слухам, армия под предводительством принца Альрина располагалась южнее, в двух днях пути отсюда, двигаясь навстречу основным силам Палесты для решающего боя. Необходимо было успеть. Маленькая компания передвигалась очень быстро. Майрас скользил по лесу бесшумно, плавно, как по ровной дороге, Саэ вообще как будто не касалась земли, а Натан ни на шаг не отставал от Эша. Тот не ожидал такой прыти от сына трактирщика, но уже просто устал удивляться чему бы то ни было, поэтому даже не задался вопросом, как паренек может без труда успевать за матерым оборотнем и тренированным солдатом. Когда вечером они расположились на ночлег, мечник с удивлением обнаружил, что самым вымотанным из всех является он сам, остальные как будто вернулись с легкой прогулки.

Натан был молчалив, явно погруженный в свои переживания и тоску по отцу. Ни болтовня Саэ, ни осторожные попытки Майраса разговорить его не привели к успеху. Парень отвечал спокойно, вежливо, только в глазах его плескалось отчаяние, боль и чувство вины.

— Тебе лучше вернуться обратно, — предельно жестко, но без лишних эмоций произнес Эш. Все удивленно посмотрели на него. — Ты зол, тебя мучает боль, я это понимаю. Но там, — он махнул рукой на юг, — будут такие же гвардейцы. И ты сорвешься. А мы идем воевать не с ними. Поэтому, возвращайся.

Натан потерянно смотрел на него, пригибаясь под каждым словом. Потом низко опустил голову, разглядывая носки собственных сапог, и снова поднял взгляд на ожидающего ответа мечника.

— Я не сорвусь. Верьте мне. Вы дважды спасли мне жизнь, господин, я докажу, что это было не зря.

Эш окинул парня придирчивым взглядом и кивнул.

— Хорошо, я рассчитываю на тебя. И забудь ты, наконец, об этом "господине", в нашу первую встречу ты был смелее! Меня зовут Йордан Эш, запомни это, малыш.

— Хорошо, малыш, воспитательная работа закончена, теперь кому-то пора за уроки, — Саэ, нисколько не стесняясь, ухватила Эша за ухо и потянула в сторону, не обращая внимания на сыпавшиеся в ее адрес ругательства и угрозы. Натан и Майрас переглянулись между собой, а затем маг мотнул головой в сторону, предлагая отойти. Юноша последовал за ним.

Через час Йордан взвыл и потребовал себе прежнего наставника. Саэ была беспощадна, вытягивая из него последние силы, за малейшее невнимание одаряя мечника либо пинком по лодыжке, либо звонким хлопком по щеке, не больным, но до ужаса обидным. Ответить мелкой пигалице тем же, Эш не мог физически, чем малолетняя зараза и пользовалась во всю. Концентрации не способствовало и то, что Йордан не мог оторвать взгляда от мага и Натана, о чем-то сосредоточенно беседующих на отдалении. Тугим жгутом сердце стискивала ревность, темная, незнакомая ранее. Что у них может быть общего, мага и сына трактирщика?

— Не отвлекаться! Ты сейчас все спалишь! — его пребольно дернули за косу, выдергивая из удушающих объятий внезапно проснувшейся подозрительности. Он вздохнул, бросил последний тоскливый взгляд на мага, который, как будто уловив его состояние, на миг глянул на него и подмигнул. Саэ еще раз дернула его за волосы, и урок продолжился до тех пор, пока Майрас не велел укладываться спать.

Эш вытянулся у огня, снедаемый странными чувствами. Маг практически не обращал на него внимания, заставляя мучаться обидой, чувством вины и... скучать. Хотелось прикоснуться, прижаться, просто лечь рядом, согреваясь чужим теплом в кольце знакомых рук. И не важно, что он оборотень, вот еще придумал стесняться! Он... он необычный, совершенно не такой как остальные. Ему не стыдно было подчиниться, отдаться, впустить в себя, даже не в тело — в душу. А еще очень хотелось заслужить прощение, чтобы он больше не смотрел так отчужденно, как будто сквозь. Он сердится? Ведь идет же сейчас с ним, на эту войну. Из чувства долга? И спас ведь там, в трактире. Или он спасал Саэ, а его заодно?

-Спишь? — тихий шепот над ухом прозвучал как сигнальный горн. Эш вздрогнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение, и развернулся, встречаясь взглядом с серыми глазами. — Хочешь прокатиться?

-Что? — не понял Эш, все еще не пришедший в себя. Маг улыбнулся и начал раздеваться, скидывая одежду прямо на землю. Смуглую кожу облил лунный свет, и Йордан зачарованно наблюдал за происходящей метаморфозой. Через пару минут перед ним стоял черный зверь, скаливший зубы в такой знакомой ухмылке. Не раздумывая, Эш выбрался из-под плаща и взобрался к волку на спину, прижимаясь всем телом и вцепляясь в шерсть на загривке, чтобы не упасть. Миг — и лес расступился перед ними, не препятствуя бешеному бегу. Мечник обнял волка за шею, восторженно подставляя лицо ветру. Это было прекрасно. Свобода: дикая, хмельная, разливалась по венам, будоража, заводя и кружа голову. Хотело кричать во все горло, и Эш лишь стискивал зубы, стараясь не поддаться внезапному порыву.

— А как же... — пробилась сквозь дымку эйфории разумная мысль.

-Не беспокойся. Натан защитит Саэ. Теперь — защитит, — в голосе мага сквозила такая уверенность, что Йордан без колебаний поверил ему.

Майрас остановился, да так внезапно, что Эш перелетел через его голову и, хохоча во все горло, грохнулся на траву. Его моментально прижало к земле тяжелое тело, и маг, уже в человеческом облике медленно склонился к его лицу, почти коснувшись губ своими губами, но не преодолевая этот последний рубеж. Йордан потянулся к нему сам, порывисто обнимая за шею и притягивая ближе. Кровь, и так стремительно бежавшая по венам, казалось, стала пламенем, его стихией, выжигая все сомнения, страхи и обиды. Он сам нетерпеливо избавлялся от одежды, не дожидаясь, когда это соблаговолит сделать маг, с легкой полуулыбкой наблюдавший за развернувшейся под ним суматохой. Самому Майрасу снимать с себя было нечего.

Трава щекотала обнаженную кожу, в бок пребольно впилась какая-то ветка, но все это было мелочью, пустяками. Главным был молчаливый диалог между двумя парами глаз, неразрывно глядящими друг в друга.

"Скорее!", — требовали черные.

"Не торопись...", — уговаривали серые.

Пальцы скользили по разгоряченной коже, выписывая витиеватые узоры. Губы терзали чувствительное место под ухом, ласкали шею, теребили соски, целовали живот. Тело откликалось на каждое прикосновение горячей, пьянящей волной, такой мучительно сладкой, что Эш взмолился, прошипев сквозь зубы:

— Ну, давай же! Иначе я прямо сейчас кончу, просто от твоего вида!

— Сделай одолжение, — провокационно ухмыльнулся маг, а затем, облизнув губы, скользнул вниз, разом вбирая в себя напряженную плоть. Эш дернулся, вцепился ему в волосы и выгнулся в судорогах настигшего его оргазма.

Едва дав ему прийти в себя, Майрас снова начал неторопливые ласки, пробуждая замерший на миг огонь. И глядя в потемневшие шалые глаза мага, Йордан понял, что ночь только начинается...

Часть 6

На поляну они вернулись под утро, уснув едва коснувшись головой земли, рядом, не расцепляя объятий. Саэ и Натан крепко спали, укутанные в дорожные плащи, так и не заметив отсутствия старших. Проснувшись, Йордан удивленно отметил, что бессонная ночь не сказалась на его самочувствии, тело казалось отдохнувшим, сонливости не было. Маг тем более выглядел до отвращения бодрым и свежим. Позавтракав и наполнив бурдюки водой из протекавшего рядом ручья, они двинулись в путь.

Вечером они наткнулись на патруль. Не таясь и не прячась, вышли навстречу опешившим гвардейцам, вскинувшим мечи после секундного замешательства. Эш, презрительно скривив губы и нарочито небрежно скрестив руки на груди, двинулся вперед, давая себя узнать. Среди солдат пошел глухой ропот.

— Опустите мечи, — властным голосом, заставившим его друзей удивленно переглянуться, произнес Йордан. — Отведите нас к принцу Альрину. Скажите: его ищет Йордан Эш.

— И Майрас Темный, — выступил вперед маг. Его тоже узнали, если не по внешнему виду, так по имени, слишком известному и памятному.

— Но... но Майрас Темный мертв... — запинаясь, произнес командир патруля. Маг зло сверкнул на него глазами и плотоядно облизнулся.

— Тебе доказать обратное?

Гвардеец замотал головой, предпочитая поверить на слово. Их окружили и повели к лагерю, раскинувшемуся на огромном поле, начинавшемся сразу за лесом. Один из солдат был послан вперед, и, с каждым шагом, их окружало все больше и больше людей. На Майраса смотрели с благоговейным ужасом, на Эша кто с радостью, помня, что он был великолепным легатом, кто с ненавистью и тайным злорадством, предвкушая расплату за старые обиды. Саэ притягивала восхищенные взгляды, а Натан незаслуженно пользовался полнейшим игнорированием. Однако это совершенно не беспокоило юношу.

Вокруг собралась толпа, гудящая как осиный рой. Не смотря на внешнее презрительное спокойствие, внутри Эша все сжималось от осознания того, что их могут просто разорвать на части, и ни сила Майраса, ни его собственная не помогут защитить Саэ и мальчишку, за которых он чувствовал себя в ответе. Внезапно гул голосов затих, толпа колыхнулась, пропуская сквозь себя кого-то важного. Йордан облегченно улыбнулся и шагнул навстречу другу.

— Альрин!

— Ты решил вернуться? Не поздновато ли? — высокий стройный юноша смотрел бесстрастно, не отвечая на радостное приветствие мечника. Тот вздохнул и склонил голову.

— Похоже, мне теперь всю жизнь придется извиняться за то, что я натворил. Что ж, это даже справедливо. Аль, я не знал, что началась война, я бы иначе вернулся тотчас. Я бы никогда не бросил тебя одного. Я...

— Он пришел ко мне учиться, чтобы восстановить свое положение рядом с тобой, принц, — Майрас оттолкнул его плечом, вставая впереди. А затем опустился на одно колено перед ошеломленным Альрином. — Я, Майрас Темный, пришел предложить тебе свою службу. Примешь ли ты ее, принц?

— Ты служил моему деду верой и правдой, — Альрин знаком велел магу подняться и задумчиво покрутил кончик недлинной косы, заплетенной так же как и у Эша, как не переминул отметить цепкий взгляд оборотня. — Почему ты отказался служить моему отцу?

— Потому что он ненавидел оборотней и не хотел иметь одного из них у себя на службе, — громко и отчетливо произнес маг. Толпа снова зашумела, но тут же умолкла по взмаху руки принца, задумчиво оглядывавшего застывшую компанию. А затем произнес с расстановкой:

— Мой отец. Изгнал. Сильнейшего мага. Зато, что тот оборотень?

Майрас кивнул, наблюдая, как в таких же серых, как у него самого, глазах разгорается бешеное пламя.

— Я принимаю твою службу, темный маг. От имени Рахьи и на ее благо.

Ритуальная формула отзвучала в полной тишине, нарушенной лишь одним единственным голосом.

— А мою службу ты принимаешь?

Принц окинул мечника насмешливым взглядом и ехидным тоном произнес:

— А тебя, Эш, никто и не избавлял от службы. И жалование я с тебя вычту за столь долгое отсутствие. А вы что столпились? — прикрикнул он на ошеломленных гвардейцев, перед взглядами которых развертывалось поистине невероятно зрелище. — Завтра выступаем на рассвете, а сейчас всем отдыхать. Хакин, расставь часовых. Пеке, проверь, все ли лошади вычищены и накормлены и приготовь еще один шатер. А вы, четверо, за мной.

Эша не оставляло странное ощущение. Сидя в просторном походном шатре, он искоса поглядывал на принца, слушающего соображения Майраса по поводу сложившейся ситуации и усиленно боролся с мыслью об их похожести. "Так мог бы выглядеть совсем юный Майрас", — неожиданно пришла ему в голову мысль. Черные волосы, одинаковые серые глаза, даже изгибы губ были похожи, только кожа у одного смуглая, а у другого светлая. Неужели... Нет, Альрин родился гораздо позже того, как Майрас стал отшельником. Но откуда тогда такое сходство?

— Эш! Эш! — Саэ потрясла его за плечо, привлекая внимание. Мечник вынырнул из невеселых размышлений, и поймал понимающий взгляд мага, казалось всегда улавливающего его смятение.

— Что?

— Армия Палесты движется сюда со стороны Звенящих гор, на расстоянии трех дней пути до нас. Их сорок тысяч человек. Какие деревни там находятся, какой рельеф? Есть ли открытые пространства или узкие проходы? Эш задумался на мгновение.

— Деревни там две, но обе лежат чуть в стороне. В основном это пустоши, необитаемые и не плодородные. Принимать там бой — безумие. Аль, сколько численность нашей армии?

— Пятнадцать тысяч человек, — принц отвел глаза под пораженным взглядом мечника. — Не смотри так, Йордан. Отец оставил пять тысяч в столице, для собственной охраны, остальные полегли в первых стычках, когда были разрознены по всей стране. Их просто перебили маленькими группками.

— Когда они разыскивали меня?

— Да, — принц ухватил помрачневшего Йордана за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. — Ты виноват в этом, да, но лишь косвенно. Сейчас надо думать о том, как все исправить, а не заниматься самоедством. Ты мне нужен.

Эш отдернул голову и сверкнул глазами, в которых на миг мелькнула благодарность.

— В дне пути отсюда, — продолжил он, как будто и не было этой маленькой сценки, — есть невысокий, но трудно проходимый горный хребет. Перед ним — поле, на котором может расположиться лагерь. Если обосноваться на этих горах и заманить палестовцев поближе, у нас появится шанс, особенно если организовать магические ловушки.

— Продолжай, — заинтересованно взглянул на него маг, с удивлением отмечая про себя, что Эш действительно соображает в тактике и стратегии.

— Я бывал в этих местах, — мечник схватил перо и бумагу и начал рисовать план. — Нам надо занять вот эту точку и вот эту. Здесь хватит небольших отрядов лучников. Основные же силы...

Они спорили до хрипоты, вырывая друг у друга листок, позабыв про Саэ и Натана, уже крепко спящих на разложенных в шатре одеялах. В конце концов, Майрас, откинувшись назад, перевел дух и посмотрел на обоих юношей.

— Это может сработать. Но, великие стихии, Эш, как ты заставишь их войти в ловушку?

— Очень просто. Нас сдаст предатель.

На миг повисла оглушенная тишина, а Эш, насладившись потрясенным вниманием двух пар серых глаз, закончил свою фразу:

— То есть я.

— Ты в своем уме? — поинтересовался маг для проформы. Эш кивнул и пояснил:

— Ты помнишь, из-за чего началась война?

— Интересно, кто бы это мог забыть?

— Не ерничай. Я изгой в своем королевстве, травимый, отверженный. И тут такая неожиданность — вторжение. Чтобы сделал на моем месте замученный гонениями неудачник?

— Подался бы на службу к противнику, — с внезапно посветлевшим лицом закончил его мысль принц. Они переглянулись с Майрасом, воодушевляясь. — И что дальше?

— А дальше я доношу королю Талию, что армия принца, в составе пяти тысяч человек расположилась за холмами, в ожидании подхода из столицы основных сил, планируемого через трое суток. В лагере находится сам принц, и если захватить его — война будет выиграна.

— Ты сильно рискуешь, — покачал головой маг. Эш бросил на него взгляд из-под ресниц и покачал головой.

— Другого выхода нет, кроме того, — он старательно изобразил любимую майрасовскую издевательскую усмешку, — вот и посмотрим, так ли хорошо вы меня с Саэ научили.

— Тебя еще учить и учить, малыш, — Майрас грустно покосился на спящую в обнимку с Натаном девушку. — Но твой план может сработать.

— Я тоже так думаю, — кивнул головой принц, для которого наконец-то появилась безумная надежда отстоять свою страну в этой войне. Они сидели, обговаривая детали и координируя действия, до тех пор, пока в шатер не просунулась сонная физиономия Пеке, доложившего, что шатер для гостей готов. Майрас встал, тронул за плечо Натана, поднял на руки так и не проснувшуюся Саэ, и обернулся на Эша.

— Йордан! — окликнул мечника принц. — Задержись, мне надо с тобой поговорить.

Эш покосился на мага, который молча кивнул и вышел наружу, опуская за собой полог. Юноши остались одни, храня напряженное молчание. Первым не выдержал принц. Он порывисто обнял мечника, судорожно вцепившегося в его плечи, а затем поцеловал, осторожно и невесомо прикасаясь к его губам. Йордан, положив ладони на его щеки, притянул ближе, углубляя поцелуй, а затем опомнился.

— Стой! — Эш отодвинулся, переводя дыхание и собираясь с мыслями. — Аль, не надо, пожалуйста. Я ... я не могу.

Принц кивнул и отстранился.

— Я уже понял, ты так смотрел на него, что это было трудно не заметить. А как же я?

— Ты мой друг, нет — как родной брат. Я умру за тебя, если это будет нужно, или ты просто этого захочешь. Я пришел сюда, как только узнал, к тебе. Но...

— Любишь ты его, — подытожил за него Альрин. — Ну что ж, я тоже не в обиде.

Он попытался улыбнуться, но получилось достаточно криво. А потом его внезапно посетила мысль, вызвавшая приступ бурного веселья. Эш, подняв бровь, наблюдал за хихикающим принцем, ожидая, когда тот успокоится.

— И что смешного?

— Ничего, кроме того, что я даже и не знаю, кому из вас посочувствовать. Оба способны свести с ума кого угодно.

Стоящие у шатра гвардейцы отпрянули в стороны от разразившегося внутри дружного хохота. Через пару минут Эш вышел наружу, заметно посветлевший и как будто скинувший давившее на него напряжение. Ему указали, где находится его шатер, и мечник поспешил к своим.

У входа сидел Майрас, пуская в воздух клубы сизого дыма. В его руках была трубка, набитая каким-то ароматным куревом.

— Не знал, что ты куришь, — усмехнулся Эш, садясь рядом.

— Только когда надо о чем-то хорошо подумать, — в тон ему ответил маг, поднося трубку к губам. Оба молчали, вглядываясь в ночное небо, понимая, что следует сказать что-то важное, не в силах подобрать слова.

— Эш... — начал первым Майрас. — Я знаю, ты вернул бы книгу. Даже если бы она оказалась не с таким вредным характером, как у Саэ. За нее ты мне еще и доплатишь... Не то я говорю...

Йордан усмехнулся и развернулся так, чтобы спиной опереться на грудь мага, приобнявшего его рукой за плечи.

— Действительно, не то.

— А что бы ты хотел услышать? — поинтересовался маг, пробегая пальцами по щеке мечника.

— Например, что мы все выберемся живыми из этой передряги. Что потом ты и Саэ научите меня этой проклятущей магии и леший с ней, с некромантией, раз ты так не хочешь. И что останешься со мной даже после этого.

— Так все и будет, — усмехнулся маг, пряча нос в его волосах. — Ты только останься в живых, там...

"Только не надо умирать за меня. Вообще не надо умирать, придурок", — сказал принц напоследок. Когда так просят, трудно отказать. Шаловливая рука прокралась под пояс его штанов, и он застонал в притворном возмущении.

— У нас еще есть немного времени, а потом я отвезу тебя к палестовцам, — маг сверкнул в темноте серыми глазами на миг приобретшими желтизну. Эш, заворожено глядя в черные зрачки, дал поднять себя на ноги и увлечь в сторону леса. А через некоторое время в лицо снова ударил свежий ветер свободы, ценимой оборотнями превыше власти, превыше жизни.

Часть 7

Расстояние в три дня пути они преодолели за день. Эш проводил взглядом исчезнувшего в лесу волка и, вдохнув, двинулся разыскивать патрули вражеской армии. Повезло, если так можно сказать, ему достаточно быстро. В нем опознали чужого, скрутили, почти не сопротивляющегося, и как мешок оттащили в лагерь. Солнце склонялось к горизонту, палестовцы ставили шатры, останавливаясь на ночлег, а отчаянный план Эша начинал приводиться в исполнение. Пленника связали и оставили под охраной дожидаться своей участи. Руки и ноги уже начали затекать, передавленные веревками, бок болел после встречи с ногой какого-то молодчика, с которым Эш пообещал себе разобраться позже, когда за ним наконец пришли.

Король Талий был немолод и умен. Он с интересом оглядывал юношу, сразу, еще при пленении, назвавшего свое имя и выразившего желание донести до Его величества что-то крайне важное. Имя было на слуху. Изгой в собственной стране, человек, из-за которого стала возможна эта война. На вид ничего особенного, да красив, хотя сейчас это и не очень то видно под слоем грязи и синяков. Палестовец знаком велел поднять Эша на ноги.

— Ну, здравствуй, бывший легат Рахьи. Ты так настойчиво хотел меня видеть, что я решил выслушать тебя. Постарайся не терять мое время даром.

— Я хотел предложить тебе свою службу, король Талий, — Эш едва стоял на ногах, с которых сняли веревки. Кровоток еще не восстановился, и каждое движение грозило падением. — Моя страна отказалась от меня, но не потому, что я плохой воин или не справлялся со службой. Принц Альрин оказывает вам неплохое сопротивление, а ведь это я учил его сражаться.

— Принц действительно неплох, — усмехнулся король, глядя на мечника с возрастающим интересом. Что же он задумал? Предлагает службу. Это выглядит естественно и правильно, он ведь вне закона на этой земле, не связан больше никакими обязательствами, кроме собственной чести. Все логично, кроме одного. Талий слышал об этом человеке, много слышал. И он кое-что понимал в людях.

— Принц разгромил лишь один мой корпус, высланный вперед, тогда как здесь скоплены основные силы. Что же ты еще можешь предложить мне, Йордан Эш?

— Победу над Рахьей.

В шатре воцарилась тишина, все, кроме короля, удивленно смотрели на мечника, вскинувшего голову и улыбающегося нехорошей, недоброй улыбкой. Он продолжал:

— Ваша армия многочисленнее, но вы не знаете местности. Альрин не дурак, он понимает, что в открытом бою ему не выстоять, поэтому пойдет на хитрость. И вы, как ленивые мыши, отправитесь ему на обед.

— Ты самоуверен, мечник. Так веришь в своего ученика? — король сдвинулся с места и медленно начал обходить кругом напрягшегося Эша, внимательно разглядывая его со всех сторон. — Продолжай.

— Принц с частью своих войск стоит лагерем за Сиреневыми Холмами, ожидая дополнительные силы. Он перекроет вам путь через холмы, заперев единственный проход, оставив вас на голодных пустошах. Путей оттуда два: обратно в Палесту, или двухнедельный переход по выжженной степи, без воды и еды.

Король взглядом поискал одного из советников, который кивнул, подтверждая справедливость сказанного. Талий нахмурился, слушая уже более внимательно. Странный человек. Очень странный.

— Со стороны столицы в помощь Альрину движутся три корпуса. Этого хватит, чтобы задержать вас здесь на то время, которое потребуется, чтобы собрать ополчение. И вам придется отступить с позором.

По шатру пошел глухой ропот недовольства, оборванный раздраженным взмахом руки короля. Он задумчиво смотрел в темные глаза пошатывающегося пленника, даже сейчас держащегося прямо и вызывающе. Такие люди нравились Талию.

— Развяжите его, — бросил он стражникам, а затем снова повернулся к Эшу. — У тебя наверняка найдется, что еще сказать.

— Корпусы подойдут к Сиреневым Холмам через три-четыре дня. Скорее три, иначе Альрин поснимает головы командирам, и они это знают. Отсюда до холмов -однодневный переход. У принца один корпус — пять тысяч человек, этого не хватит, чтобы удержать проход.

Глаза Талия сверкнули лихорадочным блеском. Захватить принца и открыть себе проход в глубь страны? Заманчиво, ох как заманчиво. Просто подарок судьбы. А судьба обычно не щедра на подарки.

— И что же за все это хочешь ты, предатель своей страны?

Эш дернулся как от удара, а затем весь словно поник.

— Я был бы сейчас там, у холмов. Сражался, охранял принца и выбил бы вас обратно в Палесту. Но... меня предали первым. Это не месть, я просто устал убегать. Мне нужен дом... и тот, кому я буду служить.

В шатер ужом проскользнул ординарец, что-то зашептавший на ухо одному из советников короля, седовласому невысокому мужчине, единственному, кроме Эша, не имевшему при себе оружия. Тот выслушал, что-то переспросил и подошел к королю. Йордан напрягся: явно случилось что-то важное. Король переменился в лице, а затем облегченно улыбнулся, как будто наконец сложил последние кусочки мозаики.

— Не спускать с него глаз, — бросил он стражникам и направился к выходу из шатра. Обернулся на мгновение, одаривая Эша странным взглядом, и произнес: — Наш разговор незакончен, мы вернемся к нему чуть позже.

Когда король и советники вышли, Йордан со стоном опустился на землю, давая отдых усталому и избитому телу. Только бы все получилось! Король не глуп, он не сунется так просто в ловушку, его нелегко обмануть. А сейчас оставалось только ждать, пока прорастут посеянные им семена и надеяться на лучшее.

Сколько прошло времени, мечник не знал, умудрившись задремать на земле в неудобной позе, но звук шагов заставил его мгновенно прийти в себя и сосредоточиться. Стражники подобрались, подтянулись при виде важных визитеров, которые не так давно покинули этот шатер. Разговор продолжался.

— Сегодня день неожиданностей, — улыбаясь, произнес король. — У нас столько гостей, и все с такими интересными предложениями. Прямо не знаю, что и выбрать. А может, вы сами решите?

Глаза Эша невольно расширись при виде человек, вошедшего последним. Он машинально коснулся пальцами висков, как будто не веря своим глазам, и помотал головой.

— Почему? — очень тихо произнес мечник, глядя в глаза дважды спасенному им пареньку. — Ты обещал, что я не пожалею об том, что взял тебя с собой.

— Они убили отца! — Натан стиснул кулаки и яростно взглянул на Йордана. — Они приходили каждый день, били его, а он ничем не мог ответить! Я ненавижу их всех. Прости, но я не могу иначе.

— И что же ты сделаешь? — Эш старался говорить спокойно без эмоций, но получалось плохо. Натан попятился под его взглядом, но потом совладал с собой и с вызовом ответил:

— Я проведу их по тропе через холмы. Мимо ловушек Майраса (да, я рассказал им о маге), мимо лучников. Я... я отомщу. Эш, ты ведь тоже будешь отомщен! Вспомни, как обошлись с тобой! Неужели ты не жаждешь мести? — голос юноши сорвался на крик, он подлетел к застывшему мечнику и вцепился в его рубаху, дергая вылинявшую ткань. И Эш с закаменевшим лицом перехватил его запястья, удерживая их одной рукой, а другой со всей силы ударил паренька в скулу. Натана отбросило назад, а к мечнику бросились стражники. Били его долго, со вкусом, от души. Он лишь закрывал голову руками, не сопротивляясь и не пытаясь уклониться.

— Хватит! Он еще может пригодиться. А ты вставай, нечего валяться, — судя по всему, это относилось к Натану, изрыгающему проклятия от боли. Сам Эш встать не мог на за какие деньги, сквозь багровый туман удивляясь, что еще не потерял сознание. — Страже остаться снаружи, головой за него отвечаете. Когда придет в себя — дать воды. Пошли.

Дождавшись, когда он останется один, Эш перевернулся на спину, стиснув зубы, чтобы не стонать и не привлекать внимание. Перед глазами мелькали разноцветные всполохи, сосредоточиться было трудно от боли, и в этот момент мечник искренне и от души поблагодарил мага и Саэ за их уроки. Он закрыл глаза, касаясь дара, чувствуя свое тело изнутри, переплетая потоки энергии, сливая их в одно единое целое. В этот раз получилось легче. Кровь останавливалась, срастались трещины в костях, заживали раны. Охранник, мельком заглянувший в шатер, увидел неподвижно лежащего окровавленного пленника и решил, что тот еще не пришел в себя. Ему и в голову не могло прийти, что избитое и израненное тело почти полностью восстановилось, практически израсходовав все силы начинающего мага. Но впереди была вся ночь, а затем и день. А потом он увидит Сиреневые холмы.

Утром ему принесли воды и еды, а потом снова стянули руки веревкой. Палестовцы складывали лагерь, готовясь к последнему переходу перед победоносным сражением. Его вывели из шатра, усадили на лошадь, крепко привязав к седлу. По бокам от него ехали два стражника, ведя его лошадь на поводу. Мечник взглядом поискал Натана и обнаружил его впереди, рядом с вчерашним седовласым советником. Сердце сжалось от тревоги и отчаяния. "Майрас, надеюсь, нам всем очень и очень повезет, что б тебя, некромант! Какую же кашу мы заварили!"

Они остановились на отдалении от холмов, так чтобы разведчики Альрина решили, что все идет по первоначальному плану, и палестовцы полезут в радушно приготовленную для них западню. Эш сгрыз бы уже себе все ногти, но его руки были надежно скручены за спиной. Он лежал у костра, под охраной все тех же стражников, наблюдая за действиями суетившихся людей. Лагерь ставился бутафорский, только чтобы усыпить бдительность противника и чуть-чуть отдохнуть после дневного перехода. А ночью, под прикрытием темноты пройти по тропе, указанной Натаном в тыл ничего неподозревающим войскам Рахьи.

Днем Эш успел убедиться в том, что уровень подготовки палестовцев был выше всяких похвал. Даже сейчас, после дневного марша, они были готовы принять бой. Неудивительно, что их небольшие отряды вырезали подчистую разрозненные по стране группки гвардейцев, сильно распущенных нынешним королем. При Фриде и Майрасе такое не могло бы стать возможным. "Майрас... чертов маг, чем ты там занят? Разговариваешь с Альрином, глядя в невозможно похожие на твои собственные глаза? Что у вас общего, кроме человека, который был другом одному и дедом второму? Почему ты служил Фриду, который бесспорно был великим королем, но все же человеком? А ты оборотень, чужой, свободный. Твоя шерсть пахнет ветром и лесом, ты покрываешь за день расстояние, которое я прошел бы за несколько суток. Для тебя нет преград, нет расстояний, нет правил, кроме твоих собственных. Чем приручил тебя, вольного, тот человек, если ты сейчас через столько лет пришел на выручку к его внуку? Я... я хочу знать. Ты ответишь мне на эти вопросы, Майрас Темный. Поэтому не вздумай сдохнуть завтра. А уж я как-нибудь тоже выживу"

Внутренним чутьем Йордан понял — началось. Сохраняя тишину, насколько это возможно, войско двинулось за Натаном, ведущим их в обход главного прохода через холмы, по узкой тропе, где они могли идти лишь по двадцать человек в ряд. Холмы только назывались холмами, представляя из себя небольшие горы, стоящие так плотно, образуя хребет, что вооруженным людям через них было не пройти, не говоря уже о конниках. Проходов было два — широкий, известный всем, который блокировали корпусы Рахьи, и потайная тропа, по которой сейчас шли палестовцы.

Эш потянулся к дару, пережигая веревки на руках, и скривился от боли в обожженных запястьях. Через пару мгновений он, уже полностью свободный, поднялся на ноги. Охранник едва успел схватиться за меч, как его рукоять раскалилась добела, обжигая руки, а в глазах странного незнакомца заплясали огни. Стражник попятился от ужаса, попытался закричать, но Эш одним прыжком оказался рядом, обрушивая на его голову удар кулака. Тот рухнул как подкошенный, не издав ни звука. В лагере оставалось не больше сотни людей, занятых введением в заблуждение наблюдателей противника, поэтому Йордан, подхватив выроненный стражником меч, и накинув на себя отвлекающее внимание заклинание, быстро направился вслед за ушедшим войском.

Он двигался так быстро, как только мог, но все равно опоздал к началу. Впереди отчетливо слышались звуки разразившегося сражения. Тропа оканчивалась небольшим расширением, в котором кипел бой. Палестовцы не могли развернуться в полную силу, ограниченные скалами, стиснутые между ними. Почва под ногами местами становилась вязкой, влажной и скользкой, внезапные порывы ветра отклоняли стрелы лучников, которым удалось взобраться по склонам чуть выше. Земля вспучивалась, поглощая людей под собой. А впереди, там, за сошедшимися в смертельной схватке армиями, Эш отчетливо ощутил полыхающий дар темного мага, сплетенный с радужной, переливающейся всеми цветами радуги сияющей аурой магической книги. Маг выкладывался изо всех сил, не щадя ни себя, ни Саэ, щедро делящейся энергией со своим хранителем. Те самые особые узы, связывающие их, вибрировали и дрожали от напряжения, пропуская сквозь себя сокрушающие потоки. Эш чувствовал, почти видел, побелевшее лицо мага, удерживающего под контролем подвластные ему стихии, руки девушки, выглядящей совсем юной, лежащие у него на плечах, закушенные в кровь губы обоих ... их усталость. Он перехватил меч и бросился вперед, не желая оставаться в стороне.

Нападения с тыла никто из палестовцев не ожидал. Тем более никто не мог подумать, что нападавший будет один. Еще более неожиданным оказалось, что умирать быстро и без проблем, он так же не был согласен. Тренировки Майраса не прошли даром, один за другим противники роняли оружие, опускаясь на землю. Но и силы Эша были не бесконечны.

Он отразил удар, чуть не вывернувший ему запястье, увернулся от второго, расстелив тонкий слой льда под ноги нападавшему, швырнул в третьего огненный шар, уже понимая что не успевает, выдыхается, но отказываясь сдаваться. На землю ложится еще один противник, почва уже скользкая не от магии — от крови: чужой, собственной... Меч становится тяжелее с каждым взмахом, дышать тоже трудно, но душу наполняет пьянящее веселье — безудержное, сумасшедшее. Где-то там впереди бьется Альрин, наверняка не оставшийся в стороне, или он совсем не знает принца. Его защитят, прикроют, он успел попросить об этом мага, поэтому за друга спокойно. А кто прикроет Майраса? А его самого?

Он все-таки поскользнулся, неудачно сделав шаг назад, уходя из-под удара. Земля вышибла воздух из легких, заставив замешкаться на мгновение, но этого было достаточно. Чужой меч просвистел над головой, выпевая погребальную песню, а потом раздалось рычание и крик, полный боли. Эш вскочил на ноги, не веря своим глазам. Перед ним стоял волк, сбивший с ног нападавшего, с такими знакомыми немного грустными глазами.

— Натан... — прошептал мечник, не в силах отвести взгляда от зверя. Он выглядел значительно меньше Майраса, серый, с белым пятном на груди. — Ты...

Разговаривать было некогда, палестовцы отошли от ступора и бросились в атаку. Волк метнулся к Эшу, понявшему его без слов и вскочившему ему на спину, вцепляясь что есть силы в шерсть. Миг — и они взлетели по склону, уходя на безопасное расстояние.

— Ты рехнулся?! Тебе что Майрас сказал? Наблюдать и никуда не лезть, — Натан резко затормозил и скинул с себя мечника. Шерсть на загривке волка встала дыбом от ярости. — А если бы я не успел?

— Натан... — потрясенно произнес Эш, — ты оборотень? Майрас знает?

— Конечно знает, мы чувствуем друг друга.

— А почему не сказали?! — Йордан чувствовал себя бессовестно обманутым. — Вы мне что, не доверяли?

— Это... не просто. Я всю жизнь скрывал, кто я на самом деле, ради отца. Он хотел для меня нормальной, в его понимании, конечно, жизни, любил меня, старался. Запретил мне пользоваться своими способностями... и я не уберег его из-за этого.

— Выходит, ты и не нуждался в моей помощи, — тихо произнес мечник, разглядывая носки своих сапог. — Мог справиться и сам.

— Мог бы. Но не справился. Йордан, сейчас не время и не место для объяснений. Кстати, скулу ты мне таки сломал, гвардеец, и это было больно!

— Ну, если ты оборотень, то уже все зажило, — усмехнулся Эш, — а нам надо было убедить Талия в твоей искренности. Ты молодец, так на меня кричал, я чуть сам не поверил, что ты мстить собрался.

— Я и собирался, — мрачно ответил волк, отводя взгляд. — И до сих пор собираюсь. Найду этого...

— Вместе найдем, — пообещал Эш. — Он мне тоже задолжал.

Сверху открывался вид на поражающую воображение картину. Многотысячная армия дрогнула, дезориентированная неожиданной ловушкой, чужой магией, вносящей смятение в ряды палестовцев, зажатых в узком пространстве. Стройные ряды смешивались, кто-то пытался вылезти из внезапно развернувшегося под ногами болота, на кого-то рухнули камни, неожиданной лавиной съехавшие по склону, кто-то просто струсил, пытаясь пробиться назад, к свободе. А потом началось страшное. Мертвые поднимались из грязи, безжизненно смотря перед собой остекленевшими глазами. Майрас не вкладывал много сил в своих марионеток, не собираясь бросать на палестовцев мертвое войско, желая лишь напугать. Поднятые двинулись к живым. Послышались крики ужаса, людская масса дрогнула, начиная откатываться назад. Этого нельзя было допустить, отойдя и перегруппировавшись, армия Талия снова обретет боеспособность, и тогда эта маленькая победа ничего не будет значить. Эш выпрямился, улыбнулся и закрыл глаза, чувствуя, как к бедру прижимается мохнатый теплый бок.

Размениваться не стоило, Йордан слишком устал для сложных манипуляций, поэтому он обратился к самой послушной, родственной его душе и дару стихии — огню. На скалистой местности, там, где нечему было гореть, перед глазами застывших от ужаса людей взметнулись языки пламени. Вопль отчаяния перекрыл даже звон мечей и гул пляшущего на ветру огня. Отступать было некуда: с боков зажимала земля, с одной стороны мечи армии Альрина, а с другой волшебное пламя, способное убить ничуть не хуже, чем настоящее. И мертвые. Люди пытались карабкаться по склонам, но на их пути неумолимо вставал огонь, заставляя скатиться вниз. Силы мечника таяли, однако он упорно удерживал кольцо. Тепло у бедра исчезло, и Эш распахнул глаза, едва успев увидеть, как Натан бросается вниз сквозь пламя и открыть для него проход. Волк нырнул внутрь, высмотрев единственную цель, а Йордан выругался, кляня про себя безрассудного парня. А потом раздался звук рога, сигнализирующий о капитуляции...

Эш без сил опустился на землю, не удержавшись на подгибающихся ногах. Он не видел, как лежал на земле Талий, не смея пошевелиться в опасной близости от оскаленной волчьей пасти, как разоружались палестовцы, выходя из жуткого ущелья, навстречу не менее жуткому черноволосому мужчине, о котором ходили легенды. Он стоял рядом с принцем, оттирающим кровь со лба и слушающим упреки скачущей вокруг них девушки, почти девочки, за то, что сунулся в бой, и улыбался, хотя эта улыбка больше походила на оскал. Под глазами мага залегли темные круги, серые глаза поблекли от усталости. Он шарил взглядом по толпе, выискивая кого-то, кого не мог найти, и с каждой минутой все больше мрачнел.

— Он жив! — успокоил его подоспевший Натан. — Я оставил его там, на холме, в безопасности. Просто у него, наверное, нет сил дойти сюда. Я сейчас приведу его.

Майрас благодарно кивнул сородичу, и тот метнулся обратно. Альрин схватил мага за руку, давая выход накопившимся эмоциям.

— Мы выиграли! Поверить не могу, эта бредовая, невозможная идея сработала! Мы по-бе-ди-ли!

— Я и не сомневался, — устало усмехнулся маг, садясь на траву. Саэ смерила его насмешливым взглядом.

— Конечно, Майрас Темный никогда не сомневается и не терпит неудач! — воскликнула девушка, уперев руки в бока. Маг застонал, Альрин поспешил удалиться под предлогом неотложных дел, а юная ведьма продолжала. — Он всегда все знает наперед, не волнуется, сохраняет хладнокровие и привлекательный вид, а так же аппетит...

— Заткнись, пигалица, — раздалось откуда-то сбоку, и на траву мешком свалился мечник, весь покрытый кровью и копотью. — И так сил нет, еще ты галдишь. И отцепись от меня!

Саэ, всхлипнув, повалила его на спину, обнимая за шею и уткнувшись лицом в грудь. Эш коротко выругался от боли, а затем несмело обнял девушку, поглаживая по волосам.

— Эй, я же жив. И очень благодарен тебе за твои уроки, они мне жизнь спасли. Только это будет бесполезно, если ты меня сейчас задушишь! Майрас, отцепи ее от меня!

— Нет уж! — яростно замотал головой маг. — Сам ее украл, вот и разбирайся сам, а я хоть отдохну от нее.

— Что?! — вскинулась Саэ, отпуская свою жертву. — Ты еще помнишь, что ты мой хранитель?

— Уже нет, — покачал головой маг. — Пришло время нового поколения. Да ты и сама это уже поняла.

— Новый хранитель? — потрясенно переспросил Эш. — Я?

— Размечтался! — хором ответили ему душа книги и маг. Мечник насупился, демонстрируя крайнюю степень обиды, а взгляды остальных медленно скользнули в сторону Натана. Тот аж присел на задние лапы.

— Я? — чуть заикаясь, спросил он, удивленно озираясь по сторонам. — Но почему?

— Вот и я хочу знать почему! — раздосадовано процедил Эш, сверля взглядом мага. Тот усмехнулся.

— Хранитель книги должен ценить свободу больше власти и могущества. Оборотни — идеальные хранители, они не используют силу и знания книги для угнетения, или из жажды власти. Мы одиночки, для нас это бремя, а не желанная цель, поэтому из поколения в поколение "Саэ Фиен" передается среди нашего народа. Прости, Эш.

— Одним "прости" ты не отделаешься, — ворчливо произнес мечник, уже смирившийся тем, что его мечте о могуществе не суждено сбыться. И с удивлением отметил, что ему все равно, не обидно и не досадно. Он представил себе свою жизнь и постоянное присутствие в ней Саэ и от души посочувствовал Натану. Все-таки, все что ни делается — к лучшему.

— Минуточку! — очнулся от ступора сын трактирщика. — Это я теперь должен... с ней?!

— Поверь, все не так плохо, как тебе кажется, — с лукавой улыбкой ответил маг, а в глазах Саэ начал разгораться нехороший огонь. — Так! С эти разберемся позже, а сейчас у нас еще есть дела. Надо помочь Альрину.

Друзья нехотя поднялись. Натану, который перекинулся обратно в человека, раздобыли одежду, и направились к принцу, дававшему распоряжения своим людям. Предстоял разговор с королем Талием.

Правитель Палесты выглядел подавленным и задумчивым. При виде принца и его сопровождающих, он мотнул головой, прогоняя рассеянность, и выпрямился, спокойно вглядываясь в их лица. Усмехнулся при виде Натана и Эша, стоящих рядом, плечом к плечу, и покачал головой.

— Ты действительно хорош, слухи не лгали. Умный план и мастерское исполнение, мне не придется стыдиться своего проигрыша, — он перевел взгляд на Альрина. — У тебя отличные слуги, принц Рахьи.

— Это не слуги, — покачал головой наследник, — это друзья. И они действительно отличные. Но тебя должно волновать другое. Я хочу, чтобы все палестовцы немедленно покинули мою страну и возместили причиненный ущерб. Все разрушенные деревни должны быть отстроены, семьи убитых гвардейцев — получить содержание. Если ты примешь эти условия, я отпущу всех. Если нет — вы умрете в этом ущелье. И не сомневайся в том, что у меня хватит на это сил. Я не хочу крови, что уже успел доказать, но я так же не хочу возможного продолжения войны.

Серые глаза полыхнули опаляющим огнем, через мгновение отразившимся в других глазах того же цвета. Эшу стало нехорошо, а Талий отступил назад, вытирая со лба выступивший пот. Эти двое... Да кто они такие?!

— Я... я принимаю условия, — обреченно промолвил поверженный король. И Альрин, не ответив ни слова, молча развернулся и ушел, как будто его миссия была выполнена. Талий посмотрел ему вслед, а затем перевел взгляд на Майраса.

— Он будет непобедим, — прошептал палестовец. — Как Фрид. И у него есть ты...

— Запомни то, что ты сейчас сказал, — жестко произнес маг. — Запомни хорошенько. Рахья снова сильна.

Палестовцы уходили пешком, без оружия, доспехов и снаряжения. Им было разрешено взять с собой только провизию и воду, зато вдоволь. До границы их сопровождали вооруженные гвардейцы, но люди были настолько подавлены и напуганы, что и сами стремились как можно быстрее вернуться домой, подальше от этих странных созданий, служивших юному принцу. В Палесте не было магов, поэтому произошедшее произвело такое впечатление. А Талий в очередной раз проклял своего незадачливого предка, когда-то давно устроившего гонения на носителей дара...

Часть 8

Альрин возвращался в столицу с триумфом. Восемнадцатилетний принц выиграл войну, разгромив превосходящее по силам войско, вернул на службу темного мага и изгнанного преступника, а также обязал Палесту возместить Рахье понесенные убытки. Это казалось невероятным, новости передавались из уст в уста, подолгу обсуждались и приукрашивались. А победоносное войско приближалось к городу.

Встречать их вышел сам король Зейд, при полном параде и в сопровождении советников, благополучно отсидевшихся во дворце. Главная городская площадь была полна народу, еще больше людей высовывалось из окон домой, сидело на крышах, стремясь увидеть легендарного мага и принца. Они въехали на площадь впереди несколько поредевшей армии, некоторые отряды из которой вернулись на свои места еще в пути. Пятеро всадников спешились и медленно направились к королю. Он шагнул к старшему сыну, одетому в простые кожаные штаны и куртку, накинутую на плечи, чтобы не тревожить подживающие раны, и на глазах у всех обнял царственным жестом.

— Я так ждал твоего возвращения, Альрин! — воскликнул король, вытирая повлажневшие глаза. — И ты не обманул моих ожиданий, сын, я достойно воспитал тебя! Твои подвиги будут описаны летописях, балладах, которые будут петь на моих пирах...

— Отец, мы очень устали, — поморщился принц, который еле держался на ногах. Король не понимающе оглядел тонкую и гибкую фигуру сына, а затем увидел четырех людей, стоящих за ним. Тонкие губы сжались от негодования, и он махнул рукой страже.

— Арестовать этих двоих! Это преступники! — он указал на Эша и Майраса, который насмешливо выгнул бровь, готовясь повеселиться.

— Стоять! — раздался голос принца. — Эти люди у меня на службе. Не сметь прикасаться к ним.

Стражники замерли, явно не зная, что делать. Приказ короля был приоритетнее, но... За спиной принца напряглись и нахмурились гвардейцы, только благодаря ему и этим странным людям, вернувшиеся с войны победителями. Еще не зажили раны, еще слишком свежи были воспоминания и горяча кровь. И стражники отступили под этим молчаливым, но почти физически ощущаемым давлением.

— Что ты себе позволяешь, Альрин? — король возмущенно посмотрел в стальные глаза сына. — Ты идешь против не только своего отца, но и короля!

— Король, позорно отсидевшийся в столице во время войны, не имеет права на власть, — раздался спокойный голос, легко перекрывший шум толпы. Все взгляды остановились на высоком темноволосом мужчине, который ленивой плавной походкой приближался к королю. Благоговейным шепотом по устам побежало одно слово: "некромант!". Зейд попятился под его взглядом, изо всех сил гася панику, скручивающую внутренности в тугой узел.

— Твой отец умер бы от стыда, узнав какого трусливого сына он воспитал, — маг продолжал наступать на короля, вынуждая того пятиться. Стражники застыли как парализованные, с ужасом следя за разворачивающимися немыслимыми событиями.

— Твой сын — истинный король и достойный наследник Фрида. Он защитил свою страну, когда ты малодушно обрек людей на смерть. За ним пойдет каждый, не за тобой. Ты должен отречься, племянник, иначе я предъявлю свои права на трон. А так, он перейдет к твоему сыну.

-Что?! — Эш и Альрин в одинаковом изумлении уставились на мага, который как будто стал еще выше ростом. Или это Зейд — ниже? На короля было страшно смотреть, его губы дрожали, а в глазах плескался панический ужас перед человеком, стоящим прямо перед ним, как неотвратимая судьба. Йордан, наплевав на все, рванулся вперед и схватил Майраса за руку, поворачивая к себе.

— Это что за хрень про права и племянника? Ты в своем уме, наставник?

— Фрид был моим младшим братом. У нас один отец, но разные матери. Я родился первым, а потом король был вынужден жениться на женщине из своего круга, человеке. А моя мать была оборотнем. Королева оказалась хорошей женщиной, она любила мужа и он, храня ее спокойствие, отослал мою мать и меня на север. А потом родился Фрид. На смертном одре король покаялся сыну в своем грехе и рассказал обо всем. Тот нашел меня в северной глуши и предложил свою дружбу. Я едва не убил его от злости, но он оказался крепким парнем и хорошим человеком. И великим королем. Я пошел за ним и не жалею. Никто не знал, что мы братья. Я был похож на отца, на которого похож и ты, Альрин, а Фрид — на мать.

— Он слушал тебя как заколдованный! — взвизгнул не своим голосом Зейд. Его лицо перекосилось от бессильной ярости, казалось, он сейчас вцепится в горло магу. — Что ты с ним сделал, некромант?! Ты поработил его волю, заставил притащить тебя сюда и сделать своей правой рукой! Ты — само зло, почему ты не умер до сих пор?!

— Твой отец знал, кто я на самом деле, — не обращая внимания на короля, обратился к Альрину Майрас. В сущности, все, что он сейчас говорил, предназначалось именно принцу, да еще Эшу, переводившему ошалелый взгляд с мага на друга. — Он очень боялся, что после смерти брата, я буду претендовать на трон, не озабочиваясь вопросом нужно ли мне такое сомнительное счастье. К этому времени я уже был хранителем, книга досталась мне от матери. А дар — от отца. Ни Фрид, ни Зейд не унаследовали его, поэтому я рад, что тебе, принц, он все же достался.

— Мне? — удивился Альрис. — Но я не чувствую его.

— Это потому что тебе не обучали. Но ты им пользуешься, даже бессознательно. Подлечиваешь себя, увеличиваешь выносливость, влияешь на людей. Сколько ран тебе нанесли в том бою? Некоторые из них были очень опасными, а ты держался на ногах и ощущал лишь слабость.

— Это вот что, он так может сам и запросто, а я должен какие-то узелки из цветных змеек вязать? — возмутился Эш, вспомнив свой первый урок самолечения, за что заработал недовольный взгляд от мага. Майрас оглядел притихшую толпу, замерших в ожидании гвардейцев, задумчивого принца и насмерть перепуганного короля и выпрямился, принимая решение.

— Здесь и сейчас, перед всеми, ты дашь мне ответ, племянник. Отрекаешься ли ты от трона в пользу своего старшего сына?

Зейд вскинулся в последнем отчаянном порыве, но наткнулся на непререкаемый взгляд серых глаз и смог лишь прошептать:

-Отрекаюсь...

— Чтобы все слышали!

-Отрекаюсь! И будь ты проклят, темный!

Маг усмехнулся и обернулся к стражникам.

— Отведите этого человека в его покои и предоставьте все, что он попросит. Но не выпускать!

Зейд даже не сопротивлялся, когда его тронули за плечо, увлекая во дворец. Он был целиком погружен в свои мысли, полностью потеряв интерес к окружающему миру. Альрин проводил отца взглядом полным боли и повернулся к магу.

— Что с ним теперь будет? — удрученно спросил он. Майрас пожал плечами.

— Ты — король, ты и решай. Я не думаю, что для него многое изменится, разве что кланяться будут не так низко. Найди ему занятие по душе, пусть занимается любимым делом — устраивает праздники. А государственными делами он и раньше не утруждал себя, так ведь?

Юноша кивнул, а затем, что-то вспомнив, посмотрел в глаза магу.

— А ты? Ты тоже можешь стать королем.

— Аль, внучек, я все могу. Но не хочу и никогда не захочу. Твой отец беспокоился зря, я никогда бы не предъявил своих прав, и не собираюсь этого делать впредь.

— Вот поэтому оборотни и идеальные хранители, — промолвил Эш задумчиво. — Но я бы тоже не хотел быть королем, слишком это хлопотно. Теперь мне можно книгу?

— Нет! — хором воскликнули все четверо, и Эш обиженно засопел.

Эпилог.

Дворец был празднично украшен и полон гостей. Шли последние приготовления, непрерывным потоком шли обозы с провизией, напитками, цветами и... новыми гостями. Казалось, этому не будет ни конца, ни края. Эш благоразумно заперся у себя в комнате, стараясь пережить происходящее без потерь, проводя время за чтением или отсыпаясь. В дверь осторожно поскреблись. Эш притворился было спящим, как до него донесся тихий голос Альрина, требовавший немедленно его впустить именем короля. Суровый приказ был отдан паническим шепотом, что не могло не веселить. Эш усмехнулся и подошел к двери, отпирая ее и пропуская принца, т.е. уже короля, внутрь. Аль ошпаренной кошкой проскользнул в комнату и навалился на дверь, закрывая ее на засов. А затем сполз на пол.

— Он тебя ищет? — сочувственно спросил мечник. Юный король только обреченно кивнул.

— Ладно, сиди тут.

Последовал благодарный кивок. Эш вздохнул, подхватил несопротивляющегося друга под руки и усадил на кровать. Достал из тайника бутылку вина, откупорил и протянул Альрину. Тот вцепился в нее обеими руками и начал жадно пить прямо из горла.

— Эй! Не так быстро! — Йордан отобрал бутылку и приложился к ней сам. — Все так плохо?

— Еще хуже, — горестно всплеснул руками король. — У него свитки с гостями, блюдами, схемы рассаживания приглашенных королевских особ! А еще я должен выучить два тома этикета! Это не говоря уже о примерках, примерках и еще раз примерках! Я выгляжу идиотом в этом костюме, почему я не могу быть в нормальной одежде?!

— Потому что это важное событие для всех, — усмехнулся Эш, возвращая успокоительное другу.

— Это важное событие для меня! И я бы хотел, чтобы там были только вы с Майрасом, Натан с Саэ, отец с братом и родители Равенки. Зачем столько народу?

— Так полагается, Аль. Ты король — твоя свадьба это событие. Не будь эгоистом, дай людям отпраздновать.

— Да я что, мешаю?

— Аль, ну подумай сам, — как ребенка принялся уговаривать короля Эш, — Ты сорокатысячной армии не испугался? Не испугался. Дань с Палесты выбил? Выбил. Деревни отстроил, армию в чувство привел, да так, что каждый гвардеец у нас как образец для подражания. Ты деду своему хамишь через день, в комнату к нам вламываешься среди ночи, а это, между прочим, очень и очень опасно. Майрас в таком состоянии пришибет и не почешется. Потом оживит и снова пришибет. Некромант, хренов.

Эш задумался о чем-то о своем, а потом, вздрогнув, вновь сосредоточил свое внимание на немного успокоившемся друге.

— Так, о чем это я? А, и после этого ты не можешь урезонить распоясавшегося папочку, желающего всего-навсего устроить тебе свадьбу на королевском уровне?

— Он меня не слушает, — пожаловался король. — Он на меня какие-то ленты надеть хочет!

— А что думает об этом твоя невеста? — поинтересовался мечник. Лицо принца посветлело при упоминании любимой.

— Рав предлагает сбежать и пожениться тайно.

— Я всегда говорил, что она умная женщина, — одобрительно кивнул Йордан. — Жди меня здесь, трус несчастный.

Лесная поляна на берегу озера была залита солнечным светом. У воды стояли двое, юноша, лет двадцати пяти на вид и девушка, немного помладше. Альрин был одет в привычную юному королю дорожную одежду, на которую расстроенный отец все таки умудрился прикрепить несколько цветков. Невеста щурила от солнца зеленые глаза, пробуя босой ногой воду и, смеясь, предлагала всем искупаться после церемонии. В ее светлых волосах красовался цветочный венок, сплетенный Саэ. Второй такой душа магической книги как раз плела для короля. Закончив работу, девушка, которая не повзрослела ни на минуту, водрузила свое творение на голову жениха и горделиво оглядела остальных.

Майрас и Эш стояли чуть поодаль, пряча улыбки при виде крайне огорченного сыновней несознательностью Зейда, которого сюда привез маг, пригрозив в случае сопротивления засунуть в мешок и доставить на место силой. Неожиданную поддержку они получили от младшего брата Альрина, того самого с конфликта которого с Эшем и началась вся история. Парень заметно повзрослел, поумнел и даже сумел вызвать к себе уважение мечника, извинившись перед ним и девушкой, с которой обошелся столь грубо. Из юноши вполне мог выйти толк.

Натан расседлывал лошадей и укладывал в тень сумки с угощением и выпивкой, предназначенных для пикника. Ему помогал отец Равенки, невысокий зеленоглазый, как и дочь, мужчина с добродушным выражением лица. Мать, тем временем, успокаивала Зейда, уговаривая его начать церемонию. Тот вздохнул, взглянул в совершенно счастливое лицо старшего сына и улыбнулся. В, конце концов, антураж ведь не главное.

— Слушай, а может и нам пожениться, а? Можем прямо завтра, смотри во дворце куча жратвы, выпивки, гости в сборе, — зашептал Эш на ухо магу, когда они, сидя на траве, уминали закуски. Мечник уже приговорил третью кружку крепкого пива, поэтому не было ничего удивительного, что его голову начали посещать бредовые идеи. В Майрасе алкоголя было на порядок больше, поэтому шальная мысль неожиданно встретила в нем понимание.

— А чего ждать? У нас тут четыре особы королевской крови, так что кому поженить найдется!

— Ты сдурел? — Йордан протрезвел от ужаса. — Я пошутил! Не трогай меня!

— А я нет, — безапелляционно заявил маг, в глазах которого загоралась печально знакомая Эшу непреклонная решимость. — Это отличная идея! Вторая за всю твою жизнь!

— А какая была первая? — обреченно поинтересовался мечник.

— Отыскать легенду: темного мага и спереть у него волшебную книгу. Скажешь не так?

И Эш от души с ним согласился.

БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЛЮБОВЬ (приквел)

— Нет, — Йордан легко перехватил дрожащие от волнения руки юного принца, обвившие его шею. Оглядел точеную стройную, но не хрупкую фигуру наследника, которому приходился телохранителем и наставником, и покачал головой. — Вы не в себе, мой принц, я думаю, на сегодня стоит прекратить урок.

Мечник нагнулся, поднял с земли меч, отброшенный Альрином, и направился к лошади, не обращая более внимания на застывшего мальчишку с лицом белее мела. Тот секунду осознавал произошедшее, а затем бросился вслед за своим учителем, хватая его за плечи и разворачивая к себе.

— Но почему?! Я... я не понимаю, — серые глаза смотрели на Эша с такой обидой, что на миг ему стало не по себе, но он быстро задвинул подальше это чувство, решив, что резать по живому лучше одним махом.

— Потому что я сам выбираю тех, кого беру в свою постель и у меня очень высокие требования. Вы им не соответствуете, Ваше высочество, — предельно жестким и сухим голосом произнес Йордан, глядя, как бледность на лице принца сменяется пунцовой краской. Альрин отшатнулся как от удара, не веряще вглядываясь в сочившиеся пренебрежением глаза мечника, а затем порывисто вскинул голову.

— Ты считаешь, что старший принц Рахьи тебя недостоин?

— В моей постели окажется не принц, не наследник Рахьи, — покачал головой Эш. Он сделал шаг вперед и стиснул пальцами подбородок юноши, заставляя того взглянуть себе прямо в глаза. — Это будет мальчишка, по имени Альрин, который даже не может удержать меч в руках больше десяти минут. Сколько лет я учу тебя?

— Ч-четыре, — запинаясь, произнес принц, пораженный и подавленный яростью, которую излучал мечник. Щеки пылали, а кончики пальцев будто сковал лед, и от этого все тело дрожало как в лихорадке. Стыд, обида, злость перемешивались в кошмарную смесь эмоций и ощущений. Хотелось убежать, ударить, уничтожить наглеца, которому он рискнул предложить себя, сгорая от смущения и желания, а тот отказался от столь щедрого дара. Почему, ведь по всему дворцу ходили слухи о его любвеобильности, о том, что он не отказывает никому, кто был достаточно красив, чтобы привлечь внимание? Принц был хорош собой и знал об этом. Тогда почему же?!

— Четыре года я трачу на тебя свое время. И ты ни разу не смог даже выбить оружие из моих рук, не говоря о том, чтобы победить в бою. Если отбросить всю внешнюю шелуху, данную тебе от рождения, что останется, мальчик? Что представляешь из себя ты сам, не будучи принцем и наследником? Похоже, ты безнадежен, как воин, а значит — мне не интересен, — нарочито грубо, желая уязвить, сказал Эш. Затем усмехнулся и отпустил Альрина, готового вцепиться ему в горло. Он врал и понимал это. За время обучения, юный принц стал хорош, уверенно овладев мечом , будучи способным поспорить в бою со многими известными Йордану мечниками, гораздо старше и опытнее его. Кроме того, Альрина отличал живой и пытливый ум, светлый, сильный характер и добрая душа. Мальчишка восхищал Эша, проникшегося к принцу большой симпатией, но необходимо было раз и навсегда выбить дурацкую идею из юной головы, заставить если не ненавидеть себя, то хотя бы отвратить от плотского желания. Это было рискованно, принц мог легко испортить жизнь своему учителю, но иного выхода Эш не видел. Альрин был упрям и упорен; если бы мечник стал объяснять ему мягко, щадя его чувства, тот бы не отступил от своей цели. Теперь же...

Йордан медленно отвернулся от застывшего юноши и направился к лошадям, готовясь вернуться в замок. На сердце было очень тяжело, он успел привыкнуть к их легкому, дружескому общению, установившемуся между высокородным учеником и его учителем. После того, что произошло сейчас, мечник был готов ко всему, в том числе и к отстранению от своей службы.

— Я стану лучше, — раздалось ему вслед. Эш обернулся, удивленно глядя на сжавшего кулаки принца.

— Я стану лучше, — повторил тот, глядя учителю в глаза с какой-то отчаянной решимостью. — Я смогу победить тебя в бою, и тогда...

— Если Вы сделаете это, Ваше высочество, — усмехнулся Эш, поддаваясь какому-то шальному азарту, — тогда я выполню Ваше желание.

Они не возвращались более к этому разговору, но от прежней легкости и непринужденности не осталось ни следа. Принц был холоден, сдержан и послушен на занятиях, которым отдавался целиком и полностью, выкладываясь из последних сил. Эш, повсюду сопровождая наследника, хмурился, злился, сожалея об утрате той доверительности, которая была между ними, нещадно разрушенной в один миг, но ничего не мог поделать со строптивым мальчишкой. В свои шестнадцать лет Альрин был упрям, упорен и целеустремлен. Пару раз мелькала мысль о том, что проще дать принцу то, что он хочет, но Йордан быстро заталкивал ее обратно. Нельзя сказать, что юноша не привлекал мечника, как раз наоборот. И дело было не в том, что Эш не хотел связываться с наследником из страха королевского гнева. Йордан просто слишком хорошо знал себя, отдавая отчет в том, что не пробудет с юным любовником долго. И если с другими он прощался без сожалений, не обращая внимания слезы и мольбы, то причинять боль принцу почему-то не хотелось. Он был лучше, чище остальных, черноволосый мальчишка с серыми глазами, и Эш решил, что не вовлечет его в эту грязь.

* * *

Мир перекувырнулся и ударил в спину, разом лишив дыхания. Эш распростерся на земле, и, прежде чем он успел подняться, нога, обутая в сапог с золотой пряжкой, пинком отшвырнула в сторону его меч, а в горло уперлось холодное лезвие. Йордан прикрыл глаза, пытаясь понять, как такое могло произойти, от души надеясь, что это лишь дурной сон, но мокрая от росы спина неумолимо свидетельствовала в пользу реальности. Принц смотрел на поверженного учителя со странным выражением, в котором не было торжества и превосходства, а затем отстранил меч и протянул руку, предлагая помощь. Эш со злостью оттолкнул его ладонь и поднялся на ноги, сверкая глазами.

— Бой еще не закончен!

— Закончен. И ты проиграл, — спокойно и уверенно произнес Альрин, убирая клинок в ножны. Эш застыл на месте, понимая, что это означает. Серые глаза пару мгновений изучали искаженное лицо мечника, а затем принц вздохнул и произнес:

— Успокойся, я не потребую с тебя выполнения уговора. Ты был прав, это глупо. Нельзя заставить любить себя силой или шантажом, поэтому я освобождаю тебя от обещания.

Эш пораженно наблюдал за Альрином, сильно изменившимся за те несколько месяцев, что прошли с памятного разговора. Принц повзрослел, стал серьезнее и сосредоточеннее. Сейчас перед ним стоял не мальчишка — молодой мужчина. Мечник мог гордиться своим учеником. В замок они возвращались молча, думая каждый о чем-то о своем. Принц искоса поглядывал на своего учителя, не испытывая более к нему обиды. Лишь тянущее сожаление сжимало его сердце. А тот ловил на себе его взгляды, от которых по телу разливалось теплое, пьянящее ощущение.

Дверь спальни приоткрылась с легким скрипом, пропуская внутрь гибкую тень. Альрин приподнялся на кровати, вглядываясь в ночную темноту, и едва сдержал удивленный возглас, поняв, кем был его неурочный гость. Эш медленно приближался, разглядывая замершую фигурку юноши, давая тому возможность сделать выбор. И принц решился. Откинул одеяло в недвусмысленном приглашении и потянулся к мечнику, уже вплотную подошедшему к кровати. Повторять дважды не пришлось. Йордан стянул рубаху через голову, не утруждая себя расшнуровкой, и привлек юношу ближе, запуская руки ему в волосы и заставляя заглянуть себе в глаза. Язык скользнул по приоткрывшимся губам, проникая внутрь, лаская бережно, как величайшую драгоценность. Принц попытался что-то сказать, но задохнулся от внезапной дрожи, когда чуткие пальцы прошлись по шее и плечам, оставляя после себя горячие дорожки.

— Открой глаза, — раздался над ухом властный голос, и принц с удивлением понял, что действительно зажмурился. Он посмотрел на Эша, а затем выпутал ленту из его волос, заставляя их рассыпаться по плечам темно-каштановым водопадом, и зарылся пальцами в пахнущие травами длинные пряди.

— Почему ты здесь? — прошептал Альрин в самые губы мечника.

— Я так хочу.

— Я стал лучшим?

-Ты всегда им был. Поэтому то и... — договорить ему не дали, обрывая самым надежным способом. Руки сами собой скользнули под ночную рубашку принца, лаская легкими касаниями, стараясь не оставлять следов на нежной коже. Обычный почти звериный напор сам собой отступал, наверное, впервые Эш был так нежен со своим любовником.

Подушечками пальцев — вдоль позвоночника. Вниз, а затем вверх, выпивая стоны губами. Такой отзывчивый, такой невинный, такой возбуждающий. Толкнуть назад, стягивая с него рубаху, обнажая стройное, уже не мальчишеское, но еще не мужское тело. Руками — по груди, а губами закрыть эти серые омуты, смотрящие на него с лихорадочным блеском и страстью. Вырвать стон и слизнуть его языком прямо с губ, горячих, уже припухших и зацелованных. Коленом развести стройные ноги, даже сквозь ткань чувствуя бархатистую кожу ягодиц и бедер, а затем пройтись по ней ладонями, пьянея от запаха его тела, его дрожи и собственного желания.

Штаны отброшены прочь, а в руках флакон ароматического масла. Щедро плеснуть на ладонь, и в воздухе разливается тонкий аромат, вплетающий эту ночь новые ноты. А потом снова стоны, сначала от неизбежной боли, а потом от неумолимого наслаждения, накатывающего как волна, рождающегося из сладкой тяжести внизу живота, обжигающей лавой, той, что теперь вместо крови, разбегающейся по телу. Вверх, до звона в ушах, а потом вниз — до потери дыхания. И очнуться вместе.

Они валялись на истерзанной постели, молча приходя в себя. Эйфория и безумие прошли, оставляя после себя приятную усталость и повисшую в воздухе необходимость что-то сказать друг другу, что-то важное и нужное, но безжалостно ломающее хрупкое нечто, возникшее между ними. Поэтому они молчали, как будто договорившись отложить все на потом.

— Я должен уйти, — тихо произнес Эш, не выдержав тишины первым. В его голосе читалось такое отчетливое сожаление, что принц счастливо улыбнулся и кивнул в знак согласия. Мечник легонько спихнул его со своего плеча и поднялся, нашаривая свою одежду, а затем обернулся и склонился к юноше, целуя напоследок.

— Иди уже, — шутливо проворчал тот, отстраняясь через пару мгновений. Эш усмехнулся, последний раз провел по спутанным черным волосам наследника и быстрым шагом вышел из его покоев. А тот мгновенно уснул, уставший, но необыкновенно счастливый.

* * *

Принц чувствовал себя абсолютно довольным жизнью. Эш приходил каждую ночь, исчезая под утро, оставляя Альрина без сил и желаний, выпивая его страсть досуха. А утром язвительный и холодный, он безжалостно гонял наследника на тренировках. Дни пролетали в пьянящей эйфории, наполненные новыми ощущениями...

Альрин почти бегом несся по коридору, спеша похвастаться своему наставнику подарком отца — новым кинжалом из великолепной стали. Оружие было настолько прекрасно, что принц не удержался и, покинув прием в честь своего семнадцатилетия, отправился разыскивать Эша. Он чуть ранее видел мечника в бальном зале, но теперь Йордана там не было. Немного расстроившись, Альрин решил побродить по коридорам и незаметно для себя оказался около комнаты учителя и любовника. Помедлив, он дернул дверь на себя, почти не рассчитывая найти здесь Эша, и замер на пороге, не в силах поверить своим глазам.

Застигнутая врасплох полуобнаженная пара обернулась на шум. В глазах юной баронессы промелькнула досада, а затем страх — ее семья отличалась суровостью нравов и если о проступке дочери станет известно ее отцу, девушку ждало бы поистине суровое наказание. Она была настолько погружена в собственные переживания, что не видела, как переменился в лице ее любовник, глядя в потемневшие от боли глаза принца. Альрин мотнул головой, как будто пытаясь прийти в себя, а затем бросился прочь из комнаты.

— Вон отсюда! — Эш пребольно ухватил девушку за плечо, не рассчитав силы от нахлынувших на него чувств. Он сгреб ее одежду в охапку, сунул ей в руки, буквально вытолкал опешившую от неожиданности девицу в коридор и помчался за принцем, холодея от ужаса за юношу. Альрина он нашел в его покоях, свернувшегося калачиком на постели, и замер, не зная, что сказать. Затем подошел ближе, сел на край кровати и осторожно коснулся его волос, ожидая, что тот оттолкнет его руку. Принц не двигался, даже не открыл глаз, и Эш мысленно обругал себя последними словами.

— Прости меня, — глухо произнес он, наклонившись и легко касаясь губами голубой жилки на виске. — Ты же знал, с кем связываешься, Аль. Я неисправим. Но мне очень жаль, я не хотел делать тебе больно. Я ведь пытался...

— Я знаю, — тихо произнес Альрин, не открывая глаз. — Ты потому и отказал мне сначала, что пытался уберечь от этой боли, с помощью другой. Ты и так был со мной дольше, чем с кем бы то ни было. Почему?

— Потому что ты особенный, — улыбнулся Йордан, гладя пальцами высокую скулу юноши.

— Особенный, потому что принц?

— Нет. Потому что ты упрямый мальчишка, по имени Альрин, и другого такого нет на свете. Потому что ты самое светлое и лучшее, что у меня было. Потому что я соврал тебе тогда: это я недостоин тебя...

— Хватит! — принц открыл глаза, перехватил его руку, переплетая пальцы, и посмотрел на Эша. — Ты любил кого-нибудь из них?

— Нет, — покачал головой Эш, — Это страсть, желание, увлечение, иногда даже влюбленность, но не любовь.

— А что ты чувствуешь ко мне?

Йордан едва расслышал вопрос, заданный совсем тихим шепотом. Помолчал, прислушиваясь к себе, и так же тихо, но твердо произнес:

— Нет, это не любовь. Это что-то большее.

— Бывает что-то большее, чем любовь? — удивленно спросил принц, приподнимаясь на локте и заглядывая мечнику в глаза. Тот выдержал этот взгляд и ответил легко и искренне:

— Ну, я же это чувствую. Значит, бывает.

Альрин закусил губу, пытливо вглядываясь в его лицо, то ли ища подтверждение сказанному, то ли просто любуясь, а потом лег обратно, прикрыв глаза и улыбнувшись.

— Побудь со мной, пока я не усну, ладно? Просто посиди тут...

— Конечно, — Эш коснулся его губ легким поцелуем, второй рукой продолжая гладить по волосам. Альрин расслабился, что-то пробормотал едва слышно и через некоторое время крепко спал, успокоенный ласковыми и нежными касаниями. А Йордан еще долго сидел, не решаясь отстраниться и уйти, как будто боясь разорвать тонкую нить, связывающую его со спящим.

* * *

Со стороны могло казалось, что ничего не изменилось. Те же тренировки, те же встречи по ночам, но теперь они чаще просто валялись рядом, неторопливо разговаривая и наслаждаясь близостью совсем иного рода, нежели та, что была между ними. Эш рассказывал о себе, о своих родителях и побеге из дома, службе в гвардии и пограничных стычках, в которых приходилось участвовать. Альрин слушал, затаив дыхание, а потом делился со старшим товарищем своими планами и мечтами, о которых ни с кем до этого не говорил. Иногда их накрывала прежняя страсть, и тогда они занимались любовью, разрывая ночь именами друг друга, выплеснутыми в протяжные стоны. А потом разразилась буря.

Альрин спешился и взял лошадь под уздцы, ведя за собой. Он только что вернулся в замок после двух дневного отсутствия, недоумевая творившейся в нем суматохе и переполоху. Перепоручив коня подоспевшему конюху, поспешил в комнату к Эшу, который в этот раз был вынужден остаться дома, чтобы узнать, что произошло. Йордана на месте не было. Мальчик — служка, которого принц поймал в коридоре, на вопрос, где можно найти королевского легата, странно дернулся, бледнея от ужаса, и прикрыл рот рукой.

— Ваше высочество... — пролепетал он. — Вы ничего не знаете?

Сердце принца сжалось от дурного предчувствия. Он схватил мальчишку за плечо и встряхнул, приводя в чувство.

— Что произошло? Отвечай!

Парень, очнувшись от ступора, скороговоркой выпалил ужасные новости. Альрин слушал, не смея поверить в происходящее, настолько оно казалось кошмарным. Эш чуть не убил его младшего брата, избив до полусмерти.

— Он бы и убил его, но стража оттащила, — тараторил мальчишка, не замечая, как побелело лицо принца. — Хотели арестовать, а он вывернулся и исчез, больше его и не видели. Ваш батюшка в таком гневе, в таком гневе, награду обещал за поимку убийцы, так теперь его все и ищут. Ваше высочество... Ваше высочество!

Принц развернулся и, не обращая внимания на окрики, бегом кинулся к отцу. Короля он нашел в покоях младшего сына, над которым хлопотали лекари и целители. Выглядел принц ужасно. Альрин молча смотрел на стонущего и изрыгающего проклятия брата, чувствуя, как умирает что-то внутри, а затем подошел вплотную и, оттолкнув лекаря, схватил младшего за руку, не обращая внимания на гримасу боли на его лице.

— За что?! Почему он сделал это?!

— Ни за что! Твой проклятый гвардеец сошел с ума и пытался домогаться меня, а когда получил отпор, то напал и избил меня!

— Это неправда... — прошептал Альрин, отшатываясь. Король недобро взглянул на старшего сына и, схватив за руку, оттащил от кровати.

— Ты не веришь брату?! Посмотри, что этот монстр с ним сделал! Мой мальчик едва выжил, а ты защищаешь того, кто сотворил с ним все это?!

— Йордан не стал бы... без причины... — голова кружилась, во рту пересохло, как от жажды. — Где он? Вы нашли его?

— К сожалению, нет, — покачал головой король. — Эта крыса спряталась где-то в укромном месте, но из замка ему не выбраться. Либо он выйдет из убежища, либо сдохнет с голоду.

Альрин кивнул, бросил взгляд на брата и вышел в коридор. Там силы оставили его, и он прислонился спиной холодной стене, собираясь с мыслями. А потом, осененный внезапной мыслью, поспешил в свои покои.

Эш сидел на полу, прислонившись спиной к кровати, уткнувшись лбом в колени и обхватив голову руками. Он не поднялся на звук открываемой двери, прекрасно почувствовав, кто входит в комнату. Альрин, помедлив, подошел к нему и опустился на колени, беря его руки в свои, и прижимая их к груди. Йордан поднял голову и посмотрел на принца пустым, ничего не выражающим взглядом, от которого стало очень холодно.

— Прости...

— Почему? Что произошло?

— Тебе лучше не знать, — покачал головой мечник, прикусывая губу. — Он твой брат, а я...

— У тебя была причина поступить так? — спокойно спросил принц, не давая Эшу отвести взгляд. Тот вздохнул, внимательно вгляделся в серые, такие родные глаза и ответил:

— Да. Веская.

— Хорошо, — просто произнес принц. — Вставай, на полу холодно, ты весь закоченел.

— Что?! Ты... Аль, ты не ненавидишь меня?

— Ты не поступил бы так, если бы брат не сделал что-то ужасное. Я тебе верю, Йордан. Вставай, говорю, будем думать, что делать. Ты рассказал отцу, что произошло между вами?

Эш кивнул головой и поднялся с пола.

— Он не поверил мне.

— Похоже на отца, — задумчиво произнес принц, пытаясь сообразить, как быть дальше. — Тебе надо покинуть замок, на время, пока все не уляжется. А потом я поговорю с отцом, я верну тебя. Главное, не дать тебя схватить сейчас.

— Из замка не выйти, я пробовал. Охрана хороша, действует умело и слажено. Великие стихии, я сам их учил этому!

— У принцев есть свои секреты, — усмехнулся Альрин. — Я знаю потайной выход, он начинается из библиотеки и ведет к ручью, там, за стенами замка. Я покажу тебе его ночью.

— Я не знаю, что сказать... — потрясенно прошептал Эш, опускаясь без сил на край кровати. Альрин сделал шаг вперед, становясь между его ног, и привычным жестом распустил ленту в его волосах, зарываясь в них пальцами.

— Скажешь все, когда вернешься, а сейчас помолчи. У нас не так много времени...

Холодная простыня обожгла спину, а сверху накрыло горячее гибкое тело. Одежда отлетела в сторону, не нужная обоим, старающимся впитать друг друга каждой клеточкой тела, руками, губами, кожей пробуя на вкус знакомые ощущения, в которые пряной ноткой вплеталась горечь. Страсть, яркая до боли, вела их сердца в едином ритме, заставляя срываться на выдохе и замирать на вдохе, почти умирая и возрождаясь снова. Пальцы скользили, гладили, мяли, раздвигали и проникали внутрь, заставляя открывать рот в безмолвном стоне, срывающемся с покусанных губ. Перевернуть, накрыть собой жаркое, влажное от пота тело, такое хрупкое, такое сильное. Войти медленно, смакуя каждый миг, каждый вздох. Приподняться, вспомнив, что нужно дышать, и податься назад, ловя разочарованные стоны губами. И ответить на них, снова наполнив собой до конца.

Не щадить, потому что нежности здесь уже нет места. Она будет потом, в самом горьком последнем поцелуе, которому он отдаст себя без остатка, а пока есть только бешеный ритм двух тел, единых как в самый первый раз, ведущий их души. Перед глазами вспыхивают цветные осколки, играющие в лучах затопившего обоих блаженства, и силы милосердно оставляют их, вздрагивающих от эйфории на влажных простынях...

Альрин сунул в его заплечный мешок кошель с золотыми и серебряными монетами и оглянулся на Эша, пристраивающего за спину ножны. Сборы были закончены, солнце давно село и пришло время покинуть замок. Оба молчали, но тишина была не давящей и вымученной, а такой, когда все понятно и без лишних слов.

До библиотеки они добрались без приключений, благодаря тому, что Эш сумел отвести глаза встретившимся слугам. Его умений на многое не хватало, но отчаянная решимость придала сил, и все прошло благополучно. Альрин без труда нашел нужную книгу, служившую рычагом, и надавил на нее, открывая узкий потайной ход. Вниз в черноту убегали ступеньки.

— Тебе пора.

— Я сделаю все, чтобы вернуться, помни об этом, Аль, — Эш последний раз поцеловал принца и двинулся вперед, в неизвестность. Его ждала легенда.