Женя, Мура и ... (черновик продолжения)

Глава 1

Тихое летнее утро. Лесная поляна уставлена палатками. Понемногу то из одной, то из другой палатки начинают доноситься голоса. Народ просыпается.

— Мрр... — ласково доносится из одной небольшой палатки, стоящей с краю.

— Да, котик, сейчас встаю, — тихо отвечает нежный голос. И добавляет:

— Обожаю тебя в этом парике.

Змейка на палатке расстёгивается и наружу высовывается голова парня лет под тридцать. Парень, как парень. На голове у него — серый парик с кошачьими ушами. Повертев головой, он вылезает наружу и потягивается. Следом, протирая глаза, выбирается миниатюрная девушка. Такая же сероволосая и с кошачьими ушами. Оба одеты в серый камуфляж. Заметное отличие одно — у девушки сзади свисает полосатый пушистый хвост. Она подходит к парню, становится рядом с ним... Её кошачьи уши шевелятся, вслушиваясь в звуки просыпающегося лагеря. Пушистый хвост поднимается и обнимает парня, который намного выше неё, за ногу. Из соседней палатки выбирается ещё один парень. Заметив стоящих, он сообщает:

— Кот, ну здорово вы меня вчера подловили. Вот уже и знаю вас с прошлой игры — а никак к вам не привыкну. Настоящие кошки.

Парень в костюме кота приобнимает свою хвостатую подругу за плечо и усмехается:

— Стараемся.

— А мне вообще легко, — подтверждает подруга.

Выбравшаяся из другой палатки девушка в зелёном платье подпрыгивает, жмурясь в ясное небо, и выпаливает:

— Ня! Чеширский, Мурыся, доброе утро!

— Доброе утро, Анфи, — отвечает Мурыся.

— Сегодня Анриэль дэс.

— Алайк эс анриал, — усмехается девочка-кошка.

— Хай, — кивает Анфи, доставая из поясной сумочки очки, и водружает их на нос.

— Здорово вы устроились. В темноте видите, за километр всех слышите. Прямо полигонные киллеры, — ворчит ещё один сосед — полноватый парень в чёрных джинсах и берцах.

— Торин, не прибавляй. Я-то как раз не лучше тебя вижу, — усмехается Кот.

— Ага. Ага. А кто без фонарика ночью по лесу шастает? — смеётся выбравшимся первым.

— Просто глаза успевают к темноте привыкнуть. А ты возле огня стоял — он тебе глаза и слепил.

— Массаракш! — раздаётся с другого края лагеря.

Все оборачиваются на звук.

— Кто у меня жратву спёр?! — орёт тот же голос.

Пара в сером камуфляже срывается с места. Подбежав к палатке пострадавших, Чеширский Кот торопливо спрашивает:

— А где жратва была?

— Вот — в рюкзаке! Палка колбасы, хлеб! Даже банка консервов! Весь пакет спёрли!

Мурыся наклоняется и принюхивается, приподняв верхнюю губу.

— Кошка, — уверенно заявляет она через несколько секунд. — Крупная и очень неопрятная.

— Вот зараза. И откуда она тут взялась? — ворчит один из пострадавших.

— Поймаю — прибью, — ворчит другой. — Ненавижу кошек.

— Ты полегче на поворотах, — насупливается Кот, заслоняя собой сердито прищурившуюся и показавшую клыки Мурысю. — Сами виноваты — нечего расшвыривать.

— Твоя — не кошка. Она целая тигра.

— Кто меня звал? — оживляется ещё один парень — с жутковатыми шрамами на лице.

Мурыся выглядывает из-за своего парня.

— Тигра, тут у ребят бродячая кошка продукты стащила. Скинемся?

— Да ясное дело — с голодухи не помрёте. Между прочим: через полтора часа — начало боевого времени. Ролевое — через пол часа.

— Мяв! — с готовностью кивает котоухая пара.

* * *

Ветер колышет степные травы у края леса. Высокая трава уже начала кое-где желтеть под жарким южным солнцем. Пригнувшись, в этой траве осторожно крадутся двое в сером. Девушка шевелит ушами и кончик её хвоста, вытянутого горизонтально, слегка подрагивает. Парень, идущий чуть позади, настороженно поворачивает голову.

— Подожди, — просит он едва слышным шепотом.

Оба усаживаются среди высокой травы. Парень осторожно снимает с головы серый парик с кошачьими ушами. Под ним обычные тёмные с лёгкой рыжинкой волосы.

— Опять батарейка отходит? — участливо шепчет подружка.

Парень кивает, копаясь рукой под бутафорским ухом.

— Неудобно тебе. Хорошо — у меня настоящие. Жень, а ты хотел бы быть, как я?

Он отрицательно качает головой и начинает надевать парик на место.

— В офисе мне это ни к чему. Вот если бы я в полиции работал...

Они снова пускаются в путь. Мурыся вдруг наклоняется совсем низко и принюхивается.

— Здесь та кошка колбасу тащила, — сообщает девушка-кошка, с улыбкой облизнувшись.

Оба приподнимают головы. В той стороне, куда ведёт след, у соседнего леска виднеется небольшой домик. Переглянувшись, они чуть улыбаются и сворачивают к ближнему лесу.

* * *

Маленькая полянка среди деревьев окружена брошенной на землю верёвкой. Восседающий на краю полянки парень в чёрном балахоне отрывает глаза от книги и поднимает глаза на стоящую перед ним пару в сером.

— Бля. Как вы подкрались?

— Просто подошли, — пожимает плечами Женя по прозвищу Чеширский Кот.

— Ну и как же вас подловили? — интересуется сидящий, заметив на головах пришедших белые хайратники.

— День — не наше время, — ворчит парень в сером, укладываясь на полянке.

Подружка пристраивается рядом и соглашается:

— Мы же ночные хищники.

— Ну-ну. Поработать не желаете? На час раньше отпущу.

— Где ты видел, чтобы кошки работали? — поднимает хвост Мурыся.

— Чеширский, а ты?

— Не трогай моего котика.

— Куда нам спешить? До вечера далеко, — отказывается парень.

Мастер мертвятника снова погружается в чтение. Кошкодевочка придвигает к своему парню и едва слышно шепчет:

— Знаешь... Я сейчас подумала: если кошка не съела на месте, а утащила — значит у неё котята где-то в том домике.

— Или рядом, — соглашается парень.

— Посмотрим?

— Как ты котят любишь...

— Но ты же своих не хочешь заводить, — капризно шепчет подружка.

— О чём мурлычете? — не выдерживает мастер.

— Тайный заговор замышляем. Пока делать нечего — ту бродячую кошку найти.

— Которая у Элиаса колбасу спёрла?

— Ага.

— Вперёд и с песнями. Если найдёте консервы — зачту за работу. Кошке они полюбасу ни к чему.

— Смотря — какая кошка, — усмехается Мурыся, вскакивая на ноги.

* * *

Пара в сером камуфляже, привычно пригнувшись, быстрым шагом шуршит в траве. Девчонка нюхает впереди, периодически приподнимая верхнюю губу. След, прямой как стрела, ведёт к домику. Она вдруг останавливается и оборачивается.

— Может — хоть котёночка у неё одного заберём?

Парень, едва не впилившись в резко остановившуюся подружку, ворчит:

— Сколько раз тебе говорить? Мне хватает одной кошки в доме. Прикинь — если ещё одна такая, как ты, станет? А если кот?

— Ну Жень... Надя же говорила, что таких случаев, как мой, вообще больше не знает.

— А больше и не надо.

Парень садится в траву, настраиваясь на долгий разговор. Мурыся пристраивается на корточках рядом.

— Ну котик... Я бы его любила, как своего... И ты бы его полюбил...

Парень осторожно берёт подружку ладонями под кошачьими ушами и, притянув к себе, слегка чмокает в губы.

— Мура, ну не надо, чтобы такие размножались. Понимаешь? Я-то тебя люблю. А каково ещё одному будет? Тоже — только с ролевиками дружить? А если эта мода пройдёт?

— Да помню я, помню... — опускает она голову и её уши грустно поникают. — Девять раз уже ты мне это объяснял.

— Ладно. Пошли дальше. А то прогуляем больше, чем так в мертвятнике бы просидели.

Девушка кивает и снова устремляется по следу. С приближением становится видно, что домик давно заброшен. Старая штукатурка облупилась, окна выбиты и кое-как заколочены обрезками фанеры — тоже уже местами расслоившейся. В старом замшелом шифере кое-где видны дырки.

— А тут живут, — сообщает девушка.

Оглядев кучки мусора, парень морщится.

— Бомжи. А ты кошка, котята...

— Но пахнет-то кошкой. Я не могла ошибиться, — дуется девушка.

— Видать — и бездомные могут домашних животных держать, — усмехается парень, заглядывая в дом.

— Говорю же — бомжи! — доносится оттуда. — Кошка банку не открыла бы.

— Но где-то она здесь их прячет. Или не прячет?

— Нашла? — высовывается парень.

— Не, — качает ушастой головой подружка, ожидающая снаружи. — Котятами не пахнет.

Парень подбрасывает пустую банку и зафутболивает её в ближайшие кусты.

— Пошли.

Сунув руки в карманы, он направляется обратно через поле. Подружка ещё некоторое время продолжает принюхиваться, подёргивая хвостом. Она поднимает глаза вверх...

— Женя!

И тут же на неё с ветки прыгает... Некая неопрятная личность. Парень со всех ног бросается обратно — на выручку своей подруге. Та лежит на земле, прижатая зачуханной бродягой в грязных шмотках. Бродяга, впрочем, тоже достаточно мелкая. Вещи болтаются на ней.

— Зараза сытая! — шипит бродяга, пытаясь вцепиться ногтями в лицо незваной гостье. — Что ты здесь забыла?!

Подбежавший парень хватает обеими руками бродяжку за шиворот и рывком отрывает от своей подружки. Повиснув в воздухе, бродяжка шипит, пытаясь лягнуть его ногой.

— Котик, посмотри на неё! — кричит Мурыся, вскакивая.

— Ты... Тоже кошка? — удивлённо протягивает парень, наконец-то разглядев её уши, и отпускает пойманную на землю.

— Да, котяра! Я — кошка! Чего удивился-то?!

— Ты — грязнуля, а не кошка! — возмущается девчонка в сером.

Бродяжка усаживается на землю, складывает руки на коленях и утыкается в них лицом.

— Откуда вы такие взялись? Жила я себе и жила. А вы... Чистые, сытые... Теперь мне ещё хуже будет.

— С чего хуже-то? — удивляется парень.

— Буду знать, что где-то живут такие, как я... Ещё и вдвоём... Валите отсюда!

Пришедшие переглянулись, и Мурыся осторожно спросила:

— А почему ты оказалась здесь?

— Вам, домашним, не понять.

— А разве ты не была домашней? — поинтересовался парень.

— Была!! — вскочила бродяжка на ноги. — Пока была просто кошкой!! У меня тоже были хозяева! Понимаете?! Вы не понимаете!! Вас не выбрасывали хозяева на улицу!!

— Как тебя зовут?

— Аманда, — процедила бродяжка, снова усаживаясь. — Сама принесла меня в дом котёнком, а потом... Вы не знаете, что это такое. Я жила, как хотела. Хозяин покупал мне лучшее мясо. Хозяйка готовила для меня отдельно. Я спала с ними в постели, и он любил чесать мне спинку. Я не просто жила с ними. Я их обожала. Я не находила себе места, когда они оставляли меня соседям. Я шипела и выпускала когти. Где мои коготки... Ох — я бы их сейчас выпустила... Стоило хозяину прийти домой и сесть на диван — я устраивалась у него на коленях. Как я мурчала для него... А потом хозяйка садилась рядом, брала меня на руки и начинала расчесывать. У меня была такая чудесная длинная шерстка... Я думала, что так будет всегда. Мне хотелось сказать им, как я их обожаю... И я мурлыкала, я тёрлась о них головой... А однажды...

— Перед глазами всё поплыло... — подсказал парень.

— Мяв, — грустно умехнулась Аманда. — Я проспала самый страшный момент в моей жизни. А когда проснулась — я лежала между ними в постели. Без единой шерстинки на теле! Я разом потеряла весь свой мех! Мой прекрасный мех! А ещё ужаснее были эти дурацкие руки без когтей! И эти длинные несуразные ноги! И всё вокруг стало таким маленьким... Да чего я вам-то рассказываю...

— А я уже умела на задних ходить, — похвалилась Мурыся.

— Вы вообще счастливые, как я посмотрю. А я лежала и глядела на свои руки. Я ничего не понимала. Я только жалобно мяукала. А потом я поползла за утешением к хозяину. И тут я впервые сказала слово! Я сказала — "хозяин, проснись". Я услышала свой голос и ещё больше испугалась. Я говорила, как они! Потом я обрадовалась! Я наконец-то смогу сказать моим нежным, моим милым хозяевам, как я люблю их! Какая же я была дура! Хозяйка проснулась и заорала! Я не помню всего, что она орала. Я сама была слишком потрясена. Потом вскочил на ноги хозяин. Он теперь казался мне таким странным и маленьким. Они схватили меня за руки, выволокли за дверь и вытолкнули на лестницу! Я же никогда не выходила одна из дома! Только на кошачьи выставки... Как я ненавидела эти выставки. Ты лежишь голодная целый день и на тебя таращатся все подряд... А тут я была совсем одна перед закрытой дверью. Я мяукала, но дверь не открывалась. Я слышала, как они бегают там — за дверью — и зовут меня. Я звала их. Они приоткрывали дверь, кричали "убирайся" и опять ходили по квартире и звали меня... Это было ужасно! А ещё мне было очень холодно! Я так замерзла, я уже думала, что у меня хвост совсем замерз и ничего не чувствует. А потом я взглянула... Это было такое счастье! Мой чудесный хвостик был со мной! Он был такой же пушистый! Потому он и не мёрз. Я даже перестала мяукать. Я прижала его к себе этими глупыми бесполезными руками... А потом я села и попыталась умыться. Как же это было противно — лизать эту гладкую кожу без единой шерстинки. А ещё я почти никуда не доставала. Я так и не смогла привести себя в порядок. Я стала неповоротливой. Я тогда была такая гладенькая, не то, что сейчас — кожа да кости... Слушай, котик, а у тебя есть что-нибудь поесть?

— Котик, а давай её заберём, — предложила Мурыся.

— Сам уже об этом думаю, — кивнул Женя.

Аманда вскакивает на четвереньки и с шипением пятится.

— Ты чего?!

— Я больше не верю людям! Ваши хозяева однажды выкинут и меня и вас! А здесь я живу сама! Отсюда меня некому выкинуть!

Женя почесал затылок.

— Во-первых — мы тоже сами живём. Только не под дырявой крышей, а в тёплой квартире. А тут ты или замёрзнешь зимой, или местные тебя выживут. Ты же — небось — по окрестностям продукты приворовываешь.

— Я просто беру то, что получается.

— Уголовный кодекс Российской Федерации. Мелкое воровство, — пожала плечами Мурыся, — до двух лет тюремного заключения.

— Или начнут охотиться, как на крупного хищника, — предположил Женя. — Куриные перья я тут уже видел.

Аманда прилегла, поджав руки и ноги, и задумалась.

— Ладно, нам пора, — кивнул Женя. — Мы завтра за тобой вернёмся.

— Валите, валите. Тоже, наверно, обманете. Как все...

Пара отвернулась, чтобы уходить.

— Эй... Как тебя... Кот. Постой.

— Чего?

— Правда — сами живёте? — недоверчиво переспросила бродяжка.

— Конечно. Вдвоём.

— А еду кто приносит?

— Сами в магазине покупаем, — пожала плечами серая кошкодевочка.

— Ладно. Хуже точно не будет. Забирайте.

* * *

— Вот тебе и котёночек... — пробурчал парень на обратной дороге.

— Может — мы погорячились? — уточнила подружка на ходу.

— Да может. Только жалко же её. А так... Ты-то пристроилась как-то.

— Мне тоже жалко. Да и на меня она похожа. Научим её всему, что надо. А потом или сама сможет жить, или другого хозяина себе найдёт. Вроде тебя.

Парень пожал плечами.

— Вроде меня... Вроде тебя... Люди все разные. Да и кошки — тоже.

— Но я же не говорю — такая же. Но мне-то с тобой повезло, а ей — нет. Больше-то ей, кроме нас, никто не поможет.

— Это верно...

И двое в сером, пригнувшись, припустили по степной траве быстрее.