Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Одиночество удел великих.Рейдер.


Опубликован:
21.03.2016 — 07.11.2016
Читателей:
1
Аннотация:
Тяжёлый атомный ракетный крейсер попадает в прошлое в зону одной небольшой , но любопытной войны.(Любителям морских баталий).(часть текста удалил (договор с АСТ), оставив начало)
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 
 
 

Одиночество удел великих.Рейдер.


(совсем не моряк. если будут замечания (и мат за некомпетентность) принимаю в полной мере.

Рейдер. Удел — одиночество.

__________________________________________________________________________

Баренцево море.

Зачастую мы состоим из кучи незаметных и обыденных мелочей,

нежели из чего-то большого и важного.

Как там в песне: "...а море смеялось..."??!! Хрен оно смеялось. Здесь, в северных широтах, да ещё в это время года оно, как правило, хмурое, как и небо, набрякшее свинцом низких облаков, плюющееся льдящимися каплями. И ветер, сырой и промозглый, треплющий колючим скрабом мóроси и снежинок единственное, что не укрыто под штормовым плащом — лицо.

Терентьев щурился на ветер, закрывая наветренную щёку отворотом капюшона, глядя с открытого мостика, как при очередной смене курса, крейсер подставляет то одну скулу под удары волн, то другую. Впрочем, при таком волнении, на 16 узлах, 26 000-тонный корабль стальным монолитом взрезал неспокойное Баренцево море, словно не замечая взлохмаченных волн, отбрасывая пенные усы уже ближе к полубаку — следствие большого развала носовых обводов. Иной раз особо рьяная волна вздымала тучи брызг, но высокая носовая конечность и в худшую погоду не допускала забрызгивания палубы.

Взгляд невольно скользнул на рядки крышек-люков, закрывающих главный ударный комплекс — двадцать крылатых ракет "Гранит".

"Всё-таки смеётся, — сделал вывод капитан 1-го ранга Терентьев, командир атомного крейсера "Пётр Великий", — только недобро, как-то, пакостно".

После его вступления в должность командира корабля, крейсер в основном торчал у причальной стенки, лишь пару раз выходя на выполнения учебных задач по стрельбам и маневрированию. Однако эволюции корабля были ограничены по длительности. Экипаж на "Петре" был не доукомплектован и ко всему ещё многие матросы и даже офицеры были новичками. Причина была в систершипе "Петра" — крейсере "Адмирал Нахимов", модернизация и ремонтные работы на котором подходили к завершению. На спешно доведённый до ума "Нахимов", просто не успевали набрать и обучить экипаж. Фактически полный апгрэйд по радиоэлектронной аппаратуре и новым системам вооружений требовал новых людей, с которыми тесно работали заводские специалисты. Но большинство же БЧ*, таких как ходовая, румпельная и остальные основные системы остались фактически прежними. Вот этих парней из экипажа "Петра" и забрали на новообкатываемый крейсер. * (БЧ — боевая часть).

Командование божи́лось, что, как только они натаскают там своих новобранцев — людей вернут. Терентьев же не особо в это верил и гонял своих в хвост и гриву. Сначала у причальной стенки по теории и с неработающими механизмами, доводя действия матросиков до автоматизма (типа имитации действий: там повернуть рычажок, тут щёлкнуть тумблером и т.д.). А уж потом и в короткие эволюции крейсера в море. Радовало хоть то, что доходяг-срочников было не более трёх десятков — основной экипаж состоял из офицеров и контрактников.

На командование он был не в обиде, понимая — если бы не обстоятельства с ускоренным вводом в эксплуатацию "Нахимова", то ему вообще не видеть этой должности. Проблема для него была в другом.

С некоторых пор Терентьев заметил, что любовь к морю изменила свой идеалистический окрас. Месяцы рутинной службы на берегу сыто расслабляют: когда приходишь на корабль от уюта и домашних котлет, как на какой-нибудь завод-фабрику, только что, выслушивая бравые рапорты у трапа и на мостике.

"Даже брюшко появляется", — с лёгким презрением думалось ему.

Но эта идиллия с берегом длится недолго и незаметно подкрадывается нудящее ощущение скуки и некий зов моря. И уже вступив на палубу, протопав по переходам, поднимаясь на мостик, вдруг замечаешь, как в тебя проникает через подошву ботинок затаённая вибрация не замолкающих механизмов. И ты невольно достраиваешь в мозгу многоэтажную конструкцию корабля, понимая его величие и силу: начиная от чутких "ушей" локаторных антенн, через посты различных БЧ и покоящихся в контейнерах боевых ракет, выжидающих своего часа, до необузданной, но прирученной энергии ядерной установки.

Последующий выход в море переполняет эйфорией ожидания новизны, сопровождается неким чувством привычной значимости. Однако эта жажда странствий оказывается быстро насыщаемой. Почти мальчишеский восторг куда-то улетучивался, заполняясь учебными или, естественно, условными боевыми буднями. Тянет назад, домой...

— Стар ты стал, — говаривал он порой сам себе, ловясь на очередном хмуром ворчании. И тут же отшучивался, — не дождётесь!!!

Как водится, оправдывая себя той или иной причиной этого самого недовольства, находя основной довод — "ответственность". Может в этом и были основания у командования КСФ*( КСФ — Краснознамённый Северный флот.) назначить именно его командиром "Петра" — спокойного рассудительного и не особо рвущегося в боевые походы, пока крейсер вынужденно простаивает?

"Не! Не смеётся, — Терентьев уже не столько всматривался в теряющийся в сером горизонт, сколько к своим ощущениям, — оно сразу как-то зловеще ухмылялось. Изначально".

В этот раз из штаба дали добро пробежаться подальше, и даже отработать взаимодействие с новеньким СКР "Туман" учебную задачу по противолодочному поиску. Да и сам Терентьев небезосновательно считал — теорию надо подкреплять усердной практикой.

(СКР 'Туман' — сторожевой корабль проекта 11540 предназначен для поиска, обнаружения и слежения за подводными лодками противника, обеспечения противокорабельной и противолодочной обороны боевых кораблей).

В роли "противника" намечалась новейшая дизель-электрическая лодка проекта 677 под шифром "Лада", вышедшая с пункта базирования на последоковые мероприятия.

Подводники в играх учувствовать не собирались. У подплава свои заморочки: дифферентовка, погружение на рабочую глубину, проверка герметичности прочного корпуса. Но поработать по ним издалека разрешили.

Тут главное было не мешать подводникам, не заходить за "забор" (линию разграничения на карте).

В общем, ничего сложного не намечалось — обычная отработка противолодочного поиска в заданном квадрате.

— От буя до буя! — По-своему интерпретировал капитан второго ранга Скопин — старший помощник командира корабля.

Снялись с бочки, вышли в Баренцево и почти сразу на радарах поймали обещанного погранцами супостата — крутится у границ территориальных вод.

Дали полный ход и вскоре установили визуальный контакт. Опознали норвежский корыто-корвет типа "Нордкап" — ровесник "Петра" .

(Норвежские корабли береговой охраны типа 'Нордкап' и 'Пётр Великий' — тяжёлый атомный крейсер типа 'Орлан' вошли в состав своих флотов в восьмидесятых годах 20 века).

"Амеры — те обычно отбегают от дальности наших "Гранитов", — Терентьев в бинокль рассматривал маячивший на траверзе всего в тридцати кабельтовых норвежский корабль, — а эти — викинги, блин, как ни в чём ни бывало крутятся у самых тервод. Гадово племя"!

Не любил он их, таких правильных, цивилизованных....

"Европейцев, мать их, с их, так называемыми ценностями. Зато когда страна была в беде-разрухе, эти все лезли — раздербанить, урвать кусок. Вся эта АНТАНТА. Что характерно, и норвежцы туда же — выхватить себе добычи, пока по зубам дать не могут .

Понятно — давно это было, но чем они лучше сейчас? Считают себя тут хозяевами моря, устраивая "рыбные войны", с ими же выдуманными правилами, и ими же порой нарушаемыми".

(Начиная с апреля 1920 года норвежские промысловые суда вторгались во внутренние воды РСФСР — от Мурманска до Архангельска, варварски истребляя десятки тысяч тюленей. Зачастую их сопровождали норвежские военные корабли, которые открывали артиллерийский огонь по русским пограничным катерам. Лишь с появлением в 1933 году на Баренцевом море первой группы советских боевых кораблей, вторжения норвежцев прекратились.)

"Туман" пристроился в кильватер "Петру". Держась территориальных вод, двинули в заданный район. Норвежцы естественно увязались, следуя на траверзе.

Вышли в "свою" зону, почти к самому рубежу разграничения районов с подводниками. Гидроакустического контакта с "Ладой" установить не удалось. Не отвечала подлодка и по звукопроводной связи.

— Может их тут вообще нету, — засомневался старпом, — отработали, довели лодку до навигационного состояния и тю-тю — в Ли́цу . Ещё этот "норвежец" тут ошивается..., как-то он нетипично сволочь маневрирует.

(Западная Лица — название пункта базирования подводных лодок Северного флота России).

Запросили СКР "Туман" — те тоже признались в бессилии, хотя у них поисковая аппаратура стояла самая современная.

— Подойдём ближе? — Не терпелось старпому.

— Там "забор", — предупредил штурман, — вертолёт бы туда с буями, но не спортивно....

— Эта пронырливая, а вернее поднырливая братия специально решила нам устроить западло, а потом поржать на досуге, что опять поводили за нос "надводных", — насупился Скопин — сказывался лёгкий холодок взаимного неприятия подводников и надводников, сложившийся ещё в военных училищах.

Доложили оперативному дежурному в штаб. Там видимо тоже "болели" за своих. Быстро выяснили в Заозёрске (в штабе подводных сил) — лодка на позиции и предложили..., "немного зайти в зону подводников. Осторожно".

— Не, ну не мудаки? — Наливался возмущением старпом, — "осторожно" это как? Чтобы их акустики нас прозевали? Лодка на тесте, взбредёт им в голову неожиданно всплыть..., и угораздит аккурат нам под киль.

— Значит так, — принял решение командир, — идём за "забор", ход полный — так нас точно услышат. Милю. Затем циркуляция — выходим. СКРу оставаться в зоне маневрирования — вести акустический поиск.

А бедовый подплав действительно решил поиздеваться над коллегами-надводниками — и тоже подошли к границе. Подкрались совершенно незаметно.

Тихие они очень — "Лады".

И когда ТАРК взбаламутил воду винтами, тут же вышли по "звукоподводной", передав условным: "вы торпедированы". И ничего лучше не придумали, как всплыли под перископ.

Чего они не учли, так это циркуляции тяжелого крейсера. Тяжёлого во всех отношениях, имеющего нехилую инерцию.

— Перископ прямо по курсу, пять кабельтовых! — Заорал сигнальщик.

— Стоп машина, — немедленно среагировал командир, взглянув на лаг и возрадовавшись, что корабль не успел набрать полные 32 узла.

Следом команда — и рукоятки машинного телеграфа дважды отыграли на "самый полный назад", затем на "стоп" и снова на "полный назад". То есть, отработали максимально возможный задний ход. Распоряжение ушло трансляцией по всем линиям связи и отдельно в ПЭЖ (так положено).

(ПЭЖ — пост энергетики и живучести).

Вот на этом тягучем моменте пришлось поволноваться. Перископ приближался, отрабатывать рулями было не совсем разумно из-за заноса кормы. Решение было принято правильное — только "полный назад". Машины надрывали винтами воду в реверсе....

И наконец, крейсер, замедлившись, попятился..., попятился, да так бодро, что даже кильватерный след от носа появился. Кто-то в рубке вздохнул с облегчением.

А как всегда не сдержанный на язык Скопин, вроде бы не к месту, но по эмоциональному окрасу вполне подходяще ляпнул:

— Лежу я на ней..., спрашиваю: "тебе не тяжело? А она в ответ томно: "это приятная тяжесть!".

И понимай, как знаешь. А никто и не переспрашивал — заняты!

Отработали "стоп машины" и "малый вперёд", довершив циркуляцию.

Атомный исполин, выписав замысловатые элементы движения, под любопытными взглядами скандинавов, лёг на курс вдоль условной границы разграничения.

А подводники по радиосвязи, как ни в чём не бывало, выразили своё неудовольствие, что крейсер влез в их район, убрали все свои штыри и мягко растворились под водой. Точнее попытались — с "Тумана" доложили, что акустический контакт с лодкой не утерян и "скинули" на БИЦ крейсера пеленг и расчётный курс субмарины. Началась то зачем пришли — прогон акустических систем и молодых специалистов в противолодочном поиске.

(БИЦ — боевой информационный центр).

Размотали за кормой буксируемую гидроакустическую антенну, и пошла работа.

Но учебная отработка на "своих" плавно (а точнее неожиданно) перешла в кошки-мышки с "чужими".

Сначала с БИЦа на мостик "стуканули", что по линии особого отдела пришла срочная "секретка". Следом заявился сам особист — доложил-положил дешифровку и по-быстрому ретировался, потому как имел вид бледный и болезненный.

Терентьев не успел ещё с ней ознакомиться, как пришла новая вводная из штаба — подтверждали сведенья, полученные от разведчиков.

Суть была в нахождении в их секторе британской подводной лодки.

Осведомленность командования включала даже тип и название ПЛ — атомная торпедная. "Артфул". Совсем свежей постройки.

Нащупали "британца" там, где и ожидали — под килем "Нордкапа". И сразу стали понятны странности эволюций этой посудины с надписью "KYSTVAKT".('KYSTVAKT' — 'береговая охрана' (норвеж.).)

"Интересно, если бы не наводка из штаба флота, наши слухачи смогли бы её обнаружить"? — Мрачнел мысленно Терентьев.

"Норвежец" своими винтами весьма эффективно забивал все шумы атомохода, и ходили они как привязанные, словно тренировались уже где-то такой слаженности.

Как бы то ни было, с "Тумана" доложились об установлении гидроконтакта весьма скоро.

Задачи по отработке взаимодействия никто не отменял, но решили отказаться от использования вертолётов в гидроакустическом поиске, чтоб не пугать потенциального противника — пусть думают, что мы не знаем про лодку.

Так и крутили до темноты, то расходясь с "натовцами", то сокращая дистанции, то теряя гидроакустический контакт с "британцем", то снова восстанавливая.

Ночью то же самое, только не таясь, "поглядывали" друг на друга, облучая радарами.

А утром "Нордкап" убежал в сторону своих берегов, буквально бросив подлодку. Это было любопытно наблюдать — как потерявший свою тактическую накидку-невидимку, "британец" сначала притаился, скользя под водой на скорости не более 2 узлов, словно в растерянности, а потом надо было быть дураком, чтобы не понять, что он обнаружен. Тогда уже не скрываясь субмарина, развив 20 узлов направилась на северо-запад.

"Туман" увязался следом, забрасывая навесик из гидроакустических буёв с вертолёта, чем удавалось сравнительно легко сопровождать субмарину. "Артфул" дал максимальные 29 узлов, уходя по струнке, тем самым выказывая намеренье оставить этот район. Ко всему из штаба пришла "квитанция": "...в целях не нагнетания обстановки и во избежание провокаций..." и новые вводные. Сторожевик, лениво выписав пенную дугу, лёг на обратный курс.

Вскоре командир "Тумана" предал на крейсер, что перехватил радиообмен по пеленгу подлодки.

"Наверняка на перископ всплыли, пытаются у своих прояснить обстановку через спутник связи, — пришёл к простому выводу Терентьев, отдавая распоряжение "отбой учебно-боевой".

СКР "Туман" отработал положенную программу с новейшей аппаратурой для обнаружения неатомных (особо бесшумных) подводных лодок. И как тактично выразился командир сторожевика, теперь требуется "заводское тестирование".

"Туман" ушёл на базу.

'Петру Великому' следовало выйти в другую расчётную точку.

Баренцево море. Несколько часов спустя.

С мостика Терентьев наблюдал, как две маленькие точки-мухи над морем медленно обретают очертания, превращаясь в винтокрылые машины.

Больше глазу не за что было зацепиться — разбегающаяся во все стороны ширь моря превращалась в однородную серую массу, сливающуюся с по-прежнему таким же свинцовым небом.

Более-менее крупные айсберги ожидались ближе к Шпицбергену, однако сейчас не было видно ни одной приличной льдины.

"Но, судя по крепчающему северо-восточному ветру, ледники в нашу сторону погонит с Земли Франца Иосифа".

Ухудшение погоды не удивляло, воспринималось как неизбежное зло северных условий мореплавания.

"Скоро стемнеет. Если разыграется шторм, не помогут и успокоители качки. Не хватало, что кто-нибудь из парней гробанулся или ударил машину о палубу".

Он вдруг почувствовал навалившуюся усталость и ноющую головную боль. Сказывались напряжение последних суток и дёрганые вводные из штаба флота.

Наполнив стакан воды, он проглотил пару обезболивающих таблеток, украдкой заметив понимающий, почти сочувствующий взгляд вахтенного, что было неприятно, словно его уличили в слабости.

"Чёрт побери! — Выругался он мысленно, — завалишь вот так голову всякими заумностями, и мозги начинают распухать, не вмещаясь в голове. Так и хочется сделать дыру в черепе и выпустить всех этих мух вместе болью".

— Экипажу приготовится к приёму вертолётов. Авиагруппе вернуться на крейсер, — приказал Терентьев вахтенному офицеру, — в связи с ухудшением погодной обстановки. В журнале сделать соответствующую запись.

Поочерёдно в течении получаса два"камова" без проблем оседлали пятачок на корме крейсера. Хотя вторую машину опускали в ангар уже с матами — к тому моменту корабль вошёл в зону низких кучево-дождевых облаков и, несмотря на устойчивую палубу, порывы ветра потрепали ангарную команду.

— Вовремя, — старпом появился в ходовой рубке слегка взъерошенным, поправляя пилотку на влажных волосах, — шквалит — весь ангар лужах.

— Вот, — Терентьев протянул ему листок радиограмм, — не вовремя!

Прочитав содержание, Скопин лишь мысленно сплюнул.

Сообщалось об аварии на британской подводной лодке "Артфул" с её координатами. Из штаба флота приказали оказать содействие, при этом имелось в виду лишь выслать вертолёт. Затем следовало подтверждение норвежской авиации по её местоположению.

— И как всегда — срочно! — Негодовал Терентьев, — в этом весь флот! Всё что ни делается — всё непременно срочно! А сами британцы с ПЛ молчат, и на запросы не отвечают! Что у них произошло — тоже не известно. Даже сигнала бедствия не шлют.

— Так может у них капитаном какая-нибудь Сара Уэст.

— Какая такая Сара?

— У бриттов фрегат "Портленд" — командиром баба, — пояснил старпом, — вот и представь, ей бы SOS послать, а она менжуется в сомнениях — не примут ли её "сос" за сексуальное желание?

Реакция на цитрамон у Терентьева была своеобразная — боль как бы доходила до своего почти невыносимого пика, а потом резко отступала. Сейчас наступил именно самый болезненный момент. Поэтому на попытку Скопина схохмить он скривился без какого-либо энтузиазма.

— И что может сделать вертолёт, да при такой бальности, — Скопин вдруг заметно помрачнел, однако снова не смог удержаться от подначки, — даже если у их гомиков на борту просто запор случился — ведро пургену в море сыпануть? Так и то бестолку — Гольфстримом разнесёт, лишь тюлени на Шпицбергене обосрутся.

Он ещё раз взглянул на "квитанцию", видимо прикидывая координаты:

— А ведь действительно, норвежцам-то со Шпицбергена до них рукой подать.

— Единственное, что их самолёт сообщил — лодка всплыла. Союзнички, мать их.... И наши в штабе — молодцы. Наверняка их из Нортвуда напрямую попросили — наши не отказали, но вертолётом отмазаться решили. Как будто не знают про погоду.

— Ребят на "вертушке" слать — только машину потерять. Тем более скоро стемнеет. Но..., помочь-то надо....

— Да знаю я..., — отмахнулся Терентьев, наконец, почувствовав, как схлынуло давление в черепной коробке. Угрюмо поглядывая через рубочное стекло на буквально "упавшее" на море небо, низвергающее потоки дождя, коротко приказал, — командуй поворот. На "Петре" подойдём.

Крейсер описал циркуляцию, ложась на новый курс, вгрызаясь в шторм.

Принесли карту погоды, которая мало того, что не обещала ничего хорошего — лишь усиление ветра, так ещё и при нужном курсе, волна будет бить прямо в борт.

Либо — идти зигзагами, растянув всю эпопею на несколько лишних часов.

Терентьев вызвал командиров боевых частей, поставил перед ними задачу, приказав готовиться к штормовому плаванию. Объявили и по корабельной трансляции, предупреждая остальной экипаж.

— Как скоро дойдём? — Спросил у штурмана

— Часа за три там будем.

— Если ничего не случится, — пробормотал Скопин, выискивая чего-нибудь деревянное, чтобы суеверно постучать. Ничего слёту не нашёл, плюнул на это мнительное дело, и накликал себе..., приключение.


* * *

Волна стала конкретно лупить в правую скулу, вздымая брызги выше полубака, обильно кропя палубу. Но, не смотря на то, что температура была примерно околонулевой — всё же успевала стекать через шпигаты, не образуя наледи.

Помимо качки, периодически ощущалось неприятное вздрагивание, при встрече с особо крутой волной.

Непорядок обнаружил вахтенный офицер, смотрящий с ходового мостика прямо по курсу, поэтому нос корабля был у него, что говорится постоянно перед носом.

А "непорядок" заключался в том, что усердие стихии нашло слабое место — при очередном ударе волны на срезе полубака сорвало с замков ящик закрывавший электровыключатели от правой вьюшечной .

Вахтенный — молодой офицер, из новеньких, сразу доложился о происшествии.

С командного пункта на "ходовой" поднялись старпом и командир.

Прильнули к носовому остеклению. Включили прожектор.

— Вон он, болтается. Водой зальёт — коротнёт.

— Устранить, — Терентьев не увидел ничего особо аврального, — только аккуратно там, снаружи. На время работ — курс по волне.

И бросив Скопину "проконтролируешь", ушёл на ГКП .

Необходимости идти с боцкомандой старпому не было, но переклинило — "контролировать, так контролировать".

Вместе с командиром трюмной группы в правом коридоре верхнего яруса построили аварийную партию и носовую швартовую команду.

Старший мичман (главный боцман) прошёлся вдоль строя, набирая группу для работы на баке в штормовых условиях.

Всё по инструкции — надели спасательные жилеты, боцман лично проверил крепления ремней, в том числе между ног, чтобы жилет не слетел через голову при (мало ли) падении в воду.

Предупредили "ходовой" о готовности к выходу наружу.

Дождались, когда корабль повернёт по волне, заметно ощутив уменьшение качки.

И пошли.

Дело оказалось несложным — провозились минут пятнадцать. Ещё немного подзадержались, на всякий случай бегло осмотрев на штормовую стойкость остальное навесное "хозяйство".

"Отбили" на "ходовой" о выполнении. Оттуда в ответ: "Покинуть бак!" и торопыга вахтенный раньше времени отдал приказ ложиться на прежний курс.

Матросы и командир трюмной группы уже нырнули в проём двери. Последними уходили боцман и старпом.

Старший мичман — педант и строгий хозяйственник ещё что-то осматривал у загрузочного люка "Форта". А Скопин просто (по инструкции) не оставлял его одного в штормовую погоду.

Вот тут при повороте корабля их и накрыла мощная волна разбушевавшегося Баренца. Боцман успел вцепиться в трап, идущий с ракетной палубы на полубак. А Скопина сбило с ног и понесло на волне, практически аквапланируя, к левому борту. Хорошо хоть ширина палубы позволяла успеть сгруппироваться и старпом впечатался в фальшборт ногами, а ни каким другим чувствительным местом.

Когда вода схлынула, матерящийся мичман его буквально за шкирку втащил внутрь, уже через левый выход с полубака.

Потом оба мокрые с ног до головы задраили бронированную дверь и, оставляя за собой мокрые следы, решительно собрались на "ходовой" с намереньем устроить взбучку молодому вахтенному.

— Погоди! — Остановил уже пришедший в себя Скопин, — надо предупредить остальных. А то нас нет, полезут искать, а на палубе пусто. Подумают — смыло....

— Точно, — продробил боцман, у которого после холодного купания зуб на зуб не попадал, — этот долбодятел сейчас ещё возопит "человек за бортом" и корабль развернёт на поиск.

— Да, ладно тебе. Сами виноваты. Нехрен было у этих люков задерживаться,— уже немного смягчился Скопин.

Но окончательно пришёл в себя уже под душем, смывая горячими струями раздражение и озноб.

Немного "Royal Navy".

На английской подводной лодке "Артфул" отказало автоматическое управление ядерной установкой. Естественно, реактор был заглушен вручную. Решили возвращаться на базу, однако возникли неполадки и с дополнительным двигателем, вызвав мрачный комментарий у командира подлодки, почти повторяющий известную фразу ещё одного британского флотоводца .( Имеется ввиду высказывание адмирала Битти во время Ютландского сражения.)

"Что-то с нашим чёртовым кораблём сегодня не так...".

Субмарина потеряла ход.

Лодку надо было буксировать, но британских кораблей поблизости не было, а союзники-скандинавы были плотно заняты своими проблемами. Забота адмиралтейства вылилась в обещание прислать самолёт (чем интересно в этой ситуации могла помочь авиация?), потом из Лондона вышли на русских, но там тоже отделались вертолётом с крейсера "Пётр Великий".

Русский крейсер пришёл сам, точно выходя на радиопеленг, издалека высветив субмарину мощным прожектором.

— При такой бальности, буксировка будет весьма затруднительной, если вообще возможной. Хотя у этих русских хватит дури это проделать, — высказал вслух свои рассуждения командир британской ПЛ присутствующим офицерам, не сомневаясь что и его ребята не подкачают.

Однако ситуация ему откровенно не нравилась. Можно сколько угодно говорить об английском снобизме и гордости, но когда тебя поведут на верёвочке, это будет выглядеть весьма унизительно. Восстановительные работы с запасным движителем не прекращались. Ко всему, командир приказал до подхода русских, попытаться взять под контроль и системы управления реактором.

Всё внимание британцев было приковано к приближающемуся крейсеру.

— Ну, вот что за хамство так слепить прямо в глаза! — Воскликнул старший вахты, пытаясь что-либо рассмотреть из-под ладони.

Его словно услышали, и луч скользнул правее, забегал, словно выискивая что-то на водной поверхности. В этот момент лодку дважды тряхнуло. Едва удержавшись на ногах, обернувшись, британские офицеры с ужасом наблюдали водяной столб подводного взрыва у правого борта.


* * *

Как и рассчитывал капитан 1-го ранга Терентьев к месту вышли через три часа (волнение на море сожрало один узел).

Британцы в радиообмене были предельно лаконичны, точны́, но у него сложилось такое впечатление, что не им нужна помощь, а они (альбионцы) делают некое одолжение.

— Козлы, — флегматично прокомментировал сие Скопин.

Вышли по радиопеленгу, подсвечивая радарами. С трёх миль до субмарины перемигивались узконаправленными ратьерами, затем врубили прожектор — сразу взяв "британца" в световое пятно.

Терентьев не услышал взрыва — звук не поспевал за светом. Он, вдруг увидел, как на том месте, где погрузилась во мрак подлодка англичан, пробежали алеющие нити-трещины, вырисовывающие условный контур субмарины, переходящие в невыносимый, расширяющийся белый свет, ударивший по вооружённым мощной оптикой глазам. Инстинктивно прикрывший веки Терентьев, всё же успел получил свою долю светового шока, на время ослепнув.

Детонация боекомплекта подлодки ударила по внутренним переборкам, ломая защиту реактора, расколола прочный корпус.

Но процесс неожиданно перешёл на иные физические принципы, породив энергетический выброс, в том числе и электромагнитный импульс. Длилось это миллисекунды, затем всепроникающая сила гравитации остановила разбегающуюся от атомной подлодки распоясавшуюся энергию. Словно при обратной съёмке потащив назад к своему источнику. Не останавливаясь, сначала схлопывая то, что осталось от британской субмарины — кипящая сама в себе смесь фугасной детонации с содержимым активной зоны реактора. Затем потянув за собой ближайший атомарно весомый предмет — крейсер "Пёрт Великий".

Совершая гравитационный пробой, энергия взрыва вконец истощилась, окончательно замкнувшись на себя. Исчерпавшись, радиоактивно смердя, тонула оплавленным бесформенный куском на дно уже не моря, но океана, уже не здесь, а где-то там, и не сейчас, а когда-то. Где-то в своём "там" и своём "когда" оказался и русский крейсер. В другом времени..., или в другой реальности?

Крейсер "Пётр Великий".

Станет тесен весь мир и не вдруг,

Посмотри, свою скуку убей,

На Вселенную — ту, что вокруг.

Я её подарю всю тебе.

Ощущение полной беспомощности и паники Терентьев выдавил из себя едва ли не насильно. Боясь коснуться глаз, после неконтролируемого о́ра (оправдывало, что в основном злого мата, а не скулежа), командир быстро провёл перекличку в ходовой рубке, уточняя дееспособность офицеров.

Естественно сыграли "боевую тревогу", управление кораблём взяла на себя новая вахтенная смена. Пострадавших (их было не много — весь экипаж находился в закрытых помещениях) офицер медицинской службы отправил в медицинский блок. Не смотря на протесты медика, командир оставался в рубке, отдавая распоряжения.

— Радиотехнические средства, — Терентьев спрашивал, морщась — ему на лицо делали повязку, — ЭМИ было?

— Тестируем — импульс лишь лизнул. В целом, локаторы и гидроакустическая аппаратура в норме, — офицер радиотехнической службы продолжал сверяться с показаниями на мониторе, — датчики поймали немного гамма, но если это и был ядерный взрыв, то какой-то недоделанный. Сейчас восстанавливаем системы связи.

— Реактор?

— Стабильно.

— Что с людьми?

Фельдшер-старшина, хлопотавший вокруг командира, увидел, что на него уставились вопросительно, слегка растерялся.

— Пономарёв говорит, что поражение сетчатки не сильное, — нашёлся штурман, — не больше чем от сварки. В общем-то, прогноз положительный. Сутки на восстановление. Вас сильней всего с вестовым ожгло. Остальные отделались легче.

— Вспышка была короткой. Хотя матрица видеорегистратора имеет повреждения, удалось приблизительно установить и интенсивность по зафиксированному изображению, — и, предвосхищая вопрос Терентьева, офицер службы БЧ-7 уточнил, — там ни черта не разобрать, кроме вспышки.( БЧ-7. Радиотехническая боевая часть.)

В рубку стремительно влетел Скопин, прижимая к глазу влажный тампон. Вероятно слишком влажный, потому что по щеке у него стекала тонкая струйка бесцветной жидкости.

— Командир! Надо в лазарет, пусть Пономарёв обработает глаза, — начал он сходу. Увидев на лице Терентьева недовольную гримасу, наклонился к уху, — Коля, надо! Ты же не хочешь потерять зрение.

— Ты как?

— Я нормалёк! Я вообще на тот момент карандаш обронил. Левый слегка пощипывает и всё!

— Что за бортом?

— Тишь да гладь, если не считать штормовой погоды.

Скопин взглянул на связиста, вздёргивая головой в молчаливом вопросе. Тот так же молча, поглядывая на экран, отрицательно покачал головой.

— Связи нет, ни 'джи-пи-эс', ни 'глонасс'.

— Восстановите работоспособность — свяжитесь и доложите о нештатной ситуации.

— Само собой. Только странно всё как-то, — озадаченно проронил старпом, — прям такое впечатление, что нас перекинуло..., перенос ети его.

— Что? — Не понял Терентьев, — какой нахрен ещё перенос?

— Да шутка, конечно, — тут же осадил Скопин. Но без намёка на веселье. Скорей даже зло. Бросил короткий взгляд в сторону консоли с мониторами, — координаты пока не установили. Вот только погода! Штормит как-то..., по другому. Даже запах у моря иной. Вот и лезет всякий бред, как в любимых книжках моего племяша. Про этих, как их..., вспомнил — попаданцев. У нас тут кое-кто из любителей подобного чтива уже выдвигает версии, что либо в Отечественную забросило, либо в русско-японскую. А то и вообще нашего 'Петра Великого' к Петру Первому с его 'флоту быть!'.

— Упаси от самодура, — неожиданно пробурчал Терентьев, готовый уже поверить в любой сценарий. Его видимо слегка подташнивало, и он туго соображал.

— Ладно! Ты за главного. Без авантюр. Обо всём докладывать. Я в лазарет. Как мне....

Опёршись о подлокотники кресла, он осторожно встал.

— Так, парни, — старпом обратился к двум матросам-контрактникам, что пришли с ним, — командира сопроводите в медчасть. Только аккуратней, лихоманы.


* * *

"Ерунда всё это! С переносом в русско-японскую пятого года, и уж тем более с петровской эпохой", — казалось, Скопин был разочарован, принимая обработку данных с постов радиотехнического контроля.

Часть приёмопередающих блоков было оперативно заменено, и корабль снова полноценно обрёл способность видеть, слышать и активно заявлять о себе.

— Товарищ капитан второго ранга, — доложил вахтенный, — все требования по восстановлению связи с оперативным центром ГШ выполнили.

— И?

— Ответили, но полной абракадаброй. Может попробовать по открытому каналу?

— Пока погоди. Осмотримся сначала, — не стал спешить старпом, — чёртова темень и тучи, даже на звёзды не взглянуть.

— Радиоэфир очень насыщен, даже на коротких волнах, — через двадцать минут отчитывался командир БЧ-7, — более того, по конфигурации сигналов, предполагаю на орбите широкую орбитальную сеть.

— Американцы? Наши?

— По радиоэлектронным профилям идентифицируются и наши, но коды другие. Запасные, аварийные и прочие. Попробовал несколько схем связи, в том числе через узел связи "Марево".

— И чё?

— Подтвердили приём и сразу: "вы кто?". Я тоже в открытую — код корабля и название. Они — "повторите". Я и....

— И чего?

— Да там вроде салабон сидел, а потом влез какой-то "мат-перемат" и послал куда..., в общем, говорит "передавай привет дяде Сэму". Может, подождём чутка, и шестнадцатый канал используем?

— А у нас серьёзная авария? — Не согласился Скопин, — давай не будем заниматься торопистикой. Ща по аварийному каналу выйдешь, и набежит целая свора не пойми кого.

— Разрешите доложить!

Прослушивать, в том числе и УКВ-эфир, Скопин посадил молодого парня срочника. Тот знал ещё пару иностранных языков, помимо доминирующего в последнее время английского, и мог выудить что-либо проясняющее из вещаний многочисленных радиостанций.

— Разрешите доложить! — Ещё раз повторил матрос, видя, что занятые важным офицеры не обратили на него внимание.

— Ну.

— Товарищ капитан второго ранга, — матрос стащил наушники только с одного уха, продолжая крутить ручку резистора настройки, — вы, по-моему, правы — это похоже на перенос.

— Мотивируй.

— Можно сказать о сегодняшней дате — первое или второе мая. Год... даже в новостных каналах не называют, я пока не услышал — но дайте время. А вот судя по музыке, хотя тут много латинской темы — это всё же ретро какое-то.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовавшись, Скопин потянул к себе наушники.

Однако стоило более пристрастно прослушать эфир и наконец, всплыла точная дата, со столетием и годом включительно. И реперы "Маяка" словили в обязательном порядке.

А через полчаса горизонт посветлел, и штурман подвёл последний штришок в определении координат. Эти совокупные данные заставили серьёзно задуматься внешне почти всегда улыбчивого капитана 2-го ранга Скопина, замещающего командира.

"Неспроста" — это было первое, что пришло ему на ум. Но к этому "неспроста" он не мог пока даже вообразить каких-либо действий, и уж тем более приложить.

"То-то в радиоцентре узла связи ВМФ нас сразу отфутболили. За разводку супостата приняли.

Всё ж какая заманчивая провокация! — Скопин, пощёлкав по клавишам, выкладывая данные из своего ноутбука и их нынешние координаты, примеривая их — и так и эдак, — хотя, маленько пошалить-то и можно было бы"!

Вызвал командира БЧ-1.

Штурман, капитан 3-го ранга служил на крейсере уже три года и считался на корабле своего рода "дедушкой". На берегу и в той жизни у него осталась жена и двое детей. Он ещё не осознал того факта, что может их уже никогда не увидеть, но мысли об этом не располагали к веселью.

Хоть штурман и являлся младшим по званию, но по годам лет на пять был взрослее старпома, поэтому испытывал непреднамеренное отеческое чувство ответственности к некоторым товарищам по службе — эдакую запутанную смесь субординации, разницы (пусть и маленькой) в возрасте и панибратства совместных попоек, где все были априори равны, как честно разлитое по стаканам.

И просто обязан был спросить:

— По оперативке так ни на кого и не вышли?

— Да офигеть! Задача штатная, а ни в какую — два раза ещё пытались, — честно расстроился старпом, — ляпнули им даже координаты наши, в надежде, что заинтересуются и, глядишь, болтающееся поблизости судно-разведчик перенаправят. Так хрен! Наоборот — озлобились, тупо как провокаторов затролилил, явно заподозрив, что мы подстава бриттов замазать СССР в конфликте у Фолклендов.

— А по линии особиста не пробовали?

— Может попозжа — он скрюченный лежит с животом....

— Ладно. Давай, что там у тебя.

— Смотри Виктор Алексеевич, мы тут, — Скопин раскрыл электронный планшет с картой.

— В курсе, — мрачно кивнул штурман, — куда пойдём?

— Домой.

Штурман снова кивнул, полностью одобряя решение помощника капитана.

— Обогнём острова по большой дуге, но курс надо проложить, чтобы пройти в ста милях от этой точки, — Скопин поставил маркер на карте, — крюк небольшой, но....

— Капитан сказал в глупости не лезть.

— А мы и не будем, — пожал плечами старпом, — мы просто укажем этим растяпам, что за ними охотятся, и пойдём себе дальше.

— Зряшно всё — не поверят эти, как ты говоришь, растяпы.

— Дадим им шанс! А уж воспользуются им или нет — то уж не наше дело. Интересно ж, как будет, а? И врагу западло!

Штурман слегка скривился в улыбке, скептически разглядывая незатейливый план на планшете.

— Запеленгуют со спутников, мы ж будем открытым текстом. Оно нам надо?

Однако видя, что старпом загорелся идеей, слегка поразмыслив, сделал другое предложение, ткнув ногтем в экран:

— Мы лучше спрямим. А вот с этой точки выпустим "камова". Ребята пусть передатчик накрутят, чтоб не больше чем на 60 км покрывал.

— Вертолёт как-то несолидно!

— Хо! Скажешь тоже, "несолидно"! Так прикажи "атэшку" подвесить..., для солидности .( Самонаводящаяся противолодочная торпеда АТ-1М.)

Скопин прикусил губу:

— А ведь верно, с вертолёта можно пассивную гидроантенну опустить, и следить за подлодкой практически онлайн, а бритты будут ни сном, ни духом. С лётчиками Забиркина пошлём, он у нас полиглот.

Отыскав взглядом матроса, прослушивающего эфир, крикнул:

— Эй! Студент! Ты говорил, испанский знаешь?

— Так точно! — Тот хоть и сидел в наушниках, пожирал начальство глазами, и среагировал сразу.

— Сдавай вахту и отдыхать. Но чтобы через восемь часов был как штык.

Скопин снова взглянул на штурмана:

— Ну, давай Виктор Алексеевич, время нам известно, курс и скорость просчитай, чтобы выйти в точку тютелька в тютельку, — и уже с довольной улыбкой, — а торпеду прикажу повесть. Не сомневайся.


* * *

Расчёты штурманская боевая часть выдала быстро — до условной точки была прорва времени и всего лишь 60 миль. Можно было ползти, вытянув позади хвост пассивной антенны.

"Молодец штурман. Вариант с вертолётом куда как лучше: и курс пройдёт дальше от 200-мильной зоны, и времени на обдумывание будет больше. А на остальное? Поглядим"!

Отдав распоряжение по курсу и скорости, Скопин посетил медблок.

Терентьеву вкололи обезболивающее и снотворное, поэтому поговорить с ним не удалось.

"Восемь, десять часов сна и покоя"!

С категоричным начальником медицинской службы капитаном Пономарёвым старший помощник спорить не стал.

В ходовой рубке обычная деловая рабочая обстановка. Вахтенный доложился — всё спокойно.

"Конечно, ребята переживают. Конечно, задаются вопросом "а что будет?". Конечно, надо с экипажем по "громкой" поговорить. Но да ладно! Пусть уж как Терентьев оклемается — сам объясняет. До того слухи перебродят и улягутся. Спокойней будет. А пока командиры должны сохранять вид загадочный и бравый, дескать, знают что делать"!

Взглянул по курсу, так и не утратив в повседневности службы восхищения картины подминаемого под форштевень крейсера океана, выстреливавшего пенные брызги от бортов. Барометр падал, и волны достигали едва ли не восьми метров в высоту, дорвавшись заливать палубу.

"Вот они, их хвалённые "неистовые пятидесятые "!

("Ревущие сороковые", "неистовые пятидесятые" и пожалуй "пронзительные шестидесятые" — названия, данные моряками океаническим пространствам между 40? и 60? широтами в Южном полушарии планеты, рядом с Антарктидой, где господствуют сильные, часто ураганной силы ветры.)

Оглядываясь вокруг радарами, щупая воду гидроакустиками, крейсер выписывал противолодочный зигзаг, наверняка устаревший манёвр в веке самонаводящихся торпед и высокоточных ракет.

"Но мы-то знаем! Англы потопили этот "Бельграно" за пределами 200-мильной зоны, да ещё и обычными торпедами! Может у них тут помимо многоцелевой "Конкерор" ещё какие подлодки скрытничают. Потому — нафик-нафик! И противолодочный зигзаг и пассивный ГАС тянуть будем, благо спешить пока некуда.

Ещё надо переговорить с лётчиками и сочинить историю для упрямого аргентинского капитана".

Скопин не удивился, что назвал капитана крейсера "Генерал Бельграно" упрямым.

"Прав штурман, не поверит просто так этот..., как там его, — он снова нырнул в память ноутбука, — капитан Эктор Бонзо или Гектор Бонсо, хрен поймёшь!

Топая по коридорам и трапам на корму, Скопин тяжело рассуждал, возвращаясь к своему первому "неспроста":

"Эй, ты там! Бородатый с нимбом, ты чего затеял-то?! Что за провокация по сопоставимости? Наше "железо" восьмидесятых годов постройки, и перенос в 1982! И не куда-нибудь, а в южные широты, поближе к Фолклендам, где происходит реальная заваруха"!( Зачастую моряки называют свой корабль "железо", как правило с уважительными нотками)

Вдруг его ослепила мысль, что при правильном раскладе, их "Орлан" и в одиночку практически порвёт всю эту разношерстную английскую армаду *!

"Одних "гранитов" хватит, что б перетопить все их "гермесы", "инвинзиблы", вкупе с картонными "шефилдами", не говоря уж о гражданских переделках типа "Атлантик Конвейер"** . Конечно, сложно будет без целеуказания..., но решаемо! С помощью тех же дальних БЛА


* * *

. И останутся самой весомой проблемой лишь подлодки.

А если всё неспроста и у нас не будет иного выбора, кроме как ввязаться в драку? Не стоит ли сделать упреждающий осторожный шаг? Как говорится, признак прозорливости ума — уметь прокладывать варианты и цепочки будущего.

И командир слёг, отложив до срока свою, как ни крути, рассудительность и властное решение. И я..., правильно ли поступаю я?

Я!

Я бегу по самой кромочке, где вода накатывается на песок. Ветер распугал всех рыбаков. Берег пустой. Никого. Прибоем накидало ракушечник и мёртвую рыбу. Только чайки, да вездесущие городские ворóны кружат, падкие на эту дохлятину. И даже одинокий голубь примазался к трапезе.

И думаю: вот и меня так — выбросит прибой времени на берег бытия, где буду лежать никому ненужный. И людей никого. И вскоре наглые чайки и вóроны будут драться за мои глаза — кто выклюет. И даже этот голубь — птица мира, блин....

Почему-то было страшно не умереть, а именно вот так — валяться, когда-то живым, полным здоровья, а теперь безвольным мёртвым телом.

Вот так..., попробуешь там, в голове всё разложить по полочкам, упорядочить, а они никак не улягутся. То ползут как черепахи, то по теченью плывут, лениво плавниками шевеля по-рыбьи. Или скачут сайгаками. А порой и мчат, летят птицами.... Эх, мысли мои, мысли...!

Но что это я? Никто в авантюры и не лезет. Проинформируем "аргентинца" и бежать, бежать домой! Гордо вспенивая океан!

( * Морская группировка Королевских ВМС в Фолклендской операции насчитывала 125 кораблей, из которых более 80-ти являлись транспортными и вспомогательными.

**Авианосцы "Гермес" и "Инвинсибл". "Шеффилд" — эсминец УРО, Атлантик Конвейер" — переоборудованный под авиатранспорт контейнеровоз, потопленные авиацией аргентины в ходе боёв.


* * *

БЛА — беспилотный летательный аппарат.)

Какие у нас ещё варианты? Остаётся возможность ещё раз попытаться наладить связь с военно-морским командованием СССР, не покидая района Фолклендов.

Где-то близ островов рыбалит стая польских и советских траулеров (около 25-ти судов), среди которых, замаскировав надстройками мощные радары, один наш разведывательный вояка. Что разумно — было бы глупо упустить возможность не собрать данные и не поучиться на чужой драке. Но, поди, найди их. А вот ситуация с "Бельграно" даёт более чёткую хронологию и привязку по координатам.

Если "Конкерор" всё же топит "аргентинца", тогда, по-моему, 5 мая в зону поиска должны подойти траулер-рыбзавод "Белокаменск" и такой же "Жуковский" . (БМТР — большой морозильный траулер рыбзавод.)У них есть выход на рыбное министерство СССР (шифрограммы те им слали регулярно), а это ещё одна возможность связи с Москвой.

Минус — в этом районе будет не протолкнуться от самолётов и спасательных кораблей. В том числе и британских самолётов разведчиков. Англы естественно будут в бешенстве, если обнаружат у себя под носом в зоне конфликта нашего громилу "Орлана".

Вот только сомнения — не спутаем ли мы карты политике партии, блин? Союз-то так и не ввязался в Фолклендский конфликт. Представляю: рыбаки связываются с Министерством рыбного хозяйства, те с МИДом, МИД с главкомом ВМФ, а тот в а́хере — единственный "Орлан" ("Киров") у причальной стенки в Североморске".

Старпом недобро усмехнулся, останавливаясь. Машинально ответив на приветствие вытянувшегося матроса, он удивился, что за размышлениями уже пришёл.


* * *

С ребятами из полётной группы Скопин дружил. Целостные и разносторонние. С такими и в разведку, и горы свернуть, и как с мужиками в гараже, по-простецки крепко выпить под неприхотливую закуску..., прямо в ангаре, устроившись на принайтовленных зиповских ящиках . И поговорить знамо дело. (ЗИП — запасные изделия прилагаемые.)

Естественно поговорили. Обсудили ситуацию в целом и возможные ходы.

— Загнул, загнул — "перетопить всех бриттов", — легкомысленно улыбался майор Харебов, командир экипажа машины под номером 37, — я ещё понимаю авианосцы, а эсминцы "граниты" просто насквозь прошьют! Вот если бы их фрегатики в рядок поставить, что б сразу одной ракетой пяток продырявить. Ха! Щю-ю-ютка! Хотя на мелочёвку у нас летающих железяк с избытком....

— Проблема с целеукзанием....

— Во-во! А наш "Орлан" не балерина, чтоб гоняться за ними по всей акватории. И тут ты прав, самые опасные — подлодки. А про "Конкерор" я ещё где-то слышал, что конкретно на этой ПээЛ у нас гидроакустическую станцию спёрли . Суки.( После победоносной Фолкленской войны, "Conqueror" приняла участие в операции "Официантка" — краже буксируемой гидроакустической станции в советских территориальных водах.)

— Так что..., — майор знáково потянул простуженным носом, — если плюнуть сэрам в тарелку с овсянкой, я всеми руками и ногами — "за"!

— Было бы нехило, если бы предупреждённые латиносы бритта потопили, а мы сторона, — отвечал Скопин, а сам в голове:

"Ну, вот! Шёл на корму преисполненный пацифистских, пусть и проказно-пакостных настроений, а ребята накачаны весьма воинственно. И ветер шквалистый их уже не тревожит, и ракет на внешнюю подвеску запросили, помимо противолодочной АТ-1. И как тут отказать?! Это ж как на танцы-шманцы-зажиманцы пойти, а причиндалы дома оставить"!

Отношение лётчиков к жизни-смерти весьма философское — это тебе не по земле ходить или в море болтаться, у летунов всегда есть неприятный шанс грохнуться, что об землю, что об воду, и ещё неизвестно какой из вариантов предпочтительней.

Поэтому, когда через восемь часов вышли в условную точку, Скопин снова дотопал до юта, к летунам — ещё раз пройтись по пунктам плана, раздать последние инструкции, переживая и пытаясь шутить: 'вы там ребята аккуратней', 'смотрите парня не уроните за борт' (Забиркин откровенно дрейфил). И конечно напутственное 'ни пуха...', с неизменным ответным 'к чёрту!'.

Фолкленды-Мальвины .( Falkland (английское название). Malvinas(испанское. ).

Ещё 1 мая с северо-восточного и восточного направлений оперативные соединения ВМС Великобритании вышли на исходные позиции, оставив за 200-мильной зоной корабли сопровождения.

За день произошли разрозненные, разбросанные по времени стычки. Самолёты с "Гермеса" и "Инвинзибл" бомбили аргентинские позиции на захваченных островах, затем берег обстреливали артиллерией эсминцы и фрегаты. В свою очередь аргентинские ВВС наносили удары по кораблям противника. В небе сходились "Миражи", "Даггеры" и "Харриеры". Англичане активно использовали вертолёты.

Жаждали встречного боя противоборствующие корабли. Безуспешно отметилась подлодка "Сан-Луис" в поединке с кораблями радиолокационного дозора авианосца "Гермес". Хотя и англичане были не на высоте.

Если учитывать, что британцы задействовали все (аж целых 20 самолётов с авианосцев), а с аргентинской стороны учувствовало в налётах, более чем в два раза больше, то можно сказать, что день был насыщен на события, а противники обменялись довольно чувствительными ударами. Аргентина лишилась патрульного катера и пяти самолётов. Англичане отделались лёгким испугом (кроме тех, конечно, кто погиб). При этом аргентинские людские потери были на порядок значительней.

К ночи, выполняя приказ командующего ВМС Британии Вудворда, основное соединение английских кораблей отошло на восток, сводя активность лишь к беспокоящими акциями. С северного направления осталась топтаться на месте противостоящая им тактическая группа во главе с авианосцем "Бентисинко де Майо". Кстати, так и не обнаруженная бриттами.

Узнав, что англичане отбежали за 200-мильную зону и стали недосягаемы для его ударной авиации, командующий аргентинскими силами вице-адмирал Леопольдо Галтьери Хуан Хосе Ломбардо (язык сломать) в свою очередь приказал отвести соединения флота на исходные позиции.

На южном, отвлекающем (по замыслам аргентинского командования) направлении маневрировал крейсер "Генерал Бельграно" с эскортом.

Ещё утром 1 мая "Конкерор", всплыв на перископ (командир ПЛ капитан 2 ранга Рэдфорд-Браун определился: крейсер и два эсминца охранения), уже не прерывала контакт, сев противнику на хвост, периодически корректируя свою позицию, поддерживая постоянный контакт через спутник с командованием.

В 12 часов 30 минут командир крейсера "Генерал Бельграно" капитан 1ранга Э. Бонсо получил приказ следовать на исходный рубеж.

В точке координат 55?15′ ю.ш. и 55?15′ з.д. соединение повернуло на запад, следуя курсом 290?.

Корабли охранения (эсминцы УРО "Хиполито Боучар" и "Пьедро Буена") продолжали маневрировать на северном (угрожаемом) направлении по правому траверзу крейсера, хотя до группировки Вудворда было 240 миль и соединение фактически вышло из зоны действия палубных "Си Харриеров".

Скорость аргентинцев позволяла "Конкерор" крутиться вокруг, тем не менее, продолжая оставаться на южной позиции — правый борт "Бельграно" прикрывала банка Бердвуда , куда подлодке соваться не следовало, и как ни крути, маячил эскорт, выполняя вялый противолодочный манёвр, больше следя за воздушной угрозой и борясь со штормом.

К тому времени температура опустилась до -10?, усилились порывы ветра, а десятиметровые волны заливали бедные эсминцы с "головой". (Банка Бердвуда — обширное мелководье к югу от Фолклендских островов.)

Наконец из Лондона пришёл приказ: "Топить!".

В 15 часов 20 минут на ходовой мостик крейсера "Бельграно" поступил доклад с радиорубки. Вахтенный офицер отнёсся к перехваченной радиограмме несколько скептически, однако был обязан проинформировать командира.

— Открытым текстом. Русские. Шпионская информация.

— В районе крутятся русские сейнеры, среди них наверняка есть разведывательные суда, — кивнул Бонсо, — что хотят?

— Заявляют, что перехватили радиообмен британской подводной лодки со спутником. Дают предположительный пеленг.

Капитан Бонсо взглянул на тактическую карту, прикидывая их координаты и данные радиограммы:

— Зачем бы это русским было надо? Может это британская дезинформация? Удалось определить, с какого пеленга велась передача?

— Сигнал слабый, но примерно отсюда, — вахтенный офицер указал направление на карте.

— Что на локаторах?

— Ничего. Но погодные условия не самые благоприятные.

Капитан Бонсо ещё раз внимательно посмотрел на карту, для наглядности расставив макеты, условно обозначающие его корабли.

"Если сигнал слабый, — рассуждал Бонсо, — то судно, отправившее его, действительно может находиться вне зоны нашего радара. Это могут быть и русские, а вероятно и хитрые бритты, отвлекающие его от основной угрозы атаки".

— На локаторе засветка! — Буквально выпалил вахтенный, — малоразмерная! По пеленгу радио. Дистанция 20 миль.

"Либо малый катер, — тут же предположил капитан Бонсолибо, — либо вертолёт....".

— Либо рубка подлодки! — Уже вслух предположил он.

И тут, подтверждая одну из его версий, вахтенный выдал новую информацию:

— Русские заявляют, что их вертолёт ведёт гидроакустическое слежение. Они засекли британскую субмарину!

Капитан Бонсо знал о присутствии подлодок противника в зоне боевых действий, но закономерно оглядывался на северо-восточное направление, где находилась основная британская группировка.

" Святая Мария, — до него вдруг дошло, — мы же идём практически по самой южной кромке банки Бердвуда — подлодка ни в коем разе там не станет маневрировать"!

— Мне нужен доклад акустиков! Внимание по левому борту! Прикажи "Хиполито Боучар" срочно перейти на левый траверс!

Его приказ совпал с новым сообщением русских:

— Лодка на позиции атаки!

Эсминец "Хиполито Боучар" ускорился, намериваясь обойти крейсер, с выходом на левый крамбол.

В этот момент майор Харебов, получая данные с опущенной в воду ГАС, глядя на хронологически точную распечатку событий, удивляясь своему волнению, гаркнул слегка тормозившему Забиркину:

— Быстро! Подлодка пустила торпеды!

Матрос забубнил на испанском, прижимая ладонью микрофон гарнитуры.

Торпедный залп услышали и акустики "Бельграно".

— Лево руля! — Бонсо схватился за подволок ходовой рубки, зная, что сейчас крейсер будет крениться при резком повороте.

Командир "Конкерор" производил атаку в тепличных условиях (до мишени всего 1200 метров, скорость и курс постоянные), при этом он ещё учитывал броневой пояс крейсера и выбрал обычные неуправляемые, но с бóльшей боевой начинкой торпеды Мк.8, стреляя классическим ещё со второй мировой войны, веером.

Высокие волны захлёстывали перископ, и командир подлодки наблюдал за атакой в варианте качелей — в перекрестье вытянутый профиль крейсера — волна — и снова силуэт противника.

Неожиданно "Бельграно" совершил поворот.

Раздался взрыв, взметнув над водой пенный столб, но в перископ было видно, что крейсер цел — более того полным ходом направлялся в сторону подлодки.

— Погружение! — Проорал команду Рэдфорд-Браун.

Возликовавший было при попадании своей торпеды экипаж субмарины, притих, услышав ощутимые шлепки разрывов на поверхности — аргентинцы немедленно занялись поиском противника и уже стали глушить рыбу.

"Конкерор" нырнула на развороте, уходя на юг, накручивая полную скорость, отрываясь от преследования. Затем резко повернула на восток, скользя на 80 метрах под водой по инерции, и лишь потом ползла едва на двух узлах в юго-западном направлении, с уверенностью экипажа, что они разорвали гидроконтакт с навязчивым сонаром противника.

— Мы её потеряли, — докладывал всё тот же вахтенный капитану Бонсо.

— Прикажите "Пьедро Буена" вернуться к спасательным работам.

Видимо "Конкерор" должна была сегодня отметиться победой. Автомат торпедной стрельбы пускал торпеды с упреждением — резко сманеврировавший "Бельграно" избежал попаданий, а вот обходящий его с крамбола "Хиполито" с ходу налетел на одну из Мк.8. Удар пришёлся в полубак, 750 фунтов взрывчатки торпеды просто сожрали 3000-тонный эсминец, полностью скрыв его в огненно-пенном взрыве, переломив надвое, мгновенно затягивая в пучину.


* * *

"Камов" продолжать висеть на месте, привязанный гидроакустической антенной к океану.

— Они её проеба..., потеряли. Крейсер на циркуляции, эсминец уходит, — удерживал тангенту на передачу Харебов.

— Если их навести? — Скопин ещё питал надежду, что аргентинцы загонят "Конкерор" на дно.

— Думаю, она на "полном" оторвётся от них.

— Возвращайтесь!

— А может...?!! Она идёт прям на нас!!!!

На том конце повисло молчание, лишь треск помех в наушниках.

"Ну, давай, давай, тёзка, — мысленно взывал Харебов, почти моля, — я бы её сейчас на раз, но не могу я без приказа"!

— На винты, — прохрипело в эфире.

— Конечно, — просиял майор. Старушка АТ-1М и без того была настроена на акустический поиск.

— Давай, — решился Скопин.


* * *

— Всего шесть человек! — Офицер медленно опускал трубку. Его бледное лицо наливалось краской, — выживших, всего шесть человек!

Капитану Бонсо показалось, что произнося последние слова, его старший помощник не разжимал зубов.

Сам не менее огорошенный катастрофическими потерями, капитан чувствовал, что его нарастающий гнев отхлынул на фоне чужой ещё бóльшей тихой ненависти.

Над ним висели ещё дальнейшие отчёты и спрос командования за потерянный эсминец и, несмотря на самоуверенность, сомнение — стоило ли бросать "Пьедро" на поиск подлодки, жертвуя спасением экипажа торпедированного "Хиполито Боучар". И ещё он вдруг осознал, что если бы не предупреждение русских и его приказ на резкий манёвр, торпеда или торпеды (акустики заявляли как минимум о двух) поразили бы "Бельграно", и неизвестно — удержался бы тот наплаву.

— Вот он! — Голос вахтенного вырвал его из тяжёлых раздумий, — русский вертолёт!

Стóило бы подняться на мостик, чтобы в мощный визир получше рассмотреть чужую машину, но и цейсовский бинокль давал хорошее увеличение.

"Точно русский! Соосный коротыш, — согласился Эктор Бонсо, — таких кроме русских, по-моему, никто не делает".

Геликоптер, как влитой висел над колышущейся серой массой океана, несмотря на порывы ветра, и норовящие слизнуть его вниз особо вздымаемые девятые валы́.

"Они продолжают вести гидроакустическую разведку"! — Констатировал Бонсо, естественно не разглядев с такого расстояния спущенную вниз кабель-антенну.

Вдруг он увидел, как от вертолёта отделился продолговатый предмет, нырнув воду.

Капитан, аж подался вперёд — увеличения сразу стало не хватать, захотелось перемотать видимое обратно, что понять, что же там произошло!

И с паузой в три-четыре минуты, он уже наблюдал вспухающий бугор подводного взрыва, казалось, буквально в трёх сотнях метров от вертолёта.

Машина русских дёрнулась, сместившись, блеснула остеклением, а потом скоро стала удаляться, превращаясь в темнеющую точку, пока и вовсе не скрылась.

Сконцентрировавшись на глазах, капитан Эктор Бонсо, тем не менее, не пропускал мимо ушей доклады с акустического поста, поэтому не удивился, когда на месте подводного взрыва появилась горбатая чёрная тень подводной лодки. Британец!

— Главным калибром! Огонь!

Два выстрела легли разбросанным недолётом. Следующий залп дал кучное накрытие, скрыв пенным частоколом торчащую рубку, когда на ПЛ неожиданно произошла детонация в районе кормы, ударив вспышкой, и как водится при подводном взрыве выбросом воды. Едва пена опала, наблюдатели успели рассмотреть лишь живо погружающийся задранный вверх нос субмарины.

Всё произошло так быстро, что в рубке даже не успели выразить восторга по поводу уничтоженного противника. Лишь умудрившийся сохранить невозмутимость, вахтенный деревянным голосом зачитал новую радиограмму:

— Русские поздравили с победой.

— Запишите в вахтенный журнал, — ровным голосом сказал командир крейсера, — в 14:50 соединение атаковано субмариной противника за 200-мильной зоной боевых действий. В результате атаки торпедирован эсминец "Хиполито Боучар". Ответным артиллерийским огнём крейсера подводная лодка потоплена. Отправьте аналогичную шифрограмму в штаб.

— Русские называли её "Конкерор", — позволил себе вставку вахтенный.

— Исключительная осведомлённость! — В голосе капитана Бонсо скользнула издевка, — добавьте в журнал: во время боестолкновения установлен контакт с неизвестным советским военным кораблём. Отправьте аналогичную шифрограмму в штаб.

"Ведь то, что уронил тот вертолёт, не иначе торпеда, — здраво рассудил Эктор Бонсо, — а стало быть, машина с военного корабля. Хотелось бы мне взглянуть на этот русский корабль. И уж как минимум поблагодарить его капитана".

— И ещё! — Командир, оглядел офицеров, — я бы хотел, чтобы экипаж меньше трепался о нашем контакте с русскими.

"Бельграно" не торопясь подошёл к месту гибели субмарины.

Командир крейсера капитан 1ранга Эктор Бонсо почти равнодушно взирал с крыла мостика, как матросы баграми пытались что-либо выудить из плавучих останков британской подлодки. На борт подняли десяток трупов и лишь троих выживших.

"Могли ли мы захватить английскую подлодку, а экипаж пленить? Вряд ли — англичане упрямы. Как минимум пришлось бы отбиваться от наседающих самолётов противника, а, в конце концов, наглые британцы подняли бы вой, что мы непозволительно действуем за пределами 200-мильной зоны. Тем более на субмарине явно что-то с запозданием детонировало после попадания русской торпеды".


* * *

Командующий морскими операциями вице-адмирал Ломбардо получил шифровку от командира "Бельгано", только телеграмма имела некоторое дополнение к тексту, предложенному капитаном Бонсо.

Ничего не было странного в том, что аргентинское командование, а тем более политическая хунта, имели на флоте и в армии своих агентов военной полиции и осведомителей. Унтер-офицер, который внёс в шифрограмму своё донесение, не прослушивал радиообмен с русскими, не находился на мостике с биноклем, чтобы увидеть торпедную атаку вертолёта. Однако, не смотря на попытки офицеров пресечь лишние разговоры, замечания вахты наблюдателей на мостике, комментарии акустиков говорили о более чем непрямом отношении русских к потоплению британской ПЛ.

Вице-адмирал Ломбардо отправил победную реляцию в Буэнос-Айрес — размен 3000-тонного эсминца на атомную многоцелевую подлодку пошло в положительный зачёт.

Участие третьей стороны принижало вклад его подчинённых в одержанную победу, да и не особо он поверил в активное вмешательство русских. Поэтому донесение агента полетело в корзину.

Однако этим дело не ограничилось. Аргентинская разведка перехватила радио с чилийского арктического транспорта " Пилото Пардо" — тот сообщал о наблюдении в точке координат 57?15′ ю.ш. и 64?15′ з.д. крупного военного корабля.

Барражирующий неподалёку разведывательный самолёт "Нептун" с авиабазы Рио-Гранде получил целеуказание и так же обнаружил корабль, совершив облёт, и даже сфотографировав. При "обмене любезностями" в эфире, аргентинский пилот неправильно расслышал название корабля, переведя его как "Святой Пётр". Что вызвало естественное недоверие и путаницу в штабе — как это коммунисты и "святой"?

Совсем по-другому отнеслись к информации британцы. К тому времени Аргентина уже объявила о потоплении "Конкерор". Посыпались взаимные обвинения ведения боевых действий за пределами исключительной зоны, где аргентинское звучало примерно так: "а вы первые!", имея ввиду торпедированный "Хиполито".

Потеря атомной подлодки это утрата престижа, гордости и собственной уверенности. Упрямые ослики в головах британцев не заморачивались самокопанием, занявшись поиском виновных.

Слив информации о неизвестном военном корабле чилийцами, имеющих зуб на Буэнос-Айрес, лишь подогрел веру упрямых голов, что "что-то тут нечисто!". Не смотря на утерю хватки в мировом лидерстве, самоуверенные альбионцы не могли допустить, что им могут навалять вояки страны третьего мира.

Ещё не произошло шока от потери "Шеффилда"* , когда было уязвлено превосходство белого человека, получившего плюху от "прикопчённых" латиносов. Кстати, когда самолёты аргентинских ВВС подожгли этот эсминец дозора, некоторые умники, согласно свойству психики человека к самолечению, нашли косвенное оправдание собственному разгильдяйству и некомпетентности — самолёты-то и ракеты были французские! (*События реальной истории 4 мая 1982 года.)Моментально причислив, как минимум пренебрежительно воспринимаемых "лягушатников" к лону просвещённых европейцев.

Британская разведка (Ми-6) закусила удила, умудрившись выудить не только фото, сделанные аргентинским "нептуном", но даже перетряхнуть пресловутую "корзину" вице-адмирала Ломбардо. Иначе говоря, секретная часть шифровки с крейсера "Бельграно", легла на стол в штабе ВМС в Нортвуде.

В Лондоне поначалу отнеслись ко всему, как к провокационной дезинформации, зная о попытках руководства Аргентины сыграть на противоречиях западных стран и СССР .

(10 мая 1982г. министр иностранных дел Аргентины Коста Мендеса в беседе с госсекретарем США А. Хейгом заявил, что его страна может обратиться за военном помощью к Советскому Союзу.)

Тем не менее, взлетевший с чилийского острова Сан-Феликс самолёт радиотехнической разведки "Нимрод", в полётном плане которого было хоть что-то прояснить с ПЛ "Конкерор" на месте, получил дополнительную задачу.

Имея совокупные данные от чилийского судна и аргентинского самолёта, "Нимрод" смог легко выйти на искомый корабль. Однако на: "неизвестный корабль, это самолёт ВВС Великобритании. Опознайте себя!", внизу отмолчались, а снимки с воздуха вышли уже не чёткими — темнело.

Само по себе наличие советских военных в зоне конфликта крайне нервировало "Форин Офис". Но там даже не смотря на русофобство, пока ещё не верили, что русские отважатся под собственным флагом ввязываться в войну со страной входящей в НАТО. То есть, предоставить разведданные и даже сорвать атаку "Конкерор" ещё допускали, но применение оружия относили к разряду невероятного.

Однако вскоре лимит адекватной оценки "невероятного" британскими военными аналитиками был исчерпан, точнее просто похоронен под сравнительными выводами всех полученных с самолётов фотографий с каталогом военных кораблей стран Варшавского договора.

В британском штабе были ошарашены. Снимки из южной Атлантики, несомненно, указывали на то, что это "Kirov-class battlecruiser". Тяжёлый атомный крейсер типа "Орлан".

В строю у русских был пока только один — "Киров", который на данный момент (а это была проверенная информация), базировался в Североморске. Ещё один корабль был в стадии достройки. И это тоже было достоверно известно.

Так или иначе, две невероятности сложились в одну — русские сумели скрытно построить и пустить в эксплуатацию ещё один тяжёлый крейсер (получилось же у японцев с их "Ямато"). Спроектированный для завоевания превосходства на море, оснащённый ракетами с ядерной головной частью, этот монстр в данный момент режет воду вблизи Фолклендских островов, угрожая британским экспедиционным силам.

Оперативности Ми-6 и быстроте реакции военного комитета в Нортвуде можно было позавидовать.

Первым к кому побежали жаловаться — к американцам. Те обещали вмешаться, но демократия имеет некоторую инерцию в принятии решений, потому попросили подождать до завтра.

Не дожидаясь каких-либо разъяснений из Москвы (уже было девять часов вечера), лишь потревожив телефонным звонком советского дипломата в Лондоне, был принят предварительный план действий.

Командующий британскими ВМС адмирал Дж. Филдхауз предлагал воздержаться от радикальных акций до прояснения обстановки, но под давлением Тетчер, которая рассчитывала на поддержку США, решение утвердили.

В 10 часов 45 минут с американской авиабазы на острове Вознесения взлетели два английских бомбардировщика "Вулкан", следом поднялись 10 самолётов-заправщиков "Виктор" . (Остров Вознесения (3800 км от Фолклендов). Для полётов с базы до места боевых действий британским самолётам приходилось использовать несколько самолётов-заправщиков.)

"Вулкан" несли по две американских противорадиолокационных управляемых ракеты "Шрайк", едва ли не "на коленке" приспособив их под пилоны для штатных "Скрайболт".

Несмотря на своё пассивное недовольство, Филдхауз понимал, что "Шрайк" не нанесут фатального поражения тяжёлому крейсеру, но повредив радиолокационное вооружение, выведут его из игры, как боевую единицу. Ко всему была необходимость в предвосхищении событий — полётное время до Фолклендов составляло не менее девяти часов. Русский крейсер мог находиться ещё дальше, "если ни вообще чёрт знает где!".

Если же за это время что-либо измениться, удар "Вулканов" можно перенацелить — по радарам аргентинских ПВО на островах.

По большому счёту в британском штабе и не сомневались в причинах появления и намереньях русского боевого корабля в зоне конфликта, зная о переговорах Советов и Буэнос-Айреса. Поэтому информация об активности русских была воспринята как само собой разумеющееся. Опережающие действия были не в новинку для британских вооружённых сил — достаточно вспомнить с одной стороны коварный, но с другой вполне логичный упреждающей удар по флоту французов в 1940 году . (Имеется в виду операция "Катапульта", по нейтрализации на тот момент ещё союзнического флота, чтобы французские корабли не достались гитлеровской Германии.)

Был один недостаток в такой бешеной оперативности британцев. Надо не забывать, что уже накатывалась ночь, а англичане так перевозбудились, действия разведки из-за цейтнота были так грубы и торопливы, что они умудрились наследить, сумев заинтересовать аргентинцев.

Там тоже сверили фотографии, поцокали языком при ознакомлении с ТТХ и боевыми возможностями русского крейсера.

Кого-то из руководства в Буэнос-Айресе ещё не покидала надежда на маленькую победоносную войну, но более рассудительные головы видели с какой упёртостью взялись за дело британцы, поэтому посчитали, что иметь дополнительный козырь будет не лишним.

Советский посол в Лондоне отнёсся к выказанным претензиям МИДа Британии более чем серьёзно, ещё в тот же вечер, связался со своим руководством, провоцируя телефонные трели по цепочке ответственных лиц Союза, вплоть до главкома флота.

Поэтому рано утром советское правительство официально заявило, что "британское правительство использует сфальсифицированные материалы о якобы причастности Советского Союза к англо-аргентинскому конфликту в качестве дипломатической ширмы для своих военных акций в Южной Атлантике!". Далее следовало заверение, что запечатлённый на снимках корабль не является и не может принадлежать к флоту СССР.

На западе история с крейсером была скинута журналистам на растерзание, и по мере перемещения линии терминатора по часовым поясам, средства массовой информации буквально вспухали сенсационными заголовками с обвинениями СССР в пособничестве агрессорам. Самым пиковым, наверное, был комментарий в лондонской "Тайм", предлагавший объявить "ничейный" крейсер пиратским, устроить на него международную охоту, а "экипаж по поимке, как в старые добрые времена (интересно, что они нашли в этом доброго) — вешать на реях"! Венчал статью довольно точный, но карикатурный рисунок "Кирова" с красным флагом на топе, где звезда, серп и молот были стилизованны под череп и кости. И заголовок — "Атомный корсар XX века"!

США напряглось оперативно-стратегическим объединением, включающим действующие в Атлантике 2-й, 4-й и 6-й флоты ВМС. Однако адмиралы при возможном контакте с "пиратским" русским крейсером не собирались подставляться под его кошмарные "shipwreck" , намереваясь держаться на 600-километровой дистанции, развернув дозорную завесу подводных лодок. ("Shipwreck" — натовская классификация ПКР "Гранит".)

Рональд Рейган ещё не назвал Советский Союз "империей зла", но на совещании комитента начальников штабов высказал неоднозначное пожелание. Поэтому американские подводники имели тайный приказ, если случиться возможность, под шумок торпедировать крейсер.


* * *

В ночь со второго на третье мая события к северу от островов не отличались от известных в реальной истории. Вертолёт "Си Кинг" с "Инвинзибл" уничтожил партульный катер "Комодоро Самеллера".

Перед самым рассветом вертолёт "Линск" с эсминца "Глазго" обстрелял из бортовых пушек малый артиллерийский корабль "Альферес Собрааль" — бывший 700-тонный буксир американской постройки. Ответный огонь 20— и 40-миллиметрвых пушек заставил англичан убраться, но зависнув в зоне недосягаемости, "Линск" поразил противника двумя ракета "Си Скьюа" . Удовлетворившись видом пылающего корабля, англичане вернулись на корабль базирования.( Через двое суток, справившись с пожарами, аргентинский экипаж привёл корабль на базу.)

Однако дальше пошли расхождения! Вскоре вся корабельная группировка британцев оттянулась севернее — командующий экспедиционными силами контр-адмирал Вудворд опасался прорыва русского крейсера на дистанцию атаки противокорабельными ракетами.

По-прежнему находились в отрыве от основных сил группы корабли дальнего радиолокационного дозора, лишь растянув позиции первой и второй линий на лишние 5-10 миль. Атомная ПЛ "Спартан" покинула свою позицию к западу от Фолклендов и ушла на замену "Конкерор".

Тем не менее Вудворт, как бы давая понять подчинённым, что никто их не сможет остановить, не стал отменять запланированных операций. Готовились: эвакуация с островов, выполнивших задание разведывательных групп и высадка новых, авиаудар по позициям аргентинцев и артобстрел с кораблей.

Ещё можно было бы добавить, что потеря "Конкерор" и дальнейшие события негласно расширили зону боевых действий за пределы пресловутой 200-мильной.


* * *

В известной истории торпедирование крейсера "Бельграно", привело к тому, что аргентинцы стали серьёзно опасаться потерять ещё и свой единственный авианосец "Бентисинко де Майо". 5 мая корабль вернулся на главную военно-морскую базу, где и простоял до конца войны. Его авиагруппа была переброшена на Огненную землю.

В нашем же случае, в Буэнос-Айресе, окрылённые успехом потребовали от вице-адмирала Ломбардо более решительных действий.

Согласно приказу, утром 3 мая, командующий тактическим соединением FT-79 контр-адмирал Г. Алльяра выдвинул свои корабли в юго-восточном направлении. С континентальных аэродромов готовились подняться ударные самолёты оперативной группы ВВС "Юг" и поддержать флот. Однако разведывательные "Треккеры" с авианосца противника не обнаружили — британцы отошли.

Тем не менее, приказа отвести соединение не поступило. Авианосец "Бентисинко де Майо" окружённый эскортом продолжал маневрировать на передовой позиции, медленно приближая время своей гибели.


* * *

В 7:15 патрульный самолёт "Нептун 2Р112", искавший русский крейсер на пределе своей дальности, возвращаясь на базу, неожиданно обнаружил искомый корабль гораздо ближе к материку.

"Генерал Бельграно", оставаясь в своей зоне оперативного маневрирования, лишь утром получивший приказ следовать в порт Ушуая, чтобы сдать пленных с английской подлодки и покоящиеся в корабельном морозильнике тела моряков, развернули, предполагая использовать для рандеву с русским кораблём. Вертолётом на борт "Бельграно" срочно прибыл полномочный представитель правящей Хунты с военными советниками.

Англичане так же бросили немалые силы на поиск, опираясь в основном на патрульную авиацию. Информация от "чилийца" имевшего контакт с русским крейсером уже устарела. Но зная примерно курс и скорость, британцы, здраво рассуждая, ориентировочно вывели район местонахождения "русского" — к юго-востоку, востоку от Фолклендских островов. Только здравый смысл англичан основывался на фобии, что русский пират будет непременно атаковать, подло зайдя британским соединениям с тыла. Мысль, что это кратчайший маршрут по пути через Атлантику, на свою базу в Кольском заливе им даже в голову не пришла.

Между Фолклендами и островами Южная Георгия безнадежно болтался корабль ледовой разведки "Эндьюранс", высылая для бóльшего охвата наблюдения бортовой вертолёт. Именно специалисты "Эндьюранс" дешифровали перехваченное сообщение с самолёта "Нептун", наведя на поиск "Нимрод".

Точка координат указывала, что русский словно и не покидал района, где был потоплен "Конкерор". Этот факт несколько запутал все тактические домыслы британской стороны, однако Лондон был по-прежнему настроен решительно.

Два бомбардировщики "Вулкан" были ещё на подлёте, производя очередную дозаправку в воздухе.

Теперь им предстояло преодолеть лишнюю тысячу километров, и почти впритык рассчитанного топлива могло не хватить на обратный путь. Однако британское командование не отменило операцию, рассматривая варианты посадить одну из машин либо в Чили, либо в Бразилии, с естественным интернированием экипажа.

Базировавшийся на чилийской базе в Сан-Феликс "Нимрод MR.1" сначала зафиксировал работу мощной радарной системы, затем обнаружил корабль, опознанный им как "Генерал Бельграно". И в нескольких милях, наконец, пилоты увидели предмет головной боли своих адмиралов — "Kirov-battlecruiser".

Крейсер "Пётр Великий".

Мир таким не сóздан,

Я в ладони звёзды,

Лёгкие, как воздух,

Я — соберу!

Снилось детство. Такое..., ушедшее, где-то счастливое, когда-то безоблачное, но во сне незримо тёплое и близкое.

Мальчишки.

Приехали на обрывы к заливу, накрутив ве́ликами по пыльным летним дорогам. Окунулись. Просохли и все тут же засобирались обратно....

А он остался — любил бродить тут в одиночестве и в тайной детской надежде. Почему-то всегда верил, что с ним обязательно произойдёт что-нибудь необычное!

Где-то слышал, что каждый год Азовское море, подмывая побережье, забирает у суши до 10 метров. И частенько прикатывал сюда на велосипеде. Потом брёл по песчаной полосе, задирая голову на высоченный обрыв, отмеченный осыпями, оголяющими древние наслоения породы, ожидая, что когда-нибудь обвалившийся кусок обнажит чего-нибудь эдакое.

— Гли-но-зём, — по слогам произнёс мудреное словцо, пока ещё не подкреплённое планомерной школьной программой.

Он любил всякие такие словечки, которыми можно покозырять перед друзьями, которые обильно вливались в его детский мозг-губку с массивом нужной и ненужной информации из десятков читаных книг.

Впрочем, десятилетний мальчик едва ли так построил бы своё предложение, даже с оглядкой на своеобразную начитанность.

Своеобразной его начитанность была потому, что книги глотал как сладкую газировку из автомата не жалея три копейки. Особенно когда накрутишь педалями от центрального пляжа до "второго" вдоль "железки" против ветра, вспаренный по лету с пересохшим ртом .

Глотал, не ощущая вкуса — лишь бы удовлетворить жажду. Жажду книжных приключений и великих тайн. Спеша за сюжетом с нетерпеливо подстёгивающим: "а что же дальше?!". Порой, сокращая для себя сложносоставные слова, неправильно ставя ударения, перескакивая через строчки. Имея самый точный ориентир на странице — начало абзаца с многообещающими: "вдруг", "однажды" или "неожиданно", с которых и начиналось самое захватывающее.

Ещё раз окинул взглядом выгнутую дугой, уходящую вдаль коричневую полосу обрыва, в надежде может сейчас ссыплется с кручи пласт земли и обнажит тускло поблёскивающий металлом бок инопланетного космического корабля.

"Эх, это только в книжках может быть. Всё, теперь домой! И так задержался. Ещё к бабушке заехать, хотя бы минут на пять. Мама всё ровно спросит — где был? Не говорить же, что ездили с пацанами аж на аэродром. Заругает. А так скажу: "где, где — у бабушки"! Ведь был же? Был! Ну и что, что всего пять минут".

Пусть и не полная правда, но откровенно врать не хотелось.

Лихо просвистел ветром в ушах до бабушкиных восхитительно пахнущих пышек, с тающим на коричневатой пропечёности мёдом. Успев даже повесить (петля на шею!) на шелковице у кустов малины куклу вредной москвички-Любки, с табличкой: "Она жрала малину!".

"А чего она, зараза — утром приедешь, в надежде малинки, за ночь поспевшей поклевать, а тут уже "понаехавшие" отметились"!

И домой! Закатив в подвал многоэтажки велосипед, удачно миновал мамины кордоны-макароны....

"Да, нет! Ну, вкусно конечно! Но после бабушкиных лепёшек совсем не хочется".

Потом папа с работы пришёл слегка пьяный — в самой своей лучшей доброй стадии, когда можно было чего-нибудь выпросить.

Одно плохо — будет ночью на кухню бегать воду хлебать. И конечно увидит полоску света из-под дверной щели, распахивая дверь с рыком: "А ну быстро спать! Читаешь лёжа — зрение портишь!". А толку — фонарик и под одеяло!

И..., читать, читать! И книга попалась про военный корабль..., в океане..., и он почти старший офицер...".

Трясли за плечо настойчиво, но аккуратно.

— Что? — Снилось что-то такое сладкое..., — что? Что-то случилось?

Скопин машинально взглянул на светящийся циферблат.

"Ох ты..., "собака ", три часа спал"!( "Собачья вахта" — вахта на флоте, длящаяся с 00:00 до 04:00 часов.)

— Что случилось?

— Товарищ капитан 2-го ранга! Командир на ГКП требует, — лица вестового не было видно — лишь силуэт на фоне открытой двери каюты.( ГКП — главный командный пункт.)

"О! Терентьев наконец оклемался".

Но тут в коридоре послышались неторопливые шаги, проём загородила массивная фигура, вообще перекрыв доступ свету.

— Сам пришёл, — голос Терентьева звучал глухо, и Скопину показалось — замогильно.

"Ща начнёт строить, — предвиделся тяжёлый разговор с командиром, — разнос неминуем".

Вестовой шмыгнул из каюты, мягко прикрыв за собой дверь.

Однако, устроившись у рундука, Терентьев начал совершенно о другом:

— Ты знаешь, а мы-то и как прогрессоры совсем несостоятельны.

— В смысле?

— Мобильники все эти, компьютеры, и даже твой ноутбук — всё это уже есть. Пусть не массово, но в опытных разработках. А наши пока изучат, пока освоят производство (ведь тут важна технология), на западе уже пойдёт массовый вал. Точнее в Китае.

Да, несомненно, где-то можно сэкономить и сократить время разработок. Не делать лишних движений. Но я представляю, какая это инертная машина — Советский Союз.

— Но в целом, аутсайдеровская информация..., горбачёвы-ельцины, маккейны, баракабамы, алькаиды? — Мозг медленно просыпался, но Скопин легко включился в разговор — сам об этом думал накануне.

— Вот это самое худшее, — вздохнул Тереньев, — ладно если бы узкий круг: я, ты, не смотря на твоё порой легкомыслие. Но нас на корабле более шести ста человек, и каждый знает.

При Сталине всех вообще бы распределили: толковых по шарашкам, бездарей (благо у нас таких единицы) в тмутаракань-калыму. Кто в Кремле сейчас? По-моему Андропов. И КГБ никто ещё не отменял в восьмидесятый-то год. Что им делать с пьяными языками, которые знают о развале Союза?

— Будут так же служить на "Петре"....

— Крейсер всё же напичкан "новым", его поставят у дальней стенки, обнесут забором и распотрошат, по крайней мере, по электронике точно!

Для главкома флота это ещё одна боевая единица, для страны ещё одна статья расходов, но несомненно — это подарок. А вот нам всем, что?

— Что?

— Мы-то расслаблены. В квартирах унитазы-ванны-комфорты, у большинства уже хорошие иномарки (были). Ты легко перескочишь на..., хорошо, тебе за заслуги перед родиной и партией — "Волга-двадцатьчетвёрка"!

— Мя-я-ягкая, — так же мягко стеля, причмокнул не без улыбки Скопин.

— Да, мягкая, но вечно воняющая бензином.

— Да ладно тебе, это всё быт, люди привыкают ко всему! — Скопин вдруг встрепенулся, вскочив, — а не думаешь ли ты, что кто-то уже из экипажа надумал к амерам податься, и за этот самый комфорт продать..., инфу какую..., эту самую аутсайдеровскую?

А пусть попробует! Мы ни в какой порт заходить не будем до самого Союза. Если какая падла найдётся — пусть вон в арктические воды ныряет. Ему ребята из "дэшэка" грузиков свинцовых подвесят.

Да и вообще, надо замполита подрядить, чтобы с экипажем работу провёл, морально-душевную. Да и сам ты..., утром конечно....

— Поговорил в общих чертах, даже прошёлся по БЧ — умы́

в брожении, но не рефлексируют. Ни о будущем, ни о прошлом. Словно ни у кого не осталось там семей. Словно им тут не вливаться в новую жизнь.

Эта история с "Конкерор"..., все воинственны до невозможности. И ладно бы только молодые пацаны? Лишних тут у нас почти нету — офицеры и контрактники. Срочников раз, два — обчёлся! Но даже твой Забиркин — тощая грудь колесом, чуть ли не лично расправился с атомной ПЛ. Как дети право!

— Зато, сам же говоришь, без рефлексий и нервных срывов.

— Ну, хоть тут спасибо. Но вот скажи мне, импровизатор-авантюрист..., за каким ты хреном в это полез? А?

"Ну, вот — командир плавно подошёл к выволочке", — Скопин на мгновенье выпал в думках, потом взъерошив волосы, возбуждённо выдохнул:

— А помнишь нашу игру, когда "все всё знают"? Опустим первую мировую. Но вот когда Гитлер знает, и Сталин знает, и миллионы, включая будущих погибших знают. И все зная, говорят: немцы — "не надо нам позора ещё хуже версальского!". Русские — ужас! Миллионы погибших! И все опускают руки и говорят "нахрен!".

А Гитлер в ответ: "мы пойдём другим путём", и давай перекраивать "Барбароссу". А и Сталин тоже не дурак, бесноватому верить. Кто тогда опять был в выигрыше? И так и эдак — при всех раскладах?

— Помню — англосаксы.

— Вот поэтому!

— Ее ори!

— Молчу! Знаешь, наверное, единственный раз почувствовал, что могу что-то, ну хоть не изменить, но коснуться, чтобы траектория пошла по-другому, с надеждой, что лучше.

Скопин глубоко вдохнул, шумно выпуская воздух и, успокоившись, возвратился к разговору:

— А что там сейчас страна? Андропову недолго. Союз на пике могущества, но уже как с горы — набрал скорость. Люди..., прикинь, родители ещё молодые, только первомай отгуляли, нам в школу с утра. А скоро каникулы, и как всегда казалось в начале — впереди целая вечность лета. А помнишь дядю Славу-моряка?

Скопин даже глаза прикрыл. Всплывали образы из предутреннего сна, погружая в почему-то всегда солнечные воспоминания детства.

Над их микрорайоном пролетали, нередко ревя форсажем "сушки", а мимо дома проходила одноколейка в техзону, и все мальчишки разрывались между мечтой стать лётчиками или машинистами тепловозов, в которые их иногда добрые дяденьки-железнодорожники пускали прокатиться-поглазеть. Ровно до той поры, пока в их небольшой двухподъездной трёхэтажке не поселился дядя Слава. Моряк-отставник — вполне крепкий жилистый мужик, но что-то хватанувший на службе, что его списали с совершенно незаметной инвалидностью (ведь для них тогдашних пацанов, инвалид это человек без ноги, например).

Именно дядя Слава их и заразил морем. Правда, из всей их ватаги только вот Колька Терентьев, да он поступили в мореходку. Колька-отличник с первого раза и на два года раньше.

— Помню, — сдержано кивнул командир.

— Да-а-а, — протянул Скопин, — дядя Слава был личность!

— Личность, — повторил Терентьев, но не в интонации подтверждения, а словно пробуя слово на вкус, — когда в дело вступает статистика — мы уже не личности.

— Ты о чём?

— Англичане взяли на эту войну ядерное оружие..., — Терентьев запнулся, пытаясь подобрать слова поточнее.

— Если англы начнут проигрывать, у Тэтчер хватит яиц для ядерного удара? — Догадался Скопин.

— Да. Но дело даже не в этом локальном конфликте. Мы едва тут появились — уже пали́м по-тихому. А как поведут себя наши ястребы в Кремле, если узнают про перестройку со всем последующим бардаком? Не захотят ли вдарить, упреждая, пока СССР ещё может вдарить, чёрт меня подери?

Понимаешь, все эти люди, даже если это параллельная (не наша реальность), имеют право на жизнь, спокойную, без войны. Хотя бы до того времени, пока не начался развал, перестройка и всё прочее. Мы же своим вмешательством можем разрушить даже тот не всегда самый приятный мир, что получился в нашей истории.

— Да уж..., думаешь ты весьма..., о многом, — Скопин потерялся в попытке выразить свои комментарии.

— Думаю! — Жёстко кивнул Терентьев, — а ещё я думаю, что мы (весь экипаж, все 635 человек) придём в страну, где у нас нет никого, и ничего. Ни дома, ни квартиры, ни даже комнаты в общаге. Помнишь, как мыкались после перестройки, без зарплат, никому не нужные?

— А ты не рефлексуешь по тому, что осталось там? — Осторожно спросил Скопин, — дети, жена?

— Дети? Дети, словно скомканные, сконцентрированные не развернувшиеся человеческие сущности-личности. Но до поры. Они как ростки зелёные весной — пробьются через асфальт.

— Жена?

— А что жена? Найдёт другого.

— Не ревнуешь?

Терентьев пожал плечами.

— У меня сейчас забот, что не до сердечных думок. Сам знаешь, как у меня было: семенная жизнь — рутина. Бродит где-то чувство собственности, что она будет так же кричать под другим. Глупо конечно. Претензия на исключительность.

— Хочется сказать "сочувствую".

— Хочется зафигачить тебе чайником, дурак!

Наконец заржали, находя в этом лекарство для психики и перегруженного думами мозга. Но отсмеялись всё же коротко, а Терентьев даже скомкано в конце. Его улыбка погасла, а взгляд переместился на наручные часы.

— Теперь я хочу услышать то, что не занесено в вахтенный журнал. Харебов и второй номер отбились — решил дать им поспать, как и тебе, кстати. А Забиркин ещё тот рассказчик.

— Ни фига себе поспать!!!

— А три часа мало? Ты мне коротко и опять ложись. Чувствую с утра нам понадобятся трезвые головы и всё внимание.

— Забиркин, как переводчик, надеюсь радиообмен с аргентинцами изложил?

— Я читал ваш предполётный горе-конспект, — вроде бы одобрительно кивнул Терентьев, однако метнув недобрый взгляд, — а торпеду ты заранее решил подвесить, согласно закону жанра — ружьё в начале пьесы обязательно выстрелить в конце. Да?

— Да её списать уже пора было, а так, какая радость разработчикам — отработала после стольких-то лет консервации на все "пять"!

— Ага, они с какой дистанции до противника её спустили?

— Харебов говорил: от силы полкилометра, практически на голову сбросили. Она лишь рыскнула — и на шумы винтов. Бахнуло! Представляю — у бриттов винты срезало. Ребята по моей команде антенну наматывать и на крейсер бежать! А те видимо чуют — неуправляемые. Пёс его знает, что там у них произошло — балластом задули, всплыли.

"Камов" уже почти на километр отбежали, так — оглядывались, в бинокль хреново видно — трясло. Синьоры из пушек долбанули — мимо. А потом она как жахнет. Ваня — бортинженер и предложил поздравить аргентинцев с геройской победой.

— Разумно.

— А далее винтокрыл на борт приняли и на двадцати пяти пошли курсом на норд-ост, это уже в журнале есть. В 17:20 обнаружили работу навигационной РЛС. Лоханка на пределе видимости болталась, мы курс ради неё не стали менять — всё одно засветились. Потому как, следом нас аргентинский двухмоторный винтовой облетел. По-английски они не очень, но на своём кастильском лопотали бойко — похоже восторгались нашим "железом".

Через минут сорок "англичанин" пожаловал. Уже темнело, но РЛС по длительности и характеру издалека выдала — самолёт. По-моему "Нимрод" — у бриттов в это время они были. С этим мы и разговаривать не стали — настырный. Он ещё с полчаса посвистал вокруг нас и убрался восвояси.

— А чего так прямолинейно?

— В смысле?

— Через Атлантику? Сейчас между базой на острове Вознесения и Фолклендами весьма оживлённо, да и потом идти в зонах постоянного слежения вплоть до надводных кораблей блока? Я сменил курс.

— Когда? — Скопин даже оторопел, — куда?

— В 1: 30. На Дальний. Но лучше в Камрань . До выяснения.( База ВМФ СССР в бухте Камрань во Вьетнаме.)

Скопин лишь кивнул, моментально принимая правильность решения командира. Очевидность выбора против маршрута по тесным приевропейским акваториям, пресыщенными натовскими "ушами" и "глазами", не вызывала сомнений. А Азиатско-Тихоокеанский регион напоминал суп с клёцками тысячей островов, где и затеряться легко, не смотря на космическую слежку.

— Кстати, ты так насел, что я и спросить забыл. Как глаза?

— В полумраке превосходно, а днём видимо в солнцезащитных пока похожу. Я возьму твой ноут — у тебя по Фолклендской что-то ж есть?

— Да, ярлык на "рабочем столе".

— Ну, всё! — Терентьев резко встал и, прихватив ноутбук, торопливо двинулся на выход, — я в ходовую. Ты досыпай.


* * *

— Слетелось вороньё! Сначала "аргентинец" появился..., теперь ещё один — бритт, — после строгого доклада вольно комментировал показания на РЛС вахтенный офицер, — ещё в 6:00 "Вайгач" выдал засветку на пределе дальности, наверняка "аргентинец". Включает локатор, по параметрам явно не обычная судовая РЛС. Подозреваю наш знакомец "Бельграно".( "Вайгач" — навигационная РЛС.)

В ходовой утренняя вахта — обычная монотонность работы аппаратуры и докладов, колдующих на своих постах операторов.

Скопин ёжился, спросонья было зябко. Хлебал чай. Хотелось кофе, но было только вот, что было — хорошо, что хоть крепкий и обжигающий.

Океан не унимался, по-прежнему свирепствуя ветром. Снег с дождём оставил на стёклах рубки высохшие белым солёным налётом капли — "Непорядок!".

— Где командир?

— В медблоке, профилактика по-моему, — и добавил поясняя, — глаза. Сказал минут на двадцать.

— Где мы?

— А почитай там же где "вертушку" топить подлодку отправляли, — в лице вахтенного мелькнуло довольство кота, поймавшего мышку, — утюжим пятьдесят пятую широту туда-сюда. Вот координаты.

— Ага, вижу. — Скопин нифига не выспался и ещё плохо соображал, тупо поглядывая то на карту, то пытаясь что-либо разобрать на секторальных экранах, — а они друг на дружку не кинуться?

— Подраться? Задачи другие. Оба локаторами пасут и кодами так и строчáт в эфире. Англичанин — "Нимрод", он у нас уже забит в комп.

Операторы, сидящие здесь же, в посту за спиной, бубнили, сопровождая цели с рубежа обнаружения. Каждый наблюдал за своим квадратом, немедленно докладывая об изменениях.

— Дистанция меняется, угол места....

— Смотри-ка, однако, бритт сдёрнул на другой эшелон! — Вахтенный был в теме, сразу выуживая из череды докладов важное.

"Командир на мостике!" и "Смирно!" (кого касалось) почти совпало с докладом поста радиоперехвата:

— Аргентинский "Бельграно"! Открытым текстом: "Battlecruiser "San Pedro" — thanks for your help!" !( Линейный крейсер "Святой Пётр" — спасибо за помощь.)

— Что за..., — у Терентьева глаза на лоб полезли от этой анло-испанской смеси, — какой нахрен "дон педро"?

— Из Бразилии который, где живут стаи диких обезьян! — Несмотря на комедийность контекста тётушки Чарли, тон Скопина был мрачнее некуда — он, прижав наушник к уху, дослушивал радиограмму с аргентинского крейсера, — переводчик у них хреновый, или с бодуна своего не разобрали "Великий". Вот и влепили привычного для них "святого". Просят рандеву. У них представитель хунты на борту.

Непонимание Терентьева длилось лишь секунду, встретившись взглядом со старпомом:

— Есть у меня подозрение....

— Что нас хотят использовать, — продолжил за него Скопин, — как козырную карту — специально открытым шпарят для бриттов.

Наблюдая за показаниями радара ВЦ , ему показалось, что "Нимрод", переваривая "радио" с "Бельграно" аж "присел", смещаясь от центра к краю радиолокационного экрана. (ВЦ — высотная цель.)

— Что ответим?

— Придётся что-то решать, — командир взглянул на карту с прокладкой курса, — нам от них не отвертеться, не убегать же..., режет нам курс — на пересечке один чёрт сойдёмся.

Вот только не хочется подпускать "Бельграно" на дистанцию его орудий.

— Пусть вертолётом свою делегацию везут — примем.

— Передавай.


* * *

Пилотов аргентинцы подобрали опытных — "Агуста", на секунду уравновесив свою скорость с "Петром", зависнув в метре от площадки, стремительно, но мягко коснулась палубы.

— Рисуются, — флегматично прокомментировал Харебов. Скопин заметил, что тот слегка уязвлён, но стало не до профессиональной гордости приятеля — техники бросились найтовить цепями машину, ещё на ротации вращались лопасти, сдвинулась вбок дверь и гости бойко стали выгружаться, пригибаясь, удерживая фуражки — имея видимо уже опыт.

Двое военных, двое в штатском. "Гуд монин" и Скопин на английском предложил следовать за собой — никаких особых "приветствуем вас на борту..." — пусть командир разводит политесы.

Пока шли с кормы в кают-компанию, разодетые военные со сдержанным любопытством поглядывали вокруг, кроме по-граждански одетого, но подтянутого господина лет за 60, в лице которого ничего не выдавало южных кровей. Чем-то он по внешности напомнил персонаж "Двенадцати стульев" — Ипполита Матвеевича. Вот только по его деланному равнодушию, но проскальзывающей цепкости взгляда, Скопин решил, что в этой пёстрой команде главный именно он. Ещё один гражданский был, вероятно, переводчиком.


* * *

Терентьев надеялся, что с аргентинской делегацией прибудет советский дипломатический представитель, что и послужило окончательным согласием на эту встречу. Однако надежда не оправдалась, и он почти не видел смысла в этих переговорах, терпеливо выслушивая приветствие аргентинского представителя, украдкой поглядывая в открытый

ноутбук, развернув папки со всей имевшейся информацией по англо-аргентинской заварухе.

Общая история выглядела так, что СССР бы и влез в конфликт вплоть до предоставления Аргентине кораблей, самолётов и ракетных систем взамен на льготные поставки зерна и мяса, но надавили американцы, нагнетая антисоветские настроения, наращивая свои силы в Европе и вблизи границ СССР. Смогли они найти рычаги давления и на Аргентину, фактически вынудив Буэнос-Айрес сократить товарооборот с Советами.

"Но одно дело дипломатическая болтовня-торговля в кабинетах, — рассуждал Терентьев, глядя с каким любопытством (не без доли удивления) пялятся гости на крутой скопинский ноут, — другое дело целый вattlecruiser, в железе и пушках. Два этих расфуфыренных генерала уверены, что справятся с бриттами своими силами, судя по их надменным рожам, хоть крейсер и произвёл на них впечатление. А вот хлыщ-политик..., этот не прост, и прав Скопин, что аргентинцы, прознав о наличии ядерного оружия у экспедиционных сил англичан, собираются использовать нас как пугало в противовес. Ведь Союз наверняка заявил об оснащении кораблей класса "Орлан" ракетами с ядерной боеголовкой. Наверняка в этом не сомневаются и аргентинцы. Что ж не будем их разуверять, тем более что всё ровно не поверят" .( С 1991 года, в связи с международными соглашениями о запрете ядерных крылатых ракет морского базирования, все П-700 "Гранит" должны быть оснащены только конвенционными боевыми частями.)

Собственно интересы аргентинцев были вполне предсказуемы, и они со Скопиным успели некоторые версии обсудить.

"Что они себе думают в Буэнос-Айресе? Были предварительные переговоры с Москвой на высшем уровне о военных поставка — но не заладилось. Однако русские что-то замутили — военный корабль-то нарисовался, да ещё и неоднозначно подыграл с этой треклятой "Конкерор". Вон они даже презент (корзина с фруктами и с заманчивыми на вид бутылками) от командира "Бельграно" преподнесли с неким подтекстом".

Аргентинцы сразу повели разговор о деле, даже в коротком приветственном вступлении обозначили неординарность ситуации, выказав восхищение умением русских тайно от всех построить и перегнать на театр боевых действий такой мощный и крупный корабль.

Военные (один, судя по знакам на погонах — морской офицер, другой относился к ВВС) представились длинными именами, как это водится у испаноязычных наций. Но главным, как правильно определил Скопин, у них был "гражданский", имевший явно немецкие (судя по фамилии) корни, да не совсем он был "гражданский", кое-какая военная выправка в нём проглядывалась. К своим военным он лишь иногда обращался за незначительными консультациями, в основном поглядывая в разложенные бумаги, вкрадчивым голом озвучивая предложения Буэнос-Айреса.

Терентьеву вдруг показалось, что перед ним либо матёрый дипломат, либо из-за сложностей перевода он ни черта не понимает в аргументах собеседника: в полунамёках, допущениях и конечных пожеланиях этого арийца-аргентинца.

Он уже хотел послать за своим, пусть и горе-переводчиком — Забиркиным, когда дипломат достал из своего портфеля пачку газет, положив её на стол со словами:

— Несмотря на войну, у нас печатаются лондонские газеты. Вот "Таймс", взгляните.

"Ах, ты твою мать! И ведь не врёт, наверняка, — сдвигая газету ближе к потянувшемуся Скопину, Терентьев чувствовал, как кровь ударила ему в лицо, — а какой ещё реакции ждать? У руля Андропов, хоть и жёсткий человек, но на Союзе висит война в Афгане, все международники так и лают: страна-агрессор, а тут, откуда ни возьмись военный корабль у чёрта на куличках. Что ему думать? Провокация как минимум"!

— Может мне сгонять прослушать эфир, международные радиостанции, — едва шевеля губами, чтоб не расслышал переводчик, спросил Скопин, перебирая лежащие распечатки и газеты, — не фальсификация?

— Не сукатись, — оборвал его Терентьев, гуляя взглядом между переводчиком и главным у аргентинцев.

На другой стороне стола внешне сохраняли невозмутимость, но легкое дребезжание в голосе выдавало удивление и понимание, что у русских какие-то нестыковки. Переводчик, порой неправильно ставя ударения, послушно повторял за испанской тарабарщиной:

— Ход конечно белее чем оригинальный — с отказом принадлежности. Я не могу предполагать, какую игру ведёт ваше правительство. Возможно, вас ещё не информировали по системе космической связи?

Аргентинец при этом весьма многозначительно поглядывал на ноутбук, явно приняв тихо ноющий кулерами девайс за супертехнологичную советскую разработку, тем более что прикалывающийся Скопин приклеил на крышку логотип знака качества СССР.

— А вы можете устроить нам встречу с советским представителем? — Спросил Терентьев и тут же пожалел о сказанном, находя быстрое исправление своей ошибки в подхвате старпома:

— У нас неполадки с космической связью.

— Советский Союз официально отказался от крейсера, а лично у Вас, — аргентинец со значением взглянул на командира корабля, — как я понимаю, особые полномочия. Но замечу — ситуация непростая. Англичане обвиняют вас в потоплении их субмарины и объявляют пиратами. Американцы стягивают свои корабли к зоне конфликта. Наше правительство готово вас прикрыть, заявив, что крейсер находится на службе у Аргентины.

— Прикинь, нам предлагают "крышу", — в голос ухмыльнулся Скопин, прекрасно зная, что этот полусленг переводчик не поймёт.

— Погоди, дай подумать.

Предложение аргентинцев не то что не входило в его планы, а показалось, лично для него возмутительным.

"Русский боевой корабль под Аргентинским флагом — эдакое "фу-фу"! Однозначно — домой! А с другой стороны: облава флотом США! "Орлан" и с эскортом против АУГ едва ли выстоит, а в одиночку и подавно, да ещё и без целеуказания. Но как-то не верилось, что штатовцы по серьёзному полезут в драку. Будут прессовать, демонстрировать и имитировать..., шакалить, короче. Но открыто побоятся атаковать. Мы ж и огрызнуться можем".

Терентьев и сам не заметил, как вторя своим мыслям, отрицательно качал головой, поняв это лишь по вытянувшемуся недовольному лицу аргентинского представителя.

Сказать своё "нет" Терентьев не успел — пискнул коммутатор, сообщая искажённым голосом вахтенного офицера боевого информационного центра:

— Две воздушные цели. Предполагаю атаку!

— Сейчас буду! — Ответил Терентьев, не переспрашивая данных, доверяя выводам офицера, и развернувшись к гостям, — извините, господа, ситуация требует моего присутствия на командном пункте. С вами пока останется мой старший помощник.

— Прошу прощения, что случилось? — Аргентинцы взволнованно зашевелились.

— Вероятно, нас атакуют самолёты противника.

Прослушав перевод, один из аргентинцев в звании бригадного майора ВВС, спросил данные по наблюдаемым самолётам.

Не желая показывать суету, пожав плечами, Терентьев запросил БИЦ *:

— Каковы параметры целей?

— Высота 4800, скорость 900, пеленг 45 на корабль, не меняется.

— Это "Вулкан" — безапелляционно заявил генерал-майор, — они летают с Вознесения. 15 часов лёту. Так просто лететь они сюда не станут.

— Разберёмся, — кивнул Терентьев.

— А нельзя ли нам присутствовать на вашем командном пункте?

Секунду поколебавшись, командир дал согласие, попутно предупредив, чтобы гости не мешали офицерам выполнять свои обязанности.


* * *

— Мы их взяли за 500, — частя, отчитывался дежурный офицер, — затем доложилось РЭБ **, не классифицируя — просто кратковременное излучение РЛС по пеленгу. Потом последовало ещё одно включение их облучателя и по длительности импульса определили — цель воздушная. Идёт практически с нулевыми параметрами, то бишь, целенаправленно в сторону нашего локатора. По факту — она не смещается по азимуту, разве что немного уходит по углу места, да и то, видимо, не вследствие изменения высоты.

Затем было установлено, что цели две и уже шли они не больше ста метров над уровнем. Подозрительно! Мы их активно подсветили и взяли на сопровождение — они в ответ поднялись до 4800.

На данный момент: цель ?1 дистанция 120 километров, высота 4800, скорость 850. Цель ?2 — идёт на незначительном удалении и по высоте в том числе.

При этом "Нимрод" по-прежнему кружит на шестидесяти к востоку и находится в постоянном радиоизлучении. Наводит — сука!

— "Форт"


* * *

смахнёт их с неба на раз, — с пренебрежительным пафосом заявил Скопин, зыркнув в сторону аргентинских военных, которым что-то нашёптывал переводчик.

— Мы не можем ничего предпринять, пока не будем уверены в их враждебных намереньях, — у Терентьева из головы не выходили слова аргентинского генерала, что просто так британские "Вулканы" лететь в такую даль не станут, — где "Бельграно?

— Если выйти на правое крыло мостика, то в обычный "цейс" его можно увидеть — 20 миль на правом траверзе.

Неопознанные самолёты целенаправленно угрожающе сокращали дистанцию. Командный пункт РЭБ получает приказ докладывать по целям непосредственно на ГКП с периодичностью 1 минуты, затем 30 секунд.

— Как ты думаешь, — Терентьев наблюдал, как на табло высвечивается дистанция до целей, — одной "фортовской"


* * *

возьмём эту "бесхвостку"?


* * *

*

— Легко, — ответил Скопин, — это всего лишь бомбёр.

— Цель ?1 дистанция 50, — оператор выдавал данные чётко, но понимание ситуации невольно повышало голос до фальцета, — они задействовали систему радиоэлектронных помех. Цель раздваивается — наблюдаю пуск ракеты. Ракеты две!

— Их на сопровождение ЗРК "Кинжал", — торопливо приказал Терентьев, чувствуя как сокращается время реакции. Пеленг цели ?1 медленно сползал вправо — "Вулкан" отстрелялся и отваливал на разворот. Второй бомбёр-ракетоносец выходил на дистанцию пуска.

— Цель ?2 — уничтожить!

( *БИЦ — боевой информационный центр.

**КП РЭБ — командный пункт радиоэлектронной борьбы.


* * *

"Форт" — зенитный ракетный комплекс морского базирования с установкой вертикального пуска. Предназначен для уничтожения высокоскоростных, маневренных и малоразмерных целей во всём диапазоне высот.


* * *

Для большей уверенности в поражении, комплекс наводит на одну цель сразу две ракеты.


* * *

*Британский стратегический бомбардировщик "Вулкан" имеет компоновку "бесхвостка".)

Крейсер аж слегка присел при выбросе ракеты из контейнера носовой ПУ комплекса "Форт".

Ютящиеся в углу боевой рубки аргентинские представители, вовсю таращились на выхлоп маршевого двигателя и прыснувшие газодинамические струи, бросившие ракету на азимут и траекторию перехвата. Тут же поступил доклад:

— Сопровождаю — цель ?2, 30 секунд до поражения!

— Ракеты противника в зоне поражения "Кинжал", — объявил оператор РЛС "Позитив" .

( РЛС "Позитив" обеспечивающая целеуказание для зенитно-ракетного комплекса "Кинжал".)

— Пуск!

В носу корабля порхнули четыре фейерверка зенитных "кинжалов", при их 850 км/ч — минута преодолеть 12 километров до вражеских целей.

Почти одновременно домчала ракета средней дальности "форт", покрывшая сороковник кэмэ за полминуты.

Тщетно вихлял "британец" в противоракетном, задействуя систему радиоэлектронных помех — на встречном курсе, взаимная кинетика самолёта и разлёт осколочно-фугасной БЧ изломали конструкцию в секунды.

И четыре "кинжала" на два "шрайка" оказались избыточны — лишь одна противоракета мазнула на самоподрыв.

Переполненного эйфорией Терентьева трезвила реакция Скопина — по-мальчишески в азарте приоткрывшего рот, наблюдавшего, как табло "втягивает" в себя дистанцию до целей, при сопутствующей монотонности операторов: "дистанция потеряна!"..., "угол места — ноль!". И наконец, захлопнув свою скалящуюся пасть, тот снова осклабился, с довольным:

— Есть!

Что особо произвело впечатление на выпучивших маслины-глазищи аргентинцев, и без того едва ли не пускающих слюну на машинерию русских, понимающих по одной только радостной роже Скопина — бриттов уделали.

Продолжали поступать доклады по воздушной обстановке: по пеленгу сбитого самолёта фиксируется радиомаяк "мэйдэй" — вероятно кто-то из экипажа катапультировался. С "Бельграно" передали, что займутся поиском и спасением. Распаровка-"Вулкан" выжимая свои максимальные 980, улепётывал на северо-восток. Не менее перетрухнувший "Нимрод" благоразумно держался на 150-и километрах от опасного русского.

— Ещё успеем беглеца достать, — кровожадничал старпом, — и в "Нимроде" наивные, у них наши ТТХ устаревшие .( На головной корабле проекта "Орлан" — "Кирове" комплекс "Форт" имел ракеты с дальностью поражения 75 км. На "Петре" дальность поражения новыми 48Н6Е2 доведена до 200 километров.)

— Побережём боеприпасы.

Настрой у Терентьева был пессимистичный — факт, что англы пошли на открытую конфронтацию, перечёркивал все планы дойти до Камрани без особых эксцессов.

— Джентльмены показали себя весьма решительными, — сказал он посерьёзневшему Скопину, — и в такой же мере и самонадеянными.

Но на пути домой нас будет поджидать 3-й флот США вкупе с подтянутым из Индийского "пятым оперативным". Поэтому вернёмся к переговорам. Боюсь, нам придётся принять предложения аргентинцев.

— "...нас догоняет полковник Бишоп, а мы не можем уйти и не в состоянии драться...", — тихо процитировал Скопин.

— Ты о чём?

— А это в "Одиссее капитана Блада" — их пиратский корабль тоже припёрли, и им пришлось пойти на Королевскую службу.

— Озаботься гидроакустическим поиском. Не удивлюсь, если по близости болтается британская ПЛ. Потом явишься в кают-компанию. Нет! Давай в президентскую спецкаюту. Там с ними буду говорить. Чувствую, предстоит серьёзное обсуждение условий и торг. На абордаж с тесакими нам, конечно, не ходить, но что они от нас захотят, и в какой валюте заплатят — вот вопрос.

— О-о-о-о! В валюте! Вот это по-нашему, по-бразильски! — И снова серьёзно, — нам бы на посольство СССР выйти или через Минрыбхоз — траулеры поддерживают постоянную связь. И....

Терентьев ждал. Скопин заговорил едко и слегка растягивая предложения.

— Не думаю я, что так уж всё трагично. Англичашки нахрапом сунулись и отгребли, пиндосы по рылу уж не захотят получать. Наши "граниты" на ворожение были приняты только в восемьдесят третьем, а "форт" и того позже. Но Союз уже наверняка похвалился о новом оружии-убийце авианосцев. "Натовцы" конечно, судят по своим разведданным, но у страха глаза велики — что ещё отчебучили эти русские! И дальность новых ракет "форта" — пусть будет маленьким, но сюрпризом. На всякий случай. Если случай представится, — старпом метнул взгляд на иностранцев, сопровождаемых дежурным офицером к лифту, и его голос стал ещё более злым, — аргентинцы эти, ничем не лучше всей остальной своры. И в торге с ними у нас всегда есть самый козырный беспроигрышный аргумент — сила. Сила весом в 26000 тонн, с не менее весомой начинкой. Когда можно послать всех в известное нах..., и уйти, при желании хлопнув дверью.


* * *

В 9: 45 экипаж "Треккер" взлетевшего с авианосца "Бентисинко де Майо" установил радиолокационный контакт с дозорным британским эсминцем. Незамедлительно последовал приказ нанести удар по вражескому ордеру. На семь "Скайхоков" А-4Q подвесили по шесть свободнопадающих 227-кг бомб и катапульта последовательно выбросила штурмовики в небо. Восьмая машина, заряженная управляемыми ракетами "Сайдуайндер" осталась на палубе, готовая в любую минуту взлететь для противовоздушной обороны соединения.

Атака на эсминец "Шеффилд" получилась скомканной — аргентинцы хоть и вышли на низкой высоте неожиданно, но попали под ЗРК "Си Дарт" однотипного "Глазго", располагающегося мористее и прикрывающего "систершип" от атак с воздуха.

Ко всему же поступило сообщение о приближении пары "Си Харриеров", и "Скайхоки" едва успели "унести ноги".

Однако при подлёте к своему авианосцу их ждала неприятная картина.

Атомная ПЛ "Сплэндит" ещё в девять утра установила контакт с кораблями противника, скрытно маневрируя вокруг группы кораблей, заходя то с севера, то с запада, всякий раз натыкаясь на работу гидролокаторов эскорта авианосца, и осторожничая снова отползала на исходную — участь "Конкерор" предупреждающе скреблась в мозгах экипажа и чужими гидроимпульсами по зализанному корпусу подлодки.

И только суета в воздухе позволила "британцу" выйти на позицию атаки, когда постоянно путающиеся "под ногами" корабли охранения сконцентрировались на поиск воздушного противника.

Две телеуправляемые торпеды "Тайгерфиш" почти одновременно поразили правый борт у миделя и в район кормы. Заходящий на посадку "Треккер" ударился стойкой шасси и его вышвырнуло за борт.

Едва опали столбы воды, по миделю занялся пожар, сразу стал заметен крен на левый борт. Так же началась фильтрация воды в румпельное отделение.

Корабли охранения тщетно пытались выследить вражескую подводную лодку, в то время как команда "Бентисинко де Майо" аврально боролась за живучесть корабля.

Надо отдать должное командиру авианосца и его экипажу. Им удалось на некоторое время спрямить крен и, несмотря на неутихающий пожар по миделю в районе надстройки, вытолкать в воздух все, что ещё могло взлететь. Затем крен опять стал угрожающе расти. Корабль потерял ход. Огонь перекинулся на надстройку, нарушилась связь с дивизионами живучести, обесточились средства пожаротушения.

В этом состоянии его и застала потрепанная эскадрилья "Скайхоков" (один самолёт аргентинцы всё же потеряли от ЗРК "Си Дарт") — скособоченный корабль, пляшущее на ветру пламя и разметавшаяся по небу клякса чёрного дыма.

До материка штурмовикам не хватало топлива, и командующий соединением контр-адмирал Г. Алльяра приказал совершить посадку на островах.

Пожар на авианосце тем временем переходил в неконтролируемую стадию, с каждой минутой рос крен, достигнув 25?, и командир приказал покинуть корабль.

Через сорок минут, не переставая полыхать, авианосец опрокинулся на борт и затонул.


* * *

"Этот русский "Battlecruiser" конечно корабль большой, но видали и поздоровее, у тех же янки. Пусть и не в таком классе — это объяснили прибывшие с ним военные. Но даже эти солдафоны, осматривались с вполне здоровой оценивающей утилитарностью — "железо" оно и есть "железо".

Время — молчаливые минуты в тесном лифте и в коридорах, пока они шли вслед за русским капитаном, позволило справиться с наплывом впечатлений.

Эта короткая пауза давала возможность по-другому взглянуть на собранные факты, которые никак не удавалось построить в логическую последовательность, хотя бы с приблизительно понятной оценкой происходящего.

Потому что к его стыду — прагматичного и здравомыслящего человека на первое место становились именно впечатления.

Наблюдаемое на командном пункте быстродействие и технологичная функциональность боевых систем крейсера, заученная, без лишних телодвижений работа экипажа, всё это производило показательный эффект.

Он не следил за радиолокационными метками в координатных сетках мерцающих мониторов, в которых ничего не понимал, а смотрел на старшего помощника капитана с фамилией птицы-хищника *(как ему перевёл Альберто). Он и похож был чем-то на птицу, ожидая попадания ракеты в британский самолёт, азартно открыл рот и лишь при уничтожении противника, словно заглотив жертву, захлопнул свой хищный клюв.

"А потому что нельзя забывать — русские летают в космос! Это показатель! Уже одним этим фактом можно было бы отшлёпать по хвастливым детским попам выпускников Королевского авиационного военного колледжа в Крануэлле, как и к вящему огорчению зазнаек из Вест-Поинта и Аннаполиса** .(** .(*Скопа — крупная хищная птица распространённая в обоих полушариях планеты. ** Royal Air Force College Cranwell. Вест-Поинт, Аннаполис — военно-учебные заведения в Англии и США.)

Американцы, изображая русских в шапках ушанках, с топорами и балалайками, скрывают за напускным пренебрежением если не откровенный страх, то, как минимум настороженное ожидание чего-нибудь эдакого под заголовками "Эти могут!" и "Абсолютно непредсказуемые!".

И принимая эту данность: "смогли" скрытно спустить со стапеля махину в 26000 тонн, "смогли" незамеченными совершить поход в несколько тысяч миль, он совершенно не мог ухватить за хвост эту русскую "непредсказуемость"!

Москва хотела торгануть оружием, при этом даже не за наличку, а бартером. Но! Американцы, эти хитрые лисы, которые якобы объявили о своём посредническом нейтралитете, недвусмысленно дали понять — "если Буэнос-Айрес воспользуется помощью Советов, США окажет всестороннюю поддержку Англии".

И русские получили от аргентинской стороны отказ. Однако присылают боевой корабль, при этом не признают его своим! Не признают на официальном уровне! Эдакая хитрая комбинация, по сути авантюра! Но восхитительная авантюра! Нет никакой военной помощи, а есть частное судно, поступившее на службу Аргентине!

И тут, обозначив свою позицию против британцев, русские вдруг решили уйти. Изменились планы? Получили другие инструкции? Как бы ни пытался выглядеть непроницаемым этот русский капитан, было видно — он тяготился этими переговорами и ему было плевать на наши предложения. Он действительно собирался уходить!

Пока британцы не атаковали. Вот после этого настроение русского изменилось. Или это был торг? В таком случае — свою партию он играет прекрасно.

А это значит, что капитан крейсера наделён особыми полномочиями и инструкциями. И именно он сторона договора! И отговорки о неполадках с космической связью вполне закономерны при вероятной слежке американцев, как и заикания о встрече с посольскими Советов — всё та же игра при недоверии.

Как бы там ни было, стоило ещё раз похвалить себя за верное решение — подсунуть британцам информацию об участии русских в потоплении "Конкерор".

Расчёт, правда, изначально строился на том, что произойдёт дипломатический скандал и конфронтация между блоками, что в какой-то степени отвлечёт и ослабит позиции британцев. Но Москва поступила более чем неожиданно. И получилось, как получилось.

Так или иначе, русские заинтересованы, и договор состоится. Так даже проще — без долгой дипломатической волокиты. Другое дело, как будут выполняться условия контракта — перевод денег на счета или всё тот же бартер, пока неясно.


* * *

Проводив взглядом компанию гостей во главе с командиром, Скопин первым делом накрутил акустиков — чтобы бдели! Вышел на крыло мостика — оглядеться в мощный оптический визир, да и вообще подышать, так сказать, проникнуться обстановкой моря.

Штормит, морозно, леера обледенели, щербато зубатясь сталактитами сосулек. "Бельграно" по-прежнему поддымливал на траверзе, за ним чуть дальше угадывался эскорт.

Вернувшись в рубку, озадачил вахтенного:

— Свяжись с нашим "крестником"..., — увидев непонимание, пояснил, — "Бельграно"! Мы его почитай от смерти спасли, вот и несём ответственность теперь, за тех, кого мы выручали! Так вот, пусть тоже озаботятся противолодочным поиском, если и дальше хлюпать по морям, океанам желают.

"Позвонил" лётчикам. Ответил командир авиагруппы.

— У нас порядок. Оказываем гостеприимство. Тут тебя Харебов хочет.

— Давай.

— Привет чертяка! — Голос майора, — потом расскажешь, как было?

— Естественно!

— Тут поведали, что нам повоевать хотят предложить....

— Никакой секретности на боевом корабле, блин! И кто?

— А эти мучачос-пилоты. Мы ж тут не только опытом делимся и матчастью хвастаем.

— Надеюсь без сухой протирки контактов?

— Обижаешь! Мы ж все "за рулём". Кстати, у вас там чины из Хунты ничего не заподозрили?

— В смысле?

— Да тут один из пилотов с "агусты" глазастый и с соображалкой. Спросил, дескать, почему у вас на шевронах написано "Россия", а не "СССР"?

— А вы?

— Аргументировано — "так надо, военная тайна".

Скопин услышал за спиной "товарищ капитан 2-го ранга, вас командир требует!", поэтому бросив в трубку короткое "всё, мне бежать", заторопился в кают-компанию, и уже вдогонку услышал:

— "Бельграно"....

— Что "Бельграно", таки утоп?

— Передал! У них авианосец прикончили!

Закрутилось: метнулся в президентскую каюту, одного взгляда хватило — сидят "бодаются". Терентьев в своих "плюсовых" очках в золотистой оправе, словно финансист, невозмутим, но явно упёрся — у него подспорье в виде аутсайдеровской информации из компа. У аргентинцев рожи натянутые, недовольные, ещё и "обрадовал" их. Поверили — не поверили, но подробностей захотели. Бригадный майор ВВС вызвался переговорить со своими.

Терентьев конечно не мог отказать, послал с ним мичмана вестовым:

— В БИЦ — быстрее будет! И по обстановке "пробежись", — затем прищурился в сторону старпома, — пора уже бы с аргентинцами и о кодировке договариваться. Последний раз докладывали — британский "Нимрод" никуда так и не делся. Маячит на радаре в безопасном далёке, но РЛС своей совершенно без стеснения как кот метит.

По этому короткому: "договариваться с аргентинцами о кодировке" Скопин понял, что дело к тому и идёт — к договору. Присаживаясь к столу, сразу пробежался взглядом по бумажкам, разложенным перед командиром, и удивился:

"Ну, надо ж"!

Практический типовой договор фрахта, на английском, с галочками пометок и вопросиков красным карандашом, зажатым меж пальцев командира. Особо подчёркнуты пункты: "обязательства сторон", "стоимость и специфика услуг", "порядок расчётов".

— Ежедневный расход на "Пётра" в походе 20 тысяч долларов, — прожужжал сквозь зубы Скопин, — но это для бюджета России.

— Значит коммерческую, учитывая, так сказать, военную специфику товара, можно множить на десять. Если не больше, — не задумываясь, вывел Терентьев.

— Только доллар в восьмидесятых повесомей был.

— Хорошо! Сделаем корректирующую скидку, — Терентьев, словно школьник наклонив голову, начертал крупную цифру, указав на неё оппонентам, — это ежедневная плата за пребывание крейсера в зоне конфликта. Плюсом к этому будут ещё и расходы по боеприпасам.

Ожидая пока переведут сказанное, он спросил у Скопина:

— У тебя в компе есть расценки Рособоронэкспорта на наши погремушки?

— Что-то есть, но многое в армейском варианте.

— Без разницы, извлекай.

— Так давай сразу к принтеру подключусь, и договор и контракт распечатаю..., только знаешь..., — Скопин скривился, — филькина всё это грамота....

— Почему?

— Кинуть нас, на раз, два, три могут. Если с Союзом не свяжемся.

— Думаю об этом, — отрезал командир, — давай подключайся к принту.

Повозиться, конечно, пришлось: с переводом на английский язык спецтерминов — естественно надо было выложить боевые характеристики, чтобы прониклись уважением, что не фуфло устаревшее "покупают" (не особая военная тайна, только некоторые уже известные параметры занизил, и не только по "Форту"), ну и само собой ценовая правка.

Принтер начал знакомо елозить кареткой, кряхтя выдавая один за другим листы с текстом, а Скопин бегло тарабаня по "клаве", с приятным удивлением слушал, как мягко, словно пописанному стелет командир.

— Господа, вот эти договора, так называемого фрахта, что вы предложили, не совсем корректные — не отражают всех сторон вопроса. Думаю, что надо несколько расширить часть пунктов, внеся дополнения в условия контракта, согласно специфике применения и боевых возможностей, а так же статуса корабля.

Но прежде хотелось бы определиться с оплатой. Точнее с формой оплаты.

Ситуация не располагает вести расчёт через банковские счета и так же считаю сложной систему через посольство СССР. Хотя бы только из-за того, что переговоры через Москву могут затянуться, а британцы ждать не станут. Более того, согласно имеющимся у нас разведданным, англичане намерены совершить десантную операцию не затягивая со сроками.

— И какой же способ оплаты вы предлагаете?

— Нас же назвали пиратами, — Терентьев словно фокусник извлёк газету "Тайс", указывая на громкий заголовок, — а пираты, как известно, любят наличность, золото!

До этого аргентинский представитель ещё сохранял невозмутимость, но при объявлении об оплате золотом, его лицо непроизвольно вытянулось.

— Боюсь, с этим возникнут сложности, как и трудно будет убедить правительство согласиться с такими условиями.

— Ну что ж тут сложного? Вспомнить войны — золото самое удобное средство оплаты. Ко всему сами понимаете, банковские операции легко отследить, счета заблокировать....

А Терентьев словно решил добить оппонента, добродушно улыбнувшись, как только мог:

— Ко всему мы, будучи, так сказать пиратами, фактически являемся непризнанной, объявленной вне закона стороной. Поэтому будет уместна авансированная проплата.

Аргентинец безотчётно сучил руками, перебирая свои бумаги, возвращая лицу бесстрастный вид. Казалось он просто не знал, какое решение принять. Пауза с появлением аргентинского майора в сопровождении мичмана, давала возможность подумать, но видимо потеря авианосца подтвердилась и гости, перекинувшись парой фраз не сдержавшись, вспыхнули эмоциями, по типу "непереводимого фольклора". Однако тут же взяли себя в руки и, извинившись, предложили продолжить переговоры.

Скопин в целом закончил печатать, отсортировав, передавал материал командиру.

Листы переходили из рук в руки — аргентинские переговорщики просматривал распечатки, где бегло, где более вдумчиво, хмурясь при непонимании, но в целом общее представление получая.

— Честно говоря, в этом списке вашего арсенала я кое-чего не увидел и..., вы же не намерены всем этим единовременно воевать?

— Естественно, более того, я считаю, что аргентинские вооружённые силы сами способны справиться с бриттами.

Вот тут конечно, после перевода, Терентьев снискал благодарные взгляды аргентинский военных.

— А наша роль по большому счёту должна вылиться в демонстрацию и сдерживание британцев от опрометчивых действий, — Терентьев имел виду гипотетическое применение атомного оружия, увидев ответное согласие в молчаливом взгляде оппонента, — понимаете, о чём я....

— Вы нам не доверяете, иначе бы не требовали авансирования, — прямолинейно заявил морской офицер ("капитан де навио", что-то типа капитана 1-го ранга), — но как мы будем контролировать расход вашего боезапаса, если уж так акцентироваться на финансовой стороне вопроса?

— Ваш человек, специалист будет постоянно на корабле. Вы, например. И поверьте, мы будем предельно честны! Если по нормативу нам на поражение воздушной цели требуется две ракеты, то расход так и будем начислять, но! — Терентьев поднял палец, — вопрос оплаты будет решаться по факту уничтожения противника.

По лицам аргентинцев было видно — эта уверенность в собственном оружии (учитывая уже продемонстрированные возможности при воздушной атаке) им понравилась. Военные даже извлекли карту с островами и значками диспозиций, стали чертить стрелки, вероятно прикидывая новые возможности с учётом русского крейсера.

Вообще Скопину показалось, что настроение изменилось. Никто конкретно не высказал своё согласие к сотрудничеству, не подписаны ещё договоры-контракты, но аргентинцы, словно по переключению тумблера сразу стали воспринимать их как союзников (по крайне мере военные, гражданский по-прежнему сидел надутый как индюк). При этом эффект работал в обе стороны — все ощутили, что они вроде бы как в одной лодке и делают общее дело.

"Или энтузиазм этих двух иностранных военных так заразителен? Откуда вот это промелькнувшее чувство нужности"?

Скопин вдруг осознал оторванность всего экипажа вместе с крейсером не только от своей страны (на данный момент — СССР), но и вообще — от своего времени.

"Что это — отголоски стадного инстинкта? К чёрту — долой самокопание! Что там — аргентинцы интересуются нашими якобы разведданными, а Терентьев в моём компе не совсем ориентируется...?".

— Дай-ка я, — Скопин потянул к себе ноутбук, находя свою подборку по Фолклендской войне, решая с чего начать. Бегло "пролистав" странички, наконец, взял слово:

— Всё дело в том, что в имеющихся данных не учитывается новый фактор — наш крейсер. Вы понимаете, что британцы теперь наверняка внесут изменения в свои планы. Однако у нас есть аналитические выводы и прогнозы наших военных специалистов, основанные на уже имеющейся информации.

Так вот. Основная цель британцев вернуть себе острова, выбив оттуда ваш военный контингент.

Для успешного выполнения этой задачи им необходимо установить господство в воздухе.

Уже сейчас ясно, что истребители "Мираж" и "Даггер" аргентинских ВВС, действуя с удалённых материковых аэродромов, имеют ограниченное время для выполнения боевых задач и не могут защитить штурмовую авиацию и силы флота от британской палубной авиации.

Поэтому надлежит предпринять срочные работы по удлинению бетонированной взлётно-посадочной полосы на Фолклендах, превратив острова в непотопляемый авианосец.

При словосочетании "непотопляемый авианосец" аргентинцы все как один скривились, видимо вспомнив потерю "Бентисинко де Майо".

Заметив их реакцию, Скопин вспомнил, что после потопления "Бельграно" аргентинский флот почти бездействовал, опасаясь удара из-под воды.

— Хочу подчеркнуть, если британские субмарины загонят флот Аргентины по базам — это первый шаг к проигрышу в войне.

Теперь маленькие, но немаловажные частности, — продолжил Скопин, — англичане применяют новейшие американские ракеты "воздух-воздух" "Сайдуайндер" с инфракрасной головкой наведения. Более-менее эффективный, но самый простейший способ уходить от их атак вижу в применении отстреливаемых самолётом тепловых ловушек. По типу сигнальных ракет, только выделяющих большое количество тепла при горении. Иначе, учитывая повышенную манёвренность "Си Харриер", потерь в авиации не избежать.

Если истребителям удастся прикрыть штурмовики с воздуха, то "Скайхоки" смогут "укокошить" практически весть экспедиционный флот Её Величества. Планируемая вашими лётчиками тактика атаковать корабли противника с малых высот весьма удачна — их зенитный комплекс "Си Дарт" откровенно слаб. Против французских "Экзосет" у бриттов единственный действенный способ борьбы только уголковые отражатели, и могу вас разочаровать, если англичане вовремя поставят помехи, ракета пройдёт мимо цели. Кстати у Аргентины вообще сложно со средствами радиоэлектронной борьбы и в частности с дипольными отражателями — стоит озаботиться.

По поводу применения свободнопадающих бомб — вашим специалистам следует повозиться с взрывателями. Мало того, что это американское старьё пролежало на сладах 30 лет, так ещё есть предположение, что взрыватели просто не успевают взводиться при атаке с бреющего.

— Вы в этом уверены? — Если аргентинские военные вполне прониклись осведомлённостью русской разведки, то начальствующий в их компании дипломат оставался откровенно недовольным и скептически настроенным.

— Проведите проверочное бомбометание — сами увидите.

— Значение полноценного аэродрома на островах и так понятно, но мы просто не успели обеспечить транспортные перевозки и произвести нужные работы — англичане взяли коммуникации под контроль, блокировав острова силами подводного флота, а теперь и палубной авиацией.

— На начальной стадии крейсер возьмёт воздушное прикрытие на себя, — предложил Терентьев, — потеряв пять, шесть самолётов, британцы просто прекратят полёты в зоне поражения наших ЗРК.

Пока Скопин излагал почерпнутое из ноутбука, Терентьев с интересом поглядывал на карту, где аргентинские военные наскоро выводили новую тактическую расстановку сил и, разобравшись с обозначениями, удовлетворительно кивнул:

— Весьма разумный подход.

— Не посвятите? — Гражданский только сейчас обратил внимание на работу своих военных советников.

Используя карандаш как указку, Терентьев бойко прошёлся по карте, находя одобрительное понимание со стороны в аргентинских офицеров.

— Наладив постоянное патрулирование противолодочной авиацией в прибрежных зонах, вы значительно снизите риски быть атакованными подлодками противника, в конце концов, даже вынудив их отказаться от свободной охоты. Тем самым давая возможность своим транспортам беспрепятственно доставлять оборудование и стройматериалы для взлётной полосы.

Хочу так же акцентировать ваше внимание — совместно с противолодочными силами, активно задействовать флот. Понимаю — можно потерять половину кораблей. Но в бою..., какой толк от них будет после проигранной войны? Через несколько лет эти старые "вёдра" просто распилят на металлолом.

Терентьев снова вернулся к карте:

— Далее. Вот тут я хочу внести поправочку. Зоной маневрирования "Пётра" назначить всё же южный и юго-восточный сектор. Поверьте, дальности наших ЗРК хватит, чтобы охватить зонтиком противовоздушной обороны почти все Фолкленды и часть транспортных коммуникаций.

То бишь, любители цивилизованно устанавливать правила войны (я имею в виду 200-мильную зону и прочее) получат уже наше ограничение для манёвра. Британцы фактически будут лимитированы двумя направления беспрепятственного подхода — северо-восток и северное направление. Где их будут встречать ваши ВВС и корабли флота. В конце концов, это ваша война!

Наконец джентльмены поймут, что русский "Вattlecruiser" не намерен покидать своей зоны ответственности и будут действовать более смело, либо спровоцировав встречное морское сражение, либо..., в общем думаю, что ваши лётчики и до этого смогут ощутимо потрепать британцев, — Терентьев ладонью изобразил атакующий самолёт, красноречиво взглянув на майора аргентинских ВВС.

— Совершенно верно, — белозубо улыбнулся тот, плотоядно блеснув желтоватой жевательной фиксой.

— Удастся потопить их авианосцы и наладить собственную ПВО над островами — конфликт перейдёт в затяжную стадию, — решил вставить своё Скопин, как всегда блеснув эпотажностью, — демократия та ещё проститутка — правительство тори уйдёт в отставку, а дальше дело дипломатов, если конечно в этой железной бабёнке Тэтчер не проснётся дух Черчилля.

После перевода про "Тэтчер и Черчилля", аргентинский дипломат в любопытном взгляде на помощника капитана, изобразил нечто подобное "ого, загнул!". Однако, быстро согнав с лица скупую улыбку, встречно осведомился:

— А если всё пойдёт по неблагоприятному сценарию? Думаете, что упрямые бритты не предпримут попыток уничтожить ваш корабль, даже если вы будете "отсиживаться", так сказать в южном тылу?

Несмотря на то, что аргентинец говорил с иронией, некоторое пренебрежение Терентьев почувствовал. Это его почти взбесило:

— Хочу вам напомнить, что именно на этих южных задворках английская субмарина без каких-либо проблем атаковала ваш "Бельграно", и на плаву он благодаря нашему вмешательству, а его офицеры сейчас допрашивают лётчиков сбитого британского бомбардировщика. Сбитого нашей ракетой всего лишь в нескольких километрах отсюда.

К тому же удар противокорабельными ракетами по британскому соединению мы в состоянии нанести и из-за островов. На дальности 500 километров. При точных данных о координатах цели.

Для того чтобы достоверно уничтожить авианосец типа "Инвинзибл", прикрытый эскортом, с учётом средств радиоэлектронных помех, потребуется не менее пяти ракет в залпе!

В общем, Терентьеву было понятно, почему это гражданский хлыщ тихо бесится:

"Жаба его душит"!

Прошерстив скопинские распечатки, пройдясь по данным и ТТХ противокорабелок, своим кривым пальцем тот остановился именно на стоимости ракеты, выведя шариковой ручкой, при упоминании пятиракетного залпа, общую сумму.

Так и ожидалось, что он сейчас выдаст "ипполит-матвеевское": "Однако!".

Однако старый скряга, видимо для себя уже решив, согласившись на чем-то неудобную для него сделку, вслух продолжил свои мысли:

— Только контрактный договор на вашу военную помощь нужно будет согласовывать с потребностями наших военных. Скажу напрямик — дороговато вы обойдётесь Аргентине! И положив поверх стопки листков предоставленный добросовестным Скопиным отчёт по отражению атаки "Вулканов" с указанным расходом ракет малой и средней дальности, не без сарказма спросил:

— Потраченные ракеты на "Вулкан" уже можно плюсовать к нашим расходам?

Почувствовав издевку в интонации, дождавшись конца перевода, Терентьев с не меньшей насмешкой ответил:

— Не стóит трат! Презентация возможностей за счёт производителя! Это был рекламный ролик!

— Но свежие фрукты для экипажа не помешали бы! Под хорошую выпивку — весьма многообещающий "фернет" ! — Улыбаясь, подхватил Скопин, прочитав название на бутылке, вынутой из корзины-презента аргентинцев, доставленной сюда видимо по приказу командира. (Фернет — бальзам, распространённая в Аргентине травяная настойка крепостью 40%.)

— Фернет! — Поцокал языком майор ВВС, и зачастил на своём, перебрасываясь фразами с "капитаном де навио".

Эта лёгкая пикировка с незатейливым единящим бытовым отступлением старпома слегка разрядила обстановку, потянув лица на улыбки. Вдруг напомнив ещё и о подкравшемся голоде, с поддержанным всеми распоряжением на камбуз.

Возникла удобная для обеих сторон пауза, своего рода психологическая разгрузка.

Всего лишь на несколько минут.

Но дело есть дело — через языковые барьеры, исписанные бумаги, обязательства, договорённости и заверения, с подписями и печатями. С кульминацией расставленных бокалов с подносом свежеиспечённых пирожков. Ну, и до смешного торжественным лицом капитана де навио, с его просторечным: "чтобы у наших противников не возникло никаких претензий...", вынимающего из портфеля аккуратно уложенный флаг Аргентины.

Часть вторая.

Хорошее и приятное надо подавать последовательно, от лучшего к лучшему, чтобы не терялась острота новизны!!!!

Клокоча кильватерной пеной, широкий, словно обрубленный срез кормы русского крейсера медленно удалялся, по мере взлёта вертолёта открывая боковую проекцию.

Пилот "Агусты" видимо решил совершить прощальный облёт, и серая громада корабля снова наползла, позволив разглядеть, как на одном из флагштоков поднялся флаг Аргентины.

Пилот посчитал важным — и едва они загрузились в вертолет, задвинув дверь, отсекая свист лопастей и вой турбины, позволяя говорить в голос в более-менее шумоизолированном салоне, сразу же доложился о замеченных им странностях.

Собственно это сразу бросилось в глаза — отсутствие советской символики. Скорей ожидались стереотипные кумачовые флаги, серпы-молоты, балалайки, а эти непонятные двухголовые кокарды просто замылились, подавленные масштабом и боевой начинкой крейсера, затем и вовсе затерялись в важности переговоров и событий.

Летчики заверили, что русские залили баки "Агусты" под завязку и можно не присаживаясь на "Бельграно" долететь до Огненной земли.

"Что ж, это позволит за время полёта спокойно всё обдумать, заодно без лишних ушей узнать мнение военных.

Вообще всё говорило о том, что русские хорошо, можно сказать, исключительно подготовились. Пусть непонятна концепция с символикой — маскировка это или что ещё, оставим на потом. Но, что важней — работа разведки. На высшем уровне! Когда они, постоянно заглядывая в свой миникомпьтер-расскладушку, выкладывали планы и боевые характеристики англичан, это лилось бальзамом откровения в уши его военных советников. Точные данные по вооружению, какими силами располагает противник, их действия, планы, включая перспективы. Про тепловые ловушки, дипольные отражатели, и способ борьбы с радиолокационными "Шрайк". Хотя использование бытовых микроволновок выглядело абсурдным .( Во время бомбардировок Югославии в 1999 году, югославы использовали обычные микроволновки, для увода ракет и бомб, наводящихся на них как на источник радиоизлучения.)

А вот когда русские стали со знанием дела указывать на недостатки, впрочем, как и достоинства аргентинских вооружённых сил — это наводило на нерадостные мысли, что разведка Советов плотно поселилась и в рядах наших доблестных военных-мучачос.

Да и при всей правильности выводов их аналитиков, не очень приятно, когда тебя поучают.

Осведомлённость русских была поразительна! Ну, вот откуда они это взяли — про американские устаревшие бомбы и плохие взрыватели, если сами наши военные оказались вне темы?

Однозначно следует провести проверочные бомбометания (это на совести бригадного майора).

А к чему помощник капитана упомянул про гуркхов, батальон которых входит в состав британской десантной группировки? При этом, после бокала спиртного, якобы развязав язык, он, между прочим отметил, что у этих элитных солдат есть традиция насиловать (в буквальном смысле!) побеждённого врага, тем самым желая унизить и морально растоптать противника. Что он этим хотел сказать — что уверен в успешной высадке британцев на острова?

Так или иначе, надо будет донести этот пикантный факт с гурками до пехотных командиров, а те — своим солдатам. Чтобы ни у кого не было желания попадать в плен.

Ну и конечно, ход с предоплатой и в золоте был весьма нетривиальным и..., как ни крути, сбалансированным. Не дешёвое удовольствие — это русский крейсер? Да! Но как верно подметил этот помощник капитана, с нарочитой небрежностью разглядывая на свет бокал с янтарной жидкостью, дорогущего подарочного кальвадоса:

"Истинное удовольствие от потребляемого продукта связано и со знанием его стоимости. Можно радоваться, получая хорошее задёшево или кичиться тем, что потребляешь жутко дорогое, чего другие не могут себе позволить".

Но да пусть их! В любом случае, не смотря на его личные заверения и обещания, окончательно решать будут в Буэнос-Айресе. А то вон вояки хоть и уверенны в своих силах справиться с британцами, ну, вот поди ж ты..., словно не наигравшиеся в солдатики мальчишки (в данном случае в кораблики и самолётики), как увидели махину-игрушку, так и стали двигать её на своих военных картах-шахматных досках.

И хоть многое из разведданных, что предоставили русские, было им и самим известно, услышать от русского капитана в полной его уверенности о глубинных бомбах с ядерной начинкой (в частности на эсминце "Шеффилд"), было щемящее неприятно. В свете этой информации выход из портов Англии ракетоносцев "Резолюшн" смотрелся уже более чем вероятным, а значит и решение в Буэнос-Айресе по поводу русского крейсера будет известным".

Вертолёт "Агуста А109А" с аргентинской делегацией, на 260 км/ч глотал керосин с дополнительных баков и 230 миль над южной Атлантикой до военной базы Рио-Гранде на Огненной Земле.


* * *

Архипелаг Огненная Земля крайняя точка материка, где Анды сползают в океан, дробясь на валуны, вылизываемые прибоем. Самая южная провинция Аргентины имела свою — суровую арктическую красоту, совсем не похожую на солнечную Патагонию. А по взлётной полосе авиабазы Рио-Гранде, обрывавшейся всего в миле от восточного побережья, вполне свободно гуляли штормовые дуновения Атлантики.

Утро 4 мая на авиабазе Рио-Гранде началось с суеты технического персонала под завывания ветра и свист турбин штурмовиков "Супер Этандар". Под правой консолью ударных машин пилотов лейтенанта Армандо Майора и капитан-лейтенанта Аугусто Бедакаррац висели по одной ракете "Экзосет". Под левой — топливный бак.

В небе уже кружил разведывательный "Нептун" с прикрытием из двух "Даггеров". Гудели на взлётке заправщик "Геркулес КС-130" и истребители сопровождения -Даггер М-5".

Всё происходило, почти, так как и в реальной истории. Так — да не так! То есть —

английская авианосная ударная группа вышла на ту же позицию что и в реале.

Аргентинский флот после гибели "Бентисинко де Майо" проявлял закономерную (с точки зрения британцев) пассивность, и этот успех надо было закрепить.

Угроза виделась лишь от авиации противника и находящегося в непонятном статусе "Вattlecruiser". Шпионские игры продолжались, и в МИ-6 накопали, что информация о причастности русских к потоплению "Конкерор" подкинута разведслужбой Аргентины. Теперь в Лондоне выжидали, поскрипывая зубами, понимая, что их переиграли.

Однако воздушная разведка продолжала успокаивать: "русские зла не держат" — крейсер отошёл значительно на юг, выйдя из зоны ответственности подводной лодки "Спартан", и находится в 30 милях юго-восточней острова Эстадос (а это более чем 500 километров от Порт-Стенли, что на Фолклендских островах).

И британцы решились — выдвинулись в заранее выбранном направлении, огибая Фолкленды с юго-востока, ожидая опасности со всей западной полусферы, но никак не с юга.

Как и в реальной истории, оторвавшись от основных сил соединения на 20 миль, дозор ПВО осуществляли эсминцы "Ковентри", "Глазго" и "Шеффилд".

В 9:30 "Нептун" передал координаты группы кораблей британцев.

Аргентинцам приходилось учитывать опасливые взгляды англичан на юго-запад, где они по-прежнему опекали воздушной разведкой русский крейсер. И хотя "Нимрод" убрался, видимо дожрав горючку, вместо него появился подозрительный "Канберра" с чилийскими опознавательными знаками. По данным разведки — в кабине самолёта мог сидеть английский лётчик .( Несколько разведывательных "Канберр" из 39-го эскадрона Королевских ВВС было направлено в Чили, но по политическим причинам англичане не стали их использовать под собственным флагом. Зато на чилийской авиабазе Агуа Фреска появились самолёты данной модели уже с чилийскими опознавательными знаками.)

В связи с этим пилотам "Супер Этандар" пришлось слегка скорректировать полётный курс, рассчитав при помощи бортовой навигационной системы более выгодный с точки зрения скрытности.

Взлетев, группа из пяти штурмовиков "Супер Этандар", включающая два заправщика и одну резервную машину, следовала вдоль береговой линии к югу, затем повернула строго на восток, миновав на правом крыле остров Эстадос.

Лётчики даже пытались разглядеть русский крейсер, а лейтенант Армандо Майора по прилёту на базу заявил, что видел серый силуэт в разрыве облачности, что маловероятно, учитывая, что до "русского" было более 100 км.

В 10:00 ударные машины произвели дозаправку топливом, а через полчаса, получив корректировку координат противника от "Нептуна", стали плавно смещаться к северу, в итоге выходя на цели точно с юга.

А далее всё шло как по уже писаному!

Весь полёт проходил в режиме радиомолчания, погодные условия — видимость хуже среднего, пилоты действовали отработанно, зная, и до мелочей понимая действия друг друга. "Этандары" заходили на цели не особо прижимаясь к воде, но довольно низко — 40-50 метров над уровнем, с выключенными бортовыми локаторами.

За 46 км до целей, ведущий капитан-лейтенант Бедакаррац понимает: "скоро!", поддёргивая машину на 150 метров, на секунды включая бортовую РЛС — "ничего!".

Снова вниз, минуты полёта и вторая "горка" — наконец на радарах появились метки, и пошла загрузка данных в бортовое оружие.

Всего 30 секунд работы РЛС "Этандаров", но у бриттов в компьютеры "забиты" параметры "Агавы" . (*Самолёт "Супер Этандар" оснащён РЛС "Agave", параметры которой англичанам были известны.)

На эсминце "Глазго" тревога. Строчки переговоров с начальником ПВО на авианосце "Инвинзибл" — там в недоверии (несколько ложных предупреждений об атаке уже поступало).

Аргентинцы медлят. "Этандары" на боевом курсе, с каждой секундой ближе к цели. Наконец капитан-лейтенант Бедакаррац решает: "пора!", пуская ракету. Ведомый Майора не видит пуска — плотный дождевой фронт скрывает машину ведущего, и он впервые нарушает радиомолчание:

— Был пуск?

— Да.

Пошла вторая! Ещё секунды удостовериться — ракеты на курсе. Резкий вираж на разворот, вниз до 30-ти метров, и марш в сторону континента, поначалу форсируясь от ответного вдогонку, но затем экономично прибирая рукоятки до крейсерской — до базы более 600 км, а топлива впритык.

Самое поразительное, что англичане-то и ждали с большей вероятностью воздушного нападения и именно с применением ракет "Экзосет", но один чёрт проворонили. Операторы радиолокационного обнаружения воздушных целей, таращась на каждую метку на экране радара — будь то скопление чаек или фонтан кита, нагнетали нервное напряжение, засыпая командный пункт ПВО на флагмане "Инвинзибл" предупреждениями. Там тоже поначалу отзывались адекватно, но не находя подтверждения опасности отгавкивались: "Уточните! Проверьте информацию!!!".

И получилось, как в известной притче о пастухе-шутнике, который донимал селян "волки, волки!".

Нагрузка системы ПВО легла на выдвинутые в первую линию эсминцы "Ковентри", "Глазго" и "Шеффилд", которые словно "мальчики-пастушки" оберегали основное "стадо" от воздушной угрозы. На "Инвинзибле" уже на каждый локационно-отображённый чих кита, отзывались скептически просто: "принято". И когда операторы воздушной обстановки "Глазго" снова заорали: "волки!", а точнее оповестили по системе взаимного обмена информацией: "Агава"! Пеленг 238, дальность 40!", "Инвинзибл" флегматично отвечает: "Приём. Повторите!".

На флагмане по-прежнему не верят в реальность атаки, хотя на радарах "Глазго" уже мигали едва заметные точки стартанувших ракет и радиорубка на УКВ буквально верещит об этом. Командир "Глазго" с ужасом видит, что зенитный комплекс "Си Дарт" не может захватить низкостелющиеся ракеты. Эсминец выплёвывает снаряды постановки пассивных помех и к неописуемым облегчением экипаж понимает, что одна "Экзосет" отвернула от их корабля, клюнув на приманку, а вторая нацелена не на них. На "Шеффилд"!

"Шеффилд" вёл переговоры с Лондоном по спутнику и чтобы не фонило канал связи, радары эсминца были отключены.

Можно было бы сказать — отреагируй системы обнаружения на "Шеффилде" адекватно, поставь команда эсминца дипольную обманку — не потирали бы довольно руки французы из "Аэроспасьяль" за бесплатную рекламу своей разработки. И, наверное, было бы обидно аргентинским пилотам, которые сделали всё правильно, на пределе своего мастерства и возможностей.

Как и в реальной истории впившись в тонкостенный борт эсминца "летучая рыба" оказалась с легким "душком", потому как не взорвалась её боевая часть.( "Экзосет" — (фр. Exocet — летучая рыба). Но и мишень-эсминец проекта 42, очередная гордость Британии, представился весьма "рыхлым"! Пыхнули остатки ракетного топлива "Экзосет" и огонь с "аппетитом" пожирал пластик и синтетические красители декоративных материалов внутренней обшивки корабля. Горели пенные наполнители тепловой изоляции и топливо из разрушенных цистерн. Да и облегчённые алюминиево-магниевые сплавы конструкций, раскалившись до 1000?, вышли за порог негорючести, словно при безумной сварке, разбрызгивали в разные стороны раскалённые капли металла.

Потом командующий английской эскадрой контр-адмирал Вудворд в своих мемуарах будет оправдывать командира эсминца "Шеффилд", дескать "опытный офицер, которого ценил и уважал" и "имел полное право находиться в своей каюте" после обеда, а так же поминать про "неудачное стечение обстоятельств", опуская вопрос, какого чёрта вообще эсминец дозора держал связь с метрополией. Ну уж ни как не со штабом в Нортвуде, что является прерогативой командующего эскадрой.

А "неудачным стечением обстоятельств" было то, что на момент атаки "Этандаров" в Лондоне было время ленча и на "Шеффилде" тоже! И ребята послеобеденно расслаблялись, треплясь по спутниковой связи с жёнушками и подружками. И так увлёчённо беседовали, что даже не услышали когда "Глазго" буквально "вопил" об угрозе по внутреэскадренной системе связи.

В итоге "Шеффилд", пользуясь терминологией авиаторов, оказался подбит, оставаясь на плаву, брошенный командой, выгорал до корпусной стали. Возня с подранком тянулась аж до 10 мая, пока он, наконец, не затонул при попытке отбуксировать его на остров Южная Георгия.


* * *

Сказано: "история — тётка упрямая", и на попытки изменить её отыгрывает адекватным уравновешиванием.

Баланс потерь соблюдался — "Конкерор" компенсировался аргентинским авианосцем, который, несомненно, был военно-значимей крейсера "Бельграно".

Однако успешная атака "Этандаров" снова вынудила англичан отползти на 200 миль от островов, переваривая неудачу, устраивая головомойку экипажам работой над ошибками и способами избежать потерь.

"Шеффилд", словно окурок ценной сигары, который жалко выбросить, тянули к островам Южная Георгия, нагнетая себе страхов в аргентинской оперативности и коварстве, ежеминутно ожидая торпедного удара из-под воды.

А в Нортвуде всерьёз опасались, что совет безопасности ООН внесёт резолюцию о "замораживании" боевых действий с обеих сторон, и британские экспедиционный силы не успеют захватить аэродром Порт-Стенли. (Тут надо сказать, что Вудворд возлагал на аэродром большие надежды, намереваясь использовать его как долговременную базу, и в итоге нанести поражение сухопутным силам захватчиков).

И опасенья были небезосновательными. Потому как действительно — на следующий день было назначено экстренное заседание Совбеза, вызванное беспокойством наличия ядерного оружия в зоне боевых действий. Как, кстати, и у британцев, так и аргентинцев. Хотя Буэнос-Айрес выжидал и пока не афишировал, что русский крейсер теперь ходит под флагом Аргентины.

Но на утро следующего дня погода так испоганилась, что рвущиеся в бой бритты уже не помышляли о плановом применении авиации, успев поиметь небоевые потери — пропали два патрульных "Харриера", вероятней всего столкнувшиеся в тумане.

В свою очередь командование аргентинских ВМФ не менее демонизировало "роял неви". И пусть самое ценное (по их — аргентинскому разумению) — авианосец "Бентисинко" был уже безвозвратно усопшим, пытаясь сохранить хоть те малотоннажные силы, что ещё имелось, флот Аргентины спешно расползался по базам. Теперь самой значимо-боевой, но подозрительно неповоротливой единицей стал "Бельграно". И единственной — если бы не этот сладкий русский пряник — "Вattlecruiser".

Аргентинские военные в той же мере переживали, что им не дадут использовать в деле свою новую серьёзную игрушку — мощное вооружение крейсера. Поэтому, пока латиноамериканские дипломаты тянули время в словесных баталиях в ассамблее ООН, правящая хунта дала добро на ракетный удар по британскому соединению.

После предварительных уточнений и согласований по радио с русскими, вертолёт с миништабом на борту и золотыми слитками взял курс на пеленг крейсера.

Крейсер "Пётр Великий".

Хорошее непременно надо поощрять и подпитывать (хотя бы добрым словом), чтобы не иссякал сей источник и понимал — его ценят!!!

— Это не "Агуста", — с лёгким недоумением констатировал Харебов, разглядывая сквозь блистер поста управления взлёта и посадки приближающийся вертолёт аргентинцев.

— Ну, да, — согласился Скопин, протягивая майору бинокль, — по-моему, что-то покрупней....

— "Кинг" Сикорского! — Уже уверенней уточнил Харебов, — неслабая "корова", наверняка гостинцев полный борт....

— Пиастры обещали, — осклабился старпом и тут же забеспокоился, — "корова"? Ему-то хоть площадки для посадки хватит?

— Хватит! Понадобится — и "Чинук" примем. Одно волнует — как он при таком ветре садиться будет? Не поломал бы нам тут чего....

Харебов который раз окинул взглядом посадочную площадку, удостоверившись, что штангу флагштока на корме заведомо убрали, невольно задержавшись взглядом за погнутые по левому борту леера.


* * *

Двое суток практически болтались на одном месте, нарезая круги, выписывая змейки, ускоряясь и замирая для акустического поиска, опустившись за 55 широту.

Всё время англичане не оставляли крейсер без своего внимания, с регулярностью являя в небе "Нимрод" и как будто между прочим пролетавшие мимо чилийские "Канберры".

Несмотря на то, что Терентьев отвёл крейсер к югу, к самой оконечности материка, командир всерьёз опасался получить в борт торпеду. Или торпеды. Это было бы фактической катастрофой. Даже при удачных стечениях обстоятельств, останься крейсер на плаву — однозначно попали бы в полную зависимость от Аргентины.

— Я чую! Рядом где-то они отираются! — Зловеще шипел (имея ввиду атомные ПЛ бриттов) Терентьев на ГКП офицерам, приказав не снижать уровень боевой готовности. Тем более имелся ноутбук с историей Фолклендской войны, где подтверждалось присутствие атомных субмарин англичан вблизи базы Рио-Гранде.

С севера крейсер прикрывался островом Эстадос и мелководьем продолжения плиты материка, естественно удерживая приличную дистанцию до береговых скал и опасной изобаты . (Изобата — (на карте) изолинии равных глубин. Фактически мелководье.)С юго-восточной стороны совершали противолодочные эволюции два аргентинских эсминца, на первый взгляд хаотично, но на самом деле, поддерживая постоянный радиоконтакт с русским крейсером, отрабатывая боевое взаимодействие. Кстати и связь с аргентинским штабом обеспечивалась через эсминцы (что-то там не ладилось с согласованием аппаратуры по кодировке сигналов).

Утром 4 мая, к крейсеру подошло транспортное судно, доставившее упомянутые вскользь старпомом фрукты, и как оказалось, ещё что-то из продуктов.

Вообще это было несколько неожиданно и несвоевременно, потому что продолжало штормить.

Температура держалась на — 8?, леера и палуба обледенели. Швартовая команда высыпала наружу, оскальзываясь и чертыхаясь. Стали кумекать с канатной дорогой для перегрузки, но аргентинский транспорт самостоятельно пристроился к борту у вертолётной площадки, и уже за считанные минуты без затей нависал длинной кран-балкой со стянутым сетью грузом.

Крейсер благодаря размерам держался основательно. Не мало этому способствовали успокоители качки, хотя и у них имелись свои ограничения — была заметна вертикальная качка, а с рысканьем уж как-то справлялись. А вот "аргентинца" носило основательно, поэтому для принимающей стороны работа выглядела как ловля безумной качели-тарзанки.

Тем не менее, команда быстро приловчилась. Лишь единожды "авоська" с грузом, неудачно вмяла леера. Один из ящиков при этом лопнул, сыпанув на палубу оранжевые "мячики" апельсинов.

"Грузите апельсины бочками", — тут же вставил своё-не своё , старпом, естественно наблюдавший разгрузку воочию.( "Грузите апельсины бочками" — Цитата из И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой телёнок".)

И всё это на приличных узлах, для лучшей управляемости, что даже ни разу опасно не сблизились бортами.

А вот воздушная стихия весьма непредсказуемая — тут, даже если на ветер станешь, геликоптер завихрениями может кинуть куда угодно!

— Рисковые, — присвиснул Скопин, глядя как "Си Кинг" заболтало над посадочной площадкой и с впечатляющим креном, словно бы отшвырнуло в сторону, — в такой ветрюган и сами шею свернут и золотишко — тю-тю!

Однако пилот с завидным упрямством, снова зашёл с кормы. И опять его закачало над палубой, но в этот раз машина, коснувшись площадки, словно привязавшись одним колесом, раскорячилась на все три стойки. К вертолёту тут же бросились техники, закрепляя "Сикорского" цепями.

Среди прибывших Скопин сразу узнал давешних аргентинских военных — "капитана де навио" и бригадного майора ВВС. Переводчик был тот же, а вот скряги-чиновника не было.

— Я так понял, вот тот тяжеленный ящик — это слитки с золотом? — Харебов указал наружу, привлекая внимание старпома, едва тот по внутренней связи доложился командиру об удачной посадке вертолета.

— Скорей всего, — согласился Скопин.

— И сколько там?

— Да хрен его знает! Должно в нынешней конвертации около трёх лямов, если на доллары. Мы только за один "Гранит" почти два миллиона выцыганили.

— Всё-таки зря командир повёлся на условия аргентинцев. Думаешь одной ракетой отработаем по авианосцу? О! — Майор с интересом приник к остеклению, — это чё за очкарик? И ящики его — смотри как хлопочет вокруг них.

— Наверное, приёмо-передатчики, аппаратура ЗАС, блоки сопряжения шифровки и дешифровки. И специалисты в обслугу, естественно. Наши-то, ты в курсе — повозились, нагрузили все процессоры, но все ж раскололи коды аргентинцев.

— Так зачем тогда они припёрли свою аппаратуру? — Майор кивнул на суету на палубе: ящики уже подтащили к лифту, "Кинг" быстрей накручивал лопастями, уже избавившись от сковывающих цепей, кто-то из команды давал отмашку на взлёт.

— Пусть! Мы будем знать, а они не будут знать, что мы знаем!Да и по-другому никак.

Харебов украдкой бросил взгляд на Скопина, посчитав, что тот изволит, как всегда словесно пошучивать, но лицо у того соответствовало тону — озабочено-мрачное.

— Ты знаешь..., — старпом едва уловимо скривился, — мы же по поводу "одной ракетой по авианосцу" серьёзно обсуждали! И ребят из РЭБ подключали....

Воспользовавшись тем, что Скопин сделал паузу, майор вставил своё:

— Ведь от одиночки теряется всё преимущество "гранитов", по сути это будет похоже на запуск устаревшего П-500. "Базальта".

— Во-во! В памяти, в восемьдесят втором году "Гранит" ещё не принят на вооружение Союзом. В этом мире тоже, думаю..., или реальности, хрен его знает! И бритты наверняка ждут что-то похожее на "Sandbox" .( П-500 "Базальт". В кодификации НАТО: SS-N-12 "Sandbox" (англ. "песочница").) Но у нашей-то "головёшка" поумней будет. К тому же учитывая, что на самой уязвимой стадии полёта — высотной, им ракету перехватить просто нечем. Не "Харриерами" же? Да и погода будет нелётная. А в зоне действия ПВО наш "булыжник" будет идти уже на 50 метрах над водой, а затем на 25 опустится — их ЗРК "Си Дарт", вероятно среагирует, но..., у нашей и скорость, и помехозащищённость, и манёвр уклонения. Ну что я тебе..., сам же знаешь.

Лишь бы аргентинцы, мать их, выдали точные координаты.

— То есть — наведение будет инерциальным по координатам?

— А что? Эскадренное построение англичан нам известно: две зоны ПВО из эсминцев, следом приманка из вспомогательных судов, и уж затем искомая "сердцевина".

Ракету-наводчик командир принципиально жилит. И беспилотник тоже. Или ты предлагаешь вас на "камове" туда через подскок-дозаправку на островах отправить?

— Как вариант....

— Аргентинцы обещали — в доску расшибутся, но точную привязку выдадут. Вот пусть их и расшибают, "Харриеры".

В конце концов, Терентьев им намекнул о принципе "хх-хп"! Херню хотят — херню получат! А этим деятелям в Буэнос-Айресе, я так понял, важнее даже не ухандокать авиаматку наглов, а припугнуть конкретно! Не хотят они входить в жёсткую конфронтацию с ООН и прочими европейскими институтами мира и благоденствия!

Лицо Скопина вдруг приобрело загадочно выражение, и интонация изменилась в сторону детской мечтательности:

— А ведь представляешь, какая заковыристость! Мы тут — "железякой" в 26 тысяч тонн объявились, пуляем налево-направо, одних милуя, других — на дно. Реальность прогнули, а она вязкая, назад норовит спрямить, наплевав на "бабочку Брейдбери".

Собрались с командиром, подбили факты, проанализировали — изменения уже накопились, но! Что бритты, что наши работодатели (при этом криво хмыкнул) словно невольно следуют шаблону реальности!!! Понимаешь?! У нас сейчас есть ещё данные — точные координаты британского соединения. Мы их скинем аргентинцам — пусть там и ищут. И найдут, чёрт меня дери!

Боюсь потом расхождения с той реальностью перейдут из количественного в качественное, и мы уже не будем знать наперёд — где, что и как!


* * *

Сложности с коммуникацией, когда связь со штабом аргентинцев поддерживалась через один из эсминцев сопровождения, не предполагали детализации планов, ограничивая согласованность действий.

Терентьев здраво рассуждал, что любое усложнение системы увеличивает вероятность ошибок и сбоев. Не исключалось и подсаживание англичан на линии связи с банальной утечкой информации. Хотя Скопин уверял, покопавшись в своих информационных "запасниках" ноутбука — нигде не упоминается, чтобы англичане в Фолклендской войне восемьдесят второго года проделали с аргентинцами то, что с немцами во второй мировой. То бишь — раскрыли основные секретные коды и читали все шифровки.

Крейсер продолжал утюжить квадрат в районе 55 широты и 64 долготы.

Пока специалисты монтировали аппаратуру закрытой связи, Терентьев, собрал оперативный штаб, включающий штурмана, командиров ракетного дивизиона и радиоэлектронной разведки, с естественным присутствием аргентинских военных.

Сразу озвучили условия, при которых выполнение боевой задачи будет возможным.

Аргентинцы не спорили, помня ранние заявления русских — сколько требуется ракет для уверенного поражения авианосца в составе авианосной группы.

— Это зона маневрирования британского соединения, — Терентьев обвёл указкой кружок на карте, — но на момент атаки требуется подтверждение данных и коррекция. Эта задача лежит на вашем флоте и ВВС.

Прошу, а точнее настаиваю отнестись к локализации британского соединения с полной серьёзностью и самоотдачей!

Именно с самоотдачей, потому что погода в зоне маневрирования противника будет нелётная, и, тем не менее, остаётся угроза со стороны британской палубной авиации и средств ПВО.

Не следует ограничиваться лишь воздушной разведкой и привлечь к поиску надводные суда и субмарины. Я имею ввиду "Нарвал" и "Сан-Луис".

Не смотря на то, что в интонации русского о местонахождении британского соединения угадывалось слово "предположительно", всё говорило о весьма достоверных данных. И если в головах аргентинских военных возник вопрос: "что мешает русским (при такой оперативности) самим озаботиться целеуказанием?", лишних вопросов они не задавали. Упоминание траулера "Нарвала", реквизированного флотом Аргентины для использования в качестве вспомогательного разведывательного корабля, тоже не вызвало удивления — к осведомлённости русских они уже почти привыкли. Единственное, "капитан де навио" высказал сомнение в успехе "Сан-Луис" против британских противолодочных средств. Но тут русский командир всё же сумел вывести гостей из равновесия.

— "Сан-Луис" вполне современная на данный момент субмарина германской постройки. Показала себя вполне успешной в плане скрытности против новейшего эсминца проекта 42 и фрегата тип 21, — Терентьеву было легко — он просто тыкал пальцами в клавиши ноутбука и программа сама находила нужную информацию о столкновении субмарины с кораблями дозора бриттов, — так что как разведчик, подлодка справится с задачей.

Терентьев привычно поправив очки, когда хотел что-то лучше рассмотреть и вдруг удивлённо вскинул бровь, пробормотал:

— Вот тебе и хвалённое немецкое качество!

Потом взглянул на аргентинцев даже с неким сочувствием.

"Вот же невезуха этим бедолагам-мучачос: американские бомбы не взрываются, немецкие торпеды тоже с браком, французы чутка "Экзосетов" продали и заморозили поставки. Да и у французских "рыбок" БЧ срабатывать штатно не всегда изволит.

А ведь судя по тому, как затараторили англичане на своих частотах, зачастую открытым текстом упоминая HMS "Шеффилд", "terrible fire" и "crippled" , а так же по смещению пеленга радиопереговоров, история следует в русле известных фактов — пожар на эсминце и попытка отбуксировать его на остров Георгия.( Тerrible fire — страшный огонь, crippled — калека. (англ).

А ведь аргентинцы наверняка ещё и не в курсе об удачной атаке "Этандаров" — когда ещё выйдет официальное сообщение пресс-службы министерства обороны Великобритании с признанием потери корабля"?!

— Хочу вас расстроить господа, бортовой компьютер торпедного наведения на субмарине "Сан-Луис", как и немецкие торпеды "Телефункен" не совсем исправны.

Есть и приятная новость, — Терентьев намерено придал голосу торжественность, — по косвенным данным эсминец Её Величества "Шеффилд" перестал существовать как боевая единица! Заслуга ВВС Аргентины и пилотов "Этандаров"! Поздравляю!

Воспользовавшись тем, что гости живо и неоднозначно переваривали информацию, Терентьев в стороне принял доклад прибывшего старпома.

— Золото проверили, просверлили..., — начал Скопин.

— В смысле?

— Ну как же! "Пилите гири, Шура!". А вдруг там чугуний, а золото лишь напыление?!

— Ну, ты и параноик. Чёкнутый! — Терентьев даже оторопел от хода мыслей своего помощника, — не уж-то они стали бы до такого опускаться?

— Да ну его нафик, командир! Может благородные доны, — Скопин кивнул на аргентинских офицеров, — и хорошие ребята, но некоторые "товарищи" в Буэнос-Айресе не вызывают у меня доверия!

Терентьев не стал развивать дальше тему, понимая бессмысленность разговора:

— Шифровальщики подключились?

— Тестируют.

— Хорошо! Вернёмся к нашим баранам, — командир указал в сторону стола с картами и внимательным взглядам офицеров.

По "баранов" сказано было уже не полушёпотом и Скопин с улыбкой наблюдал, как

заметался глазами аргентинский переводчик, силясь понятней перевести этот фразеологизм.

— Итак, господа, прежде чем вы свяжитесь со своим командованием, я хотел бы изложить манёвр и действия нашего крейсера, — Терентьев кивнул командиру ракетного дивизиона, — Прошу!

Тот было сунулся использовать карту штурмана, но потерялся в подробностях глубин и всяких навигационных обозначений, разложил свою, ни много ни мало назвав её "картой наглядной обстановки".

— Нам, чтобы выйти на рубеж атаки, — начал командир БЧ-2, — понадобится 6-7 часов, учитывая потерю скорости на штормовую погоду и противолодочный зигзаг, с расчетом нанести удар на границе ночи и рассвета.

— На время "собачьей вахты"? — Уточнил аргентинский офицер.

— Но не для англичан! Экспедиционные силы ведут отсчёт времени по Лондону, то есть "утро" у них наступает на три часа раньше, и пока вы господа завтракаете, на британской эскадре практически время ланча.

Аргентинцы видимо не знали об этой вроде бы мелочи, переглянулись и, сделав пометки в своих блокнотах, продолжили слушать.

— Мы просто хотим обозначить время, так сказать время — "Ч", с момента которого крейсер может, приняв целеуказание, произвести выстрел, — вкрадчиво пояснил командир БЧ-2, — но не раньше!

Конечно, мы будем идти какое-то время в режиме ожидания¸ сокращая дистанцию до противника, тем самым уменьшая подлётное время ракеты и требовательность к точности информации целеуказания, имея возможность в большей степени полагаться на головку самонаведения и процессор ракеты. Но пускать ракету наобум мы не будем.

К тому же нецелесообразно подходить к островам ближе 100 километров, потому как в прибрежных водах предполагается нахождение британской дизельной ПЛ "Оникс", которую будет весьма сложно обнаружить.

Терентьев указал на карте курс корабля, обозначив рубеж атаки:

— Есть соблазн обогнуть Мальвинские острова с востока и выйти с направления наименее ожидаемого противником..., но в данный момент в этом районе дрейфует подбитый "Шеффилд" — бритты пытаются отбуксировать его на Георгию. Сами понимаете — можно засветиться на радарах и провалить миссию.

Увидев азартный блеск в глазах аргентинских военных, Терентьев догадался, что те загорелись идеей добить подранка, ко всему ещё прихватить и буксир (наверняка боевой корабль). Тем более что, наконец, доложились о подключении шифровальной аппаратуры и возможности вести двусторонний диалог по закрытому каналу с вышестоящим начальством.

— Не удивлюсь если ваше командование решит направить крейсер "Бельграно" в зону дрейфа "Шеффилда". Попросил бы вас отговорить их — "Бельграно" по нашим планам займёт место "Петра Великого", создавая отвлекающее радиоэлектронное "бельмо" для авиаразведки противника. Невесть какая маскировка, но....

— Наши генералы не откажутся ударить по слабому звену в линии противника, — с сомнением высказал аргентинец с нашивками флота и взглянул на своего напарника, — если только отработать авиацией?

— Ваше право, — Терентьев всем видом показал, что предварительное обсуждение закончено, — надо выходить на связь и озвучивать план. Иначе разведка не поспеет к местам дислокации и дозора.


* * *

Солнце, так и не проглянув из-за туч, затерялось за горизонтом, пустив в свинцовую хмарь черноту ночи.

"Пётр" давил 27 узлов, валко зигзагируя серой тенью среди перекатов волн без единого огонька при прямой видимости едва ли 300 метров, не включая радары на облучение, претендуя на малозаметность.

Конечно, стегани кто поисковым РЛС — такая громадина светилась бы весьма жирной точкой на экране. Да и винтами крейсер бухал так, что, наверное, разбудил всех китов в округе (если бы эти животины поддерживали человеческий ритм жизни и сонно дрейфовали непременно в ночи́).

Варьируя кабельтовыми дистанции по курсу на крамболах выписывал противолодочные кривые эсминец сопровождения "Пьедра Буэна".

Вечером, пока где-то там за свинцом туч не зашло солнце, наблюдали умопомрачительную "акробатику" эсминца, поймавшего так называемый "брочинг" .

Шли всего на десяти узлах. При длинной амплитуде зигзагирования, "аргентинец" иногда становился по ветру, и попутные волны накатывались ему на корму, обгоняли вдоль борта и надстроек, уходя вперёд.

Неожиданно очередной гребень волны, проходя, подхватил эсминец массой воды, как бы бросив его вперёд.

Для наблюдателей, картина — замереть, затаив дыхание! Показавшийся совсем уж скорлупкой, корабль неуправляемо разворачивается, чуть ли не на 90 градусов и заваливается на правый борт. С запредельным креном — не меньше 45 градусов. Застывает в этом положении, как будто "раздумывая" — что же дальше!

А дальше...! Волна полностью уходит вперёд, эсминец медленно выравнивается, и словно контуженный, возвращается на прежний курс.

Смотреть на этот "ужастик" — волосы вставали дыбом! До опрокидывания оставались считанные градусы. А что чувствовал экипаж во время этих кульбитов — оставалось только представить!

Вахтенный на "Петре" приказал подкорректировать курс, чтобы облегчить беднягам ход под волну, но через минут двадцать "Пьедра Буэна" повторил свой "высший пилотаж".

Самое жуткое заключалось в этой долгой паузе, когда эсминец лежал на боку, словно дохлая рыба, не желая выходить из крена.

Вахтенный офицер доложил командиру, дескать, так и до беды не далеко.

Терентьев пришёл на ходовой, поглядел недолго — "попутчик" словно решил исправиться и больше не шалил.

Пожав плечами, командир хотел уже было уходить, как бедолагу "аргентинца" очередной раз развернуло на волне лагом, положив на борт.

Вот после этого уже увеличили ход и ещё довернули на пару румбов.

Нынешний курс был более щадящим. Шли по сценарию (уже отработанному взаимодействию), эсминец отрывался вперёд, падал в дрейф, ведя гидроакустический поиск и снова, получив "пинок" от накатывающего сзади крейсера, раскручивал турбины до полных оборотов. Эсминец же и "постреливал" изредка лучами радара, чтоб не налететь на кого сдуру в темноте.

Нагрузка сканирования легла на аргентинский эсминец вполне обоснованно — характеристики радиолокационного оборудования русского крейсера наверняка "срисованы" противником, и Терентьев не хотел лишний раз "светиться".

Было не совсем просто. Особенно аргентинцам. На корме у них тускло мерцал единственный предохранительный ориентир от опасной дистанции — фонарь. Сигнальная вахта на "Петре" наблюдала как этот "маячок" смещался при противолодочных эволюциях по горизонту, а порой, при сближении, и вполне заметно "плавал" на океанских волнах вверх-вниз. Не штормило, но болтало их основательно.

Сам крейсер тяжело переваливался, правда, без особого труда.

На мостике (при отключенной навигационной РЛС) вся ответственность на сигнальщиках — не дай божé прозевать мелькающий огонёк "аргентинца". Да и вообще! Аргентинцы разумно предоставили штурманскую документацию по плаванию в опасных районах Южной Атлантики, подсказали, какие могут возникнуть сложности. Те же киты! И хоть совершить "наезд" (своего рода ДТП) на млекопитающее нереально, мало ли!

От вахтенных за метр несёт фруктовым запахом-микс с преобладанием апельсинов.

Перед вахтой организовали ночной чай-кофе и аргентинские фрукты, которые, быстро кончались и их, строго говоря, стали выдавать только заступающим на пост. Но хитрозадых любителей подхарчиться всегда хватало, как и в этот раз, пока не прибежал дежурный по кораблю и не разогнал халявщиков.

Так что парни накачались витаминами и были "на товсь"!

"Рулил" кораблём старший помощник, который, несмотря на свой лёгкий нрав, вполне одобрительно хмурил брови, глядя на разнос устроенный дежурным офицером.

— А знаешь, как правильно есть апельсин, чтобы получить максимальное удовольствие от его вкуса? — Спросил старпом, перекатывая, подбрасывая-ловя в ладони оранжевый цитрус.

Дежурный, собиравшийся разломить апельсин дольками, замер, взглянув на Скопина в немом вопросе.

— Ты заметил, у него в каждой дольке тоненькие длинные волокна, наполненные соком?

— Ну, — кивнул дежурный.

— Апельсин надо аккуратно очисть от кожуры, и кусать его как..., например яблоко, но не сбоку, а со стороны жопки, любой. Тогда происходит поперечный прокус долек и этих самых волокон со взрывным, максимальным соковым изобилием.

— Так весь уделаешься....

— Зато удовольствие! Оголил торс и пусть по пузу течёт, а не на консоль выносного индикатора "Полинома".

Дежурный метнул взгляд на упомянутый пост гидроакустической станции и на оператора за пультом, который всё слышал и замер, словно нашкодивший кот, топырясь щекой набитой фруктами.

Дождавшись, когда дежурный наведёт порядок на ГКП, Скопин, как ни в чём не бывало, так же спокойным голосом, скорей задумчиво спросил:

— Интересно, удалось нам всеми теми "телодвижениями" и суетой партнёров поводить за нос англичан? Или впустую всё, и для спутника-мериканена мы сейчас в инфракрасном как на ладони..., алеем пятном?!

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
 



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх