Врата учености. Цель неизвестна.

Обещать возможности Меншикова по обеспечению сладкого будущего — не в моей власти. И все же имеешь жену, заполучил и немалые расходы. Одевать придется в ближайшее время много и дорого. И сама молодая, и при дворе обязана бывать постоянно.

— Сейчас, — сказал, сажая ее к себе на колени лицом к большому зеркалу в позолоченной раме, обошедшемуся в шестьдесят один рубль. Немногие себе позволят столь ценный предмет. А я могу! Без него в нормальной спальне нечего делать. Слабый пол не поймет. А здесь отныне и надолго мой дом, и надутые губки из-за такого пустяка не требуются. — Займемся много более важным делом, чем давно пропавшее имущество.

Провел по волосам гребешком, еще раз. Уткнулся носом в тяжелый поток, спускающийся по спине, вдохнув в себя уже хорошо знакомый запах. Поцеловал в шею и вернулся к оставленному было занятию, неторопливо проводя по ее роскошной гриве. Моим прежним женщинам всегда нравилось такое поведение, а мне в охоту сделать приятное.

— За стол, когда невесту приведут, — сказала Саша неожиданно, — две косы ей заплетут: была одна — стало две, была девушка — стала женщина.

— Уже распустил, взяв замуж. Теперь это все мое достояние.

— Один раз — все равно что ни одного раза, — произнесла она со смешком.

— Ты хочешь этого, Саша? — я впервые произнес имя вслух. До сих пор именовал Александрой Александровной.

— Если ты сначала позволишь внимательно изучить себя. Ну... — Она внезапно застеснялась, не находя слов.

— А разве может быть иначе? — сказал: очень хорошо ее понимаю.

Разве одним мужчинам любопытно осмотреть и ощупать в подробностях тело партнера? Правда, не думал, что вот так открыто попросит, но оно и к лучшему. Я все-таки чувствую и думаю категориями двадцать первого века, и забитая жена абсолютно ни к чему. Может, и удобно жить, отдавая команды, но я хочу дома спокойствия и комфорта, а не ожидания гадости и врага за спиной. А сей интерес не порок. Скорее, маркер. Чужих мужиков вблизи не рассматривала.

— Когда мы наедине, ты имеешь право выполнять любые фантазии. Например, наброситься на мужа.

Она со смехом так и сделала. Навалилась, пихаясь и толкаясь. Руки у нее на удивление крепкие, без перчаток чувствуются еще не успевшие сойти мозоли, закалилась в трудностях. Однако вес ребенка. Пришлось изобразить поражение, свалившись на спину и издавая стоны, чем очень повеселил усевшуюся сверху.

— Вся ночь впереди. Может, сначала поедим? Нет? Ну тогда не бей меня! Я тебе еще пригожусь.

Глава 11

СЕЛЬСКИЕ КАНИКУЛЫ

— Опостылел он всем, собака, — ничуть не стесняясь Саши, веско ронял слова здоровый мужичина, продолжая бессознательно мять шапку.

Пальцы двигались безостановочно, создавая ощущение, что он сейчас терзает горло врага. За спиной его угрюмо смотрел еще с десяток таких же хмурых типов. Ничуть не сложно представить, как они с топорами в руках кидаются на барина. И почему приказчика до сих пор не срубили, нуждается в расследовании. Или не прост он и имеет за спиной свою личную команду, или не такие уж они ужасные, вопреки виду. Хм... жаловаться не поленились со всей округи сбежаться.

— Не можно боле терпеть его.

— И тебя, барин, обкрадывает, — раздался еще один голос сзади. Это типа подзуживают.

Ни при Меншикове, ни пока деревня числилась за казной, прежние хозяева сюда носа не казали. Сидел в Болотном много лет бессменный приказчик Николай и отсылал куда надо самый мизер годового дохода, не считая налогов. До остального никому дела не было.

Продажа хозяйского леса шла вовсю, и отнюдь не для блага поместья. Все исчезало в кармане надсмотрщика. Деревенских он крепко держал в кулаке. Два-три двора из числа побогаче умасливал и всячески помогал, давая на выбор землю, лес, потому те за него стояли горой.

Естественно, стоило появиться высшей власти в нашем лице — моментально нарисовались недовольные здешними порядками, с удовольствием выложившие всю подноготную. Конечно, я только и мечтал разбирать застарелые дрязги. Вот прямо мыслей других в голове не имел.

— Пожалей, — пробасил мужик тоскливо, управляющий старательно драл с них шкуры, регулярно отписываясь о плохом урожае и ленивых работниках, — спаси.

Он неожиданно встал на колени, а за ним дружненько и остальная орава. Зрелище было сильным. Я к такому мало приучен и до сих пор чувствую себя не в своей тарелке при подобных выходках.

— Перед богом обещаю, — сказал хмуро, — в делах ваших разобраться подробно и выяснить, кто прав. Если управляющий нечестен, прогоню на все четыре стороны.

Это тем более просто, что сыскать его для выяснения обстоятельств проблематично. Узнав о нашем появлении, он просто обязан был прискакать на форсаже и обхаживать со всей любовью, заверяя в преданности и готовности обеспечить средствами и в будущем, при его знании людей и местных условий. А он будто в ближайшем болоте утонул. Ни слуху, ни духу.

Тут не надо расследования, чтобы уверенно заявить: нечист на руку, скотина. Узнал о приезде новой метлы — и скрылся. Недовольство крестьян заранее просчитать несложно, однако карательные выводы из того, само собой, вовсе не происходят. Перво-наперво даже подумал, не утопили ли его "благодарные" за все хорошее крестьяне в речке, но тогда бы не примчались с жалобами. Не настолько народец поднаторел в юридических тонкостях, чтобы создавать себе алиби.

— Ступайте!

Веселое у нас вышло свадебное путешествие, думал я, глядя на пятящихся со двора мужиков. Хотелось слегка отвлечься от бесконечных дел и развлечься. Поездить по вновь обретенным деревням, позабыв на время о финансах и обязательствах. И жена не против путешествия. То есть ей приятно после ссылки крутиться в высшем обществе, но она всерьез от этого отвыкла и готова слегка отдохнуть под благовидным предлогом. Или она так говорит, пытаясь сделать мне приятное. В любом случае сильно долго раскатывать не собирался. Не в Китай ведь снаряжаюсь, здесь по соседству. Восемьдесят верст не такой далекий конец.

Слегка позабыл, в каком столетии нахожусь. Подорожную получил без промедления, и бумага та важнейшая. Без нее и из города не выпустят. То есть рисковые парни могут пешочком, в обход застав, особенно зимой по льду, не особо утруждаясь соблюдением правил, пробраться, да мы ведь не шантрапа. Уважаемые люди. Привыкли ездить с комфортом и всеми возможными удобствами.

Для начала пришлось приобрести кибитку с лошадьми. Это такая телега, покрытая сверху войлоком, защищающим от дождя и снега. В нашей даже можно устроить лежанку. Чем мы позже и воспользовались.

На самом деле приобрели две. Вторая числилась под именем "бричка". Более легкая и не столь удобная. Без слуг нынче нельзя, и сундуки с женскими вещами занимают немалое пространство. Наемные повозки в данном случае неуместны. На сколько мы отправляемся, и сами не очень в курсе. Искать каждый раз при очередной промежуточной остановке смену лошадей тяжело и неудобно.

Ну, естественно, без прощального молебна никак. Короче, отъезд для начала несколько затянулся. Не обошлось и без "присесть на дорожку". Оказывается, обычай тот старинный. Если сорваться в путь без соответствующего поведения, дороги не случится, и все в том свято уверены.

Путешествия на лошадях в России крайне отличаются от передвижения на транспорте с двигателем внутреннего сгорания. И не только скоростью и наличием более или менее приличных дорог. Совсем иная атмосфера и скорость. Очень разное дело — следовать в царском караване или на собственной бричке. В первом случае коней регулярно меняют, ты лично нисколько не обеспокоен их состоянием, и скорость соответственно много выше.

Во втором не станешь чересчур утруждать личное имущество. Оно с неба не падает. Выходит, лошади должны отдыхать, пить, щипать травку. Зато и обычного одурения от езды не наступает. Можно изучать пейзажи, перекусить на природе, если, конечно, опять не моросит надоевший мелкий весенний дождик и не застрял в грязи.

Впрочем, и в кибитке, оказывается, можно неплохо устроиться. Специальный погребец, сиречь сундучок, наполнен продуктами и выпивкой. Путешествие для многих и так являлось своего рода праздником, а сейчас, после свадьбы, тем более. Мы гуляем и не особо спешим, получая удовольствие.

Баловались и играли, превратившись на время в сущих детей. Здесь отсутствуют старшие родственники или чужие глаза. Гену с горничной, кухаркой, обоими возчиками и неизвестно зачем прихваченным мальчиком на побегушках можно в расчет не брать. Они хозяевам морали читать не посмеют. Вообще привыкаешь к ним и перестаешь замечать. Безусловно, не мебель, но вроде как странно стесняться нижестоящих. Даже Гену. Он как раз при необходимости деликатно отвернется, одновременно неизвестным науке будущего способом продолжая отслеживать вкруговую от подползающих злоумышленников. Рефлексы у него.

А нам было замечательно. Все-таки по нормам моего старого времени — студенты по возрасту. Это здесь взрослые, но энергия никуда не девалась, вот она вся, на месте. И никаких сдерживающих оков в виде общественных пересудов. Наверное, для того и существуют свадебные путешествия. В отрыве от привычного можно не опасаться делать нелепые подарки, выскакивая из брички и собирая полевые цветочки. Или возиться на лежанке, забывая про толчки на ухабах и ямах. Для такой колымаги ход удивительно мягок, и кучер хороший, но все же случается, пусть и не мчимся сломя голову. Зато замечательный повод для шуток и падения в объятья.

Я научился различать малейшие оттенки ее настроения — от радости до непристойного смеха наслаждения. И вечером неизменно в качестве совместного ритуала расчесывал ее блестящие волосы щеткой, а она, словно послушный ребенок, смирно сидела, дожидаясь, пока перейду к дальнейшему. Ей нравилось, что я, разглядывая ее тело, получаю удовольствие. И достаточно скоро понравилось брать на себя инициативу. А я охотно уступал, давая ей полную волю. Так много интереснее и приятнее.

Сроду не был пикапером, рыщущим с целью соблазнить очередную и, отметив в блокнотике, нестись дальше в поисках следующей. Скорее меня кадрили. И арабка Мириам, и швейцарка Грета с готовностью брали подарки, частенько прямо показывая на желаемое, и руководили в постели, не касаясь остальной жизни. Привычка — вторая натура. Меня такое положение полностью устраивает и сейчас. Бизнес и политика — дело мужчины. Здесь я в чужих указаниях не нуждаюсь.

Короче, доехав до деревни, мы получили в полное распоряжение пустующий дом управляющего. Семья его проживала в Петербурге. Точнее, жена скончалась несколько лет назад, а обеих дочерей пристроил замуж в нездешние деревни. Нашел супругов поудачнее. Из мещан. И то я бы на его месте тоже не обрадовался получить крепостного зятя и связанные с этим проблемы. Дети ведь тоже станут хозяйским имуществом. Или как там это решается в подобных случаях, когда один супруг свободный? Надо уточнить.

Дворянского особняка не имелось. Да и смысла в нем никакого. Пятьдесят три двора в четырех деревнях. Земли здесь бедные, сплошь болота да речки, и большие поселения невыгодны. Потому разбросаны мои крепостные достаточно широко. Контроль в таком виде крайне затруднителен. Администрация излишня. Ну не сажать же на каждый десяток домов по отдельному управляющему. Одного выше крыши достаточно. Так что вроде все на первый взгляд нормально.

А на второй, не успели попариться в баньке, причем со всей приятностью, перемежая березовый веник тем, чем обычно стараются заняться недавно поженившиеся молодые люди, как во дворе у нас объявилась делегация с челобитной. И сейчас требовалось принимать некие решения. А очень не хотелось. Гораздо занимательнее продолжать валяться на свежих простынях и проверять, насколько раскованной стала жена в своих фантазиях.

— Ты расстроился? — удивилась Саша. — Ничего страшного. Вечная история. Хозяин на службе неизвестно где и носу в собственное имение не кажет. Подобрать в деревне правильного старосту очень и очень трудно. Или будет честный, но ограниченный, или ловкий, но только для себя. А местный вообще за спиной целый клан имеет и либо своим лучшие куски вручает, либо просто обдирает остальных. В хорошее поместье можно чужака назначить, немца или еще кого, но никто не обещает, что через какой-то срок не станет свой карман набивать, позабыв об интересах хозяина.

Узнаю тебя, родимый край. Воруют. И в управляющие немцев сажают. На Украине с той же целью евреев назначали, и кончилось Хмельницким и резней. Не хотят люди учиться.

— Потому и просили при приходе Анны Иоанновны о послаблении. Не всю жизнь на службе, а позволить выходить на абшид.

Когда в первый раз услышал, я вообще не сообразил, о чем речь. Теперь в курсе: так дембель именуется.

— Все рассматривают, — она очень знакомо усмехнулась.

Такая гримаска обычно означала отсутствие веры в обещания. Я как раз так не думаю. Слухи не прекращаясь ходили давненько, и называли самые разные сроки. Что-то там во власти крутилось и бесконечно обсуждалось между дворянами, особенно военными. Рано или поздно новый указ родится: уж очень серьезно все бурлит. Задевать интересы дворянства всерьез — надо быть Петром Великим и ничего не бояться. А так... Как минимум существуют варианты — на длительность службы или первый сын обязан, а второй нет, или еще как.

— Утром займемся деревенскими, — сказала Саша решительно. — Здесь ты сила безграничная. Один воздух ничейный, а все остальное: поля, лес, пастбища — нам принадлежит. Даже кладбище на нашей земле. Захотим — наградим, пожелаем в бараний рог — скрутим, — в голосе определенно нотки практичности звучали. Верю. Сможет. Она живет по другим понятиям, сословным, и в праве своем не сомневается. — Только зачем? Поместье должно приносить доход, иначе проще избавиться.

Похоже, мне, исключительно заочным образом знакомому с сельским хозяйством, придется спрашивать ее совета. А позориться страшно не хочется. Точно помню, удобрения вносятся в зависимости от почвы, но когда и в каком виде — тайна, покрытая тяжелым густым мраком. Соваться с советами — только позориться. Посылать слуг с расспросами тоже сразу не стоит. Мужики сейчас настороженные и с чужаком по душам и под выпивку беседовать не станут. Али примутся специально плакаться на долю худую.

Не уверен, что утро оказалось мудренее вечера. Изволив позавтракать, начали обход, изучая все подряд. Некий опыт по данной части у меня уже имелся по Измайловскому полку. Добрых две недели ходил, выясняя обстановку, засовывая нос в каждую дырку. Там, правда, не требовалось изображать умный вид. Всегда имел кого спросить о непонятном. Здесь глядели исподлобья немытые и нечесаные медведи, на удивление смирные и трепещущие. Оно и ясно: не понравится нечто, придерусь по барской привычке — да потребую чего несусветного. Наверное, уже и не рады были нашему появлению. Старый управляющий — зло знакомое и привычное. Чего от нового хозяина ждать — неизвестно.

С другой стороны, если уж такое происшествие, нужно терпеть, извлекая из него посильную пользу для себя. Я — явление временное, и неплохо бы получить нечто весомое, пока здесь болтаюсь. О бедности поплакать, соврать про соседа, в надежде моими руками устроить ему каверзу. Пару раз вроде бы случайно рассказывали про других такое, что сходу и не сообразишь, где клевета. У царицы как-то раз видел, когда сказано было не ей, но так, чтобы непременно заинтересовалась и потребовала изложить, над чем головами качают. Эти тоже будто во дворцах заканчивали высшие курсы интриганства.