Барон двух миров. Общий файл

Барон двух миров.

Книга первая.

Глава 1.

Эта трезвонящая сволочь опять меня разбудила. Нет, я его когда-нибудь убью! И может даже сегодня! Все равно, что скажет мама, возьму молоток и буду его бить за каждое испорченное утро. А потом еще ногами попинаю. Хотя, что этой железке сделается, полетает по комнате и приткнется в уголке мертвым хламом.

Протянув руку, я хлопнул по кнопке будильника, и это трясущее и бренчащее недоразумение угомонилось. Еще один учебный день начался. День сурка, блин! Когда же сессия, чтоб сдать хвосты и не мучаться больше? А то я совсем ослаб.

Утро встречало меня ласковым солнышком, пением птичек за окном и шкворчанием сковородки на кухне, где мама, как обычно, жарила яичницу. Я конечно и сам могу забабахать этот нехитрый кулинарный продукт, но у мамы он всегда вкуснее получается.

Вяло плеснув в глаза холодной воды и потерев зубы "Бледноментом" я пошагал на кухню, поближе к манящим запахам.

— Привет соня, — ласково сказала мама.

— Привет мам, — своим обычным утренним приветствием ответил ей.

— Тебе вчера вечером Наташа звонила, просила, чтобы ты ей конспект прихватил.

— Я понял, мам, прихвачу обязательно.

Обычно мама не вмешивалась в мои дела, но случай с Наташей — это дело особенное. Я без особого успеха хожу за ней с первого курса, а Ната не принимает мои ухаживания всерьез. Может все дело в том, что сам я не очень серьезен, и все мои знакомые девушки частенько говорили мне это в глаза.

— Между прочим, очень милая девушка, почему бы тебе ее не пригласить в гости? Помог бы ей по истории, а она, может быть, помогла тебе проверить курсовую. А то знаю я тебя, грамотея, в каждом слове по три ошибки.

— И вовсе не по три — обиделся я. — В предлогах столько ошибок допускать невозможно, там букв меньше.

— Горе ты мое русскоговорящее — улыбнулась мама — Давай уж допивай кофе и собирайся, а то опять опоздаешь на семинар, и Владимир Николаевич спустит с тебя шкуру перед всей группой.

— Это он может, — внутренне содрогнувшись, представил себе прошлое свое опоздание, когда от моих ответов вся группа сползла под столы в дружном хохоте.

Быстро собравшись и прихватив черный кейс с тетрадками (мамин подарок на день рожденья, которым очень дорожил) я выбежал из дому.

Как назло, все автобусы, что подходили к остановке, до института не шли. Видимо у них проснулось чувство солидарности с будильником, и они решили спасти его, подставив мою пустую голову под удар Владимира Николаевича, нашего преподавателя по философии.

Конечно, за кружечкой пива и в компании друзей тоже люблю потрепаться о вещах высоких, и для меня плохо понятных, но заниматься этим на трезвую голову — мне маленько не охота.

Все-таки судьба любит меня. Маршрутка "Газель" выступила в роли ее подарка, и ничего страшного в том, что мне отдавили ногу. А какая-то бабуся смотрела на меня волком за то, что мой кейс чуть не устроился на ее авоське с хлебом, и что самое страшное, яйцами.

Полчаса тряски по нашим противотанковым дорогам наконец-то подошли к концу, и я выпал из набитой народом машины с нескрываемым вздохом радости. Думаю, маршрутка тоже была несказанно рада этому факту, как и яйценосная бабуся.

На семинар удалось придти вовремя, так что Владимир Николаевич, явно пожалев меня за помятый вид и распаренное лицо, не стал спрашивать по теме. Видимо, хотел растянуть свое удовольствие от моих невнятных беканий до следующего опоздания.

Когда пара закончилась, я пулей вылетел из аудитории и, с конспектом наперевес, оправился искать Наташу.

Нашел я Нату возле аудитории в конце коридора, где у нее была пара по зарубежной литературе XIX века. Не знаю, что может быть интересного во всяких Бальзаках, Стендалях и прочих Просперах-Мериме, по мне так Бушков со Злотниковым гораздо интересней, а уж такой динамизм сюжета, как в "Рыцаре из неоткуда" и в самом страшном сне не мог привидеться этим динозаврам позапрошлого уже века. Правда Натали классиков любила, и не позволяла мне их называть "ископаемыми". Но, если честно, ради нее я был готов на любые подвиги, даже выучить все их замшелые романы наизусть.

Наташа болтала с подружками, стоя возле окна. Солнечный свет как будто специально подчеркивал ее нежное лицо для меня. На фоне окна ее волосы окружало золотое мерцание, и я невольно залюбовался ею. Честно признаюсь, могу так смотреть на нее до бесконечности.

— О, Сашка, привет. Я тебе вчера звонила, насчет конспекта. Принес? — заметив меня, Наташа отошла от подружек, чтобы мы могли спокойно поговорить.

— Привет Натали. Как я мог забыть о твоей просьбе? Конечно, принес.

— Ну, так отдай его мне, или так и будешь с ним стоять?

— Конечно, отдам, только что мне за это будет? — я решил сегодня немножко понаглеть, а вдруг Натали понравится такая моя смелость.

— А что ты за него хочешь?

— Хочу пригласить тебя в кино. Ты бы не смогла составить мне компанию?

— Ну, не знаю. А что за фильм? — кажется, сомнение поселилось в ее глазах. Неужели согласится?

— Ой, а я и не посмотрел. Но точно хороший, раз на него пойдет такая красивая девушка, как ты.

— Ты опять за своё. Начинаешь снова клеиться?

— Я совсем чуть-чуть. Тебе ведь нравится?

— Мне? Нет. Хотя. Если только чуть-чуть.

— И вообще, почему это я не могу пригласить в кино симпатичную девушку? Что в этом такого?

— Знаешь, Изметьев, я и так вижу, что у тебя на уме.

— А что может быть у меня на... Как ты сказала? Уме! Не, такого у меня никогда не было.

— А, по-моему, ты не умеешь притворяться, и комплименты говорить тоже не умеешь.

— Почему это не умею? — обиделся я. — Очень даже умею.

— Ну, так скажи что-нибудь.

— Ты сегодня красивая — начал подлизываться я, и не соврал.

Наташа сегодня оделась довольно просто, но со вкусом. Голубая водолазка и черная юбочка до колен (она любила такие вот строгие юбочки), телесного цвета колготки и черные туфельки. Ната не очень любила украшения, вот и сегодня у нее в ушках покачивались только сережки в форме маленьких бабочек, а колечки и цепочки она не надела.

Ее голубые глаза смотрели на меня, и казалось, видели мою душу насквозь. Все-таки я не умею притворяться, и как только вижу улыбку на Наташиных губах, сразу возникает желание ее поцеловать. И видимо это желание очень ярко отражается на моем лице.

— Не умеешь. И точка, — кажется, разрушать мои надежды сегодня было для Наты в удовольствие.

— Наташечка, умоляю тебя, пойдем. Вот хочешь — на колени перед тобой встану, — и ведь правда, встану, наплевать, что другие подумают.

— Хватит Саша, я подумаю. А сейчас давай конспект и проваливай, пока я не рассердилась!

Окрыленный ее обещанием я протянул ей конспект, правда не разжал пальцев, когда она потянула его на себя.

— Изметьев, прекрати.

— Еще минутку с тобой, только одну, — взмолился я.

— Нет, давай конспект. Не собираюсь слушать твою чушь насчет моей прически или цвета юбки. Ты мне это уже десять раз говорил! — кажется, Наташа разошлась не на шутку, а ведь и ударить может, тем же конспектом.

— Все, отдаю, — и мои пальцы разжались. — Ты только хорошо подумай сегодня. Ладно?

— Ладно. Я тебе вечером позвоню. А может и нет!

И, показав мне язычок Натали, скрылась за дверью аудитории, оставив меня стоять с разжатыми пальцами под веселыми взглядами подружек.

Следующей парой была моя любимая история средних веков, у Павла Николаевича, где я всегда особо отличался из-за моей повернутой любви к медиевистике и историческому фехтованию.

— Итак, кто же у нас сегодня хочет выступить на заданную мной на прошлом занятие тему? — сегодня у Павла Николаевича было хорошее настроение, и он явно ждал от нас глубоких и продуманных ответов. Не хотелось бы его разочаровывать, но сегодня явно никто не горел желанием показать свои глубокие знания предмета разговора и ширину эрудиции.

— Кажется, добровольцев сегодня не найдется? Очень жаль — кажется, он действительно расстроился. — Хорошо, тогда будем назначать добровольца из числа присутствующих.

Вот черт, а я уже целый месяц на семинарах прятался в задних рядах, притворяясь невидимкой, и кажется, до сегодняшнего дня мне это удавалось. Но мой лимит везения на сегодня явно оказался исчерпан после разговора с Наташей, так что я попал.

— Изметьев. — вот черт, вычислил. — Что-то давненько не слышал ваших ответов. Неужели вам больше не интересен мой предмет?

Что я мог ответить? Что предмет мне интересен, но приступы болтливости в обычной жизни резко сменялись невнятным бормотанием на семинарах? Мой язык, под строгим взглядом преподавателя, превращался в бесполезный кусочек мяса, который так и хотелось откусить, как поступил бы партизан, попавший на допрос в гестапо. Увы, такого подвига мне совершить не удалось, и может к лучшему.

— Если вы помните — продолжал между тем Павел Николаевич. — На прошлом занятие я дал вам задание рассмотреть эпоху третьего крестового похода, а также исторических событий, с этим походом связанных. И что же интересного вы можете поведать об этом времени.

— Ну, в эпоху третьего крестового похода в Англии случилась маленькая внутренняя разборка, почти как у нас в девяносто третьем, — поразил я преподавателя глубиной своих знаний.

— Очень интересный подход к трактовке исторических событий, — кажется, моя первая фраза имела определенный успех в аудитории, ребята даже сделали вид, что слушают меня. — Продолжай.

— В общем, в это время английский король Ричард I, известный также как Львиное Сердце, решил двинуть на поиски приключений, — чуть не проговорил "на свой зад" — и этих приключений огреб по полной программе. А в это время его брат Джон остался, так сказать, у руля власти. Ну и решил оттянуться на всю катушку.

Теперь тишина в аудитории стала настораживающей. Видимо такой хохмы с моей стороны не ожидал никто. Ну что поделаешь, настроение у меня сегодня хорошее, вот и несу всякую ахинею.

— А так как принц Джон был человеком настойчивым, то успел он нарулить страной до такого состояния, что родному братцу пришлось сворачивать разборки с предками Бен-Ладена и срочно рвать когти. В дороге, правда, попал он в гости к старым корешам, и просидел в средневековом КПЗ почти два года. Но когда его выпустили, не поумнел, а простил брата и кинулся дальше выяснять отношения с соседями. Довыяснялся.

— Очень интересно. Продолжайте, Изметьев, продолжайте.

— Ну а когда братец помер, то на место главного кормчего снова вернулся Джон. Поправил, повоевал, точнее его отпинали немного, и все такое. Пришла ему как-то в голову мысль поприжать немного местное дворянство, у кого землю отобрать, кого еще как-то обидеть, в общем, повел себя как полный отморозок — не по понятием. Доуправлялся он до того, что английские бароны приперли его к стенке собственного замка с требованием не наглеть. А так как дворян было много, а король один, то тут до него стало доходить, что подобные разборки могут плохо на здоровье сказаться! Подписал он им бумагу, что, дескать, больше наглеть не будет, и самоуправством заниматься не станет.

— Интересная трактовка принятия Хартии вольностей. В общем-то, что-то в этом есть, — кажется, мне удалось зацепить Павла Николаевича. — Хотя я далеко не со всем согласен. Но мысль признаться интересная. А чтобы вы делали на месте короля?

— Я бы на месте такого никчемного короля никогда бы не оказался, — наглость моя не знает границ на сегодня. — Властителю следует спать с "Государем" Макиавелли под подушкой, и всех потенциально недовольных укорачивать ровно на одну голову!

— Хорошо, Изметьев, принимая во внимание твое проснувшееся красноречие, будем считать, что к семинару ты подготовился, — нет, мне определенно везет сегодня. — Только не вздумай на экзамене такие шутки отмачивать, а то выступать заставлю перед комиссией. Юморист.

Вот так я и стал героем дня в группе. Товарищи меня после занятия чуть не замучили, выспрашивая, как же мне в голову пришла такая смелая идея. А я и сам не знал, что на меня сегодня накатило, может обещание Натали подумать над моим предложением.

Когда занятие наконец-то закончились, я заскочил домой, быстро перекусил и собрался в клуб, где у нас сегодня намечалась тренировка.

Конечно, назвать клубом наше полуофициальное сборище помешанных на историческом фехтовании, да и вообще средневековье, маньяков было трудновато. Просто компания ребят, которые правдами и неправдами выбили у городской администрации старый подвал под место для тренировок. И теперь там своими силами оборудовали зал для тренировок, набор нехитрых радостей культуриста и душевую с раздевалкой. Гири и штанги собирали всей компанией.

Настоящих мечей и доспехов у нас, конечно, не имелось, а была только огромная тяга к этому делу. Самодельные кольчуги, кольца для которых мы делали из стальной проволоки, а чаще обходились просто гроверными шайбами, поддоспешники из ватных стеганок и шлемы. Шлемы были нашей гордостью. Мы нашли в городе кузнеца, который занимался художественной ковкой оград и решеток. Убедить Димитрича сделать нам шлемы по типу старорусских оказалось очень непросто. Тех денег, что мы собрали, было явно недостаточно для такой работы, но кузнецу понравилась наша тяга к металлу и желание научиться с ним работать. Он даже разрешил нам поприсутствовать на ковке, только попросил близко к горну не лезть и под ногами не путаться. И на наших глазах произошло маленькое чудо, когда из бруска горячего металла родился наш первый шлем. Потом были еще два, но этот первый был нам дороже всего, ведь с него и началась история нашего клуба. В общем, он стал нашим талисманом — и надеть его на тренировке было самым большим удовольствием.

В клубе сегодня было не особо людно, только небольшая компания ребят: Ринат, Василий (все звали его Котом — за хорошую гибкость и реакцию, он раньше гимнастикой занимался), Андрей и Кирилл.

Ринат в нашем маленьком коллективе был признанным авторитетом в области фехтования. У него даже был разряд по фехтованию на саблях, и поэтому его советам я всегда следовал. Вот и сегодня, только заметив его в зале, не смог удержаться от громкого приветствия:

— Ринат, какими судьбами? Давненько не виделись.

Подойдя к другу, пожал его руку и похлопал по плечу, а потом поздоровался со всеми ребятами.

— Какие планы на сегодня, может, попробуем бой на мечах?

— Да не вопрос, — ответил Ринат — Давай переодеваться, и не забудь щит.

Щит я делал сам, из двух рядов дубовых досок, достать которые мне удалось за полулитровую взятку на мебельной фабрике. Обтянул его свиной кожей, что смог приобрести на нашем рынке у торговавшего свининой фермера. Покрасил его в бело-красную расцветку, прибив кожу с внутренней стороны на обычные мелкие скобки, а с внешней стороны по краям прибил еще и декоративных гвоздей для обивки двери по кругу. Идея оббить края щита железом сначала показалась мне излишней морокой, все равно тренировались мы на деревянных мечах. Но после первой же тренировки я изменил свое мнение. Кожа на ребре щита, куда пару раз в горячке боя я принял удар деревянного меча, треснула, и мне пришлось оббить края жестью.