|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
5.
В следующие три дня мы спускались вдоль Унжи, пока не достигли села Кичино. Там переправились на другой берег и через день гостили в усадьбе имения Волегово боярина Чешка. Село было укреплено получше многих городов. Понимаю боярина Данилу, находиться в соседстве с беспокойными соседями — черемисами — вынуждало предпринимать такие меры безопасности. Обширные владения боярина простирались до реки Межа и даже дальше. Хозяин имения проговорился, что сам просил у отца эти места для своего кормления.
От этого места мы повернули на восход и три дня двигались до реки Межа. Стоит ли сообщать, что ежеутренние упражнения захватили почти всех дружинников. Даже некоторые пожилые вдохновились. А лекции по истории и литературе пользовались неизменным и оглушительным успехом. Пересказал им почти все сказки Пушкина и пару сценариев фильмов типа "Первый рыцарь" и "Баллада о доблестном рыцаре Айвенго".
В начале октября зарядили затяжные дожди, а мы достигли, наконец, реки Ветлуги. Теперь требовалось подниматься вверх по левому берегу реки. Крепость Шаньга ожидалась на этой стороне реки. Попадались иногда редкие селения, иногда с русскими обитателями.
Скорость перемещения обоза сильно снизилась из-за раскисших дорог. Вдобавок куда-то исчез весь десяток Никодима Ряпа. Поиски по окрестностям ни к чему не привели. Вои этого десятка не были в тот момент привлечены к охранению, значит, нападение на них и похищение исключалось. Если только сами не ушли. В таком случае это — дезертирство и нарушение присяги. Карается смертью.
В сердце поселилось гнетущее предчувствие, что это еще один паззл к картине готовящегося чего-то мерзкого и опасного. Десятник Никодим был как-то связан с боярином Жеховским. Обсудить эту мысль с боярином Чешком я остерегся. На привале у одной маленькой деревушки я отозвал сотника в уединенное место на берегу и высказал свои опасения. Аким решительно и даже, как мне показалось, с некоторым возмущением отверг мои предположения насчет воеводы. Трудно ожидать иного, если свыше десяти лет служишь над началом такого авторитетного военачальника. Охранение по моей просьбе сотник все же приказал усилить вдвое.
Предчувствия не обманули. В ночь на пятое октября ко мне в палатку доставили молодого воя из десятка Ряпы. Он сам добровольно явился в лагерь и настоял на встрече только со мной. Грязный, мокрый, измученный парень с трудом держался на ногах. Увидев меня, рухнул на колени и зарыдал:
— Княже наш, беда! Измену замыслил Никодим Ряп противу тебя, и нас, ему служных, поневолил на такое.
Я еще не отошел от прерванного сна и, зевая, хлопал глазами, пытаясь сосредоточиться. Попросил парня прекратить изливать эмоции и перейти к существу проблемы. То, что он рассказал, поначалу показалось невероятным.
После праздника Покрова, с раннего утра десятник Ряп увел все свое подразделение по берегу реки на полночь. Шли долго, останавливаясь на короткие привалы. Вои думали, что посланы в дальнюю разведку. К вечеру вышли к деревянной крепости. Как позже выяснилось, то была Шаньга. Отряд в город впустили. Среди множества черемисских воинов там попадались и русские. Десятник Ряп встречал среди них своих знакомцев, и они радостно обнимались. Нас разместили в жилище, поставили на довольствие, включили в воинский распорядок. Поначалу никто не сомневался в правильности действий десятника. Наше дело — маленькое: выполняй, что прикажут и не рассуждай. К тому же, в крепости без опаски разгуливали русские вои. Непонятно только было, почему так много собрано сил. Новгородцы что ли ожидались?
Русскими силами распоряжался тучный сотник с вечно красным лицом и черной с проседью широкой бородой. Звать его было не то Евсей, не то Елисей. Князя ихнего черемисского видал тоже. Статный такой, важный. Лицо широкое. С ним постоянно колдун языческий ходил.
Случайно вчерашним вечером в корчме подслушал разговор двух русичей из других десятков, что утром им предстоит напасть на спящий обоз и полонить всех, а если кто будет сопротивляться, то убить без жалости. Нужно поймать там златовласого отрока и привезти в город. Я спешно вышел из корчмы и пробрался за ворота города. А оттуда во все ноги кинулся бежать к тебе. Оружие и облачение пришлось оставить. Прости, княже.
Я в шоке подскочил к парню и крепко обнял.
— Тебя как звать, смелый вой?
— Иваном я крещен, Пахомов сын. Кличут меня Траяном, — ответил с поклоном юноша.
Я даже присвистнул от неожиданности и заинтересованно уставился на него. Заиметь имя как у римского императора многого стоит.
Парень преданно смотрел на меня, ел, как говорится, глазами. Раскраснелся от похвалы как невинная девица и смущенно заулыбался. Его поведение однозначно выдавало моего фаната. Мне ли не знать. Сам таким был в свое время. Только вместо рок-кумира — мое говорливое воплощение, пусть и княжеского достоинства. Кто знает, если бы не это фанатство, стал бы кто-нибудь другой устраивать сумасшедший марафонский забег, чтобы спасти своего кумира. Отправил героя отдыхать. Он чуть ли не падал с чурбачка, на котором сидел.
В голове никак не укладывалось, что русичи готовы пойти убивать своих соратников. Дело зашло слишком далеко. Участие князя Жеховского в заговоре против меня, и, возможно, отца, благодаря действиям десятника Ряпа, становится практически доказанным. Жаль, что не известно, сколько воев примет участие в охоте за золотым теленком, то есть мной. Если бы не Траян, то даже страшно представить, что со всеми нами было. Правильно он сообразил только со мной разговаривать. Неизвестно, кто еще из моего окружения замешан в заговоре. Я на его месте тоже перестал бы доверять всем.
Послал слуг за сотником, тремя оставшимися десятниками, старшиной купцов, боярином Чешком и комитетчиком Фомой, объявив срочный военный совет. Не прошло и пары минут по моим внутренним ощущениям, как показались спешащие военные, облачаясь на ходу. Дождавшись запоздавшего боярина, я открыл заседание:
— Нашли подтверждение преступные замыслы врагов наших. В Шаньге поджидают нас вои русские и черемисские, чтобы убить. Мне не понятна в этом деле твоя роль, боярин Данила. Ведь ты так настойчиво пытался заманить нас всех сюда, вопреки доводам сотника Сыто. По этой причине я приказываю арестовать тебя и держать под стражей, пока не разберемся.
Боярин вдруг повалился на колени и воскликнул:
— Верь мне, княже Дмитрий Юриевич. Не стану я под старость седины свои позором бесчестить. Всю свою жизнь я служил отцу твоему верой и правдой. И тебе буду служить, сколько сил хватит. Каким бы ни был Кильдебек, он законов гостеприимства не порушит. Так что, не бойся, господине. Никто нас в Шаньге не тронет.
Судя по словам и выражению лица, боярин ничего не знал о готовящемся преступлении. Я решил пока оставить его и махнул страже, отменив прежнее решение.
Смыка осторожно поинтересовался:
— Дозволь спросить, княже, от кого сии вести получены?
— Сведения правдивые. Дружинник из крепости прибежал. Предатель Ряп их обманом заманил в Шаньгу. А он услышал про измену и к лагерю нашему подался. Как так получилось, сотник Сыто, что целый десяток дружины спокойно оставляет лагерь и уходит неизвестно куда?
Аким опустил помрачневшее лицо и произнес:
— Вина моя, дорогой княже. Казни меня, как считаешь нужным. Пес я смердящий...
— После будем вины разбирать, а теперь надо думать, как с бедой справляться, — высказался я.
Снова влез Фома:
— Дозволь, княже, поспрошать построже перебежчика. Вдруг он подсылый какой и смущает нас вестями прелестными?
— Не дозволю. Если все будет так, как меня предупредили, этим утром на спящий лагерь будет совершено нападение. В чем-то ты прав, боярин. В крепости нас убивать не будут. Понятно, что главной целью буду я. Остальных они возьмут в ножи, или, возможно, похолопят. Князь Кильдебек или обманут, или вновь переметнулся булгарам. В таком случае непонятно, чем занимаются там наши дьяки и дружина, — при этих словах я взглянул на главного галичского дипломата.
Лицо боярина выражало крайнюю степень потрясения.
— Итак, перед нами стоит задача отбить нападение противника с минимальными для себя потерями, — продолжил дальше, — Хочу выяснить мнение присутствующих.
Мои советники подавленно молчали. Я вышел из шатра, чтобы немного проветриться и дать собравшимся прийти в себя. На улице царила вязкая темень. Небо было затянуто тучами. Не прекращался моросящий дождь. Осознание, что от моих действий зависит судьба и жизнь без малого ста человек вызывало неприятные ощущения внизу живота и мерзкий озноб. Можно было, конечно, прикинуться деточкой-малолеточкой и спихнуть ответственность на Акима Сыто, или кого-то еще. А как жить потом самому, зная, что стал причиной гибели множества верящих тебе людей?
Понемногу нервы успокоились, и даже какое-то решение навеялось. Позади нашего лагеря имелся глубокий овраг. Нам пришлось его объезжать ранее, отъехав от реки далеко в лес. Я придумал отвести и спрятать в нем свое воинство, оставив у костров часть самых продвинутых в обучении воев с собственной персоной во главе. Ну, да. Ангельская кудряшливая головка имелась только у меня. Вот пусть она и послужит приманкой. Часть спящих воев пусть изображают купеческие мешки с товаром.
Наш лагерь располагался на пологом, вдающимся в реку, берегу Ветлуги, между двух оврагов. Расширяясь, они создавали клиновидный язык, спускающийся к реке. Если предположить, что нападающих будет в пределах сотни воев, то из-за рельефа местности и эффекта внезапности можно попытаться уравнять шансы. Надо только ударить им в спину как можно неожиданней, когда они будут увлечены поимкой моей тушки. Если противника окажется больше, то останется только героически умереть.
Вернулся в свой шатер, когда там начинал разгораться спор. Большинство предлагало срочно собраться и бежать обратно по прежнему маршруту. Кто-то предлагал затаиться в лесу. Сотник продолжал угрюмо смотреть в пол. Купчина Зосима взмахивал руками и голосил, что напрасно понадеялся на княжью защиту. Лучше было бы свою охрану нанять и ехать потихоньку.
Ну, ладно. Пришла пора мне вмешаться в обсуждение. Я попросил тишины взмахом руки:
— Бежать — дело нехитрое. Только куда и как? По бездорожью далеко не убежишь. И в лесу черемисском не спрячешься. У города струги стоят. По ним к нам придет враг. Струг по течению двигается быстро. Предлагаю полностью исключить вариант бегства.
Что остается? Правильно, оборона. У нас в наличии около сорока оружных и одоспешенных воинов. Кроме того, остальные тоже вроде как мужчинами называются. Вооружиться можно чем угодно, хотя бы дубинками. С купеческим обозом нас целая сотня будет. А их ожидается также сотня. Шансы на выживание есть по моему мнению.
Переждав начавшийся шум, я продолжил:
— У меня есть задумка, как подготовиться к атаке. Я и несколько самых подготовленный воев останутся в лагере и притворимся спящими. Кроме того в лагере останутся лошади и одетые в воинское облачение мешки с товаром. Не надо так зыркать на меня, купец Зосима. Если не отобьемся сами, то ваш товар поделят черемисы с русскими предателями. Остальным всем скрытно отойти на полдень к глубокому оврагу и затаиться там. В лесу оставить разведчиков. Как только неприятель полностью втянется на берег, они должны дать скрытый сигнал к атаке. Противник до самого последнего момента не должен догадываться, что у него в тылу кто-то есть.
— Я против этого плана, — неожиданно произнес Аким Сыто, — Получается, что ты подвергаешь себя угрозе, чтобы спасти нас всех. Сие недостойно меня, как воина, выставлять вперед юнца. Дозволь мне быть вместо тебя и умереть в бою.
— Слова праведного мужа, но не ко времени. Обсуждения закончены. Юнец твоим князем является. Не забывайся. И как ваш князь, я повелеваю немедленно приступить к выполнению моего плана. Так как другого все равно нет.
Не откладывая ни минуты, были осторожно разбужены вои и закипела работа. Купцы было повозмущались немного, опасаясь за свои товары. Стихли, когда на них рыкнул Зосима. Он за время путешествия приобрел какой-то авторитет среди своих коллег. Лошадей всех, как было решено, тоже оставили, чтобы не вызвать подозрений у нападавших. Только спутали их покрепче. Сотник пришел в себя и развил кипучую деятельность. Им было придумано устроить секреты на берегу в кустах, посадив туда самых способных в стрельбе самострелами воев.
К утру все было готово к отражению нападения. Дождь перед рассветом прекратился. Наступила оглушительная тишина, прерванная жалобным вскриком какой-то птицы. То был сигнал от разведчиков в лесу. Я вышел из шатра, одетый в расшитую золотом белый кафтан, который приготовил на свою инаугурацию в Вятке. Лениво потягиваясь, подошел к кустикам. Приспустил штанишки. Меня по идее враги должны хорошо видеть издалека. В кустах опасливо заворочались ратники. Ага, не спят. Что и требовалось доказать. Решил не травмировать больше нежную мужскую психику и отошел к телеге с изображением спящего воина.
Крадущиеся темные фигуры возникли в сыром воздухе и заскользили в нашу сторону. По всем признакам, это были черемисы. А где тогда русские предатели из Шаньги, описанные Траяном? Странным было еще и то, что местные были без доспехов, но с длинными ножами в руках.
Я спокойно дожидался приближения противника. Стоит себе такой безобидный ребенок, определенными местами даже симпатичный. И смотрит так жалобно-жалобно. Передние черемисы приостановились. Не знаю, успели они умилиться моим видом. Некогда было разбираться. Я включил в себе воина будущего.
В свою бытность пришлось изучить массу приемов единоборств. В то лихое время от умения владеть тончайшими нюансами борьбы зависела своя жизнь. Вдобавок, подростковое увлечение паркуром подарило набор невероятных движений. Вообще-то мой "танец смерти" помогал не столько убивать противника, сколько сохранять им их ничтожные жизни.
Чего-то мои соратники засиделись по укрытиям? Засмотрелись что ли на мое представление? Вокруг меня уже набралась приличная кучка обездвиженных врагов, как вдруг один из черемисов что-то прокричал своим. Вскоре они все с криками:
— Ужарайма, ужарайма...
Попадали на колени, потом вновь вскочили и кинулись на подходящих одоспешенных русских воев с явным желанием защитить меня. Кто такая ужарайма? Надеюсь, что не черт какой-то, или проклятие местное. Узнаю, свечку ему в церкви поставлю. Не ведаю пока, чего там нафантазировали черемисы насчет меня. Рубашка ли сработала, или мои необычные для этого времени приемы и движения? Однако же я — крут.
Из леса стремительно выскочили вои сотника Сыто и ударили в спины врагов. Попав в плотное кольцо окружения, русские из Шаньги побросали свое оружие и встали на колени в знак желания покориться победителю. Я приказал всех пленников связать на всякий случай. Траян не обманул, тех русских воев было всего три десятка, да черемисов, которых пустили вперед, было не более сорока. Даже сотни не набралось. Бескровная победа, за исключением нескольких побитых моей слабой рукой черемисов.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
