Девять цветов радуги

Девять цветов радуги

— Часть 1.

— Мой милый Бактор, — спросил он через некоторое время. — Как могло так случиться, что я вижу остатки оружия только девяти рыцарей Света, хотя все десять погибли?

Я хохотнул. — Здесь только девять. Десятый вон там в коридоре. Этот герой шел иначе, нежели остальные и я остановил его там. Он был очень искусным.

Роджер Желязны.

— Пролог.

Выходили на рассвете. Бесшумный вертолёт за девять минут доставил их на базу, расположенную неведомо где — благодаря использованию порталов цель могла находиться хоть на другой планете, на время заброса это не влияло. Те из бойцов, что поопытнее, сразу прикинули по часовому поясу — получился Дальний Восток, по климату — что-то тихоокеанское. Зачем вообще понадобилась воздушная высадка, почему не открыть проход прямо в подземные галереи — это Боссу виднее, меньше спрашиваешь — дольше живёшь. Может, база как-то защищена от порталов, или Босс боялся, что тварь может подкараулить у выхода и сама в портал проскочить.

— Ничего живого, кроме твари, на базе не осталось, — сообщили им при инструктаже. — Всё, что движется, и не является членом Бригады, ваша законная цель. Впрочем, в связи со спецификой объекта, на неживое и друг на друга тоже посматривайте.

Да уж, специфика — врагу не пожелаешь. Тут поневоле обычному спецназу позавидуешь — они таких бестий разве что в голливудских ужастиках видят. Конечно, платит Босс на порядок выше, снаряжение у него откуда-то из ненаучной фантастики, а медицина такая, что безнадёжных калек за два дня на ноги ставит и в строй возвращает — не поверил бы, если бы сам не видел. Но и задания соответствующие — после каждой миссии к психиатру заглянуть хочется. Огневое прикрытие для группы шаманов во время ритуала призыва духов, усмирение взбунтовавшихся упырей — это ещё в Бригаде рутина.

Кстати о магах. Весьма подозрительно, что в сегодняшнем составе группы ни одного колдуна нет. Вообще нет лиц с параспособностями. Все двадцать исполнителей, включая командира — простые смертные. По стандартам Босса, разумеется. На взгляд человека непосвящённого, самый тупой и неловкий из членов Бригады являлся настоящим суперменом: голыми руками разбросает десяток мастеров боевых искусств, с оружием в руках положит взвод морской пехоты, а уж на что он способен в своей штатной экипировке, непосвящённым лучше не знать — спать спокойнее будут. К сожалению, на вероятного противника всё это редко производило впечатление. По ту сторону прицела обычно оказывались настоящие монстры. Как сейчас, например...

Периметр прошли спокойно, на этот счёт вводная не обманула. Спуск в шахту лифта тоже прошёл без осложнений. Электропитание восстанавливать не стали, перешли на ночное зрение. Детекторы молчат — значит, магии здесь не применялось. И то радует.

Массивная дверь в конце длинного белого коридора, напротив, оказалась просто набита защитными заклинаниями. К счастью, большинство из них направлено внутрь, чтобы помешать выйти, а не войти. Не простые яйцеголовые здесь работали, совсем не простые. То ли сами магией владели, то ли под кем-то из сильных колдунов ходили, может и под тем же Боссом, а может под его злейшим врагом... Знали, с чем имеют дело, и сколько бед это натворить может, если вырвется. Но всё же не учли чего-то... И теперь их ошибки приходится зачищать Бригаде, как всегда понятия о предмете не имеющей. Конечно, боевые возможности объекта им изложили, всё-таки их цель — победить, а не красиво сдохнуть. А вот откуда такой объект взялся, что он собой представляет, да на что способен в потенциале, если сейчас не остановить — это уже информация совсем лишняя, не для смертных ушей.

Серго закрепил на двери амулет, нажал активатор, отбежал подальше. Несколько секунд ничего видимого не происходило, хотя детекторы верещали, как резаные — устройство послойно снимало защитную заклялку. С этого момента пути назад не было. Герметичность нарушена, путь наружу для твари закрывает только Бригада. Ну, может есть ещё какая-то страховка за их спинами, в виде чего-нибудь магического или просто пары боеголовок помощнее. Только если эту страховку пустят в дело, значит спецназ к тому моменту уже спишут. Как мертвецов или неудачников — не суть важно, в их деле это почти одно и то же.

Бронедверь раскалилась до белого свечения и бесшумно рассыпалась чёрным пеплом. За дверью, как план и указывал, оказался прямоугольный зал, похожий на стрельбище. Пятеро бойцов одновременно нажали на гашетки, заливая открывшееся пространство градом свинца, взрывчатки и освящённого серебра. Огневая мощь солдата Бригады была сравнима с вооружением штурмового вертолёта обычных армий — ничто живое не могло уцелеть в простреливаемой зоне. Да и многие виды мёртвых противников тоже разлетелись бы в клочья, и не смогли бы уже восстановиться.

Грохот затих, визоры убрали с картинки дым и пыль. Пару секунд на оценку поражённой зоны, затем бегом вперёд, к следующей опорной точке. Или новый огненный шквал, если кто-то имел наглость не оценить первого. Теперь уже прицельно.

И за миг до того, как командир начал опускать руку, в центре зала что-то поднялось.

В первое мгновение Идо подумал — девочка. Высокая и худая девочка-подросток. Совершенно обнажённая. Зачем-то покрасившая волосы во все цвета радуги, да и не только радуги. Потом он увидел уши... острые длинные меховые уши... и слишком большие для человека раскосые глаза. И клычки из-под верхней губы. И когти на кончиках пальцев. И что-то бесформенное, прозрачное плещется за спиной, словно горячее марево с радужными всплесками — плащ, крылья, продолжение волос, просто взбаламученное пространство?

— Эльф! — выдохнул кто-то. Идо мысленно возразил ему, что эльфы такими страшными по идее быть не должны. Если это создание и сошло когда-то со страниц Толкиена, то в процессе эволюции оно явно свернуло куда-то в сторону оборотня. Или вампира. Или обоих сразу. Впрочем, сейчас явно было не время и не место разводить литературные дискуссии. Поэтому второе слово сказали уже стволы.

На миг показалось, что тонкая фигурка задёргалась, умирая под множеством очередей. И даже успело пронзить мгновенное сожаление, какое бывает при гибели цветка — "эльфийка" была жутковатой, но при этом и прекрасной. Хрупкая, изысканная красота совершенно не из этого мира... Потом дошло, что под таким огнём люди не дёргаются в агонии, а просто разлетаются на куски, не успев даже понять, что произошло. С целью происходило что-то иное, она таяла, расплывалась, меняла очертания... Через секунду на том месте, где стояла девушка, упал на бетон короткий меч. С отчётливым глухим стуком, который почему-то не был заглушён грохотом стрельбы.

Десантник позволил себе короткий выдох облегчения — пока всё шло почти по плану. Возможности объекта соответствуют описанию — в форме меча или другого оружия тварь неуязвима, но не может двигаться самостоятельно, ищет носителя. В "живых" обличьях, в том числе "эльфийки", она подвижна, даже слишком, но может быть ранена, как любое живое существо. Вот только переходит из одного состояния в другое чересчур быстро, даже под обстрелом успевает превратиться...

У командира, вероятно, промелькнули схожие мысли, потому что он скомандовал:

— Огонь не прекращать, не дать ей подняться! Чайка, Хорёк — в обход с боксами.

Чайка — это его позывной. Идо поймал брошенный напарником деревянный футляр и скользнул вдоль стенки в зал. Уж неизвестно, какие заклятия или технологии в эту коробку вложены, но Босс уверял, что помещённый в неё меч потеряет возможность превращаться. Станет, как ему и положено, дисциплинированным предметом на полочке в лаборатории. Пока какой-нибудь слишком любопытный исследователь опять не допустит прокол, позволив чудовищу сбежать. И пойдёт по-новой — кровь, беготня, стрельба... Одна надежда, что эту проблему решать придётся уже не Идо, а его сыновьям... а лучше — правнукам. Русский Витька Корнев, одно время работавший в Бригаде, в таких случаях выносил однозначный диагноз: "Сунуть в списанный "призрак" и загнать в подпространство до окончания времён". Как можно "списать" призрака-юрэя, да ещё с артефактом в брюхе, Идо понимал слабо, но фраза запомнилась. К сожалению, яйцеголовые почти никогда ей не следовали.

Дженсен и Броуди почти непрерывным огнём прижимали тварь к земле, не давая ей и подумать о превращениях. Видимость (для их приборов) отличная, прицел идеален — даже если существо примет облик жука или комарика (эх, забыл уточнить, какие у него ограничения по размерам), снайпер его тут же размажет пулей. Всё под контролем, нужно только выбрать момент, чтобы схватить его и бросить в бокс... Не рукой — дотрагиваться до объекта нельзя, он даже через перчатку может подчинить, превратить в носителя. Для этого предусмотрен специальный щуп-манипулятор. Аккуратно подхватить зажимом на середине лезвия, держа так, чтобы объект всё время был на виду у снайпера, пока "Хорёк" подставляет под него открытый ящик...

И в этот момент меч словно взорвался. Остальные увидели только поток радужно-переливчатой перламутровой субстанции, взметнувшийся фонтаном до потолка, прежде чем обрушиться на их товарища. Идо же разглядел в этом вихре полупрозрачный летящий силуэт "эльфийки". Это создание обхватило его за плечи неожиданно сильными тонкими руками, и впилось в губы жарким поцелуем, "не заметив" закрывающего лицо шлема. Все приёмы рукопашного боя разом вылетели из памяти, даром что были вколочены на подсознательном уровне. Перед глазами всё поплыло, и солдат рухнул в многоцветную бездну ужаса и наслаждения. Уже не увидев, как брызги крови заляпали шлем, как падает подстреленная ушастая девушка, рассыпаясь калейдоскопом ярких вспышек...

Возвращались довольные — несмотря на трудного противника, удалось обойтись нулевыми безвозвратными потерями и единственным раненым. В истории Бригады — случай не то, чтобы совсем уникальный, но редкий. И только у самых подозрительных на душе скреблись кошки. Именно потому, что слишком легко всё как-то прошло. Судя по описанию, тварь могла устроить в лабиринтах базы настоящую игру в кошки-мышки, уничтожая спецназовцев по одному, и принимая их обличья, чтобы заманивать других в ловушки. Вместо этого она вышла навстречу, в самом удобном для Бригады месте, и фактически сама подставилась под пули. Ради чего? Ради единственного поцелуя? Не смешно!

Поэтому, когда Серго сообщил, что с Центром связи нет, и вертолёта эвакуации в пределах досягаемости тоже не наблюдается, все с пониманием переглянулись. В их карьере такое уже бывало. Десантники без лишнего шума разместились по укрытиям, заняли огневые точки, и стали ждать помощи или нового противника. Который и появился, словно по расписанию, ровно через три минуты.

И даже то, что нападавшие возникли неведомо откуда, прямо из воздуха, не потревожив ни один детектор порталов, бойцы ещё приняли как должное. Как и то, что вооружены пришельцы были лишь холодным оружием — им же хуже. Будь этим утром в Бригаде хоть один маг — он, вероятно, догадался бы, чем пахнет. Не по мечам, так по медальонам на груди у каждого из незваных гостей. Но к сожалению, при всех своих достоинствах десантники не были посвящёнными, магические иерархии и их сложные взаимоотношения оставались для солдат тёмным лесом. Поэтому они без колебаний жали на крючки, едва убедившись, что эти люди здесь не случайно, не являются спасательной командой и не работают на Босса.

С учётом вышесказанного, в том, что первые спецназовцы умерли, даже не успев понять, что происходит, их вины не было. Как и вины воинов Пути, в принципе. Те просто защищались привычными методами. Оружие Бригады не могло причинить никакого вреда носителям халтанов, а эл-мечи рассекали современнейшую броню экзоскелетов, как воздух. Конечно, имея такое преимущество в оружии, защите и боевом умении, можно было и принять капитуляцию. Или хотя бы наносить несмертельные удары, отрубленные руки-ноги пострадавшим потом бы на базе пришили.

Но во-первых, воины Пути не слишком любили иерархов и тех, кто на них работает. А во-вторых, не представляли, насколько слаб их противник. Когда до мастеров наконец дошло, что противостоят им обычные люди, в живых остался только один.

Тот, за кем они и пришли. Идо Акира. Отмеченный поцелуем Изменяющей Видение.

— Глава 1.

Класс, мне вчера такое клевое аниме принесли, всю ночь смотрел, про то как обычный японский школьник сначала живет нормальной жизнью, а потом...

Не буду дальше рассказывать, а то не интересно смотреть будет, тем, кто еще не видел.

Один любитель японской анимации.

Юдзо ускорил шаг, глубоко дыша, чтобы восстановить внутреннее равновесие. Сенсей может простить опоздание, хотя конечно, меньше всего хотелось обижать своей небрежностью уважаемого старого человека. А вот потерю самоконтроля он не пропустит никогда. И хорошо, если просто назначит дополнительные упражнения — учитывая состояние Юдзо, это только пойдёт ему на пользу. Плохо, если просто посмотрит всепонимающим взглядом, и отвернётся, ни слова ни говоря. За всё время обучения в этом додзё, мальчик лишь дважды умудрился заслужить подобное выражение неодобрения. И всякий раз отлично понимал самураев, готовых покончить с собой, лишь бы вернуть доверие. Не в сословной преданности тут дело, вернее не только в ней. Нет в жизни хуже чувства, чем разочаровать поверивших в тебя. По крайней мере, в его, Юдзо, жизни — не было.

"Ну почему я такой?" — в очередной раз задал себе вопрос подросток.

Никому в его классе школьная жизнь не давалась так легко, и столь тяжело одновременно. С детства отличаясь идеальной памятью и неплохими мозгами, он не испытывал никаких проблем в учёбе, легко проходя все тесты, и находя время как для полноценного отдыха, так и для занятий в школе кендо. Порой его даже охватывали угрызения совести — пока остальные неделями корпели над учебниками, он схватывал сложнейшие материалы, всего лишь пару раз пробежав глазами текст, или прослушав запись. В определённой мере выручали традиции коллективизма — он успокаивал совесть, помогая подтягиваться одноклассникам, участвовал во всех школьных мероприятиях, и вообще старался быть всячески полезен, чтобы им гордились, а не завидовали.

Но эти же самые традиции коллективизма доставляли ему и основные проблемы. Нет, Юдзо не был строптив. Если он думал, или чувствовал, что приказ разумен, то с радостью ему подчинялся. Но если, с его точки зрения, учитель или ребята в классе были неправы, то внутри словно застывал холодный стальной стержень. Согнуть его, ища компромисс, а тем более сломать, подчинив свою волю общему мнению, было мучительно больно, а порой просто невозможно. Упорство нередко выручало его в уличных драках и на тренировках, но стоило переступить порог класса, как оно превращалось в источник сплошных неприятностей. О большинстве случаев окружающие так и оставались не осведомлены, но иногда, как сегодня, его прорывало. И тогда подросток начинал пререкаться прямо на уроке, задавать провокационные вопросы вместо "я всё понял", или просто замыкался в себе, не способный сделать что-то полезное. Ребята говорили, что в таких случаях глаза у него становятся просто бешеные, и даже учителя побаивались трогать нервного ребёнка.