Бледнолицый

Михаил Лапиков

Бледнолицый

0. Перезагрузка

Косые пунктиры трассеров с авиабазы бессильно полосовали серые облака. Толку от них уже не было, и быть не могло. Даже зенитные ракеты сейчас могли поработать в лучшем случае унылыми фейерверками. Чуть в стороне пылали корпуса служебных помещений. Тонкие металлические стены ангаров корчились в огне как береста. В отдалении стреляли. Кто, в кого, зачем — непонятно.

Виталик лежал на жухлой траве, подложив левую руку под голову, и провожал взглядом огонь в небе. Ему наконец-то выдался шанс немного отдохнуть, впервые за очень долгое время. В правой он сжимал ненужный уже пистолет.

От пылающего вертолёта неподалёку тянуло жаром. Огромный костёр из алюминия и керосина делал из могильного холода вокруг терпимую прохладу. Удовольствия оставалось минут на пять максимум. Затем надо было вставать, снова кого-то убивать и как-то убираться из этой гиблой дыры. Почти неосуществимая задача. Но сейчас Виталик просто не хотел ничего делать. Он устал.

В небе с оглушительным грохотом уносилась ввысь ослепительно-яркая звезда.

— Джерри, поганец, — Виталик сплюнул на подёрнутую инеем траву. — Как же тебе всё-таки повезло вовремя сдохнуть!

1. Держи оружие при себе

Ковбои выглядели почти настоящими. Даже лица у них были что надо — загорелые, обветренные и пропитые — в понимании этого термина театральным гримёром. В итоге, старания "ковбоев" смотрелись театральной постановкой. Хорошо отрепетированной, тщательно сыгранной, но всё же фальшивой ковбойской жизнью. Слишком утрированно действовали обитатели реконструкторского городка. Чересчур напоказ отрабатывали обещанное в рекламе погружение в неповторимую атмосферу Дикого Запада. Их безнадёжно портил выхолощенный политкорректный стиль. Не осталось и десятой части феерической пышности англоязычной нецензурной брани. Когда-то лингвисты собрали этот сленг в немалого объёма словарь, и тот моментально стал библиографической редкостью. Здесь этих слов просто не знали. К тому же, здешний экскурсовод...

— А тут ви сейчас видите шо-та вроде реконструкции, я извиняюсь, борделя, — при этих словах Виталика передёрнуло. Карикатурный одесский еврей-иммигрант во втором поколении "Таки зовите меня просто Аркаша" словно вылез откуда-то с агитки не то ку-клукс-клана не то американской нацистской партии. По мнению Виталика, он заслуживал разве что медленной и крайне мучительной смерти у индейского столба пыток, а не зарплаты экскурсовода-переводчика для русских туристических групп.

Даже не потому, что его так называемый "перевод" разительно отличался от истинного смысла реплик местных обитателей. Виталика изрядно раздражала сама подача этого перевода. Безграмотную речь он, по образованию сам переводчик, тихо ненавидел. В сочетании с ужасным местечковым акцентом и постоянной отсебятиной — тем более.

Слушать продолжение рассказа о борделях Дикого Запада Виталик не стал. Он считал, и не без оснований, что при желании сможет изложить большую часть рассказанного самостоятельно. Дикий Запад — не самое популярное хобби, пик увлечения им остался где-то в прошлом, вместе со спагетти-вестернами и Юлом Бриннером. Нынче он интересовал разве что горстку реконструкторов. Виталика же ковбойская романтика увлёкла всерьёз. Старые, ещё на отцовских видеокассетах, фильмы, совершенно иной ритм повествования и непривычное отношение героев к жизни и смерти очаровали его сразу и безоговорочно.

Туристическая поездка вместе с остальными коллегами по небольшой частной фирме вполне логично закончилась именно здесь. Увлечь других людей интересным рассказом Виталик умел всегда. Остальные же разницы между тем, где можно крепко выпить, просто не видели. Не удивительно, что в конечном итоге он добрался в эту реконструкцию ковбойского посёлка.

Очень качественную, в натуральную величину, с лучшими копиями предметов ушедшей эпохи, но всё же неуловимо фальшивую реконструкцию. Возможно, если бы актёры не пользовались отредактированными в угоду политкорректности диалогами, а без зазрения совести говорили на том самом, практически непереводимом и насквозь нецензурном, сленге, отношение к аттракциону разительно изменилось. Увы, так стараться могут лишь за совесть. Большинству случайных посетителей нужно исключительно шоу на все их деньги, а с этим здесь проблем не было. Виталик искренне сомневался, что в его группе найдётся хоть кто-то способный тоже почувствовать эту фальшь.

— Леонид Борисович, я отойду, поброжу тут, ладно? — тихо сказал Виталик на ухо шефу.

Тот мотнул головой. Сейчас начальник Виталика явно вспомнил детство и героев с киноэкрана, и его поглотил рассказ о минувших днях ковбойской славы. Желания тратить своё внимание на что-то другое у солидного, вроде бы, юриста просто не осталось.

Из глубин салуна, обозванного переводчиком Аркашей борделем, донеслись звуки музыки и женские взвизги. К вопросу развлечений для клиентов постарше тут подходили сугубо практично. Если снаружи зданий навели почти что диснеевский глянец, то внутри можно было ожидать почти чего угодно. Наверное, именно поэтому Виталику не хотелось туда идти. Что он, стриптиза, что ли, никогда в жизни не видел? А вот группа туристов и гид, обмениваясь смешками, торопливо скрылись в дверях.

Виталик остался на улице ковбойского посёлка в гордом одиночестве.

— Бордель, — он саркастически усмехнулся. — Переводчик хренов!

Вычурные буквы на стене здания складывались в надпись "Белла Юнион Салун". Конечно, Виталик отлично знал, что в ковбойские времена салун и бордель вполне мирно сосуществовали под одной крышей, но даже тогда считалось хорошим тоном называть салун именно что салуном.

— Эх, дурят нашего брата, — Виталик развернулся и побрёл вдоль чистой улицы. В настоящем ковбойском посёлке он шёл бы через непролазное море грязи, не высыхающее летом и не замерзающее на зиму. Тут же дорогу мало что не асфальтировали. По мнению Виталика такого качества грунтовки можно было добиться только еженощным выгулом нескольких асфальтовых катков, один другого тяжелее. Не то, чтобы он из-за этого так сильно переживал, но всё же и этот штрих стал очередным доказательством фальшивости окружающей реконструкции.

— Эй, бледнолицый! — внезапный окрик заставил его вздрогнуть. — Ну и как тебе это всё?

Виталик поднял голову. К дощатой стене одного из домов небрежно привалился черноволосый мужик лет сорока, одетый в совершенно неантуражные китайские белые кроссовки и столь же неантуражные, вытертые добела, когда-то синие джинсы. На его полинялой чёрной футболке красовались автоматическая винтовка и устрашающего вида бензопила крест-накрест. Поверх них кроваво-красная надпись извещала, что Департамент Национальной Безопасности борется с инопланетными вторжениями с одна тысяча четыреста девяносто второго года. Завершала композицию на футболке ярко-зелёная голова невыразимо грустного инопланетянина. Между его большими печальными глазами дымилась неаккуратная дыра. Инопланетянин чем-то неуловимо походил на президента США.

Виталик улыбнулся. В ответ последовала столь же искренняя белозубая улыбка. Перед Виталиком стоял самый настоящий индеец. Никакого сходства со старательно загримированными актёрами, никаких имитаций подлинного костюма, неотличимого от настоящего. Просто индеец, каким-то непонятным образом занесённый в этот туристский балаган.

— Честно? — спросил Виталик. — Не очень. Какое-то оно всё фальшивое.

— Точно, — индеец кивнул. — Вот только девять из десяти этих членососов даже не заметят, какое вокруг них фальшивое дерьмо.

— А я, стало быть, десятый? — спросил Виталик.

— А десятому просто всё равно где пить, — индеец засмеялся. — Ты вообще на моей памяти вообще второй или третий, кто что-то заметил. Те, кто хоть что-то на самом деле знает, сюда просто не поедут. Что, за компанию с остальными туристами приехал? Судя по акценту, ты же не американец?

— Я русский, — сказал Виталик. — Виталик Рогов.

— Русский? Надо же, — индеец протянул Виталику руку. Рукопожатие у него оказалось крепким, каким оно обычно бывает у человека, много работающего на свежем воздухе. — Джерри Лонгхорн.

— Джерри, а ты что тут, работаешь?

— Исключительно электриком, — индеец снова усмехнулся. — Не люблю клоунов. И просто не смогу оставить тебя им на растерзание. Хочешь, с ребятами познакомлю? Сейчас тут наши есть, из настоящих, ты от знакомства с ними просто офигеешь.

Виталик ненадолго задумался. Время до вечера оставалось целиком в его распоряжении, да и сам вечер, если честно, можно с чистой совестью провести более осмысленным образом, чем на очередной пьянке с начальством.

— Конечно, хочу! — сказал он.

Джерри жил чуть в стороне от посёлка. Его трейлер стоял в считанных метрах от ковбойских декораций. От посторонних глаз его надёжно скрывало нагромождение рекламных щитов и зелёная поросль у их подножия. Рядом с домом на колёсах приткнулись несколько пропылённых внедорожников. Чуть в стороне тлели уголья костра. Над углями побулькивал насквозь прокопчённый котелок с каким-то варевом. Запах тушёного мяса чувствовался за несколько шагов от котелка.

Варево помешивала рослая, выше чем Виталик, женщина в пёстрой кожаной одежде с причудливым ярким орнаментом, декорированной шкурками, клыками и шнурками. Рядом, на поцарапанных металлических ящиках с полустёртыми трафаретными надписями армейским шрифтом, расселись ещё несколько индейцев в роскошной, явно сделанной вручную, одежде.

От костюмов обитателей аттракциона их одежда отличалась незначительно — функциональностью. Удобная, повседневная, без крикливых деталей, но при этом — неподдельная. Виталик лишь присвистнул от восхищения.

— Познакомьтесь, это Виталик Рогов, — фамилию индеец произнёс без малейшего акцента. — Он из России.

Виталик с удивлением обнаружил, что на него смотрит десяток цепких, внимательных глаз.

— Привет! — он улыбнулся и помахал рукой.

— Привет, — эхом раздалось в ответ. — Садись, белый. Поговорим.

Общение наладилось как-то само, без особых к тому усилий. Казалось бы, о чём поговорить русскому переводчику из мелкой юридической фирмочки с настоящими индейцами, до сих пор наперекор всему живущими по своему традиционному укладу? А вот, поди же ты, нашлись темы, и под какие-то местные напитки беседа пошла легко и непринуждённо. Ругали налоги, дорожно-патрульную службу и цены на бензин — вечные темы, понятные любому, независимо от страны проживания. Разумеется, спиртное домашнего приготовления лилось рекой.

К ночи Виталика уже довольно плохо держали ноги. Он перешёл на ту стадию алкогольного благодушия, когда люди вокруг кажутся лучшими друзьями, из тех, что по личному ощущению были рядом всегда. Тот факт, что не прошло и шести часов с момента знакомства, не имел ровно никакого значения.

Как-то незаметно дошло до готовности варево в котелке. Невероятно вкусная мясная похлёбка, с пряными нотками каких-то неизвестных Виталику трав и специй, казалось, убрала все последствия пьянки. Осталось лишь благожелательное настроение. Когда индейцы затянули какую-то свою песню, Виталик с удивлением понял, что подпевает им. Подпевает, не зная ни слов, ни языка.

Его переполняло ощущение собственной силы. Всё за пределами отсветов костра просто исчезло. На какой-то момент Виталик ощутил себя частью того, ушедшего, мира. Давно забытой вселенной, где в свете луны бесшумно двигались через лес суровые воины, готовые обрушиться на врага, крушить черепа и ломать кости острыми топориками, а рядом с ними неслись духи войны и охоты, и вселяли трепет в сердца врагов.

Когда его собутыльники поднялись и поманили Виталика за собой, он пошёл следом без малейших раздумий.

Всего несколько шагов привели его на берег лесного озера. Тёмная гладь уходила вдаль. По мелкой ряби на воде серебрилась дорожка лунного света.

— Смотри, белый, — Джерри указал на отблески лунного света. — Это тропа духов. Считается, что в такие ночи по ней можно пройти, чтобы прикоснуться к иному миру.

Рядом послышался глубокий вдох. Один из индейцев раскурил длинную глиняную трубку с причудливым цветным орнаментом и орлиными перьями, передал её своему приятелю, и ступил на лунную дорожку.

Виталик оторопело смотрел, как человек идёт по воде. Следующий обладатель трубки от души затянулся и отправился вслед за первым. Тот уже удалился от берега метра на два, но даже не промочил ноги. Третий обладатель трубки после затяжки передал её Виталику.

— Давай, белый, — подбодрил его Джерри. — Этой ночью духи с тобой.

Виталик принял трубку. Сам он вообще не курил, а в обществе курильщиков обычно чувствовал себя крайне неуверенно. Но магия происходящего сказалась и в этот момент. Виталик затянулся. Голова пошла кругом. Он сунул трубку куда-то в сторону и шагнул на лунную дорожку. Нога уверенно встала на водной глади. Ботинок не погрузился глубже подошвы. Виталик оторопел, но затем неуверенно двинулся следом за индейцами.

— Эй! — удивлённо сказал он, — у меня получилось.

— Поздравляю, белый, — индеец впереди обернулся к нему. — После всего, что было выпито этим вечером, на такое способен далеко не всякий. Ты, главное, не увлекайся.

— А что, тут можно свалиться в мир духов?

— Нет, — индеец сделал небольшую паузу и безжалостно добил Виталика. — Кожух поселкового водозаборника кончится, в озеро свалишься.

Над озером разнёсся громкий, в несколько глоток, хохот. Громче всех смеялся сам Виталик. От смеха он сложился чуть ли не пополам, а потом и вовсе бухнулся на колени. В такой несолидной позе чуть притопленная бетонная плита виднелась куда лучше. До этого её скрывали отблески лунного света на тонком слое воды.

— Это ещё ничего, белый, — Джерри протянул Виталику руку и поставил его на ноги. — Поили мы как-то одного корреспондента, ну знаешь, из тех, кто за тарелочками охотится и призраков фотографирует. Безумный как белка, но пил не хуже тебя. Окажись парень здоровым на голову — цены бы ему не было. Так он потом неделю дулся, пока мы ему призрака из подручного барахла не сварганили. Не поверишь, что можно при желании учудить с помощью куска плёнки и лампы дневного света!

— Шуточки у вас, — пробормотал Виталик. — Спятить можно.

— Только спиться, — убеждённо сказал индеец. — Духи племени с ума сойти не дадут. Проверено.

— Ты это серьёзно?

— Ну да, — индеец кивнул. — В моём запойном дяде какое-то время жил мой покойный дедушка. Потом ему надоело, и он ушёл. Может ещё вернётся, если дядя снова начнёт глотать дешёвый алкоголь в таки количествах.

— Весело живёте, — сказал Виталик.

— Не без этого, — согласился Джерри. — Пошли к огню, просохнешь. Холодно сегодня мокрым на ветру стоять.

— Ну, как ты меня подловил, а? — уже, наверное, в десятый раз повторил Виталик, и придвинулся ближе к огню. — Я же тебе верил, представляешь? Я поверил, что ещё чуть-чуть — и я уйду с вами в мир духов!

Эти слова вызвали у индейцев короткие смешки.

— В мир духов так не уходят, — Джерри покачал головой. — Успокойся, белый. Всё гораздо хитрее. Или проще. Это уж как посмотреть.