Край непрощенных - Роман закончен

Внезапно тишину нарушил очень тихий звук. Шаркающие шаги за спиной. Кирсан быстро обернулся, вскидывая автомат. Никого не видать, но шаги слышны все лучше. Человек идет посреди дороги в том же направлении, что раньше шел разведчик, но медленнее, если бы Кирсан не остановился у киоска — встреча бы не состоялась.

Помня о том, что здесь стрельба без причины и предупреждения в порядке вещей, он шагнул за киоск и замер. В густом тумане и сумраке идущий по проезжей части человек заметен куда лучше, чем выглядывающий из-за киоска — значит, тактическое преимущество за Кирсаном.

В тумане появилась неясная фигура, по мере приближения приобретавшая четкость. С каждым шагом высокий, тощий человек в рваной одежде, бредущий с поникшей головой и опущенными руками, подходил все ближе. Должно быть, еще один несчастный. В руках ничего нет — можно и окликнуть.

Кирсан еще раз оглянулся вокруг — нет ли поблизости кого третьего — и шагнул из-за киоска, держа автомат дулом вниз:

— Эй, приятель, помощь нужна?

Тощий замер, словно натолкнулся на преграду, рывком поднял голову и с двадцати метров впился взглядом в разведчика. Одну короткую секунду потрясенный Кирсан с ужасом рассматривал остекленевшие глаза, свисающую лохмотьями синюшную кожу, дыру вместо носа и обнажившуюся кость возле правого виска, а затем человек — человек ли? — издал клокочущий горловой стон, лязгнул зубами, вытянул вперед руки со скрюченными пальцами и деревянной походкой полуокоченевшего трупа бросился вперед.

Кирсан окаменел — но только на одно мгновение. Рефлексы взяли верх над леденящим страхом, разбираться, откуда тут взялся зомби, можно будет попозже, а пока — либо драться, либо бежать. Он вскинул оружие и нажал на спуск, выбрав первое.

Шестнадцатиграммовая пуля, способная пробить бронежилет второго класса и обладающая отличным останавливающим действием, с характерным звуком вошла в тело. Тощий дернулся от удара — но и только. Дыра в легком, а возможно — и в сердце — его не впечатлила, кинетическая энергия пули лишь незначительно замедлила приближение.

Волосы на голове зашевелились, страх уже не сковывал липкими объятиями, а буквально вползал под кожу. Кирсан принялся судорожно дергать спусковой крючок, всаживая в неубиваемого кадавра пулю за пулей — все без толку. Удача ему улыбнулась: восьмой или девятый выстрел перебил мертвецу бедренную кость, и тот рухнул на потрескавшийся асфальт. На его желание дотянуться до живой плоти это, впрочем, не повлияло.

Кирсан сглотнул, пятясь прочь. Зомби, тяжело ползущий к нему, теперь уже не представлял опасности. Но стоило в голове мелькнуть первой посторонней мысли — как, черт возьми, такое могло случиться?! — сбоку послышались новые шаги. Еще один зомби, шаркая по тротуару, появился из тумана со стороны автобусной остановки, узрел разведчика и заковылял к нему, протягивая руки.

Влип. Нет, он с первых же минут, с которых себя помнит, знал, что дело дрянь, но чтоб настолько... Однако первый шок уже прошел, а реакция на смертельный страх еще не наступила. Зомби? Ладно же. О том, как с ними бороться, знает любой, кто читает книги и смотрит фильмы соответствующего жанра. Кирсан поймал дергающуюся голову на мушку и выстрелил.

Пуля вошла в глаз и вышла через затылок, однако мертвец — неуклюжий толстяк в ветровке — падать мешком костей и плоти даже не собирался. Он дернулся конвульсивно, начал трястись, замедлив свое приближение — но остался на ногах. Пуля в голову — классическое средство против оживших мертвецов в любом фильме — на деле оказалась неэффективной.

Кирсан повернулся и со всех ног бросился наутек по дороге. Почти сразу же ему навстречу попался новый зомби, но разведчик легко его обошел и столкнулся еще с одним, точнее — с одной, невысокой женской фигурой, выглядевшей так, словно ее целый день крутили в пустой бетономешалке. Не задумываясь, Кирсан на бегу ударил зомбячку прикладом, сбив с ног и отправив прямиком в груду ржавчины, некогда бывшей микроавтобусом, и побежал дальше. Стрелять бесполезно или почти бесполезно, одна надежда теперь — на собственные ноги.

Кошмарный город обступал его со всех сторон, туман обволакивал, словно покойницкий саван, могильная тишина сводила с ума. Только звук шагов, собственное тяжелое дыхание — и все.

Кирсан пробежал пару кварталов и остановился, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Он посреди мертвого города, населенного ходячими кадаврами. Еще недавно такое можно было только по телику увидать, в ужастиках. Теперь Кирсан сам стал персонажем третьесортного фильма о зомби, просто зашибись, что тут еще сказать. Что делать? Хороший вопрос. В принципе, нет ничего странного в том, чтобы, став персонажем нереальной книжной или телевизионной истории, начать руководствоваться соответствующей логикой. Отлично. Что там делали герои в таких случаях? Искали других выживших. Логично же.

В эту довольно-таки рациональную череду мыслей подмешивалась одна не очень рациональная. Откуда, черт возьми, на прилавке киоска взялся журнал из прошлого тысячелетия и прошлой, советской, эпохи? И что это вообще за город? Питер?

Да, зацепка. Питер. Кирсан жил в Питере, но сейчас он не мог узнать его. Архитектура странная, хрущевки перемешаны с домами, отдаленно напоминающими их, но другими. Не Питер, можно держать пари.

Разведчик двинулся по улице, чутко прислушиваясь и оглядываясь, и внезапно ему показалось, что в воздухе запахло гарью. А если быть точнее — сгоревшими топливом и плотью. Кирсан миновал перекресток и принюхался. Вроде бы справа тянет. Знакомый 'букет' — такую вонь обычно испускает танк, сгоревший вместе с экипажем несколько часов или пару десятков часов назад. Еще одна строчка в собственной биографии заполнена: значит, бывать на войне приходилось.

Пройдя метров двадцать на запах, он заметил впереди нечто массивное и темное. По мере того, как он подходил ближе, в тумане все отчетливей проступали серые борта и квадратная башня. Кирсан остановился, словно вкопанный, не в силах поверить собственным глазам: перед ним, заехав одной гусней на тротуар, стоял 'Тигр'. Тот самый кампфпанцерваген шестой серии 'Тигр', собственной, так сказать, персоной.

Ему захотелось засмеяться — громко и безумно. Ситуация стала совершенно тупиковой, потому что если журнал 'Работница' тысяча девятьсот восемьдесят шестого года на прилавке, теоретически, оказаться еще может, то танк 'Тигр' — нет. Ибо 'Тигр', находящийся в бронетанковом музее в Кубинке, двигаться не может, а единственный оставшийся на ходу экземпляр — в бовингтонском музее, в Англии. Допустить же, что сам Кирсан находится в Англии, нельзя: все журналы в том киоске были на русском языке.

Танк, видимо, стоял тут не десятки часов, а несколько дней: уже ничего не дымится, но отвратительный запах горелой человечины остался. Подойдя ближе, Кирсан увидел и наполовину высунувшегося из башенного люка танкиста, обугленного, но точно в немецкой форме, и несколько очень характерных пробоин в борту. Картина событий ожила в его воображении.

Вот танк ползет со скоростью двадцать-тридцать километров в час по улице. Вот в борт ему прилетают кумулятивные гранаты из РПГ-7, броня пробита, кумулятивные струи поджигают двигатель и поражают сидящих спереди водителя и радиста. 'Тигр' вспыхивает, словно свеча, из башни пытается выбраться командир, но почему-то застревает в люке, подписывая приговор заряжающему и наводчику, если те еще были живы в тот момент. Танк выезжает на тротуар и останавливается.

Два вопроса в связи с этим. Если Кирсан внезапно очутился в Англии, если там пошло дело плохо настолько, что даже музейный экспонат в дело пустили — ладно, это еще теоретически возможно. Киоск с русскоязычными журналами в Великобритании — опять же, теоретически возможен. Там ведь тоже есть диаспора. Применение советских гранатометов — ничего фантастического, недаром аббревиатура 'РПГ' известна всему миру. Но вот танкисты в немецкой форме?! Безусловно, во многих музеях можно разжиться аутентичным или даже оригинальным немецким мундиром. Но человек, отправляющийся на войну, одевать музейную форму не станет. Не до того ему будет.

Хотя... Кирсан снова чуть не засмеялся. Забавно же, он, как последний дурак, стоит посреди улицы в затянутом туманом мертвом городе и на полном серьезе пытается совместить анахронический советский журнал, музейный экспонат из Британии и танкистов в немецкой форме. При том что вся эта бредовая нелепица — сущий пустяк на фоне оживших мертвецов.

Словно по волшебству, из-за танка появились кадавры: две девочки лет десяти. Одна с куклой в руке, вторая со школьным ранцем. Кирсан развернулся и дал деру, ступая по мостовой как можно тише. Добежать до перекрестка, осмотреться, и... Черта с два. На перекрестке кадавров штук двадцать, и откуда же взялись только. Смотрят в сторону, идут в сторону... Замереть, чтобы ни звука не издать, и тихонечко задним ходом обратно в туман...

Фокус не удался, и отнюдь не по вине фокусника. Вся толпа синхронно и слаженно повернула головы точь-в-точь туда, где чуть дышал Кирсан, десятки глаз сошлись на нем, словно стволы зениток на попавшем в смертоносную хватку прожектора ночном бомбардировщике. Доля секунды — и вот все мертвецы с протяжными стонами ковыляют, протягивая руки, к нему.

Несколько утомительных минут гонки, все как в песне. Идет охота на волков, идет охота! И в роли волка — он, Кирсан. Словно серый волк в лабиринте красных флажков мечется. Только в песне Высоцкого волку достало жажды жизни, чтобы вырваться за флажки. А тут вместо натянутых флажком — серые стены зданий. Как бы ни хотел Кирсан жить — руками не взмахнешь, не взлетишь. Точнее, взмахнуть-то можно...

Вместо егерей и загонщиков — зомби. Много их, десятка два или даже три. И они умудряются отыскивать свою жертву в этом густом зловещем тумане, идут за Кирсаном, словно 'стингер' — за теплом двигателя. Как? Хороший вопрос. В каком-то фильме о восставших мертвецах кадавры обладали способностью чуять живых за несколько километров. Если и тут так же — дела очень плохи. Загонят. Рано или поздно, но загонят. Преимущество живого — в скорости и ловкости. У мертвых — в неустанности и сверхъестественном чутье. Пока что кадаврам его не схватить, но стоит выбиться из сил...

Думай, разведчик думай! Кирсан выходил из разных передряг — и теперь выйдет. Выход есть — осталось найти его. Стрелять... бесполезно. Точнее, не то чтоб бесполезно, по ногам можно стрелять, но это временная мера. Восемь запасных магазинов в разгрузке да пара пачек патронов в вещмешке — не разгуляешься. Кончатся патроны рано или поздно, и тогда он останется перед той же проблемой, что и сейчас, только уже без боеприпасов.

Как убить то, что и так мертво? Никак, пуля в голову не сработала. Расчленить. Топор бы пожарный... но тяжел он, окаянный. Мясницкий нож — короткий, да и не отхватить им голову с одного маха. Меч или сабля — музей найти надо, это раз, во-вторых — опять же нужна сноровка. Мечом расчленять не так просто, как в фильмах показывают, сабля и вовсе для этого не предназначена. Вот катану бы, да хорошего мастера работу... Где ж только ее взять? Такое не в каждом музее отыщешь, притом что и музеев вокруг не наблюдается...

Кирсан споткнулся и чуть не упал. Устал он, и крепко, вечно бегать не получится. Нужно укрытие, где его не достанут. В памяти сразу всплыл 'Тигр'. Там бы не достали. Но разведчик очень сомневался, что смог бы отдохнуть и выспаться в смердящем горелой плотью укрытии, не говоря уже о том, что надо было бы выставить из танка трупы, которые, теоретически, тоже могли бы ожить. Дома? Идея дохлая, они могут кишеть мертвецами. Машина? Фургон? Да вся техника, которую видел Кирсан, превратилась в труху, откуда фургону взяться? Кроме танка, конечно. Впрочем — даже если бы он спрятался в танке, зомби собрались бы вокруг — и финита. Западня. Необходимо укрытие, из которого потом еще и выбраться можно будет.

Слева из тумана показалась пара бредущих с вытянутыми руками фигур. Окружают. Хуже всего, что бежать, в общем-то, бесполезно: кадавры, видимо, везде. Но остановиться и дать себя растерзать — тоже не вариант.

Кирсан побежал направо, но навстречу ему выплыл распухший, посиневший толстяк с одним выпавшим глазом. Отлично. Зомби сзади, зомби слева, зомби справа. Бежать туда, куда гонят? Бессмысленно, там можно наткнуться только на новых кадавров...

В этот момент позади толстяка в тумане нарисовался еще один силуэт, но не с деревянной шаркающей походкой. Размазанный взмах чем-то длинным, глухой удар, хруст коленной чашечки и грузно падающее тело.

— Не стой столбом, — окликнул неизвестный, — если не хочешь близко знакомиться со своими покойничками — двигай следом!

Кирсан не стал просить себя дважды. Кто это такой и откуда тут взялся — вопрос десятой очередности: несоизмеримо важнее, что новое лицо живое, настроено дружелюбно и знает, что делать. Он обогнул мертвеца, пытающегося ухватить его за ногу, и побежал за незнакомцем.

Тот — плотный коренастый тип под метр восемьдесят, в камуфляже, с небольшим ранцем и помповым дробовиком за спиной и с метровым обрезком отполированной трубы в руках — неспешной трусцой пробежал квартал, свернул за угол и побежал через дорогу. Навстречу попался зомби, но он лишь незначительно изменил направление и разминулся с кадавром буквально в полутора метрах. Мертвец не сделал ни малейшей попытки напасть, двигаясь прямо на бегущего позади разведчика, и Кирсан с удивлением понял, что целью является именно он.

Крепыш же, миновав мертвеца, остановился и размашистым ударом сзади сломал ему коленный сустав.

— Стрелять, если что, неэффективно, — предупредил он Кирсана, — проще сбить прикладом с ног. Они медленные.

— Заметил уже, — пропыхтел тот.

— Нам сюда, — указал незнакомец.

На другой стороне возвышалась обветшалая автозаправка: маленькое помещение с кассой и магазинчиком, все окна которого заколочены досками, и огромный навес, прикрывающий заправочные колонки и служащий крышей магазинчику. К навесу этому была приставлена деревянная лестница — к ней-то новый знакомый и направлялся.

Кирсан полез наверх следом и собрался уже втащить за собой лестницу, но крепыш махнул рукой:

— Не парься. Наверх зомби не залезут. Двухмерные они.

— Не понял?

— Для них не существует высоты. Мертвецы не умеют смотреть вверх.

Кирсан устало опустился на просмоленную крышу:

— Бешеный денек выдался. Как тебя зовут-то?

Собеседник сбросил рюкзак и сел на него.

— Игнат Штормовой, если полностью. Но меня мало кто по имени знает, большинство по прозвищу — Святой.

Святой

Кирсан криво улыбнулся:

— Да уж, появился ты и вправду, словно манна небесная. Внезапно и вовремя. А меня Кирсаном зовут. Фамилии, правда, не помню.

— Первый день, значит. Выспишься — вспомнишь. Тут это нормальное явление.

Он рассмотрел собеседника внимательней. Широкое круглое лицо, бородка, жизнерадостное выражение глаз, небольшой животик, усталая одышка — и что-то еще в облике. Коварное и хитрое.