Обреченный взвод

Интересно, что ему понадобилось? Опять необходимо подержать кого-нибудь за уши?

— Привет, Адиль, — настороженно ответил Найк. — Чего это ты о нас вспомнил? Только не говори, что скучаешь.

— Не, не скучаю, — простодушно ответил тот, — Хочу помочь кое-кому из вас.

— Помочь? Кому? — еще выше задрал брови Найк.

— Олегу.

— Мне? — подойдя к другу, недоуменно смотрю через ком на жующую физиономию Адиля.

— Привет, Олег, — расплывается тот в улыбке, — Ты все еще хочешь в армию?

Глава — 2

В начале пути

Пассажирский шаттл пристыковался к орбитальной станции, и нас вывели в огромный куполообразный зал ожидания. Невероятное количество народа сновало взад-вперед. В основном преобладали гражданские пассажиры, от яркого разноцветия одежды которых рябило в глазах. Выделялись строгие мундиры представителей космофлота, как гражданские синие, так и военные черные.

Длинные ряды кресел хоть и были заполнены всего наполовину, однако протиснуться к свободным местам не представлялось возможным. Сопровождающий офицер строго-настрого наказал не расходиться и ушел оформлять документы.

Мое внимание привлекла группа парней в серой форме звездной пехоты. С восхищением глядя на новенькую форму и залихватски заломленные на затылок береты, думал о том, что настанет тот час, когда, пройдя огонь и воду, повоевав на десятке разных планет, я тоже буду взирать на окружающий мир с такой же гордой уверенностью.

Эх, жаль, что не получилось отправиться на службу вместе с друзьями. Оглядывая новобранцев, с которыми предстояло лететь к месту службы, думал о том, какие отношения с ними сложатся и надежными ли они окажутся товарищами, если и дальше придется служить вместе? Как было бы замечательно, будь сейчас рядом Найк.

* * *

Когда Адиль сделал мне предложение пройти вместо него службу, да еще и посулил в оплату целую тысячу кредитов, я сперва воспринял это как шутку и так же шутя попросил его определить в армию и моих друзей. Тот легко согласился, лишь предупредил, что им за это платить не станет.

Далее была встреча с Мартой Орчинской и каким-то высокопоставленным армейским чином. Я подписал соглашение, из которого следовало, что мне выплачивается сумма в тысячу кредитов за некую услугу, которую я должен оказать Адилю Орчинскому. В месте обозначения услуги была оставлена пара пустых строчек. Я понимал щекотливость сделки и потому нисколько не смутился подобным составлением документа. Ко всему прочему мне вменялась обязанность сохранять в строжайшей тайне суть и условия договора.

Тут-то и выяснилось, что именно из-за условий договора товарищи не могут служить вместе со мной. Офицер вообще отказался было что-либо предпринимать по поводу моих друзей. Но Адиль сперва просто разнылся, а потом закатил настоящую истерику, крича, что он дал слово, а его слово нерушимо и все такое. Супруга сенатора что-то пошептала на ухо военному и тот, поинтересовавшись количеством персон, желающих отправиться на службу, заверил, что они непременно на нее попадут, если подойдут по возрасту и состоянию здоровья.

Отдельно офицер объяснил, что под именем Адиля я буду проходить лишь на местном мобилизационном пункте, далее, во избежание ненужных эксцессов, документы должны подмениться, и на место службы прибуду уже под своим собственным именем. Что будет делать весь положенный срок службы сенаторский отпрыск, не объяснили, да оно мне и не надо было.

Друзья отнеслись к новости с недоверием, но когда через пару дней им на комы пришли предписания явиться на мобилизационный пункт, были вне себя от радости. Найк даже связался с Адилем и искренне его поблагодарил, поинтересовавшись, нет ли у того каких-нибудь обидчиков, коих стоит наказать?

Единственное недоумение у моих друзей вызвал тот факт, что я не могу служить вместе с ними. Истины открыть я им не мог и наплел что-то про специальный легион для тех, кто не является гражданином Конфедерации.

Наконец настал день, когда товарищи проводили меня к воротам мобилизационного пункта. Им предстояло отправиться на службу через несколько дней, и сейчас они напутствовали меня, желая удачи и давая различные советы, основанные на услышанных историях о военной службе.

В течение всей моей сознательной жизни ни разу не приходилось расставаться с дорогими мне людьми. Потому сейчас чувствую себя крайне неуютно. Напомнив, чтобы не забыли отдать игровой симулятор в детский приют русской резервации, обнимаю каждого и, скрывая навернувшиеся на глаза слезы, поспешно удаляюсь за ворота.

* * *

— Эй! Новобранец, очнись! — кричит мне в ухо широкоплечий сержант, появившийся вместе с сопровождавшим нас офицером, — Я понимаю, что в мыслях ты все еще находишься в постели какой-нибудь Сьюзи, но, осмелюсь напомнить, согласно подписанному тобой контракту, твое тело на ближайшие полгода является собственностью Вооруженных Сил Звездной Конфедерации, а потому должно привыкнуть действовать не по прихоти нервной системы, управляемой дебильными мыслями, приходящими в твой недоразвитый мозг, а по командам. Уяснил, новобранец?

От растерянности я долго не мог сообразить, как правильно ответить. Но тут вперед выступил высокий парень в строгом черном костюме. Стягивающая ворот белоснежной рубашки ярко-красная бабочка, тонкие усики на холеном лице, массивный перстень с большим красным камнем — все это с самого начала выделяло его из общей толпы.Рядом с ним держались два новобранца, и, судя по их подхалимскому поведению, лидером в их троице был высокий. Надменно усмехнувшись, холеный заявил:

— Он из лимиты, господин сержант. Так что с дебильными мыслями вы погорячились. У лимиты мысли, как и сам мозг, отсутствуют по определению.

— Ваше имя, новобранец? — повернулся к остряку сержант.

— Сол Уиллис, — гордо задрал подбородок тот.

— Отвечать следует: "Новобранец Уиллис, сэр". Запомните это все! — рявкнул сержант, обводя взглядом подопечных.

— Извините, господин сержант, — вновь встрял высокий, — Я Уиллис, а не Уиллисер.

Сержант непонимающе поднял брови, соображая, о чем говорит новобранец. Смысл до него дошел только после того, как послышались подхалимские смешки, товарищей остряка. Судя по наливающемуся красным цветом лицу вояки, внутри него закипает нечто весьма взрывоопасное, и это понимает даже надменный Уиллис, ибо его лицо, напротив, становится мертвенно бледным. Подхалимы отступают назад, делая вид, что заняты собственными мыслями и совершенно не в курсе рядом происходящего.

— Ладно, сержант, — вмешивается офицер, — Кристаллы с личными делами я тебе передал. Погрузка в транспорт уже началась, так что веди новобранцев на борт и уже там занимайся их воспитанием. А меня ждут более важные дела. У этих парней остались на планете подруги, желающие, чтобы кто-то их утешил. И кто это будет, если не я?

Хохотнув, офицер, наконец-таки представив нам сержанта Коффа, как нового сопровождающего, развернулся и бодро зашагал прочь.

Сержант зло прищурился ему вслед и прошипел сквозь зубы:

— Слизь крысомаки...

* * *

— Господин сержант, — возмущенно заявил Уиллис, осматривая помещение, в котором нам предстояло провести двое суток полета, — В таких условиях можно перевозить только скотину или лимиту, но не людей.

— Вы ошибаетесь, новобранец, — зловеще улыбнулся Кофф. Вероятно, он принял по поводу наглеца какое-то решение и теперь предвкушал будущее удовольствие от претворения этого решения в жизнь. — Скотину перевозят в более комфортных условиях.

— Я не собираюсь двое суток мучаться на этих скамейках, — продолжил возмущаться новобранец, однако в его голосе уже не слышалось прежней уверенности.

— Да? — изобразил удивление сержант, — Ну что ж, персонально для вас, новобранец Уиллис, у меня есть отдельное комфортное место. Кстати, если вы пожелаете разделить его с вашими друзьями, я не буду возражать.

После этих слов друзья Уиллиса поспешили отступить в сторону.

— Я не понимаю вас, господин сержант, — совсем растерянно произнес тот.

— Следуйте за мной, новобранец.

Они прошли в дальний конец помещения и скрылись за переборкой. Сколько будущие солдаты не прислушивались, но из-за плотно прикрытой двери не донеслось ни звука. Вернулся сержант один, и на его лице читалось явное удовлетворение.

— Что столпились, как стая безмозглых ягуантов? — рявкнул он на нас, — Сели на скамьи... Эй, куда? У стены. У стены, говорю, сели, чтобы все были на виду.

Пока мы, толкаясь, занимали места на расположенной вдоль стены узкой скамье, которая, скорее всего, предназначалась для крепления каких-то грузов, чем для человеческих задниц, сержант прохаживался взад-вперед, заложив руки за спину, а когда последний призывник уселся, примостив на коленях пухлый пакет, он остановился и еще раз окинул нас оценивающим взглядом.

— Вот в таких позах вы проведете следующие двое суток. Двое суток отделяет вас от той задницы, в которую вы стремились сунуть головы, подписывая контракт. За это время вы должны сожрать домашние булочки, которые заботливые мамки напекли вам на полгода вперед. Если среди вас есть обделенные мамкиным вниманием, то эти картонные коробки под лавкой, вызвавшие ваше любопытство, есть не что иное, как армейский паек, — переждав, пока каждый из нас, раздвинув ноги и склонив голову, взглянул на находящийся под лавкой сухпай, сержант продолжил: — Так же за эти двое суток вы должны выспаться на полгода вперед, ибо в следующий раз спокойно поспать сможете только по окончании учебного периода, когда будете возвращаться домой, или, если за это время ваш мозг окончательно атрофируется, и вы заключите дальнейший контракт, во время следования к новому месту службы.

Сержант минуту помолчал, собираясь с мыслями, и когда продолжил, его губы расплылись в злорадной улыбке:

— Ложиться, вставать и ходить — запрещено. А потому, уже через час ваши задницы онемеют, а спустя часа три-четыре будут болеть так, что в вас не будут лезть ни мамкины булочки, ни сон. Вы будете переваливаться с одной ягодицы на другую, но это не поможет и лишь усугубит положение. Вы будете напрягать ноги, чтобы облегчить нагрузку на пятую точку, но от этого только устанут ноги. Самым непреодолимым желанием будет встать и пройтись. Но встать можно будет лишь для того, чтобы посетить гальюн, — сержант кивнул в сторону переборки, куда отвел зарвавшегося Уиллиса, — А так как стоять запрещено, вы будете стараться запомнить, кто за кем занял очередь, и дико ненавидеть каждого, кто, по вашему мнению, излишне долго задерживается в сортире.

Да, кстати, разочарую тех, кто захочет уединиться там с голограммой своей милашки. При этом вам волей-неволей придется терпеть присутствие рядового Уиллиса, пожелавшего на время перелета занять отдельные апартаменты. Отдельных апартаментов для каждого новобранца на грузовом военном транспорте не предусмотрено, потому помните — при каждом посещении гальюна придется тревожить вашего товарища, который расположился на единственном стульчаке.

Так вот, продолжу о ваших задницах. В конце концов, онемеют не только задницы, но и ноги. И каждый раз, когда, дождавшись своей очереди, вы начнете вставать, то встать сможете только на четвереньки. После чего кровь начнет проникать в онемевшие части тела, и вы почувствуете, как вас пронзает миллионами острых зудящих заноз. И единственной мыслью в ваших головах будет мысль о том, как бы скорее добраться до места службы и покинуть этот чертов транспорт.

— Но мы и так стремимся на службу, — не выдерживаю я непонятных угроз сержанта.

— Да-а? — изображает тот удивление, — Вы стремитесь служить в армии?

— Зачем же тогда мы заключили контракты? — не понимаю его сарказма.

— Имя, новобранец?

— Новиков Олег, — отвечаю и тут же, встав, поправляюсь: — Новобранец Новиков, сэр.

— Я расскажу тебе, новобранец Новикофф, зачем все вы, — переиначил окончание моей фамилии Кофф и обвел указательным пальцем притихших новобранцев, — подписали контракты с Вооруженными Силами Конфедерации. Всего лишь для того, чтобы через полгода получить статус "полного гражданина", дающий право на многие льготы. И ни один из вас не подпишет следующий контракт после окончания полугодового учебного периода. Или я не прав?

Он в очередной раз обвел взглядом новобранцев, и я увидел, как каждый из них опустил глаза, молча соглашаясь с сержантом.

— Вы неправы, сэр! — почти выкрикиваю я, и отвечаю на изумленный взгляд сержанта: — Я, так же, как и мои друзья, подписал контракт потому, что хочу служить в армии. И после окончания учебного периода, если мне позволят, собираюсь подписать следующий.

Кофф некоторое время молча взирал на меня и, наконец, произнес:

— Значит, и ты, и твои друзья полные отморозки, — он перевел взгляд на сидящих, — Кого из этих ягуантов ты называешь друзьями, новобранец?

— Моих друзей здесь нет, сэр. Им предписано явиться на мобилизационный пункт через неделю.

— Да? Похоже ты, новобранец, не просто отморозок, а уникальный отморозок. Те, кого ты называешь друзьями, попросту развели тебя, и теперь полгода будут развлекаться с твоей милашкой.

Поняв, что доказывать что-либо этому армейскому дуболому бесполезно, я промолчал.

— Извините, сэр, — поднялся со своего места тот розовощекий пухлячок с большой сумкой, что уселся последним, — Новобранец Фолк, сэр. Разрешите задать вопрос, сэр?

— Спрашивайте, новобранец, — позволил Кофф, после некоторого раздумья.

— Извините, сэр, — повторился пухлячок, — А с какой целью вы пошли служить в армию?

Вопроса личного характера от новобранца сержант не ожидал, и было видно, что он борется между желанием наказать наглеца, или ответить. Однако единственный используемый в качестве карцера гальюн был занят, и возможно поэтому Кофф решил ответить.

— В отличие от вас, новобранец Фолк, я родился и вырос не в центре Конфедерации на одной из самых продвинутых планет, а в такой заднице, которая не имеет даже названия, а лишь регистрационный номер. Армия для меня была единственным шансом вырваться оттуда и посмотреть мир. И я благодарен Вооруженным Силам и Космофлоту за предоставление мне такой возможности. И каждый из вас, — снова Кофф обвел всех пальцем, — отнимает шанс у таких парней, как я...

Я хотел было возразить, что задница бывает и на центральных планетах, ибо как еще можно назвать русскую резервацию, в которой я вырос, но снова сдержался, продолжая молча стоять и слушать обиженного судьбой сержанта.

Двое суток полета прошли вовсе не так страшно, как предвещал сопровождающий. Ноги конечно же затекали, и ягодицы немели, но так как сержант почти все время спал, забравшись на расположенные у противоположного края штабеля зеленых ящиков, то мы имели возможность не только вставать, но и прохаживаться, разминая затекшие конечности.

Судя по сумкам с домашней снедью, остальные новобранцы были из благополучных семей. Да и какие еще семьи могут проживать в престижных районах?

Со мной никто не общался и, естественно, не делился припасами. Но я вполне был доволен армейским пайком из коробок под сиденьями. Особенно порадовали кубики горького шоколада.