Ни один из прибывших ученых не проронил ни слова до тех пор, пока лифт не достиг дна, настолько все оказались впечатлены увиденным. Разумеется, в открытом Космосе полно сооружений не в пример более масштабных. Чего стоят одни только генераторы прокола размером со среднюю планету. Но то Космос, давно изученный человечеством вдоль и поперек. Естественно и в нем есть еще масса загадок, но на каждой не обойденной биологической жизнью планете неизведанного встречается не в пример больше, чем во всех бескрайних просторах холодного Космоса. А уж океаны всегда скрывали в своих глубинах самое большое число загадок, решение которых не поддается человеческому разуму. Говорят, жизнь вышла из Океана. Почему же тогда человечество стремится к звездам, оставляя неизученной собственную колыбель? Но, оставим подобные вопросы философам, и проследуем дальше за группой Метью Ривса.

Из лифта перешли в пассажирский аквакар, который повез прибывших через сад ветвистых кораллов. На вопрос одного из ученых: — Почему шахта лифта расположена так далеко от комплекса? — сопровождающий пояснил, что плавучая платформа, с которой спускаются лифтовые шахты, занимает в поперечнике более двух километров и, находись она непосредственно над комплексом, то заслоняла бы его от солнечного света. В принципе, можно было бы сразу на платформе сесть в скоростной аквакар и за пару минут оказаться в одном из шлюзов комплекса, но администрация МОНИКа решила предоставить прибывшим коллегам возможность как следует рассмотреть место их будущей работы. Заодно сопровождающий пояснил, зачем понадобилась такая большая плавучая платформа. Как оказалось, основное ее предназначение — обязательный комфортный отдых персонала комплекса на свежем воздухе. Здесь были бассейны, спортивные и развлекательные площадки и даже небольшой парк с уютными скамейками в тени натуральных деревьев.

— Не представляла, что МОНИК окажется столь огромным, — озвучила общие мысли Лейла Сопель — имеющая докторскую степень по ихтиологии рыжая неопрятная толстуха, раздражающая Мэтью одним сворим видом. Впрочем, он тоже не вызывал у нее симпатии, ибо Лейла до последнего момента не просто метила на его место, а была уверена, что именно ей поручат возглавить группу, и уж никак не этому сопливому выскочке.

— Это только первое впечатление, — ответил на реплику Лейлы сопровождающий. — на самом деле комплекс не крупнее многих наземных НИИ. Просто на поверхности мы привыкли к высотным зданиям, а здесь достаточно места для того, чтобы каждая лаборатория расположилась непосредственно возле своего полигона, плантации или зверинца. Вот и растянулся комплекс по дну. Но, согласитесь, так гораздо удобнее, чем всякий раз отправляться из расположенной в мегаполисе лаборатории в невесть какую даль, чтобы проверить образцы культур на плантациях или провести испытания на полигоне.

Коротко ознакомившись с административным корпусом, группа проследовала по прозрачной галерее к жилому комплексу. Галерея делилась на пешеходную и транспортную полосы. Примерно на полпути их обогнала вереница гравикаров, груженых оборудованием и личными вещами прибывших.

Под куполом жилого комплекса по окружности в два этажа располагались довольно просторные кубрики. В центре, кроме нескольких бильярдных столов и столов для пинг-понга, находилось еще и кафе для тех, кто предпочитает пункты общественного питания персональным синтезаторам пищи. Кроме того, в кафе можно было отведать натуральной, не синтезированной пищи, что на промышленных планетах и в крупных мегаполисах Конфедерации являлось привилегией лишь весьма состоятельных людей. Скудность выбора способов проведения досуга объяснялась стремлением администрации заставить сотрудников чаще подниматься на поверхность, где на платформе выбор развлечений был предостаточным.

Не успел Мэтью как следует осмотреть свой кубрик, как от дверей раздался мелодичный звонок, а на экране видеофона проявилось лицо худощавой коротко стриженной блондинки с резкими чертами лица.

— Да? — произнес в сторону дверей Ривс, раздумывая, надо ли пригласить неожиданную гостью пройти, или выйти к ней самому?

— Добрый день, — таким же бесцветным, как и ее глаза, голосом ответила блондинка. — Я Маргарет Коул — руководитель британского сектора. Мой кубрик под номером шестьдесят четыре. Заходите, как обустроитесь. Думаю, нам есть что обсудить.

И вот, с того первого дня прошло почти двадцать лет. Полтора года прошли словно в Раю, слегка омраченном осознанием того, что этот рай принадлежит русским варварам, и без того захапавшим самый богатый всевозможными ресурсами сектор галактики. И восемнадцать лет прошло с тех пор, как рухнул привычный мир, вдребезги разбив мечты Метью Ривса.

В тот день он потерпел очередное фиаско, пытаясь подкатить к Марии, и чтобы сгладить разочарование, собирался отправиться развлечься на платформу в компании с личной лаборанткой , по совместительству еще и секретарем-делопроизводителем, темнокожей хохотушкой Бонитой. Мария руководила русским сектором фармакологических исследований и являлась ведущим специалистом по фармакологическому и косметологическому производствам, развернутым здесь же на МОНИКе. Мэтью пытался подбить к ней клинья не только для того, чтобы добросовестно исполнять обязанности агента ЦБВП. Молодая женщина ему действительно нравилась. И то, что она, несмотря на свое варварское происхождение, в столь молодые годы занимала высокую должность и даже имела ряд довольно серьезных работ, известных в ученом мире галактики, внушало реальное уважение. Так почему же двум молодым, энергичным и талантливым людям не развлечься в перерывах между работой? А то, что Мария замужем за каким-то там спелеологом, Мэтью нисколько не мешает. Он отнимать ее у мужа не собирается. Ну, да ладно. Он своего добьется. Теперь это для него, можно сказать, дело чести. Ну, пусть не чести, ибо такое понятие, как честь существует лишь для идиотов, а дело личного тщеславия.

Вскрик Бониты отвлек Ривса от мыслей о русской варварке, когда их аквакар только покинул шлюз. В следующее мгновение у него самого отпала челюсть от увиденного впереди. Там, где исполинской медузой плавала на поверхности океана платформа, опускающая ко дну щупальца лифтовых шахт и стабилизирующих якорных тросов, вода бурлила так, словно в нее опустили раскаленную добела сковороду. Бурлящая масса, стреляя кипящими пучками во все стороны, опускалась все ниже. В следующее мгновение внимание Мэтью привлек запузырившийся кабель , ведущий на поверхность к одному из зондов.

— Мой Бог, Это что за срань? — вопросила Бонита, испуганно таращась на накрывающий коралловый лес занавес кипящей воды.

— Не знаю, — машинально ответил Ривс, будто соседка обратилась к нему, и, руководимый инстинктом самосохранения, подал кар назад в шлюз. Уже через прозрачную мембрану шлюза они увидели, как кипящая стена достигла дна, и от нее в стороны ринулась сметающая все на своем пути волна из поднятого морского грунта, переломанных кораллов, обломков лифтовых шахт и прочего мусора. Когда ужасающий вал докатился до комплекса и от его удара прогнулась мембрана, Бонита завизжала так пронзительно, что ее боссу пришлось зажать уши ладонями. Возможно, этот крик помог ему пережить ужас момента. К счастью мембрана выдержала напор и вскоре подалась назад, выровнявшись. однако снаружи продолжал бушевать кошмар. Пусть не было первоначального напора, но вода, превратившаяся в мутную массу, бурлила, закручивалась воронками вихрей, бросала в стены шлюза какие-то обломки.

Бонита снова завизжала, тыча рукой в сторону мембраны, и Мэтью увидел, как вместе с массой донного грунта и всевозможного мусора сильное течение тащит по прозрачной стенке человеческий скелет, на костях которого еще цеплялись остатки плоти.

* * *

В тот же день МОНИК покинул весь российский персонал. На сутки задержались несколько техников, не имеющих родственников на планете. Но и они отправились помогать соотечественникам после того, как спешно восстановили внешнее оборудование комплекса, изломанное чудовищной волной, возникшей от мгновенно вскипятившей воду опустившейся на дно многотонной расплавленной металлической массы, в которую превратилась плавучая платформа.

Из русских в комплексе остался лишь дайвер Вадим Маракевич. Его, казалось, не тронуло горе соотечественников, почти все из которых потеряли своих родных и друзей. Он и прежде больше времени проводил в общении с иностранными коллегами, коим признавался в разговорах, что прилетел на Эрлику для того, чтобы заработать на переезд в один из миров Звездной Конфедерации.

Зато среди конфедератов и даже среди британцев нашлись такие, которые сразу отправились на берег вместе с аборигенами, имея искреннее намерение помочь русским в беде.

Мэтью почти все время проводил в совещаниях с британкой Маргарет. Надо сказать, оба руководителя поначалу были растеряны и не знали, что предпринять. Именно потому и искали поддержку друг в друге. Очень сильно напрягало отсутствие какой бы то ни было информации. Связь с внешним миром не появилась даже после того, как техники восстановили внешние антенны. После полученных сведений о катастрофе, постигшей расположенный на берегу Океаноград, И Мэтью, и Маргарет решительно отказались покидать подводный комплекс. Однако не запрещали это делать своим сотрудникам — должен же кто-то поставлять информацию.

Постепенно из кусочков сведений складывалась общая картина. Вернее, пока только версия произошедшего. В последнее время в новостях проскакивали сведения о якобы рое неопознаных объектов, приближающемся со стороны галактики Галанта к границам Российской Империи. Мало кто обращал внимание на подобные сведения. Ну, летит себе какой-то рой и пусть летит. Ну и что, что астрономы что-то там пророчат? Они ради привлечения финансовых вливаний ежегодно пугают разными метеоритными роями, обязательно должными пронзить Млечный Путь стремительной иглой, круша планеты и взрывая звезды. На этих вестников апокалипсиса давно никто не обращает внимание. Вот и на этот раз никто не отнесся всерьез к сообщениям о рое так называемых галантов. Как оказалось зря. Последние сообщения уже заставляли обращать на себя внимание, ибо почти кричали о том, что галанты начали поглощать миры Российской Империи.

И Мэтью, и Маргарет оставалось лишь сетовать на собственное игнорирование новостных лент, когда они просматривали их записи. А складывая информацию, полученную с поверхности Эрлики, ученые комплекса поняли, в чем заключается чудовищная суть оружия галантов, и почему с оккупированными ими мирами мгновенно прекращается любая связь. Так же они поняли, что остались живы только благодаря накрывающей МОНИК толще океанской воды, защитившей комплекс от излучения, заставляющего любые металлы мгновенно превращаться в жидкую огнедышащую лаву. При этом, как показали дальнейшие исследования, на руды излучение не действовало. Предназначение у такого оружия могло быть только одно — тотальное уничтожение цивилизации. И противопоставить ему, как понимали ученые, человечество ничего не могло. А значит, они могли остаться последним островком человеческой цивилизации.

Осознав масштабы катастрофы, Ривс понял, что вместе с цивилизацией рухнули все его мечты, и от этого осознания впал в прострацию. Несколько часов к ряду молодой научный руководитель сидел неподвижно, вперив взор в огромное окно-иллюминатор, за которым мирно плавали равнодушные к его проблемам обитатели океана. Вот обзор заслонил взволнованный микробиолог Брюно Мартин и начал что-то торопливо говорить. Его оттеснила заплаканная Бонита. Они явно что-то хотели от своего шефа. Мэтью не осознавая собственных действий встал и пошел за ними. У распахнутых дверей кубрика Лейлы Сопель почему-то собралась толпа, которая расступилась при его приближении. Первое, что он увидел, войдя в кубрик, это толстые ноги Лейлы, всего несколько дюймов не достающие до стеклянной поверхности журнального столика.

Сопель повесилась, не оставив предсмертной записки. Впрочем, объяснения и не были нужны. Многие в те дни находились на грани суицида. Возможно, и Мэтью пришел бы к такому логическому завершению своей хоть и весьма стремительной, но не долгой карьеры, если бы не Маргарет Коул, навестившая его тем вечером. Рука у жилистой британки оказалась довольно тяжелой, и от пощечины, которую та влепила, устав пытаться что-то втолковать отрешившемуся от реальности коллеге, Ривс улетел в противоположный угол кубрика, врезавшись в персональный синтезатор пищи. Аппарат загудел и выплюнул на пол порцию яичницы с беконом, на которой Мэтью поскользнулся, поднимаясь, на этот раз упав на колени перед Маргарет.

— Слизняк! — презрительно бросила британка и, резко развернувшись на каблуке, покинула его кубрик.

— Пошла вон! — после полуминутной паузы заорал на присутствующую при его позоре Бониту, после чего врезал кулаком по синтезатору, сильно отбив кисть и получив на пол еще одну порцию яичницы с беконом.

— Дерьмо, — дуя на отбитый кулак, оценил плюхнувшееся под ноги блюдо Мэтью и, повернувшись к открытой двери, следующую фразу адресовал ушедшей в неизвестном направлении Маргарет: — С-сука белобрысая!

Мэтью очнулся. Мэтью вернулся. Мэтью стал прежним.

Он жаждал власти? Так вот же она, данная ему самим провидением. Ему дана такая власть, о которой он не мог даже мечтать. Кем Ривс является на данный момент? Если не принимать во внимание эту напыщенную дуру Коул, то он является главой МОНИК — возможно последним островком человеческой цивилизации во Вселенной. Бывшее руководство комплекса погибло на берегу, ведущий специалист занимается спасением соотечественников. МОНИК во власти Ривса. Да! Он не руководитель, не глава, он властелин! Ему дано возродить... Нет, не возродить. Породить новую цивилизацию!

Разумеется, для окружающих его идиотов Мэтью пока останется научным руководителем. Даже самых верных его подчиненных не стоит сразу посвящать в посетившее их шефа озарение. Пусть дойдут до этого сами. Однако действовать надо начинать незамедлительно. И Ривс вызвал по коммуникатору здоровяка Сезаро Веласкеса, затем набрал код Брюно Мартина.

Глава -4

Берег неведомой реки

Лучи поднявшегося над деревьями светила чувствительно припекли незащищенную кожу лица. Не проснувшись окончательно, я перевернулся на другой бок и накрыл рукой голову.

Громкий шлепок о воду заставил меня подскочить и окинуть окрестности сонным взглядом. Постепенно пришло понимание ситуации, подкрепленное ноющими мышцами и саднящими ушибами и ссадинами.

Я сидел на песке у излучины широкой реки, до противоположного берега которой было не менее пары сотни метров. Вдоль обоих берегов тянулся бесконечный густой лес. Пейзаж напомнил то место, где я когда-то в составе учебной роты форсировал на БПРе такую же реку. Вот только погодка здесь стояла не в пример жарче. Учитывая то, что сейчас только раннее утро, — хотя, судя по поднявшемуся над деревьями местному светилу, не такое уж и раннее — что же будет днем? Система поддержки внутреннего температурного режима в моем легком комбинезоне рассчитана в среднем на неделю, а вот голову следует чем-то прикрыть...