|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Великий муарамо никуда не делся, чего я подсознательно опасался. На моё появление с Пашкой, которого пришлось закатывать на коляске по неудобной каменистой тропинке, он никак не отреагировал, словно, таких пациентов в столь странной конструкции ему по дюжине в день приходится обследовать.
— Приветствую, великий муарамо, — произнёс я.
— Приветствую, донгац, — с достоинством ответил тот. — Это и есть тот великий воин, который научит побеждать наших врагов?
— Он самый. Как видишь у него сильные проблемы со здоровьем, и пока не встанет на ноги, то пользы никакой не принесёт. Но я уверяю тебя, как только это случится, все враги содрогнутся в ужасе и многие побегут прочь, забыв навсегда дорогу к озеру.
Пафосом в речах с такими неприхотливыми к словесным кружевам людям испортить отношение практически невозможно, скорее, добавятся лишние баллы в копилку авторитета. Вот и сейчас после моей рекламы старый туземец с уважением посмотрел на прикованного к коляске моего брата.
— Приходи через три дня, донгац, — произнёс он. — И я тебе скажу: здоровым стал великий воин или рана тяжелая и придётся подождать ещё.
— Я понял, великий муарамо, — я чуть наклонил голову, выказывая уважение собеседнику. — Так и сделаю.
— Ну, чего он сказал? — нетерпеливо спросил у меня Пашка, когда мы с туземцем замолчали.
— Тише, Паш, тише. Он видит в тебе воина огромной силы и достоинства, не роняй авторитет перед ним своей несдержанностью, — шикнул на парня. — Смотри на него и старайся выглядеть ещё более невозмутимым.
— О-кей, — кивнул тот, — постараюсь. Но что там с лечением?
— Сказал, что первые результаты будут видны через три дня. Придётся тебе провести это время вместе с ним. Через три дня я вернусь. Вытерпишь?
— А куда деваться, — пожал тот плечами. — Надеюсь, старик не извращенец какой, вот тогда могу за себя не поручиться.
— Ну, смотри сам, а мне пора. Пока, Паш.
— До скорого, Никитос.
* * *
Следующие сутки прошли в бюрократической суматохе и походах по разным организациям начиная от больницы и заканчивая военкоматом. У одних пришлось делать страховку, так как старая закончилась, вторым понадобилась личная встреча. Военком склонял к заключению договора на военную службу, обещая немыслимые богатства и расписывая всё так, что складывалось ощущение, будто всей службы — это надеть форму с погонами и иногда появляться в части, чтобы расписаться за очередное звание и поощрение. Я пообещал подумать и поспешил удрать, пока не клюнул на сладкие речи собеседника, который поднаторел в болтовне.
На следующий день получил небольшой файл на электронную почту от своего интеренетовского помощника на зарплате. Прочитав несколько десятков строчек короткого послания, я уже через полчаса стоял перед заиндевевшей дверью в комнату, которая была камерой для упрямого немца.
— Доброго дня, Мартин, — сквозь зубы поздоровался я с мужчиной, который сидел рядом с печкой, завернувшись в тонкое одеяло.
— А сейчас день? — хриплым голосом произнёс он.
— Раз за окном светло, то день. Мартин, а зачем мне ты врёшь всё время, скажи на милость?
Тот посмотрел на меня с искренним недоумением, от чего у меня кулаки непроизвольно сжались, желая стереть с немца эту артистичность.
— Я честен с вами, юноша, — произнёс он и закашлялся.
— Честен? А что там по поводу некоего учебного центра, где должна, якобы, находиться интересующая меня девушка? Ты про главный офис своей службы мне рассказывал? — прошипел я, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на мужчину с кулаками. — Это там у вас не выпускают на отдых и держат в казармах? Ты кому тут врёшь?!
Эпопея с заложником уже сильно мне надоела и хотелось поскорее развязаться с этим, но этот чёртов выкормыш 'штази' никак не желает мне облегчить проблемы в поиске Иннесы. Убил бы.
— Интересно стало, — внезапно совсем другим тоном произнёс он.
— Что?
— Мне было любопытно узнать, кто же стоит за тобой, юноша. Будь ты частью одной из спецслужб, то узнал бы про мой обман практически сразу. Но ты потратил несколько дней на то, что даже с трудом, но всё же можно, отыскать в простой сети интернет. Получается, что ты одиночка. Настоящий одиночка, а не решивший заняться личным делом служащий конторы, в этом случае у тебя возможностей было бы больше. Меня немного ввело в заблуждение то, как меня быстро захватили и переправили в это место, как обошли сигнализацию и то, как вычислили мою квартиру, ведь я там бываю нерегулярно. Чтобы узнать подобное тебе пришлось бы вести слежку не один день, а за это время тебя бы вычислили быстро и изъяли незаметно для допроса. Но проверка с учебным центром опять принесла кучу вопросов и поломала мою основную версию. Так кто ты и зачем тебе эта девушка?
— С одиночкой ты угадал, а зачем она мне, это пусть останется секретом, — ответил я собеседнику, который сумел огорошить меня своей речью. — Она просто мне нужна и точка.
— И мне она нужна, — пожал тот плечами под одеялом или передёрнул ими от озноба. — Точнее моей службе. Сам же должен понимать, что такие, как она не могут быть сами по себе.
— Как она? — переспросил я. — А кто она?
Тот внимательно посмотрел на меня, потом покачал головой:
— Не знаешь? Неужели? Тогда ради чего ты решил сломать себе жизнь, пустившись в такую авантюру?
— Говори, Мартин, или я за себя не отвечаю, — сквозь зубы процедил я и, не сдержавшись, сорвался на крик. — Говори!
Но тот только усмехнулся и опять покачал головой.
Мне стоило огромных сил остаться на месте и вколотить кулаками и ногами эту кривую ухмылку на заросшем седой щетиной лице. И возраст человека напротив меня не остановил бы.
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Даю тебе два дня, чтобы передумать и подготовить ответы, — негромко произнёс я, стискивая до боли в костяшках и запястье кулаки. — Не получи их — я тебя навсегда забуду. Забуду здесь, — и с этими словами вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
— Эй, постой, у меня топливо...
Окончание чужой фразы осталось не услышанным, так как я переместился к себе в квартиру.
Меня всего трясло от злости и чувства того, сколько времени потерял, возясь с немцем, который всё это время вёл свою игру. В квартире я принялся быстро ходить от окна к двери, гоня из головы мысли о мести и пытках, чтобы получить информацию про Иннесу. А ещё внутренний голос подзуживал, напоминая о словах Мартина, который упомянул девушку в таком контексте, словно та не простой обыватель.
'Вот кто она, почему ею заинтересовался один из шишек бээндэ? — скрипнул я зубами, гоняю эту мысль в голове. — Неужели... да нет, бред, не могли мне её подсунуть тогда на курорте... не могли. Ну, какой из Иннески спецагент экстракласса, который не может иметь личной жизни и свободы и потому обязан сидеть на привязи?'.
В этот день я напился. Вот просто взял бутылку коньяка, желая хоть немного алкоголем успокоить нервы, и не заметил, как за первой пришла очередь второй, а потом просто отрубился.
Утром проснулся в кресле с больной головой, ноющей спиной и шеей из-за неудобной позы и ощущением, что 'во рту восемь кошек нагадили и все по-разному'. На телефоне висели пять пропущенных от Олеськи, два сообщения от неё. Одно гласило 'я возле двери стою, открой'. И после него тишина.
— Эх, грехи наши тяжкие, — простонал я, выбираясь из кресла и, упершись ладонями в поясницу, несколько раз до хруста прогнулся назад. — Все проблемы от водки и баб.
Мелькнула мысль, что стоит навести немца, а то он там запросто даст дуба от холода, если сжёг все топливные брикеты, но тут опять вернулась на него злость, и я мысленно пожелал ему сдохнуть без мучений. Заботиться не собирался об этом уроде.
После душа и лёгкого завтрака настроение с самочувствием быстро поползли вверх. Решил отзвониться Олесе и пояснить, почему так вчера вышло с её звонками и сообщениями, но та не брала трубку. После второй попытки я пожал плечами и решил оставить проблему на саморазрешение. Любовь любовью, но чужие непонятные капризы я не понимал никогда и не принимал. Досада и совесть немножко поскребли на душе и вскоре притихли, задавленные логикой и упрямством. Хотя, всё могло быть намного проще, и девушка сейчас просто занята важными делами и не может мне ответить никак.
Я так и проходил весь день в ожидании и мучаясь похмельем, которое до вечера меня не отпускала.
'Точно паленка, все коньяки разливают в Дагестане и лишь самые лучшие идут с Одессы', — мысленно про себя поглумился я над собой.
При вечерней попытки связаться с девушкой оказалось, что её телефон и вовсе отключён. И после этого я решил всё оставить, как есть. Если у Олеськи не включилась бабья функция 'аля-овуляшка', которая делает даже из самой умной представительницы слабого пола нечто с ай-кью ниже 80 единиц, то она скоро проявит себя и объяснит причину молчания. Ну, а нет... обидно и тяжело будет. Тяжело потерять второго человека, к которому прикипел душой.
На следующий день навестил немца, который был живехонек, хотя и крайне плох.
— Мартин, вот стоит твоё молчание всего этого?— вздохнул я, разжигая печь и открывая термосы с горячим чаем и куриным бульоном. — Угощайся, а то не хочется, чтобы твоя семья расстроилась, если ты умрёшь.
— Что тебе до моей семьи? — просипел тот, с трудом принимая крышку от термоса с бульоном. — Всё равно не отпустишь.
— К ним? Варианты возможны, — пожал я плечами. — По крайней мере, ты останешься жив и рано или поздно сможешь с ними встретиться. А если будешь упорствовать, хранить непонятные секреты, которые нужны только тебе, то рискуешь загнуться среди морозов и снегов. Пока живой — шансы есть, только мёртвые не могут ничего. И не надо про долг и совесть ничего говорить. Не поверю, Мартин. Служащий твоего возраста и ранга не раз и не два поступался ими, находя себе оправдание.
— И ты меня отпустишь? — хрипло произнёс он и вдруг раскашлялся, разбрызгивая капли бульона вокруг себя. — Кха... кха...
— Не подавись. Нет, конечно, просто ты переедешь в совсем другое место, где тепло, полно солнца, тёплое, м-м, море.
— Звучит как описание Гавайских островов,— скривился он в кривой усмешке.
— До Гаваев ты не дорос, Мартин. Но место не сильно от них отличается. Для меня ты там будешь безопасен. Поправишь здоровье, отдохнёшь от треволнений и прочих неприятностей для организма. А там будет видно, что делать дальше.
Немец допил бульон и потянулся за термосом, чтобы самостоятельно налить добавки. К этому моменту печка уже раскалилась почти докрасна, и от неё стало тянуло теплом, иней на потолке и по углам стал медленно исчезать, а вместо него начали стекать пока ещё редкие капли воды.
— Для неё будет лучше держать от вас подальше, — спустя несколько минут сообщил он мне.
— Вас? То есть?
— Да, вас. Неужели ты думаешь, что я поверю в то, будто ты один провернул моё похищение? — покачал собеседник головой, потом подул на слишком горячий бульон, сделал маленький глоток и продолжил. — Собрать обо мне информацию, незаметно проследить, пробраться в квартиру... хотя, ладно, с учётом возможностей Иннесы это не сложно...
— Что-что? — перебил я его. — Какие возможности, ты о чём? Мартин, не гневи Бога, если ты в него веруешь. Рассказывай всё или...
— Или что? — он посмотрел на меня своими красными воспалёнными глазами.
— Ты навсегда останешься здесь, больше я к тебе не приду. И никто не придёт, Мартин. А когда помрёшь, я перешлю твоим родным снимки твоего тела или... или кто-то окажется здесь, на твоем месте рядом с тобой мёртвым. Раз ты лишил меня близкого человека, то почему я не могу сделать это и с тобой?
Тот вздрогнул, расплескав бульон, и принялся сверлить меня тяжёлым ненавистным взглядом. Наконец, процедил сквозь зубы:
— Вряд ли у тебя хватит на это характера, юноша.
— Я могу дать слово. А его я всегда держу или ты ещё не понял, когда две ночи просидел здесь в холоде. Сколько шансов было на то, что ты станешься жив к моему визиту? — ответил я ему. — Молчишь? Мне от тебя нужны ответы, вопросы я задал. Играться мне уже надоело. Или ты специально тянешь время? Что вы задумали сделать с Иннесой, отвечай, сука?
Каюсь, злость и нервный стресс, который только накапливался, сыграли со мной дурную шутку. Почти не задумываясь над последствиями, я подскочил к немцу, не ожидавшему от меня такой прыти, выбил у него из рук крышку от термоса и схватил за горло левой рукой, а правой заломил ему кисть, когда он попытался ударить меня. Может он и имел специальную подготовку, но годы и прозябание в этой комнате лишили его сил и оказать достойное сопротивление он не смог.
— Отвечай, убью, сволочь! — проревел я, сдавливая мужчину кадык и только когда тот закатил глаза и обмяк в моих руках, очнулся. — Тьфу... мать твою...
Выпустив пленника, я поплескал ему на лицо воды из бутылки.
— Ты... сумасшедший, кха... псих, — прохрипел немец, когда пришёл в себя.
— Может быть, — хмуро подтвердил я его слова.— Вот и не зли сумасшедшего. Так что там с возможностями Иннесы, кто она такая?
— Ты не знаешь?
Мне показалось, что этот вопрос его и самого интересовал, по крайней мере, я уловил в тоне собеседника искреннее любопытство и удивление, а не желание затянуть время, чтобы в голове составить план разговора.
— Нет. Говори же.
— Она одарённая, маг. Как те, с кем ты общаешься.
— Че-его?
Мартин сумел меня поразить своими словами.
'Подсадная, Иннеса подсадная! Чёрт, но как так... как могла она так играть?!', — мысленно схватился я за голову.
— Точно не знал, — покачал головой мужчина. — Тебя держат за простачка, юноша. Стараются натаскать горячих каштанов из огня твоими руками.
— Меня никто не держит, — машинально огрызнулся я. — Я один.
— Но...
— Как ты надоел со своими шпионскими штучками, — вздохнул я и выложил почти всю правду. — Ты засветился на авторегистраторе рядом с домом Иннесы. В сети хватает программ с распознаванием лиц, а ты не тайный шпион, который накладывает грим каждый раз, как выходит на улицу и каждый раз разный. По съёмке с регистратора получил твоё имя, дальше покопался в сети и смог выйти на адрес, потом проследил за тобой и узнал все остальные месса, где бываешь, после чего оглушил шокером и принёс сюда.
— Но... но...
— Не дёргайся или ты умрёшь, Мартин, — предупредил я его. После чего встал и подошёл к цепи, которая удерживала его в комнате. Отстегнув замок, я сдавил плечо пленника и сказал. — Сейчас ты кое-что узнаешь и поймёшь. Но после этого, если я не получу ответы на свои вопросы, ты пожалеешь, сильно пожалеешь, Мартин.
Тот, было, дёрнулся, но затих, а через несколько секунд мы оказались в параллельном мире на небольшом островке, бедном на зелень, зато на треть состоящий из пляжа, покрытого изумительным белоснежным песком с едва встречающимися пустыми плоскими ракушками разных цветов.
Как и брата, немца тут же вывернуло наизнанку. Только, если Пашка быстро пришёл в себя, то моего пленника мутило минут двадцать. После того, как желудок был вычищен раз сто, мужчина обессилено упал на тёплый песок и растянулся в полный рост, раскинув руки и ноги.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
