Гарри вошел в Большой зал, на ходу сминая дочитанную записку. Та, перестав быть нужной, вскоре исчезла в изумрудной вспышке. Осмотрев зал и увидев, что новое разделение факультетов по столам сохранилось, равенкловец направился к своим. Рядом с факультетским столом Гарри щелкнул пальцами, призывая домовика, и передал ему половики тушки для кухни.

— Это был мертвый феникс или мне показалось? — спросила Катрин.

— Тебе не показалось, это именно он.

— Но как? Фениксы же сначала рассыпаются пеплом, а потом воскресают, — заинтересовался равенкловец-пятикурсник.

— Именно. Но между тем моментом, когда феникс рассыплется пеплом, и моментом зарождения в этом пепле птенца есть небольшой промежуток времени. Если успеть разделить кучку пепла на две части, то процесс повернется вспять, и ты получишь две половинки феникса. А если не успеешь, то получишь мелкого птенца, которого убивать бесполезно — мяса с него чуть. После получения мертвой тушки, феникса можно съесть. Или сначала приготовить, а потом съесть. На редкость вкусное и нежное мясо, рекомендую.

— Что еще ожидать от Поттера, который редкие растения в качестве приправ использует, — вздохнул пятикурсник.

— Кстати, вот обещанные факультету книги, поставьте их в гостиной. На лето, извините, заберу.

Эту фразу равенкловцы встретили радостным гулом. Доверия к министерскому учебнику не было уже ни у кого. Вскоре равенкловцы и слизеринцы разошлись. Гарри с Катрин также встали из-за стола и направились в библиотеку.

— Ты бледно выглядишь, — отметил Гарри, когда они уселись за столом с выбранными книгами.

— Я знаю. А ты сумел выяснить, кто такой Фламель?

— Нет, очевидно он жил в последнее тысячелетие, когда сидхе почти не интересовались происходящим за пределами Тир'на'Ног. Но один крайне полезный в случае опасности предмет мне Аид отдал. Так что с твоим здоровьем? Не высыпаешься еще сильнее?

— Вечерние обходы.

— Извини, сама же мне говорила, почему девушек на них не посылают. И это разумно. Зачем ты ходишь в обходы?

— Второго старосты Слизерина сейчас нет... — начала Катрин.

— И почти всех учеников тоже. Нет никакой нужды в обходах, достаточно слегка посидеть на выходе из гостиной. А теперь честно, если это конечно возможно.

— Я нашла кое-что в школе во время ночной прогулки. Нет, давай я просто тебе покажу сегодня вечером.

* * *

Ближе к ночи, когда все ученики уже сидели по гостиным, а младшие курсы уже спали, староста Слизерина в сопровождении равенкловца направлялась к выставленным на высоком постаменте рыцарским доспехам. Они вошли в дверь рядом с доспехами, и Гарри стал осматриваться.

Комната была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А вот к противоположной стене был прислонен предмет выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте.

Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с впившимися в пол длинными когтями. На верхней части рамы была выгравирована надпись: "Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя". Катрин сразу направилась к зеркалу.

— Это и есть твоя находка? Что такого уникального в ростовом зеркале? Асинтель такое за пару секунд наморозит, к примеру. Ну какой-то ритуал встроен, и что?

— Это волшебное зеркало. Я вижу в нем не только свое отражение, но и собственных родителей. На фоне Лестранж-манора. Думаю, что зеркало показывает смотрящему его настоящих родителей. Помнишь, ты сомневался в отцовстве Джеймса Поттера. Вот тебе и шанс проверить, кто твой отец.

Но Гарри уже задумался о совсем другом. И сейчас он мучительно пытался вспомнить, где он слышал слово Еиналеж.

— Еиналеж... Где-то я об этом слышал. Зеркало показывающее то, чего нет. Не на него ли пытались меня навести с этой мантией? Значит, это может быть ловушка... — шипел он себе под нос.

И тут он вспомнил. Салазар рассказывал ему об этом зеркале!

— Катрин, немедленно отойди от зеркала.

— Не командуй! Староста тут я.

— Уже зависимость... Какой день ты ходишь к этому зеркалу? Точно! И, пожалуйста, не спорь, это крайне опасно.

— Третий, — ответила девушка.

— Значит, еще не поздно.

С этими словами Гарри шагнул к зеркалу, оттесняя слизеринку, и вытянул руки. Ярость к директору, притащившему в школу это, клокотала внутри него. А рядом с яростью вздымалось желание уничтожить. Впервые за всю его жизнь, он испытывал столь сильное стремление уничтожить что-либо. И это вызвало уже не обычный зеленый луч. Столб Пламени Небытия сорвался с его рук, протянутых к зеркалу. На краткий момент зеркало отразило самого Гарри, но равенкловец не стал разглядывать окружение отражения. А потом изумрудное пламя поглотило зеркало, стирая его магию. С громким звоном ставшее совершенно обычным стекло раскололось и осыпалось.

Катрин ошеломленно смотрела на мальчика.

— Зеркало Еиналеж. Одно из двух опаснейших творений Ровены Равенкло. Пять-шесть дней и смотрящийся в зеркало сойдет с ума, потерявшись в мечтах. Зеркало показывает самое заветное желание, в твоем случае родителей, освободившихся из Азкабана. Я начал подозревать что-то подобное еще за ужином. Хуже только легендарная диадема Ровены, изображенная на статуе. Хотелось бы мне знать, кто притащил это в школу. Хотя я практически уверен, что это директор.

И они отправились к Филчу, каяться за разбитое зеркало.

* * *

Следующим утром Гарри на завтраке не появился, что обеспокоило Катрин. Все преподаватели и ученики уже поели и уже собирались расходиться, когда от дверей Большого зала раздался грохот. Вскоре двери распахнулись, и в зал вошел Гарри Поттер. За собой он тащил по полу тяжеленную раму от разбитого зеркала. Было видно, что тащить ее довольно затруднительно, но равенкловец не сдавался. Дойдя до середины зала, Гарри отпустил раму, звук от падения которой разнесся по всему залу. И юный сидхе направился к столу преподавателей. Было видно, что лицо мальчика застыло ледяной маской, а тело с каждым шагом все плотнее окутывалось изумрудным сиянием. Вскоре сияние резко уплотнилось, сформировав доспех, сменивший его мантию.

— Так вот что он имел ввиду, когда говорил, что одежда сидхе — его сила, — тихо сказал Драко Малфой, только утром вернувшийся в школу.

Гарри остановился перед столом учителей. Черно-зеленый доспех, покрытый узорами цвета старой бронзы, придавал мальчишеской фигуре внушительность. Гарри медленно провел взглядом по столу. Никто из преподавателей не решился выдержать взгляд изумрудного сияния, заменявшего глаза юному сидхе. Казалось, что они впервые осознают, что этот спокойный и прилежный ученик школы бесконечно далек от человека.

— Я хочу знать, кто настолько обнаглел, чтобы притащить эту мерзость в МОЙ замок? Более того, в замок, где расположена школа. Вам так нужны безумные ученики? Ну, тогда можете поискать зелья с таким действием. Или воспользоваться каким-либо из заклятий подчинения. Вот только не обижайтесь, что когда виновный будет найден, он понесет наказание. Справедливое. По меркам сидхе.

— Поттер, что вы хотите сказать этим? — спросил профессор Снейп.

— Это, — равенкловец указал на раму, — остатки зеркала Еиналеж. Что это такое, и чем оно опасно, необразованные могут посмотреть в библиотеке. И понять, почему это нельзя держать в школе.

Затем Гарри повернулся и пошел к столу Равенкло. Доспехи на нем постепенно исчезали.

— И помните, директор. Вы мой враг. И живы вы только до тех пор, пока я считаю, что вреда от вас меньше, чем проблем с приспособлением к новому директору, — произнес он, обернувшись на полпути.

— Гарри, ты так уверен... — начал Хмури.

— Я — сидхе Смерти. И уж убивать я умею, — ответил Гарри перед тем, как усесться за стол Равенкло.

Глава 13. Николас Фламель.

— Пункт плана под названием "Зеркало Еиналеж" закончился, — сказал директор, входя в свой кабинет.

— Гарри и Невилл увидели там свои семьи, как и ожидалось? — спросил портрет Альбуса Дамблдора.

— Что там увидел бы Невилл так и не известно. А что касается Поттера... Как и планировалось, мы навели Лестранж на зеркало, а она привела Поттера. Если бы он не покинул школу, сумели бы действовать напрямую. Кстати, похоже, что от мантии он избавился, они шли к зеркалу без нее.

— Я бы не стал судить так категорично. Может, он просто не доверяет Лестранж. Так что с зеркалом?

— Он притащил раму от зеркала прямо в Большой зал. И при всех сказал, что это рама от Зеркала Еиналеж. А потом спросил, кто настолько обнаглел, чтобы притащить зеркало в школу? При этом он прямо сказал, что зеркало ведет к безумию, и предложил желающим проверить в библиотеке. А потом он прямым текстом сказал, что я его враг, и я под подозрением. А ещё угрожал убить, если проблем от меня будет слишком много.

— И как теперь его отправить защищать камень...

— Защищать? Да он к камню близко не подойдет. Я тут расспросил Филча, так Гарри в запретном коридоре приступ боли скрутил. Ты всерьез рассчитываешь, что он будет защищать опасный для него предмет?

— Ладно, пока поработаем с Невиллом...

* * *

А проблемы с предметом из запретного коридора тем временем оставались. Катрин и Драко уже не могли спать от кошмаров. У Гарри тоже проявились трудности со сном. Тогда и родилось временное решение — Тайная Комната. Вся четверка учеников теперь вечерами направлялась прямо туда — Гермиона тоже присоединилась к ним, так как она уже привыкла спать в обществе Гарри и Риссиуса. Спали тоже там, прямо на спине василиска, благо двадцатиметровый змей мог без труда послужить кроватью. За тысячелетие комната просто пропиталась остаточной магией Риссиуса и при этом находилась очень далеко от источника проблем. Класс же заклинаний вся троица посещала только в обществе Риссиуса. Самого древнего василиска на это уговаривали несколько дней, но в результате уговорили. Пока один из юных некромантов сидел в относительной безопасности, двое других страдало, не очень сильно, зато постоянно, в других классах. Впрочем, на первых порах не обошлось без легких неурядиц, в основном вызванных Гермионой, привыкшей к морали маглов, которая остальным казалась странной и местами забавной. Впрочем, с Гарри тоже было довольно тяжело, все таки полное бесстыдство сидхе, для которых одеждой является сила их источника, воплощенная в доспехи, оказалось для остальных слегка чересчур. Но в конечном итоге все притерпелись.

Катрин несколько дней страдала от кошмаров, в которых её родителей сажали в Азкабан, но в целом отошла от истории с зеркалом. В общем, она решила, что проблема потеряла актуальность. Гермиона, которая вернулась с каникул за день до начала семестра и которой Гарри и Катрин рассказали абсолютно все — в качестве примера того, насколько может быть коварен директор, и насколько он ценит жизнь и здоровье учеников меньше, чем дело Света — смотрела на вещи по-другому. Она разрывалась между Ужасом, в который ее приводила одна только мысль о том, что Катрин три ночи подряд бродила по школе ("И это после того, как ты нам подробно объяснила, почему девушки в обходы не ходят! Зеркало это не худшее, что могло произойти!" — постоянно восклицала она), и разочарованием по поводу того, что им не удалось узнать, кто такой Николас Фламель. Впрочем, даже она признавала, что это была ловушка директора на Гарри, и что Катрин скорее всего на зеркало навели. А вот Драко спешно написал письмо отцу, и Люциус Малфой начал осторожно использовать свои связи с целью дискредитации директора.

Они уже почти утратили надежду отыскать имя Фламеля в одной из библиотечных книг. Хотя Драко по-прежнему не сомневался в том, что уже встречал это имя. Когда начался семестр, они стали снова забегать в библиотеку в перерывах между уроками и в течение десяти минут лихорадочно листали первые попавшиеся под руку книги. И это не учитывая вечерние посиделки там же. Постепенно основные разговоры стали происходит в Тайной Комнате. Вход от комнат декана Слизерина Гарри так и оставил открытым, а Гермиону научил единственному слову на языке змей — "откройся", чтобы она могла пользоваться вторым входом, расположенном в женском туалете. Как ни удивительно, девочке хватило пары вечеров для того, чтобы выучить слово. В ответ на ее изумленный вопрос о том, почему же никто не выучил серпентарго, Гарри разразился долгой лекцией о том, что это скорее не слово, а взаимодействие магий змееуста и змеи, частный случай природной магии. И что Гермиона сумела выучить его столь легко только благодаря проведенному в обществе Риссиуса времени. А закончил он разговор тем, что девочка только в начале пути змееуста, и что ее привычка поглощать всю доступную силу еще не сломана, но сдвиги в этом направлении есть.

Постепенно Гермиона тоже перебралась в Тайную Комнату. По приказу Гарри, большая группа домовых эльфов привела комнату в порядок. Теперь изумруды в глазах резных змей сверкали еще ярче в отраженном свете магических светильников. Комната постепенно приобретала жилой вид. Даже Гермиона в конце концов перенесла туда большинство своих вещей. Слишком часто она засыпала за книгой прямо там, и ей совершенно не нравилось поутру отправляться в башню Равенкло за учебниками.

Вот и в день перелома равенкловцы сидели в Тайной комнате и, как и следовало ожидать от учеников этого факультета, читали. Катрин в этот момент была на собрании старост. Ближе к середине вечера из коридора послышались шаги, и появился Драко. В руках у него была какая-то коробка.

— Что это? — спросила Гермиона, заметив пришедшего.

— Шоколадные лягушки, я в поезде купил.

— Лягушки, конечно, питательны, хотя приятным вкусом не отличаются. Но шоколад-то тут причем? — поинтересовался Гарри.

— Да, это мог сказать только Мальчик-Из-Леса. Нет, это не настоящие лягушки, они только сделаны в форме лягушек, а сами из шоколада, — улыбнулся Драко. — Там внутри коллекционные карточки. Из серии "Знаменитые волшебницы и волшебники". Многие их собирают.

С этими словами Драко развернул "лягушку" и продемонстрировал карточку. На ней был изображен человек в затемненных очках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. "Альбус Дамблдор" гласила подпись под картинкой. Гарри встал и взял карточку из рук слизеринца.

— Вот какой он, этот Дамблдор. Мне не удалось его толком разглядеть, пока его в камень превращали.

Гарри перевернул карточку и вслух прочитал:

"Альбус Дамблдор, в настоящее время директор школы "Хогвартс". Считается величайшим волшебником нашего времени. Профессор знаменит своей победой над темным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения крови дракона и своими трудами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем. Хобби — камерная музыка и игра в кегли."

— Фламель! — хором воскликнули равенкловцы.