Лукоморье. Наброски. Глава 14.

Глава 14

Вот уже который час Вася шёл по лесу. Хотя, нет, не по лесу. В лес они с матушкой ходили по ягоды, да грибы. А вот то, что окружало его сейчас можно было назвать лишь одним словом — глухомань. И это было ещё самое безобидное название, приходящее на ум. Любая чащоба, в которой приходилось бывать юноше, показалась ему полянкой, светлой и уютной. Здесь же царили темнота и влажная духота. Что такое может быть молодой скороход и сам не подозревал, но как говорят — век живи, век — учись, если протянешь, конечно, научившись, не смотря ни на что, у жизни.

Деревья-великаны перекрывали собой небо, и воздух был насыщен лесной затхлостью и болотом, так и норовившим щедро поделиться с Васей своими водными запасами, заливаясь ему в сапоги. Хвала Небесам, в обычные, а не в скороходы.

— Убьёшься, — практически насильно отобрав сапоги и заперев их на ключ в своём сундуке, проговорила Яга, отметая робкие попытки юноши вернуть казённое имущество. — Ничего с ними не случится у меня, зато сам цел останешься. — Тогда юноша не понял слов старушки, зато сейчас в полной мере осознал всю её правоту.

— Да, ёл-лл-ки! — не удержался Вася, когда разлапистая ветка ели в очередной раз стеганула по носу и по щеке. С трудом уйдя от хлёсткого удара одной ветки, он не смог избежать предательского удара другой. — Да что б Вас всех повыкарчёвывало! — всем сердцем пожелал юноша, вытерая с лица какую-то прилетевшую в лицо вместе с веткой грязь. То ли паутину, то ли иную лесную грязюку. Казалось, что даже дождь не проникал в это царство нехоженности — чего только не налипло к деревьям!

Очередная коряга так некстати подвернулась под ногу, что создавалось впечатление, что она разумна и специально подлезла под ступню, чтобы юноша не только споткнулся, но и хорошо приложился ногой.

— Эх, будь у меня пила бы..., — мечтательно протянул Вася и представил как он разошёлся бы, будь у него сейчас даже ножовка.

Откуда-то сверху, прямо на макушку упала здоровення шишка. Вася задрал голову и прежде чем очередной дар леса шлёпнул его по лбу, успел разглядеть здоровенную белку, в лапах которой была ещё одна шишка.

— Ну, лопоухость хвостатая! — показал Вася животному кулак. — Только попробуй! — Та не шибко испугалась человека внизу и бросила снова свой снаряд. Молодой скороход увернулся и шишка пролетела мимо.

Белка что-то недовольно прощёлкала и упрыгала по веткам на соседнее дерево. Юноша облегчённо вздохнул. Получить шишкой пусть и от такого небольшого существа было мало приятным делом. Не сдержавшись, юноша показал белке язык и пошёл дальше.

Путь предстоял не близкий. Можно было бы, во всяком случае — раньше, идти по широкой проторенной дороге, но таким путём теперь отваживались путешествовать самые отъявленные смельчаки, да и то если у них за спиной было, как минимум, десяток до зубов вооруженных охранников. Пошаливающие на дорогах, ещё недавно, разбойники вконец обнаглели и редко когда людные раньше дороги обходились без их присутствия. Поэтому передвижение по заросшему лесу было теперь гораздо безопаснее. Конечно, от встречи с лесным зверьём никто не был застрахован, но обитатели леса редко отваживалось первыми нападать даже на одинокого путника. Большенство из них, унюхав человека, предпочитало скрыться от его глаз от греха подальше. Если уж попадался какой-либо оголодовавший до невозможности или больной на всю голову зверь, то тут уж как кривая фортуны выведет. Но случаи такие были крайне редки и перечесть их можно было по пальцам. Леса и так были полны всяческой добычей, чтобы связываться на свою голову с человеком, существом порой более опасным, чем голодный волк или медведь-шатун.

Да, дорога трудна. Вот только цель, тоже, далеко не сахар. Царство Кощея Бессмертного! Да и не само царство даже. Если бы только так дело бы обстояло, то, в общем, можно сказать, что день выдался не самый плохой. Вот только дело обстояло намного хуже. Нужно было попасть не только в царство, а во дворец, пред самые очи Кощея. Письмо, лежащее во внутреннем кармане, как надеялся юноша, послужит хотя бы небольшой гарантией того, что обратно парень уйдёт сам и на своих ногах. Ведь он был послан не кем-то, а самой Бабой Ягой, что могло послужить некоей рекомендацией. Ведь послания от таких людей случайному салажонку не доверят.

Когда Вася узнал к кому ему предстоит отправиться, от неожиданности икнул даже. Яга, конечно, тоже не подарок. Но, учитывая её родство с царским семейством и знакомство с отцом, несмотря на людскую молву, упорно приписывающую все гадости и подлости мира этой старушке, хоть у него и подрагивали коленки, в чём молодой скороход не стеснялся признаваться, во всяком случае себе, он был уверен в благополучном завершении своей миссии. А здесь... Даже по словам Яги, с Кощеем ни в чём нельзя быть уверенным.

Изучая карту, прикидывая оптимально лучший маршрут, Вася с удивлением увидел, что так называемое Царство Кощея Бессмертного, как оно именовалось согласно картам, являющимся обязательным приложением к обмундированию, всё это царство по площади занимало едва ли больше места, чем занимали две-три деревеньки самых скромных размеров. Так, что это царство было сплошной условностью, пусканием пыли в глаза до насморка в носу.

Но не взирая на размеры границ владений Кощея, представать пред его очи, пусть даже и ясные (хотя когда они такими были в последний раз?) не очень — то и хотелось. А если говорить всю правду, то, вообще, не хотелось, но деваться было некуда. Коль присягнул царю и державе, то, давай, скороход, топай вперёд, не взирая на конечную цель!

Передвигаться на дальние расстояние без сапог-скороходов стало уже как-то непривычно. Не лучше, не хуже, а иначе. Да и не побегаешь по лесной глуши особо. Тут же убьёшься об первый же сук или расшибёшься, хорошо, если в не лепёшку. А если бы Яга не отобрала бы сапоги, а разрешила как он сперва хотел закинуть их в мешок да тащить с собой, то был бы очень большой соблазн испробовать — таки судьбу да натянуть ставшей уже привычной обувь. Правда, чем всё это закончилось бы, прикинув всё так и этак, не хотелось и думать, учитывая объёмы стволов деревьев и полное отсутствие какой-либо тропки, пусть даже звериной. А тут идёшь, лесом любуешься, мысли всякие в голове крутишь. Чем плохо? Даже, скорее, наоборот.

Поэтому, нужно низко поклониться старушке, что не довела до греха и отобрала сапоги.

В сотне шагов послышался лихой посвист. Исторгать такие звуки способно только человеческое горло. Юноша напрягся. Встречаться с разбойниками вовсе не входило в его планы. А кто ещё мог так свистеть? Да и слышать разбойничьи трели, которыми лихие людишки умядрялись переговариваться юноше приходилось. Ходили слухи, что самым непревзойдённым мастером этого дела был сам Соловей Разбойник, получивший своё прозвище именно за это умение — свистеть так, что кровь стыла в жилах у тех, кто не был на стороне этого легендарного злодея, а таких было большенство, ибо шайка его, на удивление, была немногочислена, но и в гордом одиночестве, доведись такому случиться, Соловей держал бы в страхе всю округу. К счастью, в последние годы он не появлялся. На заре своего царствования нынешний царь, подключил богатырей, которых для такого дела возглавил сам Илья Муромец. Справиться с Соловьём смог лишь сам Илья. Да и то не вдруг. Одним словом, Соловей был пленён, доставлен в столицу, посажен в острог, откуда умудрился сбежать. Как он смог это сделать из наглухо закрытой темницы? Так и не дознались. Снаружи его охраняли стрельцы, доказавшие свою верность царю и храбрость не раз. Стены камеры, в которой содержался Разбойник тоже повреждены не были. То есть, ни в дверь, ни через стену он не проходил. А вот мог ли он пройти сквозь стену — вот этот вопрос уже оставался открытым и никак закрыть его не удавалось вот уже много лет.

Но об этом-потом. Вновь раздался лихой посвист. А затем послышались и иные звуки. Раздались крики и ноги сами, помимо воли юноши, понесли его в ту сторону, в которую его разум идти абсолютно не хотел. С каждым шагом всё отчётливее слышались и иные звуки. Вместе с криками всё отчётливее раздавались и иные звуки. Ясно были слышны звуки, присущие нападению разбойников и имя им — драка. Любопытство переселило осторожность и долг, нашёптывающие Васе, что у него есть своё дело, от выполнения которого многое зависит и на карту поставлено то, о чём он боялся даже подумать, так как думать о таких вещах полагалось другим людям. Но любознательность, так присущая молодости, вывела его на неширокий тракт. Молодой скороход поразился тому, что оказывается всё это время пробираясь, сквозь лесную чащу, вспомнив весь народный русский язык, и придумав несколько собственных идеоматических выражений, он шёл всего в нескольких десятках шагов от нормальной дороги. Хотя, исходя из слышимого, так как густые ветки не давали пока простора для видимости, даже самой слабенькой, нет худа без добра и он вполне мог бы оказаться на месте той парочки, что отбивалась, впрочем, довольно неплохо, от десятка человек, вооружённых и ведущих себя так, что не вызывало никаких сомнений в том, кем они являлись.

Когда юноша наконец смог пробраться сквозь густые заросли и улёгшись на землю, так, что лохматая ветки ели стала его естественным прикрытием, закрывшим его от нескромного взгляда остального мира.

Осторожно выглянув из своего укрытия, он хорошо увидел всё происходящее. И увиденное ему очень не понравилось. Посреди дороги стояла небольшая карета, которую тянула четвёрка великолепных лошадей. Таких дивных скакунов юноша не видел даже в царской конюшне. Подобная красота должна бы радовать взор хозяина, пасясь на бескрайних лугах, или гарцевать под ним, но никак уж не быть пристёгнутыми к карете.

Карета заслуживала особого внимания и немудрено, что она обратила на себя внимание разбойников. Хоть по размеру она и не была особо большой, но по отделке нисколько не уступила бы карете царя Ивана. Щедро отделанная золотом, не позолотой, а чистым золотом она смотрелась, да и являла собой нечто чуждое окружающему лесу. Обе её дверцы были распахнуты и можно было разглядеть не менее вычурно отделанную внутренность этого средства передвижения.

Но самое интересное и драматическое развёртывалось снаружи. Мужчина лет двадцати пяти, крепко сжимая в руках бердыш.

Спиной к его спине прижалась женщина невероятной красоты. Чёрные, как смоль, волосы растрепались и развивались на ветру. Красавица нисколько не обращала внимания на это, сжимая в руке небольшой кистень, выполненный явно для женских рук. У её ног, прикидываясь просто неподвиным телом, скучал один из разбойников. Красотка явно умела пользоваться своим оружием и уже успела это доказать.

Особо недальновидный из нападающих попытался напасть на мужчину, но тут же напоролся на пику бердыша. Несмотря на выбытие двух противников, силы явно были не равны. Из леса подтигивалась ещё небольшая группа разбойников, невеликой численностью, в пять человек, но полтора десятка человек против двоих — даже без шансов.

Юноша вновь глянул на женщину и у него помимо его воли немилосердно забилось сердце. О, Небо! Как же она прекрасна!

— Связать его! — последовала команда. Вперёд выступил коротышка одетый едва ли не по последнему слову моды. Его оборванное воинство поспешило выполнить команду и дёрнулось в сторону обороняющихся. — А с тобой, красавица, я давно хотел побеседовать, — хмыкнул он.

Лучше бы он промолчал! Но тогда было бы не известно, как развивались бы события. Впоследствии Вася не раз пытался понять, что его толкнуло на то, что он сделал далее, но разумного объяснения не находил. Вытащив свою короткую саблю, больше напоминающую большой кинжал, юноша выскочил из своего укрытия.

— Первый десяток, обходи с тыла! — во всю мощь своих лёгких гаркнул юноша. — Остальные десятки ко мне! — таких громовых команд юноше ещё никогда не доводилось давать. Он размахивал своим оружием и кричал первое, что приходило на ум.

— Атас, братва, стрельцы! — разнёсся над трактом вопль и разбойники ломанулись в разные стороны, так и не заметив того, что на встречу им нёсся всего лишь один человек, пусть и в кафтане очень напоминающем стрелецкий.

Вася, ратовавший за то, чтобы форму скороходов сделали менее похожей на стрелецкую, враз пересмотрел своё мнение. Пусть уж остаётся как есть. И так очень даже неплохо.

— Ну и где же твои десятки, скороход? — тихим грудным голосом проговорила женщина. При звуке её голоса у юноши подкосились коленки. Он не понимал, что с ним происходит. Но в её присутствии он, казалось, не принадлежал себе.

— А их и нет — хрипло, с трудом проглотив неприятный комок, проговорил Вася.

— Вот как! — хмыкнула красавица. — А я уж было хотела удивиться.

— Фух, — выдохнул её спутник, — я, уж, грешным делом, подумал, что нам хана. — При этих словах красавица поморщилась.

— Фи, Гриша, я сколько раз говорила тебе, чтобы ты не говорил так. — Учу тебя, учу и всё без толку.

— А как тут ещё скажешь? — поразился мужчина. — Я могу и по другому.

— Уж лучше уж так, — протянула красавица. — А то, знаю я тебя. — Они были заняты собой и словно не замечали своего спасителя.

Наконец мужчина соизвоил обратить внимание на Васю:

— Ты откуда, парень, взялся? — И подумав несколько мгновения добвил. — На наше счастье. По государевым делам?

Юноша, нахмурившись, кивнул. Он не хотел откровенничать о своих поручениях с первым же встречным, но и отрицать очевидное, тоже, как-то было бы глупо. Поэтому он ничего не ответил, ограничившись кивком.

— Гордый! — глядя на молодого скорохода проговорил мужчина. — Его нужно пригласить во дворец. Твой муж будет не против принять такого на службу.

При этих словах красавица окинула Васю таким взглядом, каким на него женщины ещё не смотрели, хотя воздыхательниц при дворе у царя Ивана у парня хватало. Но от этого взгляда, брошенного на него красоткой, изучающего и даже оценивающего, Васе стало жарко.

— А что? — протянула женщина. — Очень может быть. Даже — очень.

Но вопреки всему юноше захотелось оказаться отсюда как можно дальше. Ещё никогда о нём не говорили как о какой-то неодушевлённной вещи и это ему очень не понравилось.

— Рад, что у Вас всё хорошо закончилось, — решил откланяться юноша и свалить поскорее. — Но, мне, честно слово, пора. Времени, вообще, нет, — зачастил Вася. Не могу задерживаться — служба.

— Не гоже отказывать царице, — покачал головой мужчина.

— Жене царя, — поправила женщина.

— Но ты ведь ей станешь, правда? — проговорил спутник красавицы и поспешно прикусил язык. Красотка глянула на него сузившимися глазами.

— Ваше, ммм...., Величество, — растерялся молодой скороход, простите я не...

Красавица остановила Васю величественном взмахом точёной руки.

— Зови меня просто — госпожа Василиса. Кощей — мой муж, но на царство он меня не венчал. Да я к этому и не стремлюсь, если честно.

— Царь Кощей — ваш муж!? — поразился Вася. — Но я ведь, как раз, к нему и направляюсь.

Василиса Прекрасная, а это была именно она, вновь пристально посмотрела на юношу. Этот взгляд дался юноше уже легче. Она вновь оценивающе посмотрела на скорохода, но это была уже новая оценка — его оценивали как человека с присущими ему качествами. Любому было ясно, что абы кто не послал бы царского скорохода к самому Кощею. Кто мог бы дать ему такое поручение — по пальцам можно перечесть. Причём одной руки.