Инквизитор

Испания. 1596 год

Сталь кандалов холодила запястья, плотно сжимала их. Проклятье на голову того, кто ковал эти цепи — из них никак не вывернуться!

Тальфор Портуа в отчаянии прижался затылком к бесстрастному камню стены. Если бы только он смог освободить руки... тогда никакая темница не сумела бы его удержать.

Он знал, как называют подобных ему, владеющих тайной силой: порождения колдунов. Или ведьм. Это еще в лучшем случае. Сам Портуа не чувствовал в своих способностях зла, но иногда гадал — откуда же они пришли? Как получилось, что он наделен даром мгновенно перемещаться из одного места в другое, без всяких усилий?

Но сейчас его дар был бесполезен. О, простые кандалы его бы не удержали — он бы исчез вместе с ними. Однако эти цепи уходили глубоко в стену, они составляли одно целое с тяжелыми камнями, а те — со всем зданием. А переместить такой груз Портуа был не способен. Да и если бы мог... что толку бежать, если тюрьма уйдет вместе с тобой?

Снова и снова Тальфор проклинал тот час, когда согласился выполнять деликатные поручения для своего "покровителя". Да, он платил щедро и скрывал, кто ему служит — но при первом же подозрении на свой счет оглушил подручного, сковал и теперь Тальфор ждал суда по обвинению в связи с дьяволом.

В приговоре он не сомневался.

— Итак, — неторопливо произнес инквизитор, поглаживая длинную седую бороду, — обвинитель настаивает на проведении суда в отсутствие подследственного.

Он прибыл в город лишь вчера, в сопровождении одного только молодого монаха, стройного юноши с удивительно светлыми волосами. Первым делом инквизитор отправился в городской храм, где объявил о том, что в течение месяца все, кто пожелает покаяться в преступлениях против веры, могут добровольно явиться для признания и примирения с церковью. Затем сообщил о том, что пришедших позднее или пытающихся скрыть свои грехи, ждет расследование и кара.

Лишь после этого инквизитор обратил внимание на тот случай, который и привел его сюда. Пылающий гневом обвинитель, дон Альфредо Варгас, не сомневался в том, что дело будет разрешено быстро: в конце концов, слово дворянина уличает мерзкое порождение колдунов!

Тем не менее, инквизитор не спешил предавать заключенного светскому суду для казни. Вместо того он расположился в зале местного суда, подождал, пока его спутник оформит необходимый протокол и начнет записывать показания; помимо Варгаса и самих монахов в числе участников оказались несколько местных жителей и священник.

— В отсутствие обвиняемого невозможно по-настоящему провести допрос, а также услышать о том, желает ли подследственный примириться с церковью, — продолжил

— Святой отец! — порывисто поднялся с места Варгас. — Колдуна невозможно доставить сюда, он немедля улизнет, стоит нам освободить его из темницы!

— "Колдовство" вряд ли сможет спасти его, ибо не имеет власти над реальным миром, — благожелательно отозвался инквизитор.

— Но он владеет адской силой!

— "Огромное множество, обманутое этими ложными воззрениями, верит, что они истинны, и верит настолько, что уклоняется от истинной веры и вовлекается в заблуждение язычников, когда начинает полагать, что помимо единого Бога есть еще какая-то божественность или сила", — ответил монах, цитируя незнакомый Варгасу текст. — Так называемое колдовство не имеет силы в мире телесном, подвластном лишь Господу. Силы ада способны лишь совращать людей иллюзиями и обманом, ибо враг рода человеческого есть Князь Лжи.

— Однако есть улики! — не отступился Варгас. — Тальфор Портуа — порождение темных сил, он создан мерзкими чарами!

— "Если кто-либо верит, что что-либо может быть создано помимо Творца или что какая-нибудь тварь может быть изменена в другие существа или создания без участия Творца, сотворившего все и через которого возникли все вещи, такой человек, несомненно, лишен веры", — спокойно отозвался инквизитор. — Брат Петрос, занесите в протокол, что я выражаю сомнение по поводу твердости дона Альфредо в вере.

Молодой монах заскрипел пером; дворянин поперхнулся и опустился обратно на скамью, замолчав.

— Приглашаю дать показания всех, кто желает обличить еретические деяния и высказывания названного Тальфора Портуа, если таковые имеются, — продолжил инквизитор.

Один за другим жители города представали перед холодным взглядом монаха. Точные, похожие на выпады шпаги, вопросы сыпались один за другим; попытки красноречиво описать свои мысли о колдовстве инквизитор прерывал мигом, требуя точных фактов.

Их не находилось. Тальфор Портуа, сын французских торговцев из соседнего города, всегда вел себя скромно и тихо, посещал церковь не чаще, чем кто-либо другой, но и не реже. Свидетели сожалели о том, что он оказался запятнан подозрением, однако не могли точно объяснить, в чем подозревают — ни разу не видели, чтобы он пользовался сверхъестественной силой.

— Итак, свидетели не предоставляют веских улик связи некоего Тальфора Портуа с силами ада, — констатировал инквизитор и потянулся к бокалу, собираясь освежить горло.

— Да допросите его, он сам во всем признается! — не выдержал Варгас, снова вскочив с места. — Вот, как в "Молоте ведьм" написано, по нему и допрашивайте!..

Повисла тишина. Рука инквизитора замерла в воздухе; он очень медленно повернул голову, глядя прямо на Альфредо.

Дворянин невольно отступил под ледяным взглядом, поднес руку к расшитому серебром вороту: тот, казалось, сжался, перекрывая воздух. Жесткие глаза священника вонзились в душу двумя кинжалами.

— Еще больше столетия назад, — негромко произнес инквизитор, — этому немецкому сочинению было вынесено порицание братом Томмазо Торквемадой. Вскоре сия книга оказалась в списке запретных, где и пребывает по сей день.

Он повернул голову к молодому монаху.

— Брат Петрос, занесите в протокол, что дон Альфредо Варгас требует от суда использования еретических сочинений. Можете отметить его настойчивость, особенно в свете предшествующего заявления.

— Н-нет! — опомнился Варгас. — Прошу прощения, святой отец, я сказал, не подумав!

— Действительно ли? — проронил инквизитор, вновь устремляя на дворянина серо-стальной взгляд. Варгас сглотнул, попятившись, споткнулся о скамью и с грохотом растянулся на полу.

Монах-писец невольно усмехнулся.

— Пожалуй, гнев вас оправдывает, дон Альфредо, — спокойно подвел итог инквизитор. — Тем не менее, вам рекомендуется триста раз прочесть "Pater Noster", избавляясь от знакомства с запрещенными трудами.

Варгас медленно поднялся на ноги, потирая ушибленное плечо.

— Возвращаясь к делу, — продолжал инквизитор, — как уже было сказано, нельзя не отметить недостаточность улик против подследственного. Завтра днем мы навестим его в темнице и узнаем, есть ли у него вражда с Церковью, и желает ли он примириться с ней. Брат Петрос, запишите, что заседание закончилось в двадцать минут пятого.

Его хотя бы кормили, пусть и скудно, впихивая еду в рот. Спать толком не получалось: когда Тальфор повисал на цепях, погружаясь в забытье, кандалы врезались в запястья, выдергивая узника из дремы. Иногда Портуа казалось, что он уже не чувствует сдавленных железом рук; помогать телесным отправлениям никто не собирался, и запах камеры терзал обоняние пленника.

Он не знал, сколько времени прошло: кажется, несколько суток, если считать, что кормили его три раза на день. Но отчаяние уже завладело сердцем Тальфора, заставляя лишь изредка дергаться в цепях. Зачем? Все равно не сбежать.

Когда загремел засов, Портуа лишь безразлично поднял голову, ожидая безмолвного тюремщика с новой миской. Однако вместо того на пороге возникла фигура в расшитом камзоле, и глаза Тальфора расширились: он узнал бывшего нанимателя, бросившего помощника в темницу.

Альфредо Варгас тщательно прикрыл за собой дверь, нервно оглянулся. Портуа вжался в стену; приход дворянина в одиночестве мог означать только одно.

Почему-то скудный свет сейчас не мешал: Тальфор ясно видел, как на лбу пришедшего блестели капли пота. Конечно — он не привык делать грязную работу своими собственными руками; даже бывшего наемника он предпочел убрать церковным судом.

Но от мысли о том, что прежний покровитель доведен до отчаянных поступков, Тальфора сейчас не согревала.

— Ты, — прошипел Варгас, подходя ближе, — никому ничего не расскажешь.

Кинжал сверкнул в его руке ледяным блеском.

Портуа яростно дернулся, пытаясь высвободиться из цепей. Если бы кандалы разомкнулись хоть на секунду! Только миг — и он бы оказался далеко за пределами тюрьмы!

Но цепи держали надежно. И убийца уже замахнулся ножом.

Сталь вспорола воздух.

Бритвенно-острое лезвие вошло глубоко в грудь Альфредо Варгаса.

Он замер, не в силах двинуться, и с безмерным изумлением взирая на ушедшее в плоть оружие; пальцы разжались, выпустили рукоять — но кинжал не выпал из раны. Вместо того он повернулся, направив острие вверх, вспарывая на своем пути тело хозяина.

Варгас захрипел, упав на колени; струйка крови выплеснулась изо рта, присоединилась к потоку, уже обагрившему камзол. Кинжал снова дернулся сам собой, повернувшись в ране, подавшись вперед и превращая в лохмотья сердце; острие пронзило бархат, вышло из спины.

Дон Альфредо обрушился лицом вниз, придавив оружие собственным телом.

Потрясенный Портуа с трудом оторвал взгляд от врага, погубленного своим же кинжалом. Вскинул голову — когда снова распахнулась дверь, и в светлом проеме возникла высокая фигура в монашеском одеянии.

— Бывает, что грешники кончают с собой, встретившись со своими грехами, вроде лжесвидетельства и темных деяний в прошлом, — неспешно произнес инквизитор, вступив в камеру и бросив мимолетный взгляд на тело Варгаса. — Это, без сомнения, прискорбно; такие люди не заслуживают Царства Небесного.

Серые глаза обратились на пленника.

— Твое дело рассмотрено, сын мой, и ты признан невиновным в ереси и колдовстве. Радуйся, ибо ты осенен даром Господа.

— Что? — потрясенно выдохнул Портуа, пытаясь уложить в голове все случившееся, от угрозы смерти до неожиданного спасения и странных слов священника.

Инквизитор чуть заметно улыбнулся и поднял руку.

Оковы разомкнулись сами собой, ноги подогнулись и Портуа чуть не рухнул в лужу крови, растекавшуюся из-под трупа Варгаса. Всколыхнулся ветер; рядом мгновенно оказался молодой монах с белыми волосами, подхвативший узника.

— Вы... — выдавил Портуа. — Вы... тоже порождения...

— Нет, — покачал головой инквизитор. — Мы не порождения колдунов; напротив, мы избраны Господом и осенены его благодатью. Если бы твой дар мгновенного странствия исходил оттуда...

Он выразительно указал на каменные плиты пола.

— ...разве послал бы Творец нас сюда, чтобы спасти тебя?

Портуа выпрямился, все еще опираясь на беловолосого монаха, и тот усмехнулся.

— Меня зовут Петрос, — сказал монах. — Позволь представить тебе отца Энрике, брат.

— Да, брат Тальфор, — мягко улыбнулся инквизитор, погладив седую бороду — Добро пожаловать в наше братство.

11.02.2013 — 12.02.2013