В "Готике".

Игра не по правилам.

Предисловие.

Наш мир, наши дни, маленький провинциальный

городок в центре Восточной Европы.

Большинство людей вокруг меня вполне довольствуется правилами игры, которые диктует им наша повседневная жизнь. Для них достаточно банальных целей и задач, навязываемых инстинктами всем высшим животным. Сытость, безопасность, комфорт, возможность продолжения рода и воспитания потомства — этого хватает за глаза. Подобный формат существования их устраивает более чем. А если даже и нет, то они охотно идут на компромиссы. "Лучше синица в руках, чем журавль в небе" — вот их кредо и девиз.

Меньшинству людей требуется ещё что-то. Например иметь возможность постоянно утолять свою жажду знаний. Или жажду власти. Или же творить, создавать нечто осязаемое, а может, напротив — нематериальное. Или просто изменять мир вокруг себя.

Я, скорее всего, отношусь именно к последней категории. И вообще, у меня есть серьёзные претензии к жизни. Ограниченность нашего восприятия окружающих процессов делает человека очень уязвимым существом даже если он обладает не тривиально большими возможностями. Ведь при воздействии на мир главное значение имеет не сила, а её правильное и своевременное применение в рамках необходимой задачи...

Именно сегодня я в очередной раз вынужденно задумался об этом. Произошло событие, заставившее меня на миг оторваться от привычной суеты. Вчера погиб мой друг, разбившись на мотоцикле. Человек, которого многие из его знакомых считали чуть ли не полубогом. А другие — "просто" выдающимся атлетом. Он всегда любил устраивать шоу, демонстрируя окружающим свои небывалые силовые возможности. Двигал большегрузные автомобили, железнодорожные составы, поднимал невероятно тяжёлые грузы. При большом стечении публики перекрывал в несколько раз всяческие, официальные и нет, мировые рекорды. Нет, вовсе не во имя саморекламы, а подтверждая своё выпестованное тяжёлым трудом послание окружающим, что возможности человека безграничны.

И вот такой финал его жизни — падение с мотоцикла, удар головой. Даже обычный, по самой своей сути защитный мотоциклетный шлем остался целым, а голова внутри него — нет. Был человек — и весь вышел. Значит, возможности человека всё же сильно ограничены? Сколько бы не было в теле жизненной силы, пределы, заложенные в него инстинктами, никак не преодолеть?

Десять лет назад.

С Юрой мы сошлись на фоне общего увлечения восточными единоборствами и восточной же философией. То было время, когда прошлый повальный ажиотаж вокруг всяческих разновидностей у-шу, карате, муай-тай и прочих видов кемпо уже заметно поутих. Огнестрельное оружие стало общедоступным даже в нашей провинции, а человеку с "Береттой" как-то без разницы какой у его оппонента жим, и насколько поставлен его удар. Даже самым тупым из выживших в разборках девяностых стало абсолютно ясно, что в рукопашной побеждает тот, у кого больше патронов. Поэтому теперь продолжали заниматься боевыми искусствами как правило только редкие фанаты, достигшие в них хоть каких-то результатов за предыдущие годы. Кстати, лично я на тот момент к таковым себя отнести уже не мог. И не только из-за постоянно носимого с собой пистолета. Просто, все мои спортивные достижения, вроде выигрышей всяких соревнований, любительских или полу-профессиональных, от областных встреч вроде турнира "Выборгская сторона" (проводился в 90-е годы в Питере) до престижного международного "Кубка Таллинского бульдога" (проводился на рубеже 2000-х в Эстонии) или даже гонконгского "Большого дракона" (подпольные соревнования проводимые в начале 2000-х по правилам Сань-да (свободного поединка)) остались в прошлом. Уже почти год прошёл с тех пор как я забросил регулярные тренировки, ограничив физические нагрузки только ежевечерним исполнением комплекса Тайцзы (стиль у-шу считающийся не боевым) и редкими, нерегулярными посещениями по выходным клуба Иай-до (разновидность японского фехтования — от широко известного Кэн-до отличается отсутствием поединков, и работой с мечами иай-то, более натуральными копиями катаны, чем пластиковые и деревянные муляжи, боккэны и синаи, используемые во втором).

Юрий же тогда не только сам продолжал истово тренироваться, но и вёл свою официальную секцию. Причём, самую крупную в регионе, опережая по количеству учеников даже понаехавших к нам в былое время, на гребне ажиотажа, редких учителей тхэквон-до из Кореи и у-шу из Китая. Да что там, на тот момент он оставался последним местным сенсеем, если не причислять к таковым пару тренеров из областной федерации дзю-до.

Часть 1.

Алексей Ястребов.

1

Знакомство с Юрой произошло абсолютно случайно. В наш городишко приехал погостить мой давний приятель и бывший соперник по многим соревнованиям. Жизнь помотала Дмитрия по многим городам и весям. На тот момент он закончил пятилетний контракт во французском Иностранном легионе и прибыл на малую родину с целью выяснить, имеет смысл остаться здесь или же лучше будет податься ещё куда-то. Забегая вперёд, скажу, что он в конце концов осел на ПМЖ в Германии. Но пока, приехав в родной город, прежде всего поразился отсутствию большинства своих прежних знакомых. Это и не удивительно — многие из давешнего нашего круга общения разъехалось по столицам-заграницам, поскольку на месте ни власти, ни денег, ни даже столичных развлечений было не сыскать. А запросы у всех, как на подбор, оказались гораздо выше средних. Такое время, такое поколение. Не даром потом многие участники тех событий с разными чувствами вспоминали "лихие 90-е".

В конце-концов Димон, или как его чаще звали приятели — Демон, разыскал меня и вытащил на спарринг в ближайший спортзал, к нашему общему шапочному знакомому. Им и оказался Юрий. После спарринга, обиженный очередным проигрышем, Демон пошёл в одиночестве заливать горе в каком-то баре, а мы с местным тренером неожиданно залипли, обсуждая всякие-разные философские концепции и методы их приложения к реалу. Оказалось, наши мысли на данный предмет во многом сходятся.

Начать с того, что мы оба достаточно критически относились к общепризнанному на тот момент современной наукой понятию действительности, объективной реальности...

(Формулировка из общепринятого в то время источника знаний, БСЭ, для тех кто не в курсе:

Действительность - это объективная реальность во всей ее конкретности, совокупность природных и общественно-исторических явлений; понятие действительности употребляется также в смысле подлинной реальности, в отличие от видимости. А материя - это объективная реальность, данная нам в ощущениях, проецируемая на наши органы чувств, которая бесконечна во времени и безгранична в пространстве и существует вне нас и независимо от наших знаний о ней).

...поскольку сами неоднократно встречали примеры опровергающие его. Тот же жёсткий ци-гун, когда остро отточенная сталь не в состоянии повредить гораздо более мягким человеческим тканям, кажется фокусом только тем, кто не в теме, но ни как не людям, знакомым с этим явлением не понаслышке.

Или взять разгон облаков. Это именно то, что может взорвать мозг самому упрямому материалисту. Вывести его под открытое небо погожим ясным днём, когда повсюду видны мелкие кудрявые облачка, похожие на овечье стадо. И предложить игру — он выбирает облако, ты его уничтожаешь. При должном навыке процесс занимает не больше двадцати секунд, максимум — пол минуты. Скептицизм у свидетеля сего действа отбивает очень быстро, ведь исчезают именно выбранные облака, а их соседи всё так же продолжают двигаться по ветру. И как это объяснить с точки зрения материализма? Как человек, стоящий на земле, способен воздействовать на сгустки пара высоко в небе? Тем более, что практика эта очень простая, и её способен освоить любой человек буквально за пару часов. Достаточно иметь внутреннюю энергию (которой изначально обладают все живые существа) и научиться транслировать намерение. Когда же сам умеешь подобное, то для скепсиса вообще места не остаётся. Ты ведь видишь, что облака начинают исчезать именно в фокусе твоего внимания, тая как кусок рафинада в стакане кипятка.

Подобных примеров можно привести много, на интересе к ним мы и сошлись.

В дальнейшем мы общались неоднократно, хотя специально встреч почти не искали — жизнь нас сводила сама. Кроме общего увлечения "бытовой мистикой", как называл её Юра, нас объединяло и, культивируемое обоими, некое стремление к самосовершенствованию. Хотя здесь наши подходы несколько различались. Как сформулировали бы восточные адепты боевых искусств, Юрий предпочитал "внешнее" направление, я — "внутреннее". То есть, он развивал в первую очередь жизненную, телесную силу, называемую китайцами энергией Ли. Я же акцентировался на духовной, волевой силе, известной там же как энергия Ци. Первое время мы перенимали друг у друга разные приёмы — он научил меня мгновенной разминке мышц контролируемым потоком крови, я его гипервентиляции лёгких и некоторым дыхательным техникам из у-шу и основам пранаямы из йоги. А если точнее — своим экзерсисам в данном направлении. Но, в конце концов, для чистоты эксперимента, было решено не распыляться, а максимально сосредоточиться каждому на своём пути. На тот момент, как не раз отмечали общие знакомые, мы отчего-то стали походить друг на друга даже внешне — оба худощавые, жилистые, чуть выше среднего роста. Спустя пять лет только я остался похожим на себя прежнего. Разве что черты лица сделались чуть резче, а тело — ещё суше. Юрий же превратился в крепкого мужчину с непропорционально мощными предплечьями и запястьями, увитыми сеткой выпирающих сухожилий. Как и ожидалось, к тому времени его наглядные достижения заметно превзошли мои. Нет, что касается цигун, то и я тоже умел разгуливать босиком по костру или гнуть бамбуковые копья, уперев наконечник в тело. А уменьшать и увеличивать вес тела даже мог намного лучше — порядка плюс-минус десяти кило против его трёх-четырёх. Но, когда дело доходило до различных силовых техник, вроде разрушения предметов, или подъёма-перемещения грузов, то здесь он обгонял меня больше чем я сам не тренированного человека. Получалась интересная статистика — я почти обгонял Юру по количеству отжиманий или подтягиваний, но в том же жиме лёжа, или поднятии грузов, мне было до него как до Луны. При этом разница в нашей массе тела составляла менее десяти килограммов, хотя на вид казалось, что она должна быть больше как минимум вдвое.

Следующие несколько лет прошли у нас в некоем негласном соревновании. Я тогда катался по всему миру, всей душой отдавшись путешествиям. Юрий же почти никуда из дому не выбирался, поэтому встречаться нам приходилось не так часто. Но каждая наша редкая встреча неизменно заканчивалась поездкой на расположенные поблизости древние курганы Аратты, или, как минимум, в ближайшие заброшенные гранитные карьеры, и демонстрацией свеже-приобретённых способностей. Надо ли говорить, что нормой стали предъявления другу-сопернику в каждую следующую встречу достижения, показанного им на предыдущей?

И вот всё разом осталось в прошлом — человека, который достиг столь многого, больше нет в этом мире...

Глава 1.

Выход за грань.

Я пришёл к памятному гранитному карьеру один. Поднявшись на заброшенную обзорную площадку, я забросил подальше в рюкзак отключённый мобильник, чтобы никто не тревожил звонками и сообщениями. Пробравшись сквозь заросли дикой облепихи к краю площадки, устроился в тени от валуна. Закрыл глаза, сосредоточился на дыхании. Мысли постепенно затихли. На грани полного успокоения я заученно пробежался по всем основным системам организма, сознательно подкорректировав потоки энергии. Затем наступило привычное состояние расслабленности и глубокого покоя при кристальной чистоте сознания. Как всегда неожиданно ощутил сильнейший внутренний толчок. Мой разум пробкой из бутылки шампанского выскочил из тела и понёсся ввысь, подобно наполненному гелием воздушному шарику. Первое мгновение я упивался так и не ставшим привычным ощущением "кругового обзора" — одновременно смотря во все стороны, вверх и вниз. От тела к "шарику" разума тянулась быстро разматывающаяся серебристая нить, визуально похожая на неокрашенную кевларовую мононить. Чем выше поднимался мой дух-разум, тем сильнее становилась эйфория, вызванная необычно сильным чувством полной свободы. Кроме того, по мере взлёта, к разуму как будто подключали дополнительные модули, увеличивающие его рабочие параметры. Быстрота анализа, мощь мысли, острота восприятия окружающего мира стремительно нарастали. Я испытывал ощущения подобные тому, что мог бы испытывать фантастический компьютер-искин, к которому подключают всё новые процессоры и датчики. Но не мгновенно, а постепенно, увеличивая все его начальные характеристики вначале в десятки, затем в сотни и тысячи раз, объединяя процессоры в единый, сверхмощный супер-интеллект.

Сознание моё вскоре покинуло пределы атмосферы, вокруг потемнело, начали появляться первые звёзды. Это я видел внешним взором, каким мог бы видеть обычный человек... Хотя нет, не так, я же смотрел одновременно во все стороны! Этим, "внешним" взором я видел как могла бы видеть объединённая общим разумом толпа из нескольких тысяч смотрящих во всех мыслимых направлениях людей. Другим, "внутренним", взором я мог при желании рассмотреть любую песчинку хоть на другом конце Галактики, или наблюдать танец элементарных частиц. Точнее, я и так делал всё это одновременно, множеством отдельных, но при этом непонятным образом взаимосвязанных потоков восприятия. Кроме этого, кто-то маленький, но зато способный в отличии от большинства составляющих "меня" сущностей испытывать эмоции, в самой глубине сознания вопил от охватившего его восторга. Скорее всего, это была моя прежняя личность.

Внезапно последовал резкий рывок, грубо прервавший стремительный полёт ввысь. Я мгновенно осознал, что серебристая нить, связующая тело и разум, полностью "размоталась", и лететь дальше, не порвав эту связь, я не смогу. Порвать её было в тот миг так же легко, как осеннюю паутинку, но делать это было почему-то нельзя. И причина крылась вовсе не в опасении потерять ту личность, которой я был там, на далёком голубом земном шарике. Это как раз проблемы не представляло, за охватившее ощущение свободы и безграничного могущества, казалось, можно и нужно пожертвовать даже гораздо большим. Но там оставалась ещё одна очень важная задача, которую никак нельзя было решить в "режиме бога", в котором я сейчас пребывал. Рассмотрев эту цель, я оценил степень её важности. Ею жертвовать было неразумно. Поэтому пришлось возвращаться. Это оказалось по-настоящему мучительным процессом, сродни средневековой пытке. Только страдало не тело, а разум. От него как-будто отсекали важные части, постепенно ослабляя, безжалостно калеча. Чувства неотвратимо теряли свою красочность, наверное что-то подобное человек чувствует постепенно умирая. Гаснет слух, зрение, осязание, отнимаются руки и ноги. Область восприятия съёживается постепенно, но неотвратимо. Ты сражаешься, изо всех сил пытаешься сохранить какие-то более важные части сознания, пусть за счёт других, менее важных. Оставив кажется только самое необходимое, вновь и вновь вынужден отказываться от чего-то ещё. Наконец, в панике, понимаешь, что можешь остаться вообще ни с чем, и пытаешься сберечь хотя бы самое главное Знание...