Desert Emperor Часть 1. Невезунчик

Предупреждение: гомоэротика!(слэш, яой)

Desert Emperor.

Все сущее сгорит.

Что не сгорит, то сгинет во Тьме.

Что не примет Тьма

... будет развеяно Ветром.

Тысячелетнее пророчество,

написанное богом Войны 100 лет назад.

Часть 1. Невезунчик.

Если б ведал, что творишь,

Что ты смог бы изменить

В этот миг, когда пошло все не так.

Хельга Эн-Кенти

Вальд.

Глава 1.

Он просто хотел взять амулет, защищающий от нечисти. И все. Взять и потом обязательно вернуть. Амулет был очень нужен, просто необходим для ночного похода на кладбище. А что прикажете делать? Надо как-то закалять характер, воспитывать силу воли и вообще... становиться храбрее.

Минувшим летом Вальду исполнилось шестнадцать. Шестнадцать! Это вам не хухры-мухры! Шестнадцать — это взрослый, зрелый муж — в собственный вальдовых глазах. И сопливый щенок — в глазах всех остальных. По причине негероического внешнего вида (невысокий и худой почти до прозрачности, с огромными васильковыми девчачьими глазами — ох, уж эти васильки! — и светлыми чуть вьющимися волосами, еще и веснушки!) и тонкого, все еще никак не желавшего ломаться, голоса.

Храбрость не самая сильная его сторона. Если честно, то самая слабая. Боялся с детства всего, чего доблестному воину — а мнил Вальд себя именно таковым — бояться никак не подобало: темноты, пауков, лягушек, громкого окрика и стариковских слез. От раскатов грома забивался в самый дальний угол, закрывал глаза и уши и трясся, пока гроза не заканчивалась. Пуще всего боялся приведений и магов с богами. Хотя последних мало кто не боится.

Вот как соваться в полнолуние на кладбище, на котором и днем-то страшно, без охранного амулета? Это пусть всякие дураки утверждают, что призраков не бывает, а он прекрасно знает, что без защиты и близко не сможет к кладбищу подойти — ноги откажутся слушаться. Вальд признавал за собой трусость, поскольку честен был настолько же, насколько и боязлив, над чем нередко подтрунивали окружающие. Впрочем, сам мальчишка это считал своим достоинством, одним из двух. Потому что 'настоящий мужчина должен быть правдив'. Вторым его достоинством была удивительная ловкость — в любую щель проскальзывал, и мог бы стать неплохим вором. Даже отличным, если бы не первое его неоспоримое достоинство. Потому-то Вальд и собирался взять амулет, а потом непременно вернуть, сознавшись магистру во всем, получить заслуженную порцию плетей, раздирающих нежную кожу, пардон, на пятой точке, и полное моральное удовлетворение от того, что сходил-таки на кладбище и стал храбрее. Пусть и на самую малость.

'У настоящего мужчины должна быть дама сердца'.

Вальдову звали госпожа Лимена, работала она ночной бабочкой в порту и была старше юноши на десяток с лишним лет. Однако это 'доблестного мужа' нисколько не смущало. Отчасти потому, что и матушка Вальда, по словам добрых родственничков, промышляла тем же и бесславно окончила свои дни на дне грузового дока с ножом в боку и камнем на шее. Отчасти же от того, что госпожа Лимена была единственным человеком, который искренне жалел мальчишку и заботился о нем. С детства не знавший людского тепла, юноша согрелся ее добротой и тот час же избрал дамой сердца, поклявшись себе обеспечить ей защиту и когда-нибудь достойное существование.

А еще Вальду хотелось увидеть Юджина, который завтра должен был пройти торжественный обряд посвящения и стать полноправным магом.

Юджину Вальд был обязан жизнью. За день до того, как спалить казарму, молодой маг попросту не позволил солдатам убить маленького чумазого пацаненка лишь за то, что тот попался под горячую руку одному высшему офицерскому отродью. Офицер был пьян и сильно не в духе. Подставить подножку пробегавшему мимо сопляку-служке и ржать над тем, как тот кубарем катится по каменному полу, набивая шишки и синяки, ему показалось весьма забавным. А Вальд несся к командиру с чаном горячей воды в хлипких ручонках, пакости не ожидал, грохнулся под дружный гогот, вывернув кипяток на подставленную ногу. Гогот сменился воем, затем лязгом оружия... В общем, не останови Юджин занесенный над бедовой вихрастой головой меч, Вальд уже тогда бы прекратил свое никчемное существование. Маг поднял его с пола, встряхнул как кутенка, и отвел в пустующую сторожку, где отпаивал чаем и кормил печеньем. А 'настоящий мужчина', стыдно сказать, ревел не переставая несколько часов кряду, пока голос не сел.

Потом уже, когда Юджина забрал магистр Дэмиан, Вальд встречал его несколько раз, принося в дом магистра заказанные товары. И молодой маг всегда был к нему добр. Он рассказывал о своем удивительном искусстве и о том, как хочет стать магистром, о своем учителе и таинственных артефактах, заключавших великую силу. Хотя про артефакты наверное врал, потому как Вальд и слова-то такого ранее не слышал и не верил, что какой-то маленький камушек или тонкая веревочка могут творить большое волшебство. Разве что привязать камушек к веревочке, и пращу сделать — вот тебе и польза. Тогда какое тут волшебство? Вот амулеты — да. Амулеты, это почти как фокусы: раз! — и все, ты спасен. А потом деревяшечку или глиняную фигурку можно снова зарядить.

А еще как-то Юджин обмолвился, что слышит в голове чужой голос. Эка невидаль! Вон Вальд на свадьбе у дочки мясника браги перебрал — тоже стал голоса слышать. А еще маленьких Дэмианов видеть. Магистры бегали между тарелок, строили Вальду рожи и всячески глумились, а он стучал перевернутой кружкой по столу, стараясь поймать хоть одного.

Дэмиан за спорую службу взялся учить смышленого мальчика грамоте, и тот раз в неделю вечером приходил к магистру в дом и целый час читал по складам древние скучные манускрипты. Потому что 'настоящий мужчина должен быть образован'.

Обо всем этом Вальд думал, пока лез по веревке в незапертое окошко на втором этаже. Окошко он приметил еще в прошлый раз, когда в ожидании магистра слонялся по дому. Приметил, и оставил приоткрытым. Так, на всякий случай.

Вот случай и представился.

Глава 2.

В доме, внутри казавшимся еще больше, чем представлялось снаружи, было тихо. Факелы тускло освещали коридор, ведущий к кабинету, где на каминной полке стояла заветная коробочка с амулетами в виде глиняных кулонов на шнурках. Магистр как-то показывал их Вальду и обещал потом рассказать, какой от чего охраняет. Так и не рассказал, но парень считал, что найти нужный будет несложно.

Как оказалось, ошибся. В полутьме опрокинув шкатулку на пол, он цапнул предательски дрожащей рукой целую связку. На каждой фигурке было что-то написано. Посветив факелом, юноша пришел к выводу, что не узнает ни одной руны, видимо до этих знаков его обучение не продвинулось. И какая из них нужная?

В глубине дома что-то грохнуло. Вальд вздрогнул и замер, прислушиваясь.

Грохнуло еще раз, посильнее, парень ощутил странное давление, и тут же покрылся холодным потом. Судорожно перебирая в руках вконец перепутавшиеся амулеты, он выхватил один с руной, похожей на глаз, каким-то чудом высвободил его из общей связки, и кинулся прочь из кабинета.

Что было дальше, Вальд помнил плохо, и вряд ли смог бы кому-нибудь связно рассказать, как оказался в ритуальном зале. Помнил лишь, что ноги, ничуть не слушая разума, сами понесли его из кабинета куда-то вниз, дальше от спасительного окна — единственного выхода из этого жуткого дома. Да, в другую сторону, потому что к окну УЖЕ было нельзя. Помнил, как споткнулся о ступеньку и проехал на животе, разодрав рубаху, добрых пару метров, как вжался в пол, услышав низкий, нечеловеческий смех, отражающийся от стен коридора и преследующий, топот чьих-то ног и тяжелое, срывающееся дыхание. Помнил узкую щель в кладке, в которую вряд ли смог протиснуться в иной ситуации, даже не смотря на свое второе неоспоримое достоинство. Помнил, что пролез, содрав в кровь локти и колени, вывалился в большом темном месте, упал на каменный пол и заполз за огромное кресло. А потом... потом...

В зале появился кто-то еще, и юноша затаил дыхание. Затем он услышал голос, сетующий на темноту, и спустя мгновение зажглись все свечи. Вальд забился под кресло и до пола натянул тяжелую драпировку, молясь всем богам сразу, чтобы его не заметили.

Его и не заметили. Три высокие фигуры в странных одеждах укладывали безжизненного Юджина на каменный выступ и защелкивали браслеты на запястьях и лодыжках. У одного были красные волосы, а другой, кажется, имел на голове рога. Хотя Вальд не мог поручиться, что рога ему не померещились. От этих существ распространялась вокруг тяжелая, вязкая, физически ощутимая энергия, от которой трещали свечи и стыла в жилах кровь.

Мальчишка сжимал в ладонях амулет и беззвучно взывал: 'Ну, сделай же что-нибудь... что-нибудь... Пожалуйста...'

Наверное, он начал сходить с ума — ему показалось, что глиняный уродец подмигнул единственным глазом и нагрелся. Не иначе как от жарких ладоней.

Пришедший в себя Юджин вырывался и просил отпустить. Однако его не послушали...

Несмотря на свой возраст, невинным Вальд не был. Теоретически, разумеется, ибо его телесами никто так пока и не прельстился. Даже госпожа Лимена, за что парень в глубине души на нее досадовал. В казарме и в порту на всякое насмотрелся, и даже иногда мечтал испытать кое-что, но того, что произошло дальше, он предпочел бы не слышать и не видеть никогда. Потому что эти трое рассказывали страшные, непонятные вещи о Посвящении и проделывали с Юджином такое... такое... юноша хотел закрыть глаза и не мог. Он не в силах был заставить себя не смотреть, как с Юджина сорвали одежду, как он бился на камне, силясь освободиться, как кричал и стонал. Как после выгибалось его стройное тело, как запрокидывалась голова...

...Как он сдался, и обессиленные руки свесились с алтаря. Его потерянный взгляд некоторое время блуждал по залу и вдруг остановился. Вальду показалось, что Юджин смотрит прямо на него, смотрит и ... не видит.

'Умер? Они убили его?'

Вальд до крови кусал губы, едва сдерживаясь, чтобы не завыть в голос от ужаса. Теперь они найдут и сделают с ним то же?

'Прости меня, Юджин, — думал юноша, — я никчемный друг, я ничего не смог сделать'.

'Простите меня, госпожа Лимена, Ваш рыцарь оказался ничтожеством'.

'Простите меня, магистр Дэмиан...'

Он стиснул ладонь. Глиняная фигурка треснула и рассыпалась в пыль. Он понял, что теперь полностью беззащитен.

'... я сломал Ваш амулет'.

Последняя мысль привела его в такой ужас, что он закатил глаза и потерял сознание...

Глава 3.

Приходить в себя было жестко, тепло и больно. Глаза по неизвестной причине не видели ничего, но Вальд почувствовал запах свечей.

Он ощутил чьи-то горячие жесткие руки на бедрах, обнаружил, что ноги его задраны вверх, и прежде чем сообразил, что происходит, его тело странно дрогнуло, подалось вперед, и острая боль пронзила его всего от поясницы до кончиков пальцев. Юноша попробовал закричать, но не смог — мешала тряпка во рту.

Еще один толчок, еще один всплеск боли, раздирающий задний проход.

Вальд резко дернулся, и понял, что руки разведены в стороны и привязаны — не освободиться. Вот, значит, как? Глаза тоже завязаны! Он дернул головой и замычал. Ему стало страшно.

Словно в ответ на это толчки усилились, причиняя мальчишке невыносимые страдания. Перед глазами всплыли недавние картины распятого на черном камне Юджина и трех демонов. Как? Они нашли его?

Вальд бешено задергался, принялся дрыгать ногами. Тут же ему на грудь легла теплая ладонь, неожиданно мягко погладила, тронула щеку. Кто-то наклонился над ним и тихо прошептал:

— Прости меня, мальчик, но это для твоего же блага. Я не могу позволить им тебя забрать... Потерпи еще чуть-чуть.

Голос знакомый...

Толчки возобновились, боль накатила с новой силой, юноше показалось, что его разрывает пополам. Он метался на жестком ложе насколько позволяли путы, выгибался и бился головой, пытался кричать и не мог, не старался остановить бегущих по щекам горячих, отчаянных слез.

Магистр, навалившись сверху, схватил его лицо в свои ладони, удерживая и стирая большими пальцами мокрые теплые дорожки, кончил через мгновение и опустил свою голову Вальду на грудь.

— Ты ни в чем не виноват, — тихо говорил он, обняв мальчика и стараясь унять дрожь. — Так будет лучше... для всех. Ты поймешь...

Магистр принес дрожащего Вальда в ванную и опустил в теплую воду. Он развязал ему руки, снял повязку с глаз и вытащил покрасневший кляп. Струйка крови текла по подбородку, такая же яркая и тонкая, как в тот день, когда Вальд объелся красной смородины. Дэмиан вспомнил, как поймал семилетнего воришку у себя в саду, по-отечески отшлепал и забрал в дом. Прочитав поучительную лекцию о недостойном поведении, он принес Вальду целую миску этих ягод, и с улыбкой наблюдал за расширившимися от удивления недоверчивыми детскими глазами. Тогда он еще не чувствовал в мальчишке никакой Силы. А теперь... Теперь у Вальда впереди только одна дорога, и не он ее выбирал.

Вода с ароматом душистых трав сделала свое дело. Юноша очнулся, осторожно пошевелился, подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. Он все еще не мог перестать дрожать и собрать воедино разбегающиеся мысли. Только не сводил с сидящего на каменном бортике магистра затравленного настороженного взгляда.

Рваная красная ленточка тянулась к поверхности воды. 'Кажется, лодыжка, — подумал Дэмиан и потянулся за небольшим флаконом темного стекла'.

Несколько капель остро пахнущей жидкости упали в воду и маслянистыми кляксами поплыли о поверхности.

Что ж, алтарь получил его девственную кровь, смешанную с семенем магистра, значит, в любом случае, теперь уже никто не сможет завладеть юношей полностью. Отныне часть его сознания связана с сущностью Дэмиана. Навсегда.

Магистр протянул руку. Вальд дернулся и сжался в комок, словно в ожидании удара.

'Зверек. Ужасно напуганный зверек'.

— Не бойся, — как можно мягче произнес магистр. — Я больше не сделаю тебе больно.

— З-зачем? — лязгая зубами, спросил юноша.

— Так надо, — серьезно ответил Дэмиан и щелкнул пальцами.

Глаза Вальда закрылись сами собой, руки разжались и безвольно всплыли на поверхность. Магистр осторожно подхватил его, омыл. Вытащив мальчика из ванны, он бережно завернул его в мягкую шкуру и отнес в собственную спальню — одну из немногих комнат, уцелевших после ухода демонов Трилистника и Юджина.

Юджин...

Не уследил. Не уберег. Ошибся. Потерял...

Столько лет живете на этом грязно-белом свете, магистр, а так и не научились терять то, что дорого, мысленно корил он сам себя.

Прочь. Не время.

Глава 4.

В Зале заседаний было светло и напряженно. За столом в форме полумесяца сидели шесть магистров во главе с Великим. Седьмой стул обычно занимал Дэмиан, но сейчас магистра оставили стоять в компании двух бесстрастных стражей, тем самым недвусмысленно намекая, что он здесь присутствует уже не в качестве заседателя. Но и еще не в качестве преступника — рук ему не связали, спасибо и на этом. Преступником его пытались сделать уже два часа, обвиняя во всем: от простой халатности, недопустимой при его уровне, до угрозы обществу и существующему миропорядку.