Анус Дранус: Подливион

Один из дней в тюрьме.

"Из жопы пахнет псиной, а изо рта — говном!!!!

Талос всесильный — народ твой под огнем!!!!

Эльфы-пидорасы, топчут свят Скайрим!!!!

Под Талмор не прогнемся, и в том огне сгорим!!!"

Я сидел зажав уши коленями, подпирая стену тюремной камеры. Очередной нордлинг-бунтарь горланил песни собственного сочинения, высунув хер через решетку темницы. Приметив его, один из стражников не поленился и, тихонько подкравшись, переебал несчастный орган деревянной дубинкой. Норд взвыл и, рухнув на жесткую сенную подстилку, умолк.

Такой сценарий развития событий тут почти каждый день. Кого-то приводят, он не доволен, потом его пиздят, а затем ебут. Рецепт покорности, прописанный каждому ухарю. Хотел бы я сказать, что чудом избежал подобной участи, но, к сожалению, не скажу. Данмер в камере напротив заржал, как сумасшедший Видящий.

-А ну тихо там! — тут же рявкнул надзиратель и мер притих.

Вален Дрет, тот самый темный эльф, был редким ублюдком. Издевательства над заключенными приводили его в восторг, кроме, разумеется, тех случаев, когда издевались над ним. Я бы мечтал убить его, если бы он не сосал имперские хуи, но он сосал, а значит, мы едим одну кашу одной и той же ложкой. Возможно, он просто свихнулся. Или выбрал так жить, чтобы, как раз не сойти с ума. Лица, окружавшие меня в моей новой жизни были отвратнее, чем сама эта жизнь. Какие-то опухшие восковые ебла. Не то что точеные моровым ветром приятные черты жителей Морровинда. И как я рос в Империи? Хотя, может и не жил я тут вовсе. Мне трудно вспомнить хоть один город, не говоря уже о том, чтобы узнать бывших знакомых или, тем более, родных.

Блуждая в воспоминаниях я принялся катать в руке фаербол. Огонь почти не обжигал, и...

-Стража!!! Колдують!!! — Завопил Вален

Прежде чем я успел потушить огонь, ко мне уже ворвались три охранника. Удар по голове, брань, стягивание штанов, и я провалился во тьму забвения.

Один из дней в тюрьме._

Я мирно спал, пожевывая во сне выбившуюся из матраца солому. Охранники опять покурили какой-то хуйни и сдавленно гыкали, чем, в конце концов и разбудили меня. Выглянув через решетку, я заметил новенького хаджита, или, как тут принято было говорить, "каджита". Ну, всё ясно. Сейчас накурит их, подсядет на уши и выйдет завтра под залог. Ничего интересного.

Я решил вернуться к матрацу и продолжить спать, но нечаянно задел головой кандалы для ебли. Цепи предательски брямкнули, ржач тут же стих, а через секунду раздался отборный мат:

-ААААА! Сука красноглазая! Не спится? Хули тебе не спится?! Ебаться хочется?! Жопа чешется?! — Орал вертухай, добежав до моей камеры и стуча дубинкой об прутья.

Я лежал, отвернувшись к стене, изо всех сил стараясь изобразить сон.

Внезапно стража захохотала и ушла, разбудив все камеры на этаже. Что ж, могло быть и хуже.

Стоило мне начать представлять более печальные развития событий, как я услышал сперва шлепанье босых ног Валена, а затем звук струящийся воды. Эльф либо выращивает в тюрьме дерево, либо, просунув хуй через решетку, пытается нассать мне в камеру. К сожалению, повернувшись к двери, я убедился в правильности второго варианта.

Старания мера были не особенно успешными: лужа растрескалась за шаг до моей двери, а капли едва не доставали до прутьев.

Пытаться зассать камеру соседа — новое развлечение имперской тюрьмы среди заключенных. Охранники жестко выбивали эту моду, вытирая ссаньё хорошенько отпижженым виновником, однако, я видно здорово насолил Валену, раз он пошел на такие меры.

Данмер ссал и ссал, пытаясь-таки изловчиться, при этом поглядывая, не пришел ли стражник.

Разумеется, стражник уже давно пришел и стоял вдоль стенки, ожидая, когда струя иссякнет. Похоже, скрытность должна быть минимум 99, чтобы взяли охранять зеков.

Последние капли упали на пыльный пол и дубинка со смачным треском обрушилась на недавно проссавшийся пенис.

Вален завопил, подскочили другие стражники и эльф, засунутый в недавно задетые мною кандалы, наслаждался крепкими военными хуями.

Вален не считал, что его наказывают заслуженно, а потому тут же заорал про меня, как причину его поведения. Прежде чем я успел оправдаться, ко мне уже ворвались охранники. Удар по голове, брань, стягивание штанов, и я провалился во тьму забвения.

Один из дней в тюрьме._

Вымазать камеру говном — не лучшая идея для одиночника. Как выяснилось, в Киродииле, или, на имперском — Сиродииле (видимо, от слова "срать") совместных камер не бывает в принципе. Заключенные или ебутся или убивают друг друга, что нередко было взаимосвязано.

Так вот, про вымазывание. Новичку может показаться, что этот способ привлечет внимание стражи и его переведут в более человеческие условия содержания. Однако, это фатальное заблуждение. Мыть говно, чистить, прибирать — занятия ненавидимые стражниками. Какой мужик, да еще и в звании, захочет чистить говно? А платить уборщице не захочет ни один имперец. Вот и получается дилемма. Выход — зэк просто получает пизды и наводит порядок в камере сам. Это в обычных случаях. Вымазывание говном же действо настолько грязное и подлое, что простые побои явно не смогут передать всю ту бурю эмоций испытанных стражами при виде всего этого.

Я слышал, как стражники, общаясь между собой, упоминали про Сувалуса Копрофилуса -здоровяка, любившего засовывать дерьмо обратно в задницу провинившегося, а затем утрамбовывать хуем.

К счастью, или к сожалению, остальные стражи не отличались столь радикальным мышлением и просто заставляли съедать высратое. Ну а потом и выблеванное. Я сразу понял, что очередной "любитель внимания" прибыл в нашу обитель по крикам "пусть он жрёт", доносящимся из камеры Валена Дрета.

Несносный ублюдок, вот какое ему дело до чужого говна? Но нет же, визжит так, будто насрали у него в гостиной.

Я налил стакан воды и, принюхавшись, выпил. Вроде бы стражники не мыли там ноги. По крайней мере, не так воняет, как вчера. Крики и шум потасовки заставили меня оторвать задницу от неудобной табуретки и, со скуки, поглядеть, кого там потчуют.

О да, зрелище интереснейшее. Здоровенный орк, получая дубинками по морде и хером в жопу упирался и никак не хотел разжимать могучую челюсть. Этот пойдет до конца.

— Не сожрет он ни крошки — крикнул я возбужденному Валену — Можешь так не смотреть.

-Ой ой, сородич решил высказать свои никчемные предположения. — тут же принялся язвить эльф. — Мне даже теперь интересно, куда пихают орка? В говно, или в твое мнение?

Я не стал лезть в залупу. Этот данмер и так воспринимает всё слишком остро. Мало ли что может щелкнуть в его седой голове.

-Стража! — вдруг завопил Вален — А этот красноглазый назвал вас слабаками! Говорит, вам орка не сломить! Так и говорит! — кричал поганец.

Что ж. Козел отпущения — вот кто сейчас нужен был стражникам с уязвленным самолюбием. Орк и вправду не съел ни кусочка, зато ко мне уже ворвались три охранника. Удар по голове, брань, стягивание штанов, и я провалился во тьму забвения.

Один из дней в тюрьме._

Мехра Мило легла на кровать, игриво приподнимая ножки. Она была чертовски сексуальна в этом тусклом свете свечей, а маленькая комнатушка в Залах Мудрости становилась весьма интимной и уютной. Я смотрел, как отблески пламени играют на её коже, как она ласкает себя, и, не в силах больше сдерживаться, развязал штаны.

— Фу блять, сородич, да ты дрочишь во сне! — взвизгнула Мехра и захохотала как бесноватая.

Я в ужасе вскочил, выпуская из рук слюнявый хуй. Грязные каменные стены, запах немытого члена и ног, солома, кандалы для ебли и Вален Дрет. Чего-то не хватает...

-А ну заткнитесь там угольки ебаные, пока вам яйца не напинали! — заорал стражник.

Да. Теперь всё на своих местах. Ни Мехры, ни свечей, ни Вивека.

-Сородич — понизив голос начал свои гнусные речи Вален. Почему-то ему очень нравилось называть меня"сородич", видимо с того раза, как меня, изнеможенного и опущенного, впервые закинули в камеру. Помнится, я долго кричал о том, что я имперец и нереварин, о правах, о человеколюбии, а потом ночевал в кандалах с членом в жопе. Не хочется даже вспоминать. — Сородич, -продолжал мер — слушай, ты часом не на меня дрочишь? Смотри, мы представители прекрасной расы, у нас длинные волосы, недолго и до содомии опуститься.

— Велот с тобой, — вытирая хер о солому вздохнул я. — Не понимаю твоего настроя. Сам же каждый день говоришь, что скоро освободишься, дак чего бы не заткнуться и не высидеть остаток спокойно? Нажить себе врагов и умереть в тюрьме хочешь? Это твоя цель?

-А я знаю, какая твоя цель! — захихикал Дрет — моё очко!

С этими словами данмер снял брюки и выставил видавший виды анус, из которого незамедлительно выпала мясистая говеха.

Больной ублюдок — бросил я Дрету, а Дрет бросил в меня говном. После чего завопил благим матом

— Начальник!!! Этот пидорас обосрался!

— Нет, я не какал! — принялся отбиваться я. Он меня подставил! У него и рука в говне! Посмотрите!

Однако, под бешеный смех Валена и запах фекалий, ко мне уже ворвались три охранника. Удар по голове, брань, стягивание штанов, и я провалился во тьму забвения.

Один из дней в тюрьме._

Что меняет людей? — думал я, рассматривая фекалии, выпавшие из меня в общую парашу. Да-да. В камерах более нет туалета. Этот случай произошел пару недель назад. Босмер устроил побег с утра пораньше, через каловую яму собственной камеры. О системе канализации под тюрьмой он не знал ровным счетом ничего, а потому его набитый говном труп выловили уже к вечеру. Бедняга плыл под водным дыханием, а когда оно иссякло, нахлебался дерьма и умер. Охрана тюрьмы была просто в бешенстве. Теперь, чтобы справить нужду, приходится выставлять через решетку вытянутую руку с кувшином. Само собой, выставляющий тут же подвергался едким комментариям и высмеиванием естественной нужды. Однако, срать в кувшин запрещалось. Только ссать.

Так что же меняет людей? Может быть, давление? Где та грань, которую необходимо "сломать", чтобы полностью изменить личность? Многие на моем месте уже давно бы покончили с собой. Насколько я знаю, быть поиметым в жопу для некоторых мужиков практически приравнивается к смерти. Всё, соснул хуйца — жизнь кончена. Больше ты не самэц. Однако, что мешает мне так не думать? Я просто проживу эту часть жизни в таком режиме и всё. Я же не проклинаю себя за то что ел батат в Морровинде. Там Морровинд, там едят батат. Тут тюрьма, тут сосут хуи. Я то не меняюсь. И член, хвала Богам, не отвалился.

— Эй, там, заседающий! Еще две минуты и я окуну тебя еблом в сраньё, если не поторопишься! — гаркнул стражник, отчего я поднатужился сильнее.

Власть. Вот власть меняет человека. Сразу растет чувство собственной значимости. Похуй, что жалование три септима, что дети-бездари, а жена шалава. Зато я окунаю людей в говно, а те меня боятся. Похожие эмоции испытывали мальчишки, "контролирующие" остановки гуаров в неположенных местах, рядом с Вивеком. Борьбой за свободные пути караванов это вряд ли можно было назвать, в основном туда шли ради самоутверждения. Дескать я, сопляк, указываю такому серьезному эшлендеру, куда ставить гуара. Хотя у меня гуара нет, но я-то блять указываю. А эшлендер повинуется. Какой я классный. Затея стухла, когда какие-то хаджиты завернули пацанов в тюки и увезли в неизвестном направлении.

— Процесс окончен, сопроводите — поднялся я с кортов, подтирая жопу краем рубахи.

-Пошевеливайся в камеру, красноглазый — толкнул меня в спину охранник и я пошлепал вперед.

— С легким паром! — помахал Дрет, когда за мной с лязгом закрылась решетка.

Человека ни что не меняет, стряхивая подсохшее говно с рубахи сделал вывод я. Обстоятельства просто помогают открыться. Психологическое давление, конечно, навязывает комплексы, но если ничего не угрожает здоровью, то перемены лишь следствие изначального характера.

— Дядя Толер Сариони, дорогой архиканноник, я паломничество сделал, мой родной! Я проездом в нашем храме, а вокруг аргониане

С очень сложной и запутанной судьбой! — Загорланил Вален Дрет, прервав мои раздумья

-Ты чего удумал, паршивец?! — зашипел на него я — Тебе ж сейчас таких пиздюлин отвесят, и мне еще перепадет!

Но Дрет продолжал: Меня там называли просто Скриб,

Я верил, что мой дом Вивек, не гриб.

— Какого хуя?! — тут же отозвался вертухай, спеша накормить эльфа дубинкой, еще не решив, какой именно. — Вы, серые, совсем охуели?! Вас империя из пепла достала, а вы, суки неблагодарные! Нарушение тишины! Наказание немедленно!

Я не успел и рта открыть, как ко мне уже ворвались три охранника. Удар по голове, брань, стягивание штанов, и я провалился во тьму забвения.

Последний день в тюрьме.

Глава 1.

Вчера ко мне ворвались три охранника. Последнее, что я помню — удар по голове, брань, стягивание штанов, и я проваливаюсь во тьму забвения.

Из комы меня выдернул гнусавый голос Дрета:

-Эй, ты там! Ты! Сородич! — пиздел он какому-то новичку

Откуда ты, а? — нагонял мер страху-Из Вварденфелла? У тебя там осталась жена? Я скажу тебе вот что. Я выхожу отсюда через пару недель. И когда вернусь в Морровинд, я присмотрю за ней. Ей должно быть, так одиноко. Ты ведь волнуешься за неё? Я буду заботится о ней после твоей смерти. Ох, это точно. Ты умрёшь здесь!

— Ну всё, хватит уже! — вставая с того, что тут считалось кроватью, крикнул я — Дрет, у тебя найдется чем обидеть любого, ну своих то гнобить зачем?

— А ты заткнись! Фуражир квочка! Ты моя сучка! — тут же набросился Вален, явно разозлившись моим ремаркам.

— Заткнулись там оба! — заорали подоспевшие стражники.

Я подготовился к худшему. Однако, открыв камеру, меня просто выволокли за мошонку и швырнули в соседнюю клетку. Затем ту же процедуру проделывали со всеми заключенными, меняя их камерами в каком-то безумном порядке. Стражи выглядели озадаченными и чересчур ответственными.

Прямо в коридоре пиздили какого-то хаджита. Скорее всего, от этой суеты горемыка начал линять, что привело взмыленную охрану в бешенство.

Пару дней назад в тюрьме как раз объявился М'Айк Лжец, но нам, к сожалению, не удалось пообщаться. Хитрый хаджит наврал несчастному соседу про скууму в заднем проходе, и пока наивный зек рылся в жопе кота, тот сжал анус и позвал стражу. Подставленному любителю кошатины порвали сракотан к херам. Вся тюрьма слышала, как из его жопы с чавканьем вынули член. Вместе с ним стащили и часть кишки. Теперь при ходьбе она с хлюпаньем бьётся о ляхи. Это очень сильно раздражает охрану, поэтому хаджиты нынче в немилости.

Когда суматоха стихла, во внезапно нависшей тишине раздались шаги.

-Ты слышишь? — тут же захихикал Дрет. — Стражники идут....За тобой!

Да чтоб тебя — один из них уже подошел к моей камере.

— Эй, заключенный, отойди к окну! Живо! — Заорал имперец , тыча пальцем мне в лицо. Пока что только пальцем.

Я вздохнул, покорно отошел к окну, из которого не было видно абсолютно нихуя, и приспустил штанцы.