Падение Города

Падение Города

Глава 1.

"I got a zombie army and you can't harm me..."

Sam B — "Who Do You Voodoo, Bitch"

Боль накатывала волнами. Большими медленными и тягучими. Казалось, им доставляет удовольствие прокатываться снизу доверху по телу. И каждая волна нарочно медленно, как бы не желая уходить, ждет пока подойдет следующая. Тогда боль может быть довольна — она не оставила меня в одиночестве.

"В отличие от всех остальных. Все меня бросили, бросили тут подыхать. И сейчас мы медленно уходим туда..."

"Стоп. Кто меня бросил? Что за нытье такое!? Кто тут куда уходит, и вообще — что творится? Кто я такой?!"

Первая здравая мысль пробивается сквозь пелену безразличия и боли, но так и не получив ответа падает в пустоту. Сознание молчит.

"Наверное, это и хорошо. Да, так будет лучше для всех и для меня в особенности. Не надо ни о чем думать, ни надо куда-то бежать... нет горя. Сейчас все кончится. Вон уже вокруг облака. Кажись, меня забирают на небо"

Плавный подъем и чувство парения. Вокруг уже не видать ничего, кроме больших густых и белых облаков .

"Эээ, а это случаем не христианский Рай, или Валгалла какая-нибудь там?"

"Ну, по идее, если сейчас будет старец с ключами сидеть, то наверное — христианский, а если радуга сиять и на ней замок, то видимо — скандинавский"

"Нефига нет " — Подъем вверх все тянется и тянется, вокруг сплошной молочный туман, и кроме абсолютной тишины ничего нет. Странно, даже ветер не шумит.

"Хотя должен, на такой то высоте, по идее"

"Так... я не знаю, кто тут кому и чего должен, но тут, похоже, вообще ничего нет"

"Эта... у меня была здравая мысль — как я тут очутился?"

"Как как... — тебя убили. И ты сейчас висишь прибитый к стенке, какой-то палкой"

"Какой нафиг палкой!? Не могу четко ничего вспомнить...это что все — посмертные глюки?"

"Ну, это никто не знает. Может и не глюки. Только где все, если это загробный мир? И если это глюки, то какие-то они уж слишком долгие"

"Ну, мы с тобой образцовые теософы, однако. Ладно, что делать дальше? Я долго тут парить буду? Может как-то попытаться двигаться или ...ну не знаю — может, есть возможность вернуться?"

"Вот сюда и попадают атеисты. Они не верили ни в кого и в итоге попали в никуда. Хотя... тебе еще повезло, что на небо-в облака. Прикинь, лежал бы сейчас в потоке лавы где-нибудь под землей"

"Закройся, а. И без тебя тошно. А облака я всегда любил, поэтому меня сюда и закинуло видимо... Помню, поднимешь голову вверх, а они там плывут. Всегда такие разные, величественные, безмятежные, им абсолютно пофиг на нас тут на земле. У нас тут споры трагедии и вообще жизнь ключом по голове бьет, а они там плывут тысячи лет и будут еще столько же плыть, а нас уже и забудут давно. Есть в них что-то такое мистическое, недаром во многих религиях богов именно на небе, поселяли"

"Кх-м... Не охота перебивать твое возвышенное состояние, но ты кажется хотел что-то сделать со сложившейся ситуацией. Ты определись, что ли, что ты хочешь больше — попасть в Рай, ну предположим, или вернуться обратно?"

"Какой нафиг Рай! Ты рожу мою видел? С такой рожей в Рай не берут. Тут по идее должны сидеть благообразные старцы, которые всю жизнь молились и старые девы, которые ухитрились за всю жизнь ни разу ни с кем не переспать, а так же не возжелать, не завидовать, не гордиться и много чего еще не делать"

"Угу, а так же общественные деятели, которые уж по любому все это делали и не по одному разу, но были признаны святыми в угоду политической ситуации"

Красная вспышка. И отдаленный гул вокруг. — "Это... кажись ты добогохульствовался" — Еще вспышки и с ними приходит резкое ощущение боли. Алым начинает заволакивать весь небосвод вокруг. Облаков уже нет, вроде бы нет. Слышу еще какие-то звуки. Вроде вдали во что-то гулко бьют.

"В стену они там, что ли бревном колотят?"— Резкая, на сей раз очень резкая, все сметающая вспышка боли, и я понимаю, что это не по стенам колотят — это пульс в моей голове бьётся.

И первым приходит запах. Нет, не так — ВОНЬ. Густая вонь паленого мяса и нагретого железа. Кажется, от этой вони звенит даже воздух, нос категорически не желает это вдыхать, а рот и нижнюю челюсть я вообще не ощущаю. От страха, что сейчас задохнусь, голова делает резкое движение полу-кивок вперед и внезапно открываются глаза. Ну, это преувеличение, что они открываются. Левый — еле-еле видимая щелочка, правый видит сплошное размытое пятно белого цвета перед собой. Нос по-прежнему отказывается вдыхать. Руки — "О! у меня есть руки"— упираются в пол, только я их не чувствую вообще. Правый глаз скашивается вниз — "м-да..." — такое впечатление, что руки не возможно будет согнуть, от того количества крови, что на них налипло. — "Как в гипсе прямо-таки"

"Надо попытаться их поднять"— подношу вытянутую вперед правую руку ближе к лицу и заваливаюсь на бок. Удар оп пол, кажется, раскалывает голову пополам, а так же обнаруживает видимо большую рану на спине.

"Ой-ё, как меня так угораздило то?" — Видимо от удара об поверхность, наконец-то открывается нижняя челюсть, и я могу вдохнуть. Только понимаю это уже мгновение спустя, по дикой боли где-то там внизу — в грудной клетке. И эта боль самая большая. Она заслоняет собой все. Почти лишает ощущения собственной личности.

В голове с трудом формируется: — "Так, надо наклонить голову как-то. Чета там, в груди вообще все плохо"

Зрение пытается сосредоточиться на виде ближайшей к открытому глазу руки.

"Из-за нее я и упал. Опора, похоже, исчезла вот я и... Как-то надо согнуть голову вниз. Ну, в бок, какая разница-мысли путаются. Черт! Хватит тормозить!"

Путем невероятных мучений, руку всё-таки удается согнуть, с ее помощью уже, получается, наклонить голову.

"Етить твою!! Это КАК!? Что за фигня такая!" — Посреди грудной клетки красуется отчетливо видимая дыра, диаметром около пяти сантиметров.

Вокруг нее разворочено мясо и виднеются даже белые осколки кости. Кожи не видать вообще -все залито кровью, и создается такое впечатление, что еще и прожарено хорошенько в микроволновке. Поскольку кровь имеет вид хорошо запекшейся, а не просто засохшей, а так же на груди отсутствует одежда, куски которой, в виде обугленной футболки, виднеются только ниже — на животе. И самое страшное: — " Я слышу, как свистит воздух! Она что — сквозная? Там же легкие, сердце типа, как я жив-то вообще еще!?"

"К черту! Надо подняться. Надо подняться!"— ужас придает сил, и я неимоверно тяжко, как поломанная деревянная кукла, встаю на колени. Руками ощупываю отверстие в груди, и даже забываю порадоваться тому, что они оказываются, вполне еще работоспособны. На спине отчетливо прощупывается руками выходное отверстие. Такое ощущение, что дыра-то и впрямь, похоже, сквозная.

Взгляд немного проясняется, и это заставляет меня на мгновение даже забыть о боли. В двух метрах от меня сидит нечто. То есть, оно даже очень напоминает ангела, только почему-то в верхней половине обгорелого начисто. При жизни этот колосс, похоже, был метра четыре в высоту и приличных размеров в ширину. Плечи его закрыты, почти начисто сгоревшими, крыльями. Лица не видать, а вот на голове...

"Это я поторопился походу с ангелом-то"— через весь лоб, по линии волос, идут наросты, напоминающие шипы, и на висках у этого "ангела" находится по паре более крупных изогнутых шипов. Попутно, успев подивиться размеру его кулаков, ударные костяшки которых тоже украшены шипами, продолжаю осмотр этого дива. Шипы у него растут так же вдоль средней линии рук, а из локтей, вообще, по этакой своеобразной шпоре торчит.

"Хе-хе, ежик какой-то, а не ангел и воняет жженым железом от него походу. Ну да — вон у него вся кольчуга сверху прогорела. Эмм... а так же обуглен подбородок снизу. Он что впереди меня стоял, когда по нам каким-то лазером влепили? Нуу.... судя по тому, как он сидит, а я лежал, судя по характеру повреждений и их похожем размере распространения.... Да, но разница в росте? Я в момент удара перед ним на стремянке стоял что ли?"

Тут очередная вспышка боли прерывает мои, безусловно, умные и логичные измышления. Через некоторое время, когда способность мыслить, а затем и видеть, возвращается ко мне, на меня снисходит озарение. Поворачиваю голову назад, попутно даже отмечая, что голова стала вращаться легче.

"А вот и палка"— из стены, за моей спиной, на высоте порядка двух с половиной метров торчит кусок чего-то отдаленно напоминающее обгорелое древко копья. Куски воспоминаний и домыслов, основанных на логике, начинают складываться в одну единую картину.

"Он поднял меня, как котенка, одной рукой — ну да с его силой-то. Прижал к стене, и проткнул копьём. Точно, так и было — начинаю вспоминать. А дальше.... Не помню"

"Это, дружок, все лирика. Ты не о том думаешь. Лучше подумай, что если тут еще один такой бродит? Ты двигаться вроде начал? Давай проводи ревизию своих возможностей и делай ноги отсюда"

"С добрым утром, моя шиза, проснулась ненаглядная — чтоб тебя ...Легко сказать ревизию, я только что, можно сказать, воскрес. Какие тут возможности? Да и прежде чем делать ноги куда-то надо понимать, куда и зачем. А то можно попасть — из огня да в полымя"

"Ну, я просто к тому, чтоб ты опять не растекался мыслью по древу, как там, в облаках, а начал делом заниматься. Что у тебя, кстати, с ногами — подняться на них можешь?"

Первые две попытки вышли неудачными. После каждой попытки приходилось минут по пять отлеживаться. Однако, странное дело, с каждым падением, приниматься за новую становилось легче. Даже боль в груди, от каждого вздоха, как-то начала отступать.

"Ага, это пол здесь такой целебный. Как долбанешься об него башкой, так сразу здоровья и прибавляется"

На третей — смог кое-как подняться, правда, сразу упал вперед. Хорошо, что успел зацепиться за шипы на лбу этого "ангела", и поэтому смог удержаться и не упасть окончательно.

"Слышь, Шиза, а реально у меня же дырень в теле такой величины, что через нее водопроводную трубу проложить можно. Как, при таком, я двигаюсь-то? Да еще и... тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, мне вроде постепенно легчает даже. И, может это глюки, но вроде когда очнулся, я помню на правой руке часть указательного пальца отсутствовала. И на запястье была рваная рана, как будто выгрызена. Точно помню, что была. А сейчас во, смотри, ничего этого нету — все целое"

"А тебе не пофигу? Целое — и отлично. Ты вроде хотел выяснить, где мы находимся, и что тут вокруг творится"

"Ща, только посмотрю на морду этого ангелочка"

Башка у этой твари была примерно шире целого меня. Весила она соответственно. Из-за общей слабости во всем теле, я провозился с его головой где-то минуты три. Наконец-то сумел задрать ее вверх и понял, почему меня так настойчиво тянуло это сделать. Шея у "ангела" практически отсутствовала.

"Уж не знаю, как ему голову не оторвало вообще. Один позвоночник и немного от самой шеи по бокам осталось. Остальное, как будто, огнеметом выжгло"

"Угу, такое впечатление, что удар прошел сзади. Выжег ему горло и попал тебе в грудь, а затем еще копью этому досталось. Тебе кто-нибудь говорил, что ты везучий придурок?"

"Очень... везучий, блин, судя по тому, что тут творится. Ладно, понятно теперь откуда меня так приложило. Хотя все равно, как-то все это странно. Проехали! Мне тут не судмедэкспертизу производить. Примерно представили себе, что произошло и теперь посмотрим, что у нас за этой горой мяса рогатого находится"

А посмотреть было на что. Я потихоньку, спотыкаясь на каждом шагу, обогнул "ангела" и вышел из небольшого нефа, в котором, как оказывается, я и находился. Огромное помещение с потолком, теряющимся в высоте. По бокам вверх уходили массивные колонны, разделяя главный зал на основное помещение и два боковых прохода. На высоте, примерно метров трех, висели позолоченные люстры с электросвечами, большинство из которых, продолжали гореть. Правда иногда их коротило, и зал периодически погружался в сумрак. Сверху, смутно были видны какие-то настенные росписи.

"Ага, глаза пока так и не видят нормально. Все как в тумане легком плывет"

Там где я стоял, пол был виден — плитка из керамогранита, выложенная в шахматном порядке. Очень сильно загаженная плитка — надо сказать: какие-то темные разводы, лужи и куски земли вокруг. А вот шагах в десяти вглубь помещения, пол почти полностью был покрыт какими-то грязными телами.

"Мать честная! Ты только посмотри на это"— Кто без ноги, кто без руки, а где и вообще половина изорванного туловища — тела почти сплошным ковром покрывали пол вглубь помещения. В очередной раз люстры наверху поднапряглись и выдали вполне приемлемый уровень освещения. При нем стало заметно, что волна истерзанных останков дальше превращалась вообще в своеобразную горку и наверху ее, как памятник, заваленное по грудь, возвышалось чье-то тело, резко выделяющееся на общем фоне.

Священник. В праздничном облачении. Позолоченный стихарь, заляпанный сейчас грязью и кровью, смотрелся нелепо и обидно, как последний павший символ надежды в окружающем хаосе. Чудовищная волна тел прижала его спиной к кафедре, позади которой начинался подъем к алтарю. Одна рука оторвана по плечо, а вторая сжимала ПКМ, с трудом различимый под грудой навалившихся тел. Только была видна часть приклада и коробки, да спереди, из-под тела какой-то женщины торчал ствол. Еще дымящийся, даже отсюда чувствовался резкий запах пороха. До последнего мгновения своей жизни он так и не опустил оружия и не пропустил атакующих к алтарю.

"Алло, дружок, какой запах, какой дым? У тебя крыша капитально поехала. Опять люстры погасли, не видишь что ли? — Почти темнота же вокруг. И как ты вообще запах можешь отдельный отличить в такой вонище вокруг?"

"Не знаю, но вижу же и чувствую, странно конечно, пока ты не сказал, я даже забыл про общий смрад вокруг. И это... что ты там говорил про целебный пол? Пол то, походу, реально лечебный, ибо священное место — церковь"

"Да. Александро-Невская лавра. Город Санкт-Петербург. Пятница вроде сегодня... была... Живых никого не видать — ничто не шевелится даже. Мотать отсюда надо, вот что я хочу сказать"

Глава 2.

"Кого в бою не плен, а гибель ждет,

Тот даром жизнь свою не отдаёт."

Турольд. "Песнь о Роланде"

Лето жара и большой город — страшный коктейль. Воздух плывет сизой, от выхлопных газов, дымкой. Пока еще не так жарко, но скоро солнце взойдет в зенит, и асфальт начнет плавиться. Идешь по тротуару и чувствуешь как подошвы кроссовок, с каждым шагом, прожимают его. Серо и грязно внизу — под ногами. Серо и грязно наверху — на зданиях. Сизо и грязно вокруг — в воздухе. Кажется, что человек задался целью сотворить вселенную из серости и грязи. И упорно двигается к своей цели уже не первое десятилетие. Назойливые разноцветные вывески реклам совершенно не исправляют ситуацию. Они тоже покрыты грязью, а смысл их тоже — серый и грязный.